Алекс тоже много думал о доме и однажды предложил туда съездить. Дик согласился.
Младший брат хорошо ездил верхом, но в окрестностях имения всегда спешивался, боясь от волнения потерять сознание и свернуть себе шею. Шаг был неровным, до пещерки шёл, держась за деревья, но в полной решимости потащился и к дому. Только там сполз на землю, у могильной плиты, уткнувшись взглядом в надпись. Глаза он поднял только, когда Александр попросил на что-то посмотреть.
На прежнем месте стоял дом. Призрачный, но всё же дом. Жаль только, что не походить по нему, не взять в руки памятных вещей.
- Алекс... - тихо, - а я ведь сохранил кинжал. Помнишь?
Брат кивнул.
Когда призрак дома растворился, братья вернулись в пещеру. Дик чувствовал себя лучше, но очень устал и лёг спать.
Через несколько часов его разбудил Алекс:
- Сюда кто-то идёт.
Ричард услышал приближающиеся шаги, затем вход в пещеру загородила фигура.
- Что Вам надо? - не выдержал Ворон, держа наготове кинжал.
- Я тебя прикрою, - Алекс юркнул вперёд.
Чужак усмехнулся.
- Я никого из вас не трону.
- Вы... Вы видите Алекса? - изумился Дик, - Но как?
- Разрешишь войти, объясню.
- Сначала отдайте мне своё оружие.
Но его у незнакомца не оказалось, Ворон же кинжал не убрал.
Незнакомец объяснил, что существуют люди, видящие призраков. Им лучше держаться вместе, чтобы учиться и защищаться, ведь не все потусторонние сущности так же безобидны как Алекс.
- Я справлюсь, - буркнул Ричард.
Ему не нравилось, что кто-то влез в его с братом тайны.
И всё же Видящий оставил им листок с адресом.
- Не пойду к ним, - уверенно заявил Ворон.

***

Прошло три месяца с той ночи, как Дик и Алекс повстречали Видящего. Временами старший брат заговаривал о тех людях, но Ворон лишь хмурился; ему хватало дел Барона. С одного такого - весьма успешного - он и шёл тем вечером.
Первым Тварь заметил Александр и хотел задержать, чтобы Ричард успел уйти; но существо бросилось на них. Ворон от неожиданности сделал что-то, Тварь завизжала. Слабость, темнота.
Он очнулся в незнакомом доме. Алекса рядом не было. Тело не слушалось.
Через пару минут вошёл тот самый Видящий.
- Что это было? Где Александр?- голос Дика дрожал.
- Я ведь предупреждал, что призраки бывают агрессивными. Вам повезло выжить и даже ранить его. А твой брат отдыхает, ты пока не сможешь видеть его.
Брат появился через несколько дней, более прозрачный, чем раньше.
- Я пока ещё буду уходить туда на некоторое время. А ты... ты, может, будешь учиться у этих?
Дик вздохнул.
- Я подумаю.

***

Барона Ричард не бросил, но чаще стал появляться у Видящих: учился, выполнял некоторые дела, связанные с призраками.
Безумие Дика, действительно, прошло со смертью последнего убийцы. К той поре Ворон начал задумываться и о личной жизни. Свою суженую он встретил у Видящих. Через пару лет у них родились мальчики-близнецы, обладающие Даром. Алекс был по-прежнему рядом.

***

Ричард возвращался вечером домой. Он уже много лет, как занял место Барона, реже сам выходил на дела, чаще руководил.
В спину впивается боль. Нет сил повернуть к обидчику. Мир меркнет, а потом вдруг расцветает другими красками.
Рядом сидел Алекс, он плакал. Дик присмотрелся и понял, что произошло.
- Алекс, не надо. Ты ведь знаешь, я хотел именно так. Быстро и не в глубокой старости.
- Я виноват. Я не успел предупредить, - всхлипывал брат.
Ворон встал, взял его за руку.
- Всё в порядке. Пойдём домой.
Призрак дома на месте старого пепелища. Теперь можно ходить, где угодно, и делать, что хочется.
В гостиной их встретила остальная семья. Дик кинулся к маме. Когда она прижала его к себе, Вороненок понял, что ему снова двенадцать. Словно все последующие года были сном, а вот теперь счастливое пробуждение.

Сознание возвращалось, вместе с ним и боль. Алекс, наверное, привиделся в бреду. Не сболтнуть бы в забытьи чего важного.
Открыть глаза. Фигура рядом, ещё расплывчато, но это не хозяин дома.
Слабый хрип:
- Александр?
- Я здесь, братишка.
Это не бред, рядом с кроватью стоит Алекс. Всё такой же как прежде. Они не были похожи. Дик выдался в мать, Алекс - в отца. Шире в кости и русоволосый. Чёлка всё так же падает на глаза, брат мотнул головой, стряхивая её. И одежда... как в тот вечер восемь лет назад.
Снова всплывает вопрос "Как такое может быть?", но Ричард молчит, ещё боясь спугнуть видение. Глаза Александра смеются, но в глубине - боль и грусть. Так хочется обо всём рассказать. Голос срывается, мысли наталкиваются друг на друга и только одна предельно чёткая:
- Я выживу. Я должен отомстить. Они умрут все. Медленно.
Безудержный смех, пока не сбивается дыхание. Ладонь Александра касается плеча.
- Не надо.
- Надо! Убью!
Алексу было страшно за младшего брата, тот слишком похож на безумца.
- Именно так, Александр. Они должны узнать. как это было.
Дик всхлипнул, то ли от боли, то ли от бессилия.
- Тише, - Алекс взял брата за руку, - Всё хорошо.
Ричард старался дышать глубоко, он давно привык подавлять минуты слабости, что бы ни случилось. Постарался улыбнуться.
- Я в порядке. Только больно.
Чуть скрипнула, открываясь, дверь. Алекс исчез, в комнату вошёл Барон.
- Ты как?
- Жить буду.
- С кем ты сейчас говорил?
- Не помню. Наверное, что-то приснилось.
Учитель осмотрел раны. Дик не замедлил с докладом о деле. К концу рассказа снова накатила истерика.
- Он... Его надо убрать быстрее. Пока не сказал остальным. Но я сам. Я должен.
- Он узнал тебя?
- Да.
- Плохо.
- Знаю. Но я не мог. Я должен был сказать. Я его убью сам. Я...
Успокоительное. Надо выпить. Ричард привык слушаться Барона.
- Отдыхай.
Благодетель ушёл, рядом снова стоял Александр.
- Я помню его. Вы вместе приезжали туда.
- Да. Пять лет назад.
- Сколько прошло с ..?
- Восемь лет.
- Ты совсем взрослый, - рука Алекса взъерошила волосы брата, - Уже и не Воронёнок.
Дик кивнул.
- Давно. Я давно вырос.
- А как теперь?
- Ворон.
- Этот человек..?
- Я работаю на него. Около шести лет, как он взял меня сюда. До этого на улице жил...
Александр вздохнул.
- ... Ты не думай, у меня всё хорошо. Барон заботится обо мне.
- Мне жаль, что это всё на тебя свалилось.
- Да ничего. Но знаешь, я так рад, что теперь не один, - Дик резко посерьёзнел, - Алекс, а родители?..
- Нет. Они ушли совсем.
- Жаль... Но мы ведь встретимся когда-нибудь? - Ричард, как никогда раньше, ощущал, что устал быть взрослым и самостоятельным.
- Встретимся.
Младший брат устало улыбнулся и закрыл глаза.

***

Алекса Ричард видел теперь почти всегда, приходилось удерживаться от бесед, пока рядом кто-то ещё. Говорили они почти всегда о той ночи и о мести.
Ворон был непреклонен: умирать убийцы их семьи должны медленно, в мучениях. Александр очень жалел, что не может остановить брата. Оставалось надеяться, что безумие закончится со смертью последнего врага.
А того, которому попался, Дик всё равно достал. Подкараулил момент, когда противник останется дома один. Ворон стрелял в спину, - ведь именно так наёмник убил Алекса, - но не на поражение, лишь обездвижить. Затем Ричард поджёг дом. Так он делал каждый раз. А потом всегда становилось плохо, ничто не помогало забыть картины восьмилетней давности.

Со дня гибели семьи прошло восемь лет. Теперь Ричард знал о каждом убийце всё. Двое уже никому не смогут навредить. Сегодня третий, но сначала задание Барона. В библиотеке, в секретном ящике хранится документ, содержание которого нужно как можно точнее передать заказчику. Дику уже доставались такие дела. Он был уверен в себе, тем более, что потом предстояла месть.
Всё шло гладко, пока не потребовалось закрыть ящик с документом. Где-то раздался звон колокольчика, а потом быстрые, приближающиеся шаги. Ричард выскочил из библиотеки и понёсся по коридору. Правую голень резануло болью, он споткнулся, постарался бежать дальше. Но догнали и скрутили, потащили к хозяину дома. За восемь лет тот почти не изменился. Дик смотрел на него с нарастающей злобой, не только из-за недоделанного задания, но и из-за мести. Получится ли теперь? Должно получиться! Ведь обещал же себе жить, пока не расправится с последним убийцей.
- И что это у нас тут такое?
Ворон молчал.
Ничего не сказал он, когда били, когда жгли раскалённым прутом. Лишь когда пообещали, что сдохнет тут, сорвался:
- Ну уж нет, - шёпот дрожал, сильно напоминая шипение змеи, а глаза всё равно бешено горели, - Не сейчас. Только после вас всех, мерзавцы.
Наёмник насторожился.
- Забыл? - гневно прошипел Дик, - Восемь лет назад. Вы пришли как гости...
- Выжил значит, гадёныш.
- Отомщу. Я отомщу вам всем... - новый удар, и сознание ползёт. Держаться!
Верёвки давят до крови, суставы рук вывихнуты, раненая нога горит. Держаться! Хотя бы когда враг рядом.
Но вот уходит.
Забытьё.

***

Неожиданно срывается стопор, и верёвки ослабевают.
Тихий голос:
- Дик. Дик, очнись. Надо выбираться.
- Александр?
Его прикосновения так реальны.
- Я умер?
- Нет.
Ричард приоткрыл глаза. Погибший восемь лет назад брат стоял рядом.
- Александр, почему ты здесь? Как это возможно?
- Я всегда был рядом, только ты меня не видел раньше.
Пробегает воспоминание.
- Там, в пещере. Мне показалось, что я слышу тебя.
- Да. Ты приезжал с каким-то человеком.
Вопрос всё равно не даёт покоя.
- Почему ты здесь?
- Я ведь должен присматривать за тобой.
Ничего не объясняет, но становится легче от понимания, что не один.
- Постарайся освободить руки.
Любое движение в разы усиливает боль, сознание на грани.
- Постарайся. Пожалуйста. Ты должен.
Больно. Очень больно. Но голос брата подстёгивает. Рывок из последних сил, тихий вскрик. Получилось! Свободен.
Только как дойти хотя бы до выхода? Наверное, и не дошёл бы, если б не Александр, настойчиво просивший выбраться.
Дошёл. Не только до выхода, но и до дома Барона. Только там, в саду, потерял сознание. Уже не страшно.

Готовится новый рубрикатор.

В том подвале их жило шестеро, одиноких бездомных мальчишек, сбившихся в стайку. Воронёнка поначалу не любили - строит из себя чистенького; но быстро поняли, что тот ловчее и удачливее многих. Впрочем, новенького не особо волновало их мнение, он учился выживать любым способом.
Так прошло несколько лет. Чаще других они работали на типа, представившегося как Барон. Могло так и быть, ведь жил неподалёку от Ратушной площади. Ему не нужны были деньги или ценности из домов, просил следить за разными людьми.
Шайка вернулась с очередного задания, Воронёнок отправился с докладом. В нём уже невозможно было признать мальчика из приличной семьи. Дикий зверёк, шустрый и самоуверенный.
Подробный отчёт удовлетворил благодетеля. Кошелёк исчез под плащом Воронёнка. С этой деталью своего гардероба он не расставался ни летом, ни зимой; там хранилось всё имущество.
Барон вдруг стал расспрашивать о том, что напрямую к делу не относилось. Мальчишка отвечал быстро и точно, детская привычка замечать всё вокруг снова помогла. Ещё несколько монет перекочевало в один из карманов плаща.
- Хочешь остаться здесь и работать только на меня?
Воронёнок подозрительно посмотрел на благодетеля.
- Какая в этом выгода?
- Ты будешь...
- Какая в этом Вам выгода? - ехидно уточнил мальчишка.
- Мне нужен толковый помощник.
- Почему я?
- Ты лучший.
- Тогда меня просто так не отпустят.
- Об этом не думай.
Воронёнок согласился. Это приближало его к цели. О мести не забывалось ни на минуту.
Драться он умел, но, оказывается, знал не всё. Зато манеры, история и прочая дворянская наука просто на время уснули и сейчас быстро вспоминались.
... - В том же политическом лагере был род Бартлингов...
Всегда спокойный Воронёнок вздрогнул и побледнел.
- Герб - три алые гвоздики на серебряном фоне, - глухо проговорил он.
- Да. Они погибли...
- Знаю, - мальчишка не смотрел на Барона, - Их убили. Пожар был потом.
- Я подозревал, что не всё просто, - благодетель вздохнул, - А ты, значит... Ричард?
Воронёнок кивнул и сбивающимся голосом рассказал, что тогда случилось. Когда говорил о пещере и Александре, затрясло. Барон положил руку Дику на плечо.
- Я тоже не сахар...
- Знаю, - мрачно отозвался паренёк.
- ... но убивать женщин и детей не стал бы.
- Я отомщу. Найду их всех. Я хорошо запомнил. Найду и убью, - глаза сверкали, - Медленно. Чтобы помучились.
Рука учителя сжала плечо.
- Тише. Тише.
Воронёнок замолчал, уставился в пол. В мыслях проносились картины тех событий.
- Хочешь съездить туда? - спросил Барон.
Мальчишка вздрогнул, вдруг стало страшно и стыдно, что ни разу даже не подумал об этом. Тихое "да".
На следующий день они поехали на старое пожарище. Руины заросли бурьяном. Около дома - общая могила. Парнишка водил пальцем по выбитым на камне именам. "Александр. Ричард" Их тоже "похоронили" здесь. Никто так ничего и не узнал.
Подошёл благодетель, Дик взял его за руку и увёл в лес, в пещеру; показал горку камней.
- Александр?
- Да. Я хотел сделать надпись, но передумал.
- Может, перенести его ко всем?
Ричард помотал головой, в ушах запищало. Он привалился к стене, закрывая глаза. Тёплые пальцы коснулись его руки. Тихий, но отчётливый голос:
- Я с тобой, братишка. Всё хорошо.
- Александр, - прошептал Дик и потерял сознание.
Очнулся он уже в карете.

Дик не плакал, на это не было времени. Он нашёл острый камень и попытался выкопать яму. Нельзя оставлять тело брата зверям на съедение. Копал мальчишка несколько часов, устал, перепачкался, но вышло недостаточно глубоко. Ричард с трудом перетащил туда тело Александра и завалил камнями. Нужно было прочитать молитву. Дик произнёс несколько слов, голос сорвался, покатились слёзы. Успокоился он только, когда послышался шум с дороги. Местные крестьяне ехали в город. Мальчик дёрнулся к ним, но вовремя остановился. Нельзя. Как и нельзя рассказывать страже о случившемся. Иначе тоже убьют. Достанут, даже если спрятаться у родственников.
Когда скрип телеги стих, Ричард выбрался из пещерки и пошёл к имению. Ночью шёл дождь, а дом находился в стороне от дороги, за перелеском, потому крестьяне и не подняли шум, не заметили пожара. Преступники замели следы.
Флигель прислуги мало пострадал. Мальчик нашёл там простую одежду и побрёл в город.
На базаре было людно и аж мутило от запахов, но денег нет, отцовский кинжал Ричард продать не мог. Попрошайничать? Воровать? Такое в голове не укладывалось.
Подошёл парнишка парой лет старше.
- Новенький?
Дик кивнул. Местный проследил его голодный взгляд до хлебного лотка.
- Попроси или стащи.
- Нет!
- Ишь ты, гордый! Так долго не протянешь.
Паренёк задумался.
- Ну хоть отвлеки его.
Ричард молчал и не двигался. Новый знакомец толкнул его к булочнику. Пришлось решиться. Понятно, что ничего не дали, но за это время уличный стащил две булки. Хотелось отказаться от ворованной еды, но Дик понимал, что иначе умрёт с голода и не отомстит преступникам.
Спать пришлось в подвале, хотя это лучше пещеры в лесу. Теплее и рядом живой человек. Всё равно колотило, и слёзы ползли по щекам. Только жаловаться он не будет. Никогда не будет.
- Ты что? - поинтересовался новый товарищ, но Дик только головой покачал, - Завтра утром дело есть. С нами пойдёшь, - продолжил уличный.
- А есть другой способ?
- Ну ещё можно в приют.
- А что там?
- Крыша над головой. Кормить будут. Но заставляют работать. И наказывают, если что не так.
- Какая там работа?
- Разная. Что скажут, то и сделаешь. А у нас тут свобода!
Ричард понимал, что ничего нужного здесь он не умеет. В приюте, пока чему-то научится, будут наказывать. Дик слышал, как могут наказывать простолюдинов. Себе такого не хотелось. Остаться среди уличных тоже мерзко, но он умеет драться. Это пригодится. И здесь можно научиться всему, что поможет отомстить.
Мальчишка вытер слёзы.
- Я остаюсь с вами.

Дику было всего двенадцать, но сегодня вечером его представили гостям. Впервые. Мальчик старался как можно лучше запомнить всё и всех. Казалось, важнее этого приёма нет ничего. Жаль: быстро отослали спать. Утешало, что Алекса тоже; правда, он остался подсматривать. Ричард было улёгся, но снова оделся и подошёл к брату. Тот обернулся.
- Тоже хочешь посмотреть?
Подвинулся.
Дик присел рядом. Отсюда было видно, как отец говорит с самым важным из гостей. Кажется, они спорили. Даже сюда долетали обрывки фраз. Отец решительно мотнул головой, видимо, отвергая предложение высокого гостя. Тот сделал знак своим людям, и все они оказались вооружены пистолетами и кинжалами. Наёмники - догадался мальчишка.
Отец и Эдгар загородили маму и Алису. Завязалась драка. Дику никогда не было так страшно, но уйти или хотя бы закрыть глаза не получалось.
Мама с сестрой попытались выбежать из зала, но один из "гостей" заметил и выстрелил. Ричард вскрикнул и тут же закрыл рот ладонью, его затрясло.
- Бежим! - Алекс схватил брата за руку и потащил по коридору.
Перед тем, как они вбежали в комнату, Дик услышал чужой голос:
- Здесь должны быть ещё мальчишки.
Александр закрыл дверь и подбежал к окну, распахивая его.
- Там плющ. Спускайся по нему.
- А ты?
- Я за тобой.
Чужаки ворвались в комнату, когда мальчишки уже бежали по саду. Раздались выстрелы. Алекс споткнулся, но не упал.
Братья спрятались в лесу, в пещерке, про которую Дик не знал. Это было тайное место Александра.
Старший брат тяжело дышал.
- Ты цел?
- Да. А ты?
Алекс поморщился.
- Зацепило. Помоги перевязать.
Дику было очень страшно, но он заставил себя посмотреть на рану. Пуля застряла между рёбрами.
- Наверное, её надо вытащить.
- Это у лекаря. Дождёмся утра и найдём помощь.
Ричард кивнул; как умел, замотал рану своей рубашкой. Александр притянул братишку к себе.
- Их поймают. Казнят за такое.
Гладил по волосам, успокаивал, отвлекая в первую очередь себя от самых страшных мыслей.
- Вот, Воронёнок, возьми на всякий случай, - сунул Дику в руки кинжал, - Это папин. Он мне подарил.
- Но он твой.
- Да. Но мало ли. Пусть будет у тебя, - говорить всё труднее, кашель, кровь во рту.
Ричард старался не заплакать. Он понимал, что дела совсем плохи, но не хотел верить.
- Ты ведь поправишься.
- Я постараюсь. Утром надо в город. Запоминай дорогу.
Рик слушал, но не слышал, снова накатило оцепенение.
- Я... Я запомнил. Я найду, - голос дрожал.
- Я с тобой, - глаза Алекса закрывались.
- Ты спи. Я караулить буду.
Александр уснул. Ричард так и просидел с ним до утра, хотя давно понял, что брат не проснётся.

Я очнулся. Руки и ноги связаны, хотя это совершенно бессмысленно. Я и так с трудом смогу пошевелиться. Раны, переломы. Пытаюсь хотя бы приподнять голову, понять, куда я попал. Куда там! Поднять - поднял, а на глазах повязка. Секундный испуг - я ведь уже терял зрение, но нет, всё в порядке. От движений кружится голова, лучше лежать.
- Очухался, - раздаётся голос неподалёку, он звучит глухо.
Шаги. Двое.
Меня подняли и куда-то потащили. Я был спокоен, в такие ситуации я попадал достаточно, чтобы перестать их считать чем-то волнующим. Страшнее, чем в Норвике уже никогда и ничего не случится.

Я очнулся от резкого, кислого запаха, попытался открыть глаза. Всё виделось в тумане. Мимо скользили какие-то фигуры, глухо слышались разговоры, но пока ещё никто не понял, что я за ними наблюдаю.
Постепенно в сознании стало проясняться. Я вспомнил, что идёт война. Я пришёл с одними, потом переметнулся к другим. Только очень скоро вообще отказался от участия в сражениях. Да, дезертир, но мне была противна война. Кроме нее, за свою жизнь я не видел ничего.
Однако никуда не скрыться. Меня оглушило взрывом. Кое-как я добрался до заброшенного дома, спрятался там. Тело ломило, голова горела, начиналась лихорадка.
Она не прошла до сих пор. Меня сильно знобило, но я всё равно попытался подняться, потому что говорить не мог - только хрипы. Мне показалось, что кто-то из суетящихся рядом людей повернулся в мою сторону...

Утёс.
Война окончена, Норвик возрождён, пусть и не в изначальном облике. Я вернулся домой. Долг требует, чтобы я оставался в Замке, но часто ухожу в поселения полукровок. Некоторые Звери сопровождают меня, хотя пока ещё трудно убедить Стаю, что отсутствие Дара - не повод кого-то презирать.
А вот Брата не убедить остаться. Он изменился. Кажется холодным, циничным, но я знаю, что это только одна из граней - о других думать ему не хочется, так удобней.
"Справлюсь сам. Никто мне не нужен", - Брат часто повторяет слова и верит им, а мне от них страшно.

Одиночка.
Свою Дорогу я привык прокладывать сам и нести ответственность за каждый шаг. Иной раз ещё хочется стать хоть чуть слабее, попросить помощи, но постоянно обнаруживаю, что не умею этого делать. Я благодарен тем, кто не вытирал мне сопли, не потакал моим капризам, а просто брал за плечи и говорил, что у меня всё получится.
Я не остался в Норвике, не смотря на все недовольства. Только иногда подхожу к этим берегам, к Утёсу. Не могу отказать Брату.
Пара часов на берегу, и снова в море.

Вампиры злорадно скалились на оборотней, а те - презрительно на Рысё. Только Джейсон сохранял нейтралитет. Ему была непонятна эта игра, в которой он оказался, похоже, всего лишь пешкой; обидно, но котята Вожака твёрдо заучили одно: Рональд делает всё на благо Клана, и риск всегда оправдан.
Нейтрален, но не спокоен. Он чувствовал на себе пристальный взгляд.
На площадь из укрытия смотрели десятки глаз. Оборотни ждали команды. Вожак молчал, к чему-то прислушиваясь.
Всё шло по плану. Да, этот хаос строго режиссировался многие дни. До секунды, до метра. Поймать взгляд Рысё и его едва заметную улыбку, удовлетворённо зажмуриться.
«Уходим», - пронеслась мыслеречь Вожака. Охрана скрылась, а вот Джейсон свою команду увёл с трудом.
Князь недовольно морщился. Подвох. Чуется подвох. Но вот в чём?..

Рысё играл превосходно и наслаждался этим, Вожак предельно точно просчитал реакции Князя. Но всё равно временами становилось страшно.

На площади кругом были свои и по команде Вожака отбили бы. В логове вампиров он один. Рысё свернулся клубочком в углу клетки. «Один – это хорошо. Не надо притворяться». Дыхание становилось спокойней. Нет причин для волнений. Князь никогда не прикажет его убить. Нет Рысё – нет управы на Рональда. А если будет жить – всё остальное поправимо. Надо отлежаться и приниматься за вторую часть плана.

Скрипка умолкла, но её тоску подхватил Зверь. На его вой вдруг начали открываться окна домов. Я первый раз слышал голос своего Зверя, хотя мы вместе с рождения. Такие как мы чувствуют мысли друг друга, но сейчас мне не понять ни слова. Зато местные жители знают всё. Я метнулся к одному, другому. Они молчали, показывая руками куда-то за деревню... на то место, которое виделось мне с того берега! Бегом! Но в грудь меня толкнула волна. А Зверь всё пел, и я чувствовал, как кто-то далеко-далеко отвечает ему. Где-то наверху, над облаками что-то зашуршало, местные жители стремительно попрятались. Над деревней пронеслась тень. Зверь посмотрел на неё, умолк и спокойно пошёл по тропинку в глубину тумана. Я чувствовал, что он чётко знает дорогу и зовёт меня за собой.
Туман такой, что не видно даже Зверя. Хорошо, что мы чувствуем друг друга. Местами в белое марево врываются чёрные струи и оседают на землю. Пепел, уже давно остывший и от того ещё более гадкий. Серая частичка коснулась скрипки, которую я всё ещё держал в руке, и та жалобно пискнула. Я осторожно спрятал её под куртку.
Нити пепла вьются вокруг, что-то вырисовывая. Память. Они рисовали то, что из поколения в поколение передаётся Зорким. Но в тех воспоминаниях - это знали все - есть пробел. Я всматриваюсь в пепел в надежде поймать недостающий фрагмент.

21.05.17

Пепел. Я проснулся, зная только это слово. Моё имя и моя Суть.
И мои лапы ступают по пеплу. Нос морщится от гари. Выжжено всё вокруг и внутри меня, но этот пепел живой. Из него - без ветра - складываются смутные картины.
Я видел реку в клубах тумана.
Я чувствовал, как кто-то кладёт руку на мой загривок.
Я видел дом за оградой, куда заходят только Избранные...
С каждой новой картиной в голове нарастал гул.
Бежать. От него можно только сбежать.
Вода впереди. С разбега туда! Поможет?
Капли застывают льдинками, а видения мельтешат всё быстрее. Сердце бешено стучит, и темнеет в глазах. Выбраться на берег нет сил...
Вспышка! Белый свет застилает всё вокруг. И нестерпимо-тонкий звук.
Вдруг в этом хаосе я начинаю различать слова. Кто-то зовёт меня, но их двое на разных берегах реки. Меня хватает только на мысль "Помогите!" Но неожиданно понимаю, что им самим нужна помощь, им нужен я, чтобы снова стать собой.
Кто мы?

12.05.17

06:13 три года спустя.
Природа отзывается на людское безумие штормом, разбивая прибрежные районы в каменное крошево. Кто-то всё ещё там; он видит, как рушится памятник - Отражение существующего в его реальности.
Проснуться. Всем проснуться.
Плач.
06:14 -
только секунда забытья. Острый угол будущей клумбы, только влажная земля. Шторм прошёл и здесь, хотя до берега далеко. Лежащие люди. Один. Второй. Третий. Длинная узкая яма рядом с каждым. Люди не спят...
Проснуться. Всем проснуться.
Холод.
07:38.
Кто-то спит, а кто-то проснулся. Два сигнала, почти слитые в один. Где-то пожар. В обеих реальностях.
Стихия не остановится, пока не одумаются люди.

На часах 2:13.
Ничего плохого не снится, но почему-то в кровь кусаются губы. Во сне и наяву.
Проснуться, но это ничего не меняет.
На часах 11:30.
Не все проснулись. Кто-то по-прежнему бродит отдельно. Он что-то знает, поэтому
в 20:18
у него ссадина на левом виске, а у проснувшихся болит голова.
На часах 4:17.
Во Сне всё ещё август с его невероятно тёмным и звёздным небом.
Где-то высоко-высоко раздаётся удар. Не гром. В одном месте купол неба меняет оттенок.
Многие не обратили внимание, но один знает - это война. Она давно шла там, за Пределом. Лоскут купола падает, открывая чёрно-белый застывший сюжет. Свет прожекторов, облако взрыва.
На часах 8:43.
Ещё мало кто знает и верит. Остальных приходится приводить на берег, откуда видно, что уже часть города застыла блёклой картинкой домов с чёрным пятном пожара.
На часах полдень второго дня.
Проснуться.
Но где-то по-прежнему идёт война.

Настоящий лоцман - это моряк, который знает морское дно лучше, чем морскую поверхность. Волна - лишь внешнее проявление тех подводных опасностей, которые таятся в глубине.
(с) В. Гюго "Труженники моря"

Кинжал – очень полезная вещь тогда, когда за ним стоит хорошая организованная пропаганда.
(с) Э.-Л. Войнич "Овод"

- А ты знаешь, что бывает с людьми, которые подслушивают у дверей? - спросил он.
- Да, - парировал Карл, - Они входят и присоединяются к остальным.
(с) Филиппа Карр. Дочери Альбиона: Дитя любви

- Конечно, это было очень дурно с моей стороны, - ответил Овод, устремив на кардинала невинный взгляд своих больших синих глаз. - Зато как я веселился! Ведь вы проглотили мою мистификацию не поперхнувшись, точно устрицу! Но я с вами согласен - это очень, очень дурной поступок!
(с) Э.-Л. Войнич "Овод"

- ... Но я готов побиться об заклад: ни одному человеку из миллиона не постичь тех принципов, которыми он руководствуется, делая свой выбор.
- Не забывайте, - мягко напомнил Пиньон, - я журналист, а значит, очень хотел бы стать этим единственным человеком из миллиона.
(с) Г.К.Честертон "Четыре праведных преступника"

- ... Но даже если предположить, что он навсегда останется чуть больше ребёнком, чем все мы, - что в этом такого особенно ужасного? Разве вы содрогаетесь, думая о своей собаке, только из-за того, что она обожает вас и всегда счастлива видеть и тем не менее не способна доказать сорок восьмую теорему Эвклида? Быть собакой - это не болезнь. Быть ребёнком - тоже не болезнь. Даже остаться ребёнком - не болезнь. Разве вам иногда не хочется, чтобы все люди навсегда оставались детьми?
(с) Г.К.Честертон "Четыре праведных преступника"

- Но послушайте, что я вам скажу: вы всегда должны иметь запретное дерево у себя в саду. Всегда в нашей жизни должно быть нечто, к чему нельзя прикасаться. В этом тайна вечной молодости и счастья. В мире нет историй правдивее тех, которые вы называете легендами. Но вы эволюционируете, исследуете мир и решаете отведать плодов с дерева познания. И что из этого выходит?
(с) Г.К.Честертон "Четыре праведных преступника"

- Ну, признайтесь же, - попросила Леночка, - только мне одной скажите: ведь это вы тогда читали монолог Несчастливцева?
- Я, - чуть слышно шепнул Артемка.
- Я так и знала. Слышали все, а догадалась только я одна. Бедный мальчик! Это вам так хочется играть, да?
- Да, - еще тише ответил Артемка и отвернулся.
(с) И.Василенко "Артёмка у гимназистов"

Только противник в борьбе может быть истинным другом.
(с) Максимилиан Волошин

"Видите ли, у нас два уха и всего один рот. Поэтому хороший командир слушает в два раза больше, чем говорит"
(с) "Приключения королевского стрелка Шарпа"

"Трудно верить тому, кто берёт в долг отмычку"
"Нет греха родиться в грязи, но большой грех хотеть в ней остаться"
(с) "Приключения королевского стрелка Шарпа

"Вы же знаете армию, ребята. Они даже занавеску повесить не могут, сколько ни пробуй".
"Грандиозно! Мы отправляем цареубийцу командовать королевской охраной".
(с) "Приключения королевского стрелка Шарпа"

Природа — отражение человека
Теория о себялюбии не может быть оправдана природой. Люди слишком легко обвиняют других в собственном зле.
Природа нейтральна к людям. В согласии с человеческим характером она настраивает свой характер. Пока Адам был послушен Богу, и природа была послушна Адаму. Когда он восстал против Бога, природа взбунтовалась против Адама.
Как какое-либо желание, мысль или страсть действуют на все тело человека, так и его характер, настроение, вера и нравственность воздействует на природу. Человеческая злоба может наполнить природу злобой, а милость — милостью.
На Балканах по сей день народ сохранил веру в то, что дождь, засуха, град, урожайные и голодные времена, здоровье и болезни зависят от нравственной чистоты народа.
К святым людям природа всегда милостива, к нечистым и злонамеренным беспощадна.
Природа — отражение человека. Каков человек, таким она его показывает. Природе несвойствен эгоизм. Но люди эгоистичны, и потому они видят свое обезображенное отражение в зеркале природы и приписывают собственное уродство зеркалу.
Но разве зеркало виновно в уродстве лица, которое оно лишь правдиво отражает?
(с) Святитель Николай Сербский (Велимирович). Мысли о добре и зле

Кто-нибудь может объяснить, почему у меня дизайн, судя по настройкам, на месте, а я его не вижу?

22.02.12

18.02.12

08.02.12

23.12.11

Новая серия:
Рабочее: http://www.liveinternet.ru/photoalbumshow.php?albumid=3227772&seriesid=1483660

Изменение серии:
Всеволожск ---> Всеволожск и Дорога жизни

04.11.11

03.11.11, около музея

Город раскинулся на побережье. У самой воды уже несколько веков стояли дома красного кирпича с высокими башнями и внутренними двориками. Вокруг бушевала зелень, наполовину скрывая строения. За дорогой, на горе поднимались маленькие домишки местных ремесленников. Вершина-плато вместила современные сооружения, лёгкие, воздушные. Только в одном месте спряталась древняя постройка - схрон, дверь которого не открывалась уже много веков. Место ныне неведомой Силы.
Город был солнечным и дружелюбным, пока однажды не стали серебриться глаза некоторых Стражей. Так в город пришло безумие. Правительница отдала свою жизнь за жизнь Города, но зло продолжало расти. И его было не остановить, потому что навстречу двигалось другое, из мира, куда был доступ только Избранным. Там, в одиноком белом особняке за высокой оградой прогремел чудовищной силы взрыв. Начало Эксперимента.
Граница миров истончалась. Первый покрывался льдом, второй терял краски. Между ними протекла Река с ядовитым туманом, который потом назовут Эффект. Кто входил в него, не возвращался. Пока однажды на разных берегах не появились призрак с серебряными глазами и существо, словно сделанное из металла. Они встретились в тумане, чтобы никогда не расстаться.
Мы все их потомки.
Всегда пара.
Зоркий и Зверь.

Зверь виновато вильнул хвостом, но мне его не в чём упрекнуть, у каждого случаются осечки.
Перед нами раскинулась большая деревня, видимо, построенная недавно. Светлые деревянные строения, жители в ярких нарядах, хотя не праздник - все заняты обычными делами.
Мы пошли по улице, за нами пристально наблюдали, шушукались за спинами.
Вдруг я налетел на невидимую стену, деревенские подозрительно уставились. Невольно стало страшно, Зверь и вовсе спрятался за меня. Хочешь - не хочешь, надо возвращаться. Наша пара впервые провалила дело.
Я сделал шаг по направлению к Реке, перед глазами поплыло. Деревня преображалась. Мы столкнулись с чем-то похлеще Эффекта, иллюзия была не отличима от реальности.
Нет, не мы, а я. Для Зверя ничего не изменилось.
Ноги увязли в грязи осенней дороги. Вокруг всего несколько покосившихся домиков, из которых испуганно глядят люди. На улице ни души, лишь вдалеке колышется нечто, больше напоминающее призрака, чем человека. Он приближался, ставни в домах захлопывались.
Это был мальчик не старше десяти, светленький, тонкий. В руках он держал какой-то тёмный предмет. Молча сунув его мне в руки, ребёнок исчез.
Скрипка. Старая, с ржавыми струнами, местами опалённая.
Раньше я держал инструмент только в тех редких снах, когда проживал совершенно другую жизнь.
Смычка не было, коснулся струн пальцами. Скрипка тяжело вздохнула. Она ещё жива, но её вырвали из лап смерти. В мыслях пронеслись образы из её юности. Большой, светлый зал. Девочка с русыми косами. Ребёнок из моих снов. Почему? И что случилось со Скрипкой?

Где-то за границей Эффекта мир расцветает красками, но у Реки - сепия. Сумрачно, всё с бурым, старящим налётом. Всё тут - иллюзия, и никто не знает, как выглядит местность на самом деле. Верны лишь повороты Реки и стороны света. Только Зоркие видят Истину, но даже им не суждено её найти.
То, что мне нужно, - на другом берегу, за границей Эффекта. Отсюда оно похоже на храм, но не предугадать, чем окажется на месте.
Мы всегда работаем парой - Зоркий и Зверь. Последний не ориентируется в сепии, первый - за её границей.
Сегодня ещё и туман, он почти заволакивает Реку. Нас снесло течением к Южным Развалинам, пришлось искать помощи у местных. Старые каменные лабиринты нам самим не по зубам. Минус ещё один Лазурный амулет - плохо, слишком часто они здесь остаются; но выбора нет.
И вот мы на другом берегу, отсюда наша цель не видна, но я засёк ориентиры на нашем берегу. Теперь вглубь бурого марева. Через час ходьбы сепия сменяется нормальными красками. Теперь работа Зверя. Странно, впервые он не может почуять точно: вроде здесь, а вроде и нет. Что делать?..

Я помню белую часовню в городе на побережье.
Я помню колокольный звон, от которого замирал в восторге.
Это было давно. Времена и города перепутались в памяти.

Новый город, новый порт; но дела прежние. надо вырваться из привычного круга. Команда в таверне празднует удачное завершение дела. Я впервые не пошёл с ними, просто брёл по городу, глядя в основном себе под ноги.
Сердце замерло, гулко стукнуло и снова замерло. Я поднял глаза. На пригорке стояла белая церковь. Снова белая. Почему-то всегда этот цвет. Как странно для полукровки с чёрными крыльями, которого порой пугаются даже собственные товарищи.
Вечерняя служба давно закончилась. Сквозь приоткрытую дверь я видел священника, который уже собирался уходить.
Решиться. Шагнуть внутрь. Впервые.
- Служба за... - тут он поймал мой взгляд, почуял, что я такое.
Сердце снова замирает.
Выгонит? Не выгонит?
- Чем я могу помочь?
Не выгонит, но что ответить, я не знал.
- Вы ведь знаете, что я такое...
- Ты пришёл. Значит, тебе это нужно.

Я остался в церкви до утра.
Впервые мне не хотелось покидать берег.