Зима в этом году выдалась на редкость сволочная: с первых дней декабря ударил мороз, усугублявшийся сильным ветром и озверевшим снегопадом. Техника уже не справлялась, и в столице объявили режим чрезвычайной ситуации. Дети посещали школы и дошкольные заведения через раз, многие родители временно перевели своих малышей (и не только малышей) на дистанционное обучение, чтобы обезопасить отпрысков от травм и переохлаждений. Средние и высшие учебные заведения работали неполный день, закрываясь уже в три часа. К середине месяца эта экстремальная для Вашингтона погода вынудила жителей города существовать по графику «дом — офис — супермаркет — дом». Кстати, две трети офисных служащих работодатели перевели на удаленный метод работы, запретив выходить на улицу с наступлением темноты. В целях предотвращения несчастных случаев были отменены все праздничные и развлекательные мероприятия, а половина влиятельных лиц под благовидными предлогами сбежали в командировки, прихватив с собой родных.

Леон Кеннеди, три часа назад вернувшийся из восстанавливаемого Толл - Оакса, мрачно оглядел длинную автомобильную пробку, и решил, что проще будет добраться до Белого Дома пешком. Точнее, на лыжах, которые у него так и не согласились забрать. Чему он сейчас тихо радовался.

В лицо бил морозный ветер, колол микроскопическими кусочками льда, но Леон не останавливался. Знал, что опоздание может вылиться в совершенно ненужный перед новогодними праздниками конфликт.

- А, чёрт! - выругался агент, чудом не упав носом в огромный сугроб. - Да, очень смешно... - пробормотал он, видя, как за ним наблюдают из застрявших в пробке машин.

Одна из застигнутых стихией тачек была огненно — красного цвета, что немедленно напомнило Леону об Аде. Как же хорошо, что она уехала в Японию к сводной сестре, и имеет возможность переждать творящийся тут Армагеддон!

В кармане завибрировал телефон. Кеннеди, мысленно матерясь, вынул трубку:

- Что, Анжела? Нет, я своим ходом, дороги встали, не проехать. Буду позже.

Чёрт, чёрт, чёрт! Она намерена дождаться, чтобы встретиться с ним после долгой разлуки. Послать её, что ли, как советовал Джейк, открытым текстом, дабы переключилась на Керка?

- Ни хрена ты её, приятель, не пошлешь... - грустно сказал сам себе Леон, убирая телефон в карман, и берясь за лыжные палки.

Не та сейчас ситуация, чтобы посылать её подальше. И не то у него воспитание на пару с моральными принципами, чтобы выгонять кого — то из своей жизни без серьезных причин. Можно, конечно, прямо сказать Анжеле, что он банально устал от своей «мамочки» - наседки, готовой сутками квохтать вокруг него, размахивая крыльями. А уж его нежелание каждый день отражать атаки на неё и вовсе будет подлостью после тех жертв, что Анжела принесла ради жизни и работы рядом с ним. Отличный брак расторгла, своих близнецов, которых она горячо любила, бывшему мужу оставила, со своими коллегами в полиции и ФБР насмерть рассорилась по пути к вершине. И всё для того, чтобы попасть в Секретную Службу, как можно ближе к любимому мужчине.

Они работали вместе с ноября две тысячи тринадцатого, когда президент Грэхем, возглавивший страну после подлого убийства Адама Бэнфорда, снял с Ады Вонг (Марико Токамура) все обвинения в пособничестве терроризму и подписал приказ о полной и безоговорочной реабилитации шпионки. Леон тогда так радовался, что далеко не сразу заметил отсутствие своей напарницы Хелены Харпер. Увидев на её рабочем месте Анжелу, Кеннеди оторопел, и пошел к начальству, чтобы узнать, в чём дело.

- Хелену уволили, чтобы взять... ЭТО... с сиськами, - у Ингрид Ханниган, его бессменной связной, вылетело нецензурное слово. - Остальные тоже в шоке. ЭТО фуршетик устроило, но ей показали, в каком месте видят пирушку по случаю параличу. Леон, не надо на меня сверкать глазами! Она дрянь.

Анжелу он застал заплаканной, с трудом успокоил, и заверил, что не сомневается в её порядочности. С сослуживцами поговорил более жестко, попросив отдел не вымещать на новенькой злость. Виновата тут не агент Миллер, а та мразь, что решила подвинуть Хелену.

- Ты бы лучше спросил, где твоя напарница, - оборвал агент Доггет. - Хотя тебе, судя по твоему вниманию к сиськам, на Харпер плевать с высокой колокольни!

Леон пошел к Линн Биркофф, начальнице Секретной Службы, чтобы узнать подробности.

- Мне жаль, Леон, но эту даму из ФБР взяли на место Хелены по личной протекции Гаррета, - смуглые щеки Линн заалели гневным румянцем. - Велено смириться.

Не смирились. Не простили ей Хелену. Анжела так и осталась изгоем, хотя тут, в Секретной Службе, изо всех сил пробовала избежать тех ошибок, что превратили её в парию на прежней работе. Тут она не лезла (публично, во всяком случае, и пока) с унизительной критикой, и воздерживалась от контактов с коллегами во внерабочее время. Работала, отчаянно стремясь стать своей. Не отлынивала от дополнительных нагрузок, не прикрывалась детьми, не отбивала парней у других сотрудниц, и не отнимала у них же выгодные проекты, довольствуясь тем, что давал ей Гаррет.

Не помогло. Она так и осталась чужой, пришлой, да прикормленной из липких лап презираемого половиной агентов политика. Шавка Гаррета, подстилка, как называли её между собой работники Секретной Службы, не сумела влиться в коллектив.

Леон жалел её и сочувствовал, внимательно слушал, защищал и позволял Анжеле приходить к нему домой каждый раз, как у неё возникала необходимость. Даже когда он узнал, что Миллер в ситуации с увольнением Хелены далеко не без греха (была в курсе, но спокойно согласилась занять чужое место), заставил себя понять, принять, простить и продолжить общение.

Очень сейчас ругал себя за такое решение. Гаррету мало было взять Анжелу на работу, он хотел, чтобы у его ставленницы исправилось положение в личной жизни. Сенатор уже дважды прозрачно намекал Леону, что агенту Кеннеди стоит приглядеться к коллеге на предмет изменения уже своего статуса. Леону, мол, скоро сорок, а агент до сих пор не женат. И Анжела не замужем, из-за чего страдают её дети, вынужденные жить с мачехой. Кстати, даже покойный Адам Бэнфорд, тоже хорошо знавший Анжелу, однажды сказал, что лучшей супруги, чем мисс Миллер, агенту Кеннеди не найти. Леон главе государства не ответил, лишь пристально посмотрел ему в глаза. Адам смущенно кашлянул, извинился, и более тему не поднимал. Зато Гаррет от всей души «трудился».

Леон понимал, что движет сенатором. Сам дитя развода, он в своё время так и смог склеить разбитый горшок брака своих родителей, много лет страдал в разлуке то с отцом, то с матерью, дико ненавидел их новых спутников жизни на пару с детьми, всех в итоге потерял, и теперь безуспешно пытался исправить напоротые когда — то косяки, используя посторонних людей. А если учесть, что его дочь покончила с собой, его старания принимали порой очень агрессивный вид. Так, например, Гаррет «организовал» брак агента ФБР Влада Цепеша с восточно-европейской супермоделью Джулией Лестрандж. Достижением своим гордился, не понимая, что задолго до его «мудрейшего» вмешательства эти двое уже были друзьями. Вернее, Джулия видела в Цепеше друга, Влад же любил её с первых дней знакомства. Потому брак и оказался удачным. Остальные союзы, созданные с подачи Гаррета, рухнули в течение первого года после свадьбы.

В последние месяцы сенатор от намёков перешёл к более активным действиям, навязывая Леону общество Анжелы в самых банальных командировках. И капал, капал, капал, капал, сволочь, на мозги: женись, Леон, женись, Леон. На достойной женщине женись, порадуй маму и папу. У него хватило бесстыдства позвонить родителям одного из лучших сотрудников секретной Службы, чтобы сообщить им о потенциальной невестке. Анжела от сенатора недалеко ушла, приехав к старшим Кеннеди на выходные. Ну, её приняли, как положено, и ласково попросили не строить никаких иллюзий по поводу возможной свадьбы с их сыном. Леон, сказала Лоррейн Кеннеди, не свободен, у него есть любимая женщина. И она, женщина эта, сейчас живёт у них. Анжелу вежливо и непреклонно выпроводили в отель. Напарница дулась почти неделю, изводя Леона страдальческими вопросами на тему своей вины.

Кеннеди, кстати, очень удивился, узнав от матери, что Ада, боявшаяся скомпрометировать любимого, открыто жила в доме его родителей. Лоррейн, помянув далеко не самым цензурным словом идиота, придумавшего понятие «репутация», фыркнула, что последнее, о чём они с мужем будут беспокоиться — это слухи и домыслы, касающиеся любимой женщины их сына. Поговорил он и с Адой, которая помогала местной полиции найти убийцу, уже десять лет наводившего ужас на семьи с красивыми блондинками. Закончить ту беседу Леон не успел, потому что к чете Кеннеди примчался шериф и увёз азиатку на место новой трагедии.

Приняв участие в поимке маньяка, Ада уехала к сестре на Окинаву, и до конца ноября общалась с Леоном по скайпу или письмами. На новогодние праздники шпионка собиралась приехать, и больше не убегать.

- Хорошо, что до Рождества ещё есть время, - шептал себе под нос Кеннеди, работая палками. - Надеюсь, ты в такую метель никуда не полетишь, Ада...

В Белый Дом Леон вернулся, дрожа от холода, и сразу же попал в центр перебранки, возникшей между Анжелой и парой других агентов Секретной Службы.

- Что я опять сделала криминального? - слезно возмущалась Анжела, осуждающе глядя на Ханниган. - Я же книгу вернула!

- Не берите больше ничего без разрешения, мэм, - Ингрид воплощала собой хладнокровие. - Хотя бы сделайте вид, что вы уважаете коллег, агент Миллер. О, Леон, давно не виделись! - связная, ловко обогнув расстроенную Анжелу, подошла к Кеннеди, чтобы крепко обнять. - Я её придушу... - шепнула ему в ухо. - Или отравлю...

И Ингрид, из чисто бабской вредности расцеловала Леона в обе щеки, затем легонько чмокнула в уголок рта:

- Сделай мне приятно, а, Леон? - это тихое сексуальное мурлыканье прямо в ухо куда больше подошло бы провокаторше Аде, но никак не Ханниган.

И он сделал, когда в ответ на такое же приветствие Анжелы вежливо отодвинул подругу:

- Извини, я весь в снегу. Парни, вам заняться больше нечем? - спросил он хихикавших агентов.

- Пошли, Бэнни, - заржал чернокожий, толкая напарника. - С тебя, кстати, стольник. Я ж говорил, что ЕЁ агент Кеннеди турнёт, а вот Ингрид приголубит.

На губах Ханниган заиграла настолько паскудная ухмылочка, что Леон украдкой показал «Сладенькой» кулак. Ингрид высунула язык, и, вызывающе покачивая бёдрами, пошла наверх. Вправить ей, что ли, мозги?

- Леон, можно попросить тебя об одолжении? - на лестнице Ингрид остановилась. - Я минут через сорок домой пойду. Проводишь?

Слушайте, вот кто бы мог подумать, что в Ингрид Ханниган (в ИНГРИД ХАННИГАН!!!) иногда просыпается такая стервозная ведьма! И эта ведьма отлично знает, что нужно самому Леону.

- Без проблем, только отчёт сдам, и с мадам Биркофф поговорю, - согласился Леон, больше всего на свете мечтавший оказаться дома.

Бэнни с коллегой дружно захохотали, затем черный, скорчив трагическую мину, обратился к Анжеле:

- Не переживай, детка, будет и на твоей улице праздник святого Гондона, успеешь ещё сделать Леона счастливым, - он весьма двусмысленно поиграл бровями.

Кеннеди остолбенел от гнева и удивления, Барни же (так звали шутника) продолжал стебаться:

- С твоим — то мать, образованием и талантами!

- Как она заглатывала... - направив себе в рот неизвестно откуда взявшийся банан, прохихикал Бэнни. - Сталлоне во вторых «Неудержимых» говорил, чикса!

Щёки Анжелы залила краснота, в глазах заблестели слёзы. Очнувшийся Леон подошел к Бэнни, отобрал банан, засунул его коллеге за воротник:

- Железный Арни в «Плане побега», дубина, - резко оттолкнул. - Хватит. Анжела, поднимись наверх, есть разговор. Кстати о гондонах: при президенте и Линн — то не смеете, все молчите в тряпочку, смотреть на вас тошно.

Он увел Миллер к себе, накапал успокоительного:

- Не бери в голову, и не пытайся с ними поладить, все их подковырки основаны на зависти, - Леон дал напарнице стакан. - Выпей.

- Что я им всем сделала? - мученически вопросила Анжела. - За что такая злоба? Даже Ханниган меня ненавидит!

Быстро печатая отчёт, Леон объяснил, что Хелену уважали и любили, а история с её увольнением возмутила всех сотрудников президентской охраны. Оснований не было.

- Были! - Анжела со стуком поставила по — прежнему полный стакан на стол.

Были. Харпер, если вдуматься, соучастница преступлений Симмонса, а вовсе не жертва, как полагает Леон.

- Тебе, уж извини, стоит от неё держаться подальше, чтобы не было риска для карьеры, Леон, - начала приходить в себя Анжела.

- Так, подруга... - предостерег Кеннеди. - Давай ты не будешь указывать мне, с кем общаться?

- Но я же хочу, как лучше... - жалобно прошептала Миллер, ловя его руку.

- А получается у тебя, как всегда, - высвободил пальцы Леон.

- Может, переночуешь тут? - сменила опасную тему Анжела. - А утром вместе домой пойдем, а?

- Нет, - отказался он, - я устал.

Не только физически, но и морально. Ему надоело уже вмешиваться и каждый раз принимать удары на себя в стычках Анжелы с другими агентами. Надоело.

- Ладно, напарница, мне пора, я уже с ног валюсь, - Леон увернулся от её объятий, и быстро вышел, заставляя себя не слышать всхлипывания за спиной.

Сдав отчёт, поднялся с президенту. Алан Грэхем сидел в Овальном кабинете, и говорил с дочерью по скайпу. Увидев Леона, приветливо кивнул, указывая на диван.

- С возвращением, Леон, - закончив беседу с Эшли, сказал Грэхем. - Как добрался?

Веселее некуда. В этом году, видимо, вместо Санта Клауса пришел Крампус.

- Кто, кстати, охраняет вас на Рождественской вечеринке у Паулсов, Алан?

- Извини, Леон, этот вечер я тебе точно испорчу, не сердись, - Грэхем дал ему кружку с горячим чаем. - А то подиумные мальчики с подкрашенными личиками как — то не вдохновляют.

Кеннеди выразительно хмыкнул. Обломался, значит, Гаррет!

- Да, обломался он по полной, - словно прочитал мысли президент. - И этих новичков я лично уволил за несоответствие занятым должностям. С моей подачи Влад проверил их, и нас условно взорвали. Белый Дом к чертовой матери взлетел со всеми, кто в нём живёт.

- Что?! - Леон чуть не уронил чашку.

Началось уже давно. Грэхем и сам заметил, и Леон ему не раз говорил, что ветеранов Секретной Службы вынуждают уйти, создавая непереносимые условия для работы. Весь «спектр» издевательств и грубостей, призванных максимально осложнить работу. От банальных придирок до неудовлетворительного результата аттестации, от неприкрытого хамства до ледяного сарказма, от заведомо невыполнимых поручений до самых мерзких подстав.

Грэхем не стал опускаться до перебранок, он поступил хитрее, обратившись к Владу Цепешу с просьбой «организовать» диверсию на одном из приемов, где будут работать только ставленники трудяг — сенаторов, без мыла лезущих в работу Секретной Службы.

Когда пробил час «Х», в зале появилась танцовщица. Лицо её закрывала вуаль, длинные волосы достигали ягодиц. Конферансье объявила, что пришла некая Айша. Специально для мусульманских гостей.

Танцевала женщина минут двадцать, причём музыкой композицию назвать было нельзя, из инструментов имелась пара барабанов и колокольчики. Постепенно зал погрузился в полумрак, освещено было только место, где изгибалась Айша. А когда свет зажегся вновь...

Короче, все подиумные мальчики тем же вечером улетели из Секретной Службы туда же, откуда Гаррет их притащил.

- Я вернул тех, на кого можно положиться, Леон, - президент мрачно глянул ему в глаза. - И прости за Хелену. Будь у меня выбор...

Леон попросил не брать в голову. В конце концов, Харпер ушла на другую работу, и её там приняли тепло, в отличии от Анжелы.

- Кстати о ней... - Грэхем покосился на дверь. - Тут опять слушок ходит, будто ты жениться намереваешься.

- Правильно говорят, но невеста не Анжела, - кивнул Леон. - Вы ещё подписывали приказ об её реабилитации. Эшли видела её ещё в Испании.

- А, понял! - обрадовался Алан. - Женщина в красном?

Леон радостно заулыбался. Дальше чаепитие шло в более спокойной обстановке: президент делился планами на рождественские праздники, Кеннеди тихо посмеивался, представляя себе рожу того же Гаррета, когда он узнает, что не сидеть ему на попе ровно в тихой столице.

- Надо и мне хоть изредка быть сволочью, - изобразил Грэхем хищную ухмылку.

Здесь их беседу прервал спикер палата представителей, и Леон простился. Забрал Ингрид из её кабинета, после отправился к мадам Биркофф:

- Линн, вас проводить?

Та была только рада. Надела сапожки, шапку, пуховик, и вслед за Кеннеди оставила Белый Дом. Ингрид их ждала в холле.

Ветер, что Леона очень порадовало, немного стих, и снег больше не бил в лицо. Идти приходилось медленно «благодаря» заносам, разгребать которые вышла вся спецтехника столицы.

- Давайте зайдем ко мне, - попросила Линн. - Разговор есть.

И явно не из приятных.

- Ничего пугающего, Леон, - заметив что — то в его глазах, успокоила Линн.

В этом престижном доме начальница Секретной Службы снимала квартиру на четвертом этаже, чтобы не ездить каждый день из пригорода и обратно. Жилье Ингрид располагалось в соседней многоэтажке, там же, где находился и пентхаус Леона. И пристанище Анжелы, к большому расстройству Кеннеди. Слава Богу, что неугомонная наседка сегодня на дежурстве, и он целый вечер будет предоставлен самому себе. В остальные дни милая напарница доставала его по полной программе, заботясь и беспокоясь о нём. Он её, конечно, выставлял за порог, но чувствовал себя потом последней скотиной, что не ценит создаваемого для него уюта, чистоты и комфорта.

- Сейчас поставлю чайник, отогреемся, - Линн с нескрываемым облегчением скинула пуховик и сапоги. - Господи, за что нам, а? Хуже, чем февраль в Петербурге...

- Лучше скажи мне, Линн, - перешел сразу к делу Леон. - Какого черта творится? Что происходит с Секретной Службой?

Ничего хорошего, прямо ответила мадам Биркофф. Ничего хорошего. Сенаторы, пришедшие взамен тех, кого вывели в почетную отставку, считают, что на агентов возложено маловато работы. Надо же ещё заниматься, помимо отчетов, аналитической и научной деятельностью. Писать статьи, доклады, книги, монографии.

- А жопы по утрам целовать не надо? - разозлился Леон. - Нам что, делать больше нечего, а, Линн?

Ингрид сердито поддержала:

- Эта, как её называет Шерри, «Мечта Клипмейкера», в смысле Анжела, уже достала меня, прося накидать ей план, по которому я буду выпускать свои материалы, - Ханниган со стуком поставила кружку на стол.

- Я не позволяю ей требовать с вас больше, чем вы должны, и всё её обращения к вам не более чем сотрясения воздуха, - Линн взяла из вазочки конфету.

- Может, и болтовня, но я устала каждый день отбиваться от неё, - нажаловалась связная.

Мадам Биркофф вынула телефон, набрала номер Анжелы, и в самых резких словах приказала прекратить третирование агента Ханниган:

- Хватит превышать пределы дозволенного, агент Миллер, - Линн явно перебила оправдания собеседницы. - Ещё раз услышу, что вы навязываете коллегам работу, не входящую в круг их обязанностей, вас даже ваш поганый покровитель не спасет. Защищать вас от нападок коллег я уж точно не буду, пусть травят, как хотят. Всё. Хватит.

Леон спросил себя, когда Анжела, получив такой нагоняй от миссис Биркофф, побежит ябедничать ему. Наверняка уже через пять минут в его пентхаусе прозвучит требовательный отчаянный звонок, а чуть позже, поняв, что по домашнему аппарату тревожить бесполезно, станет доставать по мобильной связи. На всякий случай вырубив звук, Кеннеди поставил сотовый на вибровызов, и мысленно усмехнулся, когда в кармане характерно задрожало. Глянув на дисплей, нажал клавишу отбоя. Достала.

«Свинья ты, Кеннеди, сволочь и свинья».

Это в нём заговорило чувство вины перед верной подругой, всю свою жизнь положившую ради того, чтобы быть теперь рядом с ним. Проблема заключалась в том, что ему эти жертвы были не нужны. Как и та, кто так упорно шёл наверх, чтобы в итоге оказаться подле него.

- Леон, Ингрид, - Линн улыбнулась им обоим, - пропускайте мимо ушей всё, что не касается ваших прямых обязанностей. Понимаю, что вас уже достали эти новшества, но вы тут не одиноки. Пусть попробуют как — то наказать вас, а я на них посмотрю, - грозно нахмурилась миссис Биркофф, когда Ханниган сказала, что тех, кто не пишет научные материалы, с нового года будут лишать премий.

Посидев ещё полчаса, Кеннеди простился. Помог Ингрид надеть толстый красный пуховик, а на улице взял под руку, чтобы Ханниган не сдул резкий порыв ветра.

- Твою — то дивизию, стихло же всё! - выругался Леон, когда они, спотыкаясь и внимательно глядя, что и кто движется перед ними, преодолевали последние метры, отделявшие их от безопасного теплого дома.

- Господи, Леон, неужели мы ДОШЛИ? - Ингрид сняла шапку с помпоном, чтобы стряхнуть налипший снег. - Бррррр! - она поёжилась. - Зайдёшь? - спросила, входя в лифт. - Я хочу тебе кое о чём сказать. Не при Линн. Тем более об этом разговоре не должна знать Анжела. Прости.

Леон неохотно поехал в гости к Ханниган. Надолго верная связная его задерживать не стала, она отлично видела и эти круги под глазами, и осунувшееся лицо с резко заострившимися чертами, и усталый, лишенный эмоций голос.

- Влад сказал мне, что ФБР с будущего года серьезно расширяет штат, и нас туда зовут, - Ингрид налила воду в пузатый чайник. - Я думаю об уходе, Леон.

Дело не в ставших системой конфликтах с Анжелой, вовсе нет. Просто кабинетная работа — не то, к чему стремилась Ингрид. То, чем агент Ханниган занята сейчас, ей не по душе. Давно не по душе.

- Чего же ты хочешь на самом деле? - внимательно посмотрел на неё Леон.

Оперативной работы в составе следственной бригады ФБР.

- Я много лет, Леон, лгала себе самой, притворяясь, будто мне нравится сидеть на связи, время от времени помогая тебе нарушать все законы, - Ингрид села напротив шокированного такими откровениями Кеннеди.

Но недавняя работа под руководством Влада Цепеша, когда агент Ханниган по собственной инициативе стала наживкой для серийного убийцы, вытащила наружу истинные стремления тихой спокойной офисной «мышки», которую Леон, однако, считал незаменимой.

Кеннеди слушал, в глубине души во всём соглашаясь с её аргументами. Да, Ингрид, если её не знать — типичная офисная леди в строгом деловом костюме, дополненном либо ниткой жемчуга в комплекте с серьгами, либо дорогим серебряным колье, которое привёз из-за границы ещё её отец. Холодная офисная леди, чья внешняя чопорность первое время пугала Леона. Но кто бы мог подумать, что за маской Снежной Королевы скрывается женщина, с юности мечтавшая о работе сыщика!

- Папа и мама в курсе моих желаний, Леон, - говорила Ханниган. - И они меня всегда поддерживали. Но их статус...

Леон кивнул. Дочь министра обороны (а эту должность много лет занимала мать Ингрид) не могла позволить себе роскошь бегать по городу с пушкой в руках, или возиться с трупами на местах преступлений. Был ещё один момент: больная бабушка. Тот ещё эмоциональный кровосос, с чьими капризами приходилось мириться всей семье.

- Она умерла, в Рождество как раз хоронить будем эту задницу, - поджала губы Ингрид. - Всю жизнь бабка делала всё и всем назло. Даже ласты склеила в праздник, чтобы всему семейству Новый год испортить. Господи, что я говорю! - она закрыла лицо руками.

- Правду, Ингрид, и ничего, кроме правды, - начал утешать Леон. - Я же знал эту старую ведьму. Она вас всех заставила жить, как надо было ей.

Как и кое — кто из правительства — тебя, мрачно сказал себе агент Кеннеди. Да, у него, в отличие от Ханниган, не было злобной эгоцентричной бабули, на него жестко надавили посторонние люди, но суть — то никуда не делась: Кеннеди, как и Ханниган, много лет жил чужой жизнью. И пора было что — то менять.

- А ты что думаешь, Леон? - обратилась к нему Ингрид. - Влад же тебе ещё года два назад предлагал уйти к нему в отдел. Или ты уже окончательно смирился?

- Вовсе нет, - запротестовал он. - Я уйду, но позже. Остались у меня, назовём их так, обязательства. Выполню — и всё, прости — прощай, Секретная Служба... Ладно, я домой, ноги уже плохо держат.

На прощание ласково привлек связную к себе, чмокнул в щёку:

- Пока...

Поднимаясь к себе, набрал номер Анжелы, чтобы узнать, зачем она вызывала его десять раз подряд:

- В чём дело, напарница? Белый Дом взорвали или президента украли?

Ни то, ни другое. Агент Миллер проявляет беспокойство и заботу об агенте Кеннеди. Он же больше часа не выходил на связь.

- Анжела, - чуть более раздраженно, чем хотел, ответил Леон, - приложи свои усилия в другой сфере, будь так добра. Я не маленький мальчик, чтобы строгая мамочка отслеживала каждый мой чих и пук, держа меня на длинном поводке. Извини, - спохватился, - извини, сорвалось. Нет, ни утром, ни вечером меня навещать не надо, я хочу отдохнуть. Нет, джем вишневый мне тоже не нужен, у меня на эту химию аллергия. Всё, конец связи. Увидимся на работе, - он резко выделил последнее слово. - Всего хорошего.

Матерь Божья, оставит она его в покое или нет?! От её опеки уже было не продохнуть, дай ей волю, так сидеть ему в вате, и глотать по расписанию полезный рыбий жир. Мамочка — наседка, строгая училка, суровая, но справедливая воспитательница, желающая ему, Леону, исключительно добра. Добра, от которого уже тянуло удавиться. Или уединиться в компании «белого друга».

«Так, немедленно успокойся, и прекрати беситься», - приказал себе Леон, чувствуя, как в виске начинает пульсировать знакомая боль. Ему только в праздники приступа не хватало!

«Проще работу сменить, и уйти туда, где ни она, ни этот говнюк не смогут тебя достать», - ехидно посоветовала интуиция.

Чутьё же сказало ему, что дальше будет только хуже, и лучше последовать недавней рекомендации Криса, а именно свалить в ФБР сразу по окончании новогодних праздников. Не ждать, когда начнется полноценный прессинг.

«Я никогда не искал лёгких путей, и не буду их искать, тем более прогибаться под чьи — то жопы, думающие, что они могут решать за меня», - злился Леон.

Ну — ну, давай, борись дальше, дружно заржал инстинкт выживания на пару с интуицией. Ты воюй, а мы посмотрим, надолго ли тебя хватит. Мигрень — то твоя, давно, казалось бы, забытая, уже вернулась! И мутит тебя постоянно. Хоть бы себе - то врать прекратил!

Вот как раз себе Леон и не лгал. Он прекрасно видел, какая неблагоприятная обстановка сложилась в Секретной Службе. И понимал, что происходящие в офисе перемены его не устраивают. Он никогда не сумеет смириться с теми новшествами, которые постепенно вводит Гаррет и другие сенаторы. И не заставит себя охранять этого борова, всерьез претендовавшего на роль следующего президента США. Гаррет, конечно, хорош: сильный и умный политик с твердой жизненной позицией. На его стороне много влиятельных людей, готовых поддержать его проекты. Рядовым американцам он тоже нравился, ибо не один раз уже успел защитить права «маленького человека».

И этот же сенатор обладал качествами, вызывавшими у Леона даже не отвращение, а чувство омерзения. Та же манера вмешиваться в чужую личную жизнь, навязывая мужа или жену.

- Знаешь, а пошёл — ка ты в задницу, козёл, - послал Гаррета Кеннеди. - Ты не испортишь мне ни Рождество, ни Новый год.

Не позволит он и Анжеле решать, как ему проводить праздники. Конечно, Леону было очень стыдно за свои злые мысли, но он давно устал. Знал, что тут не приятельница виновата, проблема в самом Кеннеди, в том годами копившемся недовольстве жизнью, работой и самим собой. Он же с первого дня знал, что занят не своим делом, но отдал ему полных семнадцать лет. И чем дальше, тем хуже ему становилось. Душа Леона хотела иного: расследований. А что делал он, если вдуматься? Да смокинги менял перед вечеринками на высшем уровне, и приклеивал к физиономии улыбку, каждый день настраивая себя себя на то, что называлось позитивом. Нельзя было сказать, чтобы его карьера совсем ему не нравилась, вовсе нет. Командировки в «горячие точки», работа в составе особых следственных бригад, спасение заложников помогали смириться с навязанной ему когда — то жизнью. Но долго так продолжаться не могло. Леон понимал, что всё, он уже на грани. Ни сил, ни желания оставаться на нынешних позициях не было. И возвратившаяся года три назад мигрень тому тонкий намёк.

Войдя в теплую темноту пентхауса, Леон снял шапку, ботинки и куртку, небрежно кинул сумку на удобную тумбу в просторной прихожей:

- Хоть одна спокойная ночь...

Проверил входящие сообщения, и немедленно связался с Владом:

- Привет. Какие новости?

Нет, так долго себя ждать он не заставит. Какая зима, до середины лета дотянуть бы! Почему не прямо сейчас? Есть одно обязательство.

- Ты с ними уже говорил? С Шерри, Джейком и Ингрид? Не думаю, что их надо будет упрашивать. Младший Вескер на стенку уже лезет. Почему не в ближайшие дни? - спросил Леон. - Мрази этой не хочу подарок делать, - зло пояснил Кеннеди. - Гаррет же мечтает от меня избавиться. Я уйду, но на своих условиях. Аде всё передам. Спокойного дежурства, дружище.

Второй разговор у него состоялся с Крисом. Майор Рэдфилд горячо одобрил планы Леона:

- Отлично, братишка. Когда? Почему так долго?

Узнав, что у друг не хочет уступать жирной жопе Гаррету, тяжело вздохнул, и осторожно посоветовал не тянуть, поскольку это противостояние губительно отражается на здоровье.

- Крис, если ты о моей мигрени, - поймал намек Леон, - я умею с ней справляться. Да, мне бывает очень хреново, но я не дам этой сволочи Гаррету взять надо мной верх. Он не вынудит меня написать под его диктовку заявление на увольнение. Я уйду сам. Когда надо мне.

Крис похвалил за боевой настрой, и сказал, что они с Джилл, вероятно, сумеют вырваться к нему на Новый Год.

- Аду там, если приедет, от моего имени поцелуй, - попросил на прощание.

Леон повесил трубку. На душе сразу стало светлее и легче. Он открыл стенной шкаф, чтобы убрать обувь на специальную подставку, куртку с шапкой же унес на балкон, чтобы стряхнуть снег. Мельком глянув на улицу, вздрогнул: погода окончательно утратила рассудок. Невозможно было рассмотреть соседний дом, так разгулялась стихия.

Услышав телефон, выругался, и потопал обратно в гостиную:

- Шерри?! А почему с номера Анжелы звонишь? Что?!

Вот уроды, а! Шерри не может сказать, кто конкретно, но его приятельнице капитально подосрали (если цитировать Мюллера), удалив из ноутбука «мечты клипмейкера» все материалы, которые Анжела когда — то получила от жены Влада Цепеша Джулии.

- Она сейчас с Линн по телефону говорит, что утром будет, страшно представить, - не скрывая злости, отчитывалась Шерри. - Твоя подружка никому теперь жизни не даст!

Ещё как даст, грозно заявил Леон, подтягивая к себе ноутбук. Тепло попрощался с Шерри, и набрал Анжелу. Лучше он сам с ней свяжется, чем она ему испортит вечер.

- Знаю, напарница, Шерри мне уже звонила, - посочувствовал он расстроенной приятельнице. - Ну, Анжела! Разве горит?

Телефон от уха пришлось убрать, чтобы не оглохнуть. Не просто горит, все материалы, все, Анжеле нужны СРОЧНО. Сегодня. Сейчас. Сию же секунду.

- А эта бледная поганка, в смысле Джулия, не хочет время тратить! - плакала соратница.

Паршивка вяло отмяфкнулась, что если она и займётся проблемами Анжелы, то только после праздников. То есть ближе к середине января.

- Но мне — то нужно сейчас! - всхлипывала Миллер. - Леон! Сделай хоть что — нибудь! Ты же мужчина! Она обязана!

Леон осторожно, словно двигаясь по минному полю, попросил помнить, что Анжела уже не вправе приказывать. Она должна обратиться к бывшей коллеге с вежливой просьбой, а там уж от Джулии зависит, сегодня она вышлет папку или позже.

- А ты опять накричала на неё, так? - он мог и не задавать этот вопрос.

Не кричала, сквозь слезы сказала Анжела. Жестко потребовала, для работы надо. А эта бледная немочь ехидно заявила, что времени у неё нет. После пятнадцатого января. Может быть. А может, и не быть. Это уж как с планами получится. И вообще, они вместе уже не работают, так что никакими обязательствами она не связана. Захочет — потратит время. Нет — всего хорошего.

- Леон, уладь как — нибудь, - рыдала в трубку бедная «мечта клипмейкера». - У тебя же получается дружить с этой вампирицей. Сделай хоть что — то! Иначе мне не жить! Ну, уговори ты её, эта стрыга прислушивается к тебе!

Кто тут вампир — ещё очень большой вопрос. Да, Джулия обладает характером виртуозной пакостницы, делать людям гадости она любит и умеет. Но вред причиняет только в отместку. И повод недолюбливать (Леон выразился слишком мягко) Анжелу у неё есть. Миллер первой начала вражду, изводя коллегу то мелкими замечаниями, то «приколами» в виде незапланированных задержек на работе. Последняя её черта, кстати, бесила Джулию больше любых придирок к цвету лака на ногтях или причёски. Для Анжелы было в порядке вещей заставить ассистентку торчать в офисе до восьми вечера. Про перманентный дурдом в виде телефонных звонков по вечерам и выходным говорить было излишне: агент Миллер, если ей хотелось с кем — то поговорить о работе, спокойно будила по ночам.

Но подруге Леон сказал:

- Попробую, Анжела, попробую. Назови мне, что у тебя пропало, может, в моих архивах есть? Понял, к утру вышлю. Анжела! - взмолился. - Тебе что, горит?! Твою мать...

Вот и делай потом добро давней подруге — Миллер, сообщив агенту Кеннеди о том, что он представляет собой воплощение лени, кинула трубку, не забыв пожаловаться на грядущий по вине напарника провал.

Он был так зол, что выловил Барни с целью задать придурку два вопроса.

- Без понятия, - захихикал «дружбан». - Не я. За что?

За всё «хорошее». Из-за этой грудастой суки уволили Хелену, Миллер же виновата в том, что всем агентам навязали новый вид писанины.

- Это марание бумажек надо ей и Гаррету, мне оно на хер не упало! - разорялся Барни. - Она, блядь, достала уже! Решили её проучить.

- И капитально другого человека подставили! - Леону хотелось от всей души треснуть «умника» по башке. - Ей те материалы, которые вы из ноутбука удалили, Джулия дала. Да, та самая, - прорычал Кеннеди, - и теперь уже ей все праздники испоганят. Да и мне ты, сукин сын, ту ещё свинью подложил. Думаешь, мне приятно вечно быть крайним в ваших перебранках? Гаррет — то вечно мне ставит на вид этот ваш перманентный срач. Или ты хочешь, чтобы меня после вашего очередного прикола уволили? Так, Барни? Это же я, по его мнению, виноват в том, что Анжелу в коллективе травят. Тебе надо, чтобы я ушёл? Скажи уж честно, хватит подсирать, надоело. Я уйду. Хоть сейчас, меня давно всё достало.

Нет, нет, нет, и еще раз нет, как Леон мог подумать, что верные друзья могут настолько ссучиться, обиженно заорал Барни.

- Вернём мы этой крысе данные, вернём, Леон, - заюлил приятель. - Мы же не думали, что тебе прилетит. Извини.

Леон простил, дав шутнику два часа на возврат всех файлов.

- И больше так не делайте, меня из-за ваших пакостей действительно могут уволить, - припугнул Кеннеди на прощание. - Оставьте её в покое.

Барни поклялся здоровьем дочки, что лично он Анжелу чморить уже не будет. Уныло извинился, и повесил трубку.

Леон же, шепотом матерясь, поплелся на кухню, за обезболивающим. В правый висок словно раскаленный гвоздь воткнули, и было такое ощущение, будто дёргается веко. Приложив пальцы к лицу, облегченно вздохнул: никакого тика.

Запив лекарство, сел на высокий табурет, и мрачно уставился перед собой. Надо уходить. Чем скорее, тем лучше. Ему всё уже осточертело. И эта паскудная должность, и Гаррет, и та мышиная возня, из-за которой он превратился в буфер между Анжелой и другими агентами Секретной Службы. Леону эти склоки были не нужны. Как не нужны были и те подачки, что кидали ему благосклонно настроенные сенаторы. Он вовсе не хотел сопровождать сынков и дочек в гости, равно как и вытаскивать этих же детишек из злачных местечек. Выведение «золотой молодежи» из запоя или детоксикация на дому после передоза тоже радовала мало.

Трель дверного звонка прозвучала настолько неожиданно, что Леон чуть не упал с табурета.

- Какого черта? - ругнулся агент.

Ну, если это заботливая напарница с кем — то поменялась дежурством...

- Анжела, я тебя пришибу, - Кеннеди поплелся открывать.

Но пришла не Миллер. Кто перед ним стоит, Леон сразу — то и не понял, лишь через минуту опознав позднюю гостью по красной куртке и черным брючкам:

- Ада?!

Он сгрёб её в охапку раньше, чем осознал, что женщина не является плодом его воображения.

- Чокнутая, - прошептал Кеннеди под грохот пары лыж и звон металлических палок, - чокнутая...

- Я тоже люблю тебя, Леон... - дрожа всем телом, попыталась хихикнуть отставная шпионка.

Он глянул ей в лицо — и тихо, но абсолютно непечатно выругался, увидев, в кого она превратилась, пока шла через метель. Вся синяя, губы и нос побелели, на бровях и ресницах налип снег. Пальцы, когда он снял с Ады перчатки, так заледенели, что перестали сгибаться. Об её ногах он думать уже не хотел.

- Чокнутая... - подхватил на руки.

Отнёс в гостиную, усадил там диван, и на пару минут сбегал в прихожую, чтобы убрать лыжи с палками. То и другое закинул в ванную. Черт с ними, потом думать будем, куда их деть.

Стащив с трясущейся крупной дрожью Ады куртку, ботинки, красную рубашку и черные брюки, натянул на женщину длинную серую футболку:

- Куда? Какой, к черту, горячий душ после такого переохлаждения?! - возмутился Леон, хватая одной рукой Аду, а другой нашаривая плед. - Лежать!

Легко преодолев её сопротивление (а не рыпаться она не могла в силу характера), спеленал теплой шерстяной тканью, и с ухмылкой заставил лечь:

- Извини. Я мигом.

Заварив крепкий чай, вынул из холодильника малиновое варенье, и вернулся к Аде. Она, что Леона очень удивило и обрадовало, уже не пыталась храбриться, а тихо лежала, явно наслаждаясь теплом, исходящим от пледа.

- Давно не виделись, Леон... - игриво сказала она, стоило ему войти. - Хотела сделать тебе сюрприз...

И чуть насмерть не замерзла, мог бы ответить ей Кеннеди.

- Спасибо, - улыбнулась Ада, принимая кружку. - Как у вас тут жизнь без меня?

Фонтаном, и всё по голове.

- Шефы ФБР будут только рады, если ты переведешься к ним, - тонко намекнула Ада. - Там создают отдел по борьбе с БОО, и нужен руководитель. Извини, но я пас. Также тебе будут рады у Цепеша.

Аду привлекало подразделение, сотрудники которого расследовали серийные убийства.

- Знаешь, - сел на пол Леон, - меня кресло начальника тоже не очень — то привлекает. Ты когда, кстати, к работе приступаешь?

- С лета, - Ада поставила кружку на журнальный столик. - Пятнадцатого числа мне придется улететь в Токио, есть одно... незавершенное дело, - она тяжело вздохнула.

Леон был в курсе, что это за дело. Ада хотела исправить чудовищную следственную ошибку, превратившую невиновного человека в убийцу, пятнадцать лет наводившего ужас на всех, кто жил в столице Японии. День его поимки стал почти национальным праздником, полицейский же, арестовавший маньяка — героем, именем которого называли улицы. Преступника на остаток жизни заперли в психиатрическом изоляторе (он умер там всего спустя месяц после вынесения приговора), его семья бежала за границу. Жена, оба сына и дочь даже имена сменили, чтобы спастись от возможной расправы.

Единственным человеком, не принявшим гладкую версию официального следствия, был отец Ады, генерал Токамура. Военный начал собственное расследование тех убийств. Закончить не сумел — погиб во время пожара на складе боеприпасов. Аде в том году исполнилось всего тринадцать лет, но на могиле отца она поклялась завершить его миссию.

На поиски правды у Вонг, или же Марико Токамуры ушли годы, но истину она сумела вытащить, несмотря на смерть ключевых свидетелей, помешательство единственной выжившей жертвы маньяка, лживые показания, предательство самых близких людей, и десятилетия жизни под гнетом страха. Ада опросила сотни человек, перепроверила данные всех экспертиз, сделанных когда — то в ходе дознания, облазила с лупой и видеокамерой каждый дюйм проклятого дома.

Помогали ей охотно, не меньше шпионки желая найти настоящего убийцу. Смешно сказать, но через три года после смерти «маньяка» кошмар вернулся. Те же раны на телах жертв, те же полные бесстыдства записки возле трупов. Этот подонок издевался, спрашивая токийскую полицию, кого они посадят за чужие грехи в следующий раз.

Убивал он после возвращения не долго. Однажды убийства просто прекратились, и в Токио стало тихо. Маньяк словно растворился в воздухе.

- Прозвучит жутко, Леон, но он добился своей цели, устранив конкурентку, и остаток жизни провёл в роли добропорядочного горожанина, - Ада уютно пристроила голову на груди мужчины. - Знаешь, какой вопрос я ему задам, когда он будет арестован?

- Стоило оно того или нет? - угадал Кеннеди.

- Да, - шпионка нежно сжала его руки, лежащие у неё на животе.

Да, она спросит, стоило ли лишать жизни десять молодых женщин, и подставлять дальнего родственника, виновного только в том, что ему обломились большие деньги, если в итоге та, кого убийца хотел защитить, никогда не будет пользоваться доставшимся ей богатством. Тот несчастный человек хотел, чтобы его дочь не знала лишений, чтобы у неё всегда были средства для удовлетворения любого желания.

В принципе, «маньяк» своего добился: дочка теперь обладала самым большим состоянием в Японии. Обидно, что радовалась миллионам она недолго: падение с лестницы (а девушка поскользнулась на ступеньках торгового центра) превратило цветущую красавицу в глубокого инвалида. Передвигаться она теперь могла в пределах дома, на ногах держалась с большим трудом, а общаться с другими людьми просто боялась: «спасибо» параличу, поразившему правую половину лица. Мешала и афазия, в результате которой сильно пострадала речь.

- Да уж, закон бумеранга в действии... - Леон укутал пледом и себя, и Аду. - Девчонку — то жалко, она же не просила папашу убивать ради неё. Вот чёрт... - ругнулся Кеннеди, услышав телефон.

Странно, но вызывала его Джилл, ибо такие настырные звонки были характерны для Анжелы.

- Ада с тобой? - весело спросила Валентайн. - Я хочу поговорить с ней.

Беседа длилась недолго, и явно порадовала шпионку:

- На Новый Год точно останусь. Потом придется всё-таки уехать, но я быстро вернусь. Крису и Пирсу от меня привет.

Положила телефон на журнальный столик, и снова блаженно откинулась на плечо Леона:

- Признайся, что разозлился, когда я в метель явилась?

Не разозлился, шепнул ей в ухо Леон, испугался. Можно же было погибнуть от холода в такую метель.

- Я хочу в этот Новый Год быть с тобой, - Ада повернулась к нему лицом. - А потом я закончу дел, которое начал мой отец, и приеду назад. И больше я от тебя уже не убегу.

Леон прижал женщину к себе, с улыбкой глядя на неё. Поцеловал, и закрыл глаза. Всё-таки и в его жизни есть место радости.

Они долго, почти до рассвета лежали у камина. Вымотанная пешей прогулкой по метели Ада очень скоро уснула, прильнув щекой к его груди, Леон же, гладя её по волосам, строил планы на будущее. Пока у власти Грэхем, есть смысл работать в Секретной Службе, и наслаждаться недовольной известно, чьим упрямством, рожей Гаррета. А после выборов...

Ладно, поживём — увидим. В конце концов, один выход из давно уже доставшего положения у него есть. Как и время подумать.