Художник И.Я.Билибин

В некотором царстве, в некотором государстве жил да был царь с царицей; у них было три сына, удальцы такие, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Младшего звали Иван-царевич. Как стали сыновья на возрасте, собрал их царь и говорит:
- Вот что, сынки, пора вам жениться, возьмите каждый по стреле, выходите в чистое поле, натяните тугие луки и стреляйте в разные стороны. Куда чья стрела упадет, там и ищите себе жену.

Стрела старшего брата упала на боярский двор, подняла ее боярская дочь и подала царевичу. Стрела среднего брата полетела на широкий купеческий двор, подала ему стрелу молодая дочь купеческая. Пустил свою стрелу младший брат - улетела стрела никто не знает куда. Вот он шел-шел, дошел до грязного болота и видит, сидит на кочке лягушка-квакушка и его стрелу держит.


Воротился Иван-царевич к отцу и говорит ему:
- Что мне делать? Нельзя же мне лягушку за себя взять! Век жить - не поле перейти. Лягушка не ровня мне.
- Бери! - отвечает ему царь. - Знать, судьба твоя такая.

Вот поженились царевичи: старший на боярышне, средний на купеческой дочери, а Иван-царевич на лягушке-квакушке. Много ли, мало ли времени проходит, призывает их царь и приказывает:
- А ну-ка, которая из невесток хозяйничает лучше всех. Чтобы жены ваши испекли мне к завтрему по мягкому белому хлебу.
Воротился Иван-царевич невесел, ниже плеч буйну голову повесил.
- Ква-ква, Иван-царевич! Что закручинился? - спрашивает его лягушка.- Аль услышал от отца своего слово неприветливое?
- Как мне не кручиниться? Государь мой батюшка приказал тебе к завтрему изготовить мягкий белый хлеб.
- Не тужи, царевич, не горюй! Ложись-ка спать-почивать, утро вечера мудренее!

Уложила царевича спать да сбросила с себя лягушечью кожу и обернулась девицей-красавицей, Василисой Премудрою, вышла на красное крыльцо, ударила в ладоши и закричала громким голосом:
- Мамки, няньки! Собирайтесь, снаряжайтесь, испеките мне к утру мягкий белый хлеб, какой по праздникам едала я у моего родного батюшки.
Наутро проснулся Иван-царевич, у квакушки хлеб давно готов - пышный, румяный и такой красоты, что ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать! Изукрашен хлеб разными хитростями, выведены сверху города и с заставами. Иван-царевич обрадовался, завернул хлеб в полотенце и понес к отцу. Принесли свои хлебы и другие сыновья.

Царь сперва принял хлеб от старшего сына, посмотрел-посмотрел и отослал на кухню. Принял от среднего сына и отослал туда же. Подал свой хлеб Иван-царевич, а царь и говорит:

- Вот это хлеб, так хлеб, его только в праздник есть! - и приказал подать его к царскому столу.

После того царь сказал сыновьям:
- Хочу теперь посмотреть, которая из невесток лучше всех рукодельничает. Чтобы жены ваши соткали мне за единую ночь по ковру.
Воротился домой Иван-царевич невесел, опять ниже плеч буйну голову повесил.
- Ква-ква, Иван-царевич! Что закручинился? Аль царю-батюшке мой хлеб не по нраву пришелся, аль услышал от него слово жесткое, неприветливое?
- Как мне не кручиниться, как не печалиться? Государь мой батюшка за хлеб велел благодарить, да еще приказал тебе за единую только ночь соткать ему шелковый ковер.
- Не тужи, царевич, не горюй! Ложись-ка спать, сам увидишь, что утро вечера мудренее!

Уложила его спать, а сама сбросила лягушечью кожу и обернулась девицей-красавицей, Василисою Премудрой, вышла на красное крыльцо, ударила в ладоши и закричала громким голосом:
- Мамки, няньки! Собирайтесь, снаряжайтесь шелковый ковер ткать -чтоб таков был, на каком сиживала я у моего родного батюшки!
Наутро проснулся Иван-царевич, лягушка по полу скачет, а ковер у нее давно готов - и такой чудный, что ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать! Изукрашен ковер златом-серебром, вышито на нем все царство, с городами и деревнями, с горами и лесами, с реками и озерами. Обрадовался Иван-царевич, взял ковер и понес к отцу. В это время принесли ковры и другие сыновья.

Старший царевич протянул свой ковер, царь велел принять его, посмотрел и сказал:
- Благодарствуй, пригодится у порога постелить!
Тут подал свой ковер средний царевич. Царь принять повелел, потрогал его и сказал:
- Об этот ковер хорошо ноги вытирать!
Как развернул свой ковер Иван-царевич, все так и ахнули. Царь сам принял его, загляделся, а потом приказ отдал:
- Постелить этот ковер перед моим царским троном!

И приказал царь своим сыновьям, чтобы завтра же явились к нему на пир вместе со своими женами. Опять воротился Иван-царевич невесел, ниже плеч буйну голову повесил.
- Ква-ква, Иван-царевич! Что закручинился? Али от отца услыхал слово неприветливое?
- Как мне не кручиниться? Государь мой батюшка велел, чтобы я с тобой к нему на пир приходил. Как я тебя в люди покажу!
- Не тужи, царевич! Ступай один к царю, а я вслед за тобой буду, как услышишь стук да гром - скажи: "Это моя лягушонка в коробчонке едет!"
Вот старшие братья явились к царю со своими женами, разодетыми, разубранными, стоят да над Иваном-царевичем смеются:
- Что ж ты без жены пришел? Хоть бы в платочке ее принес! И где ты такую красавицу выискал? Чай все болота исходил?
Вдруг поднялся великий стук да гром - весь дворец затрясся. Гости испугались, повскакивали с мест, а Иван-царевич говорит:
- Не бойтесь, честные гости! Это моя лягушонка в коробчонке приехала.

Подлетела к царскому крыльцу золоченая карета, в шесть лошадей запряжена, и вышла оттуда Василиса Премудрая -такая красавица, что ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать. Взяла Ивана-царевича за руку и повела за столы дубовые, за скатерти браные.
Стали гости есть-пить, веселиться. Василиса Премудрая испила из стакана да последки себе за левый рукав вылила, закусила лебедем да косточки за правый рукав спрятала. Жены старших царевичей увидали ее хитрости и давай то же делать. Попили-поели, пришел черед плясать. Василиса Премудрая подхватила Ивана-царевича и в пляс пошла. Махнула левым рукавом - сделалось озеро, махнула правым и поплыли по воде белые лебеди. Царь и гости диву дались. А старшие невестки пошли плясать, махнули левыми рукавами - гостей забрызгали, махнули правыми - кость царю прямо в глаз попала! Царь рассердился да и прогнал их.

Тем временем Иван-царевич улучил минуточку, побежал домой, нашел лягушечью кожу и спалил ее на большом огне. Приезжает Василиса Премудрая, хватилась - нет лягушечьей кожи, приуныла, запечалилась.
- Ох, Иван-царевич! Что же ты наделал? Если б ты немножко подождал, я бы навечно твоей стала, а теперь прощай! Ищи меня за тридевять земель, в тридесятом царстве - у Кощея Бессмертного.

Обернулась белой лебедью и улетела в окно.
Иван-царевич горько заплакал, потом собрался, простился с отцом, с матерью и пошел куда глаза глядят. Шел он близко ли, далеко ли, долго ли, коротко ли - попадается ему навстречу старый старичок.
- Здравствуй, - говорит, -добрый молодец! Чего ищешь, куда путь держишь? Царевич рассказал ему свое несчастье.

- Эх, Иван-царевич! Зачем ты лягушечью кожу спалил? Не ты ее надел, не тебе и снимать было! Василиса Премудрая хитрей, мудреней своего отца уродилась. Он за то осерчал на нее и велел три года лягушкою быть. Ну да я тебе помогу. Вот тебе клубок, куда он покатится - ступай за ним смело.

Иван-царевич поблагодарил старика и пошел за клубочком. Идет чистым полем, попадается ему медведь. Нацелился в зверя Иван-царевич, а медведь и говорит человечьим голосом:
- Не бей меня, Иван-царевич! Когда-нибудь пригожусь тебе.
Идет он дальше, глядь, а над ним летит селезень. Царевич прицелился из лука, хотел было его застрелить, как вдруг говорит селезень человечьим голосом:
- Не бей меня, Иван-царевич! Я тебе когда-нибудь пригожусь.
Пожалел он его и пошел дальше. Бежит косой заяц. Царевич опять за лук, стал целиться, азаяц сказал ему человечьим голосом:
- Не бей меня, Иван-царевич! Я тебе сам пригожусь.
Пожалел его царевич и пошел дальше - к синему морю, видит - на песке лежит, издыхает щука.

- Ах, Иван-царевич,- сказала щука, - сжалься надо мною, пусти меня в море. Он бросил ее в море и пошел берегом.
Долго ли, коротко ли - прикатился клубочек к маленькой избушке.
На самом берегу стоит избушка на курьих ножках, кругом себя поворачивается. Говорит Иван-царевич:
- Избушка, избушка! Стань по-старому, как мать поставила, - ко мне передом, а к морю задом.
Избушка повернулась. Царевич взошел в нее и видит: на печи, на девятом кирпичи лежит Баба-яга.
- Зачем, добрый молодец, ко мне пожаловал?
- Ты бы прежде меня, дорожного человека, накормила-напоила, в бане выпарила, да тогда бы и спрашивала.
Баба-яга накормила его, напоила, выпарила в бане. Тогда царевич рассказал ей, что ищет свою жену - Василису Премудрую.
- А, знаю! - сказала Баба-яга, -Она теперь у Кощея Бессмертного. Трудно ее достать, нелегко с Кощеем сладить. Ну уж так и быть, скажу я тебе, где спрятана смерть Кощеева. Смерть его на конце иглы, та игла в яйце, то яйцо в утке, та утка в зайце, тот заяц в сундуке, а сундук стоит на высоком дубу и тот дуб Кощей, как свой глаз, бережет.

Указала Баба-яга, где растет этот дуб. Иван-царевич дошел до него и не знает, что ему делать, как сундук достать. Он и так и эдак пробовал его раскачать, нет, не подается дуб.
Вдруг откуда ни возьмись прибежал медведь и выворотил дерево с корнем, сундук упал и разбился вдребезги. Из сундука выскочил заяц и во всю прыть бежать пустился.
Глядь - а за ним уж другой заяц гонится, нагнал, ухватил и в клочки разорвал.
Тут вылетела из зайца утка и поднялась высоко-высоко. А за ней селезень кинулся, как ударит ее, так из утки яйцо выпало прямо в синее море. Иван-царевич при такой беде сел на берегу и залился горькими слезами.

Вдруг подплывает к берегу щука и в зубах яйцо держит. Взял он то яйцо и пошел к Кощееву жилищу. Кощей, как увидел яйцо у него в руках, так весь и затрясся. А Иван-царевич зачал яйцо с руки на руку перекидывать. Он кидает, а Кощей-то бьется, мечется. Но сколько ни бился Кощей, сколько ни метался во все стороны, а когда разбил Иван-царевич яйцо, достал из него иглу, да отломил кончик, так и пришлось Кощею помереть. Тогда Иван-царевич пошел в Кощеевы палаты, взял Василису Премудрую и воротился с ней домой в свое государство.

Царь на радостях устроил пир на весь мир. После того они жили вместе и долго и счастливо.

Сказки