Притихшие заснеженные дома с еще не загоревшимися окнами сладко спали. На дальнем горизонте незаметно гасли ночные звезды. Но небеное лоно потихоньку окрашивалось яркими красками полыхающего зарева. Багровые языки выскочили вперед солнца, горя в нетерпении увидеть сонный город.
... Маятник больших часов мерно покачивался из стороны в сторону,а его непоседливые глаза бегали туда-сюда, сохраняя покой уютности. Мягко посапывали домашние чудеса. Тихо поскрипывали старые половицы оседающего дедушки-дома. Был оранжевый непроснувшийся трепет и белый туманный покой.
Малышка открыла глаза и увидела почти прозрачную полоску солнечного света. Она села на своей маленькой резной кровати, откинув теплое одеяло в сторону. Босая пяточка коснулась шерстяного ковра, за ней последовала другая. Нежные ножки протопали небольшое расстояние к высокому вытянутому окну. Легкий мороз успел нарисовать за ночь расписные тонкие узоры, которые превращались, порой, в изящные работы художника с ледяной кистью. Малышка потянула окно на себя и то открылось, оставив небольшую щелочку. Комната медленно впитывала в себя снежный зимний воздух. Детка тихо прошла на кухню, в которой как по мановению палочки появилась большая кружка с горячим дымящимся ароматным малиновым чаем. Малышка вернулась в свою комнату, открыв окно на распашку. Закутавшись в пушистое одеяло и взяв в руки горячий напиток, она присела на широкий подоконник, наблюдая за расцветающим небом. Краски уже изменились, и теперь преобладали золотисто - рыжие цвета с красной отдушкой. Как встрепанные волосы Малышки. Огненно - золотистые, меняющиеся. Мягкие, шелковистые. Ароматные. Как и сама Малышка. Она не была чудной, она была своеобразной. Даже когда она сердилась и ее носик морщился от негодования, а бровки хмурились словно две небольшие тучки, она все равно выглядела прекрасно и очень мило. Мне всегда хотелось обнять ее как какое-то чудо из сказки. В ее присутствии я ощущал себя малышом, который, приоткрыв пухлые губки, вот-вот сможет дотронуться до такого светлого, чистого и нежного существа... Но я вовремя одергивал себя. Малышка была для меня своеобразной тайной, завесу которой я очень хотел открыть, но мой малыш боялся того, что Малышка может рассердится, будто я смогу посягать на то, что мне не дозволено. Вот почему малыш с пухлыми губками одергивал сам себя...
Сказка... милая сказка... Такая существует вокруг каждого из нас. Нужно просто увидеть ее.