Под красным знаменем старик
по улице идёт.
Исаак не просто большевик,
он просто идиот!
ВЛАДИМИР ОРЛОВ

ЕВРЕЙСКОЕ СЧАСТЬЕ
Аркадий Левит
Когда читаешь Владимира Орлова, в сознании возникает образ автора – неистощимого весельчака и юмориста. Однако при случайной встрече с ним я увидел нечто противоположное – человека мрачного, больного, с трудом передвигавшегося. Его вышедшую в Днепропетровске книгу "Еврейское счастье" быстро раскупили.
– Орлов – это сила! – говорили днепропетровцы. –
Что ни слово, то снайперский выстрел!
Впрочем, не только в Днепропетровске – высокую оценку поэту дали в Артеке, где пионеры распевали бодрые, веселые песни на его слова, и под Мурманском, где он читал школьникам свои новые стихи, и в Москве, и в Новосибирске...
Многим, вероятно, довелось видеть добрый мультик "Цветное молоко", в основу которого положено одно из стихотворений Орлова, читать его веселую книгу "Прочтите взрослым", смотреть орловские пьесы в кукольных театрах СССР и СНГ, слушать передачи "С добрым утром", привлекавшие остроумными миниатюрами поэта, наслаждаться песнями на его слова в исполнении Валентины Толкуновой.
А его яркие смешные выступления в "Литературной газете", где фигурировала вымышленная, но тем не менее знаменитая личность шутника Евгения Сазонова, над созданием которой немало потрудилось и острое перо Орлова.
Были у Орлова и "крамольные" произведения. В дни подавления Пражской весны советскими танками в Чехословакии (август 1968 года) он написал для "Литературки" эпиграмму: «”Мы все друзья, и все мы братья”, – сказал Удав, раскрыв объятья». Эпиграмма пошла в номер. Когда главный редактор с опозданием обнаружил "опасную крамолу", он схватился за голову. Удалось уничтожить только часть тиража.
Многие сатирические произведения поэта решительно отвергались редакциями. Внешность его тоже не всегда благоприятно воспринималась редакторами-юдофобами. "Стихи ваши хороши, но нам не подходят"... По этому поводу поэт с печальной иронией писал: "С годами я мучительно старею, хирею, пропадаю ни за грош. Я стал похож на старого еврея, а был на молодого я похож".
Но почему исконная русская фамилия Орлов? Псевдоним? Нет, фамилия подлинная. Ее поэт унаследовал от отца, а тот – от своего деда-кантониста, получившего за солдатское усердие участок земли в Крыму и в придачу – громкозвучную фамилию своего полкового командира. Земледелие пришлось старому солдату по душе.
Обладая феноменальной способностью "смотреть в корень" и рифмовать на ходу, Орлов нередко веселил своих товарищей неожиданными и довольно смешными репликами.
Однажды в дружеском кругу, наслаждаясь арбузом, он вдруг спросил:
– Какая примечательная особенность арбуза?
– Сладкий, – ответил один.
– Бывает и кислый, – парировал Орлов.
– Сочный, – сказал другой.
– Бывает и жесткий.
– Какая же? – допытывались.
– Все просто: у арбуза – всюду пузо.
– А ведь верно! – восхищались друзья. – Юморист, мудрец, настоящий тебе Спиноза!
– Всем юдофобам в задницу заноза, – прибавил Орлов.
Афоризм об арбузе стал крылатым, как и многие миниатюры Орлова.
Читайте


ТРЕТИЙ
Подрастали у царя
Три сынка-богатыря:
Пантелей и Никодим,
Третий – вовсе был Рувим.
Ведь из трех богатырей
Кто-то должен быть еврей.
Двое пьют, едят, храпят,
Третий – всюду виноват.

ПОКУДА
Никто себя, наверно, не осудит
За неудачи родины своей.
За все грехи, покуда жить в ней будет
Всего один-единственный еврей.

ОБЕЩАНИЕ ЧЕРНОСОТЕНЦА
Придет счастливая пора:
Евреи будут в Израиле –
И ровно в шесть часов утра
У нас наступит изобилье!

ПОСЛЕ ИСХОДА
У жителей печальных
Спросили как-то раз:
– Ну, как у вас, нормально
С евреями сейчас?
И сразу же печальный
Услышали ответ:
– С евреями нормально,
А без евреев нет!

НА ГАСТРОЛИ
К старой пьесе чувствуя вниманье
И любовь, которой нет забвенья,
Из Москвы уехал "Дядя Ваня",
В Тель-Авив приехал "Дядя Беня".

КОНСПИРАТОР
Считался верноподданным и чистым,
Ни в чем властями не подозреваемый,
Но был в душе отважным сионистом –
И раскололся лишь в Израиле.

МЫ ЗНАЕМ
Какие в СССР хозяева, мы знали, –
Мы рядом с ними прожили свой век.
Но, слава Б-гу, есть у нас Израиль,
Где так же вольно дышит человек!

ТУТ И ТАМ
Тут плохо говорили об Ароне –
Мол он плохой трудяга и солдат,
А там о нем сегодня говорят:
"Арон готов к труду и обороне!"

В ЧЕМ СУТЬ
Шел Василь с тоской своею
Ранним утром в тишине,
"Бей жидов – спасай Расею!" –
Прочитал он на стене.
У стены стоял он тихо,
Вдруг усы расправил лихо
И сказал, вникая в суть:
– Hi, нi, нi! Нехай живуть!

ГОСПОДАМ МАКАШЕВЫМ
Враждебность и ненависть в людях посеяв,
Не ждите в народе желанных ростков;
Чем меньше в стране остается евреев,
Тем больше становится новых врагов.

В КОММУНИСТИЧЕСКОМ РАЮ
Живет Ефим спокойный, как покойник,
Давно считая раем этот свет:
Сгорели телевизор и приемник,
И денег нет на выписку газет.


ПОД ОБЩЕЙ КРЫШЕЙ
Под общей крышей небосвода,
Враждой своею знамениты,
Живут на свете два народа:
Евреи и антисемиты.

ПРИЯТЕЛЬ
Приятель Фима никогда не врет,
И за нос никогда меня не водит:
Пообещал прийти – всегда придет!
Не обещал, а все равно приходит!

ФАРШИРОВАННАЯ РЫБА
Призвав на помощь шутку и улыбку,
И женскую фантазию свою,
Еврейка может маленькою рыбкой
Почти досыта накормить семью.

ОЧЕНЬ ЖАЛЬ
Бывает очень жаль, ей-богу,
И очень грустно, что пока
Не водят женщин в синагогу
Для обрезанья языка.

СТАРЧЕСКИЕ ИЗМЕНЕНИЯ
Внешне мы меняемся, старея –
Лица все печальней и добрее,
На моих глазах антисемит
Стал похож на старого еврея.

КИКИМОРА
Хоть отравлена кикимора,
Но болото не покинула.
Хоть живёт средь всякой нечисти,
Но зато в своём отечестве.

ЗДРАСЬТЕ
Просыпаюсь: - Здрасьте –
Нет советской власти.
А уновой власти
Те же люди: - Здрасьте!

ШАЛОМ
Mой внук живёт за рубежом.
Он в трубку мне кричит: - Шалом!
- Шалом! – кричу я удивлённый.
А сам сижу ошаломлённый.


ЛЮБОВЬ ЗЛА
Сионист любил антисемитку
И ночами гладил паразитку.

ЧЕРТОПОЛОХ
Посеяли картошку и горох,
Взошли в полях зеленые растения.
И тут же закричал чертополох:
- Долой некоренное население!

ПОКА
Мы пьём, влюбляемся, жуём
В лихие дни и в светлые.
Пока на свете мы живём,
Мы временно бессмертные.

РАССТАВАНИЕ
Давно не курю, позабыл о вине,
Любовь улетела свободною птичкой.
Дышу потихоньку. Но, видимо, мне
Придётся проститься и с этой привычкой.