"ОЙ, ПОЙДУ Я НЕ ЛУГАМИ..."
Текст: Дмитрий Шеваров
"Российская газета" - Неделя №6319 (47) 27.02.2014, 00:03

Т. Г. Шевченко Автопортрет. 1843 год.

...Ой, пойду я не лугами
И не берегами,
Не широкою дорогой -
Тайными путями.
Тарас Шевченко,
перевод Александра Тимофеевского

Когда в Киеве еще не лилась кровь, в теленовостях с майдана часто мелькали портреты Тараса Григорьевича Шевченко. Классик скорбно взирал на происходящее со сцены, с уличных афиш, с плакатов в руках протестующих.

Как горько и страшно, что "год Шевченко" отмечен на Украине не всенародным праздником поэзии, а братоубийством, погромами и лишением русского языка даже скромного статуса регионального.

9 марта исполняется 200 лет со дня рождения поэта, который своей сложной судьбой и вдохновенным творчеством навсегда соединил Украину и Россию.

Спасенный из крепостной неволи деятелями русской культуры (прежде всего надо назвать Василия Андреевича Жуковского и Карла Павловича Брюллова) Тарас Шевченко свою дебютную и самую знаменитую книгу "Кобзарь" выпустил в свет в Петербурге. Здесь он нашел своих первых читателей и переводчиков.

Кобзарями называли на Украине странствующих народных поэтов, аккомпанировавших себе на кобзе или бандуре. Вскоре и самого Тараса Григорьевича стали звать Кобзарем.

В 1939 году 125-летний юбилей Кобзаря отмечался в СССР как государственный праздник и к этому дню лучшие поэты всех республик готовили свои переводы. Над русскими переводами Шевченко трудились А. Твардовский, М. Исаковский, Б. Пастернак, А. Тарковский... Конечно, советская власть искала в творчестве Кобзаря прежде всего социальные и богоборческие мотивы. Найти их было нетрудно.

Вообще в поэзии Шевченко кроме задушевной лиричности много праведного гнева. Вырви такие пламенные строки из литературного и исторического контекста, и невольно захочется бежать на майдан.

Но это уже скорее политическая манипуляция литературой, а переводчики во все времена пленялись музыкой шевченковского стиха. Передать певучесть украинской речи на другом языке почти невозможно, но русские поэты вновь и вновь берутся за переводы Шевченко.

Не так давно свои переводы Кобзаря представил в журнале "Новый мир" (N 6, 2010) Александр Тимофеевский. Его предисловие к этой публикации так сердечно, что лучше любых юбилейных приветствий говорит о том, как относятся в России к Шевченко: "В четыре года я свободно разговаривал на украинском и русском, не понимая, какая между ними разница. Если бы мне задали вопрос, на каком языке ты думаешь, я бы не знал, что ответить. Один язык просто дополнял другой. Я понимал, что слово "тихесенько" равнозначно русскому слову "тихонечко", но "тихесенько" чуть тише и чуть нежнее. Старшие читали мне вслух Пушкина и Шевченко, Лермонтова и Лесю Украинку, и для меня стихи "Как-то раз перед толпою соплеменных гор..." и "За горами гори, хмарою повитi..." были стихами одного ряда.

На днях, перечитывая в очередной раз стихи Тараса Григорьевича, представил себе картину: благоуханной украинской степью идут в обнимку Гоголь, Шевченко и их приятель, великий артист XIX века Щепкин. Мог ли кто-нибудь из них помыслить, что они люди разной крови?.."

Пишите Дмитрию Шеварову: dmitri.shevarov@yandex.ru

Источник: http://www.rg.ru/2014/02/27/shevarov.html

"ПОКА БЫЛ ДЕНЬ, И СВЕТ БЛИСТАЛ..."
200 лет назад погиб поэт Иван Петин
Текст: Дмитрий Шеваров
"Российская газета" - Неделя №6186 (210) 19.09.2013, 00:08

Иван Петин - поэт и герой
Отечественной войны 1812 года.
Рисунок К. Батюшкова.

Солнечные часы
На улице большой, широкой,
На башне не весьма высокой,
Для пользы, или для красы,
Стояли Солнечны часы.
Пока был день,
и свет блистал,
Пока он башню освещал:
Кто мимо тех часов ни шел,
Всяк, подходя, на них смотрел -
Сокрылся день, и солнца нет:
Никто к часам не подойдет.
Счастливцы мира!
Не гордитесь,
И на того вы не сердитесь,
Кто скажет вам,
Что вы - подобны сим часам.
Иван Петин, 1800 г.

Эта басня, написанная 12-летним мальчиком, - одно из немногих сохранившихся произведений поэта.

Иван Александрович Петин принадлежал старинному дворянскому роду. Учился в Благородном Пансионе. При выпуске был награжден золотой медалью, о чем 23 декабря 1803 года сообщила газета "Московские ведомости".

Юноша продолжил образование в Пажеском корпусе, где учился столь же блестяще. Впоследствии имя Петина было занесено на Черные мраморные доски Пажеского корпуса.

Иван мог бы сделать карьеру при дворе, но стал профессиональным военным. Бравый гвардеец, расчетливый командир, знавший все тонкости армейской науки, в мирной жизни он производил впечатление застенчивого ребенка, часто краснел, стеснялся своих стихов. Константин Батюшков, с которым Иван познакомился во время похода нашей армии в Германию в марте 1807 года, вспоминал потом о первом впечатлении от Петина: "Счастливое лицо... улыбка беспечности... сердце ребенка..."

Молодые офицеры крепко сдружились. Их даже ранили в ту войну почти одновременно: Батюшкова под Гейльсбергом 29 мая, а Петина под Фридландом 2 июня.

Поручик Батюшков за отличие в боях был награжден орденом святой Анны III степени, капитан Петин - орденом св. Владимира IV степени, а также золотым оружием с надписью "За храбрость".

Через год - новая война, новый поход. На этот раз в Швецию. 15 октября друзья участвуют в битве у Индесальми, селения в Финляндии.

В 1812 году Иван Петин вместе с гвардией оборонял Смоленск, а во время Бородинской битвы командовал атакой 3-й гренадерской и 9-й егерской рот. За Бородино он был награжден орденом святой Анны с алмазами. После очередного ранения лечился в родном имении близ Владимира.

Друзья вновь встретились в зарубежном походе. Батюшков служил адъютантом у генерала Раевского, командовавшего гренадерским корпусом, Петин командовал 1-м батальоном лейб-гвардии Егерского полка.

4 октября (16-го по новому стилю) 1813 года полковник Иван Петин погиб, возглавляя одну из атак егерей в "битве народов" под Лейпцигом. Ему было 24 года. В той битве полегли 22 тысячи русских воинов.

В письме Н. Гнедичу Батюшков сообщал о гибели Петина: "Ужасный и незабвенный для меня день! Первый гвардейский егерь сказал мне, что Петин убит. Петин, добрый, милый товарищ трех походов, истинный друг, прекрасный молодой человек - скажу более: редкий юноша. Эта весть меня расстроила совершенно и надолго. На левой руке от батареи, вдали была кирка. Там погребен Петин, там поклонился я свежей могиле и просил со слезами пастора, чтоб он поберег прах моего товарища. Мать его умрет с тоски..."

Иван был единственным сыном у своих родителей - отца, Александра Борисовича Петина, ротмистра в отставке, и матери, Александры Павловны.

Дружба Петина и Батюшкова, возникшая в эпоху трагических событий европейской истории, осталась в русской культуре как эталон поэтического дружества и воинского братства. Иван Петин, не успевший создать литературных шедевров, благодаря другу вошел в историю отечественной словесности.

Кроме "Воспоминаний о Петине" Батюшков написал элегию "Тень друга". Она родилась в июне 1814 года, когда поэт возвращался с войны на родину морем. Он стоял на палубе, когда вдруг увидел рядом Петина - живого и здорового. Но не успел Батюшков обрадоваться, как видение исчезло.

...Чуть веял ветерок,
едва сверкали волны,
Но сладостный покой
бежал моих очей,
И всё душа
за призраком летела,
Всё гостя горнего
остановить хотела:
Тебя, о милый брат!
О лучший из друзей!

Источник: http://www.rg.ru/2013/09/19/petin.html

"ОТ ВСЕГО СЕРДЦА БЛАГОСЛОВЛЯЮ..."

Текст: Дмитрий Шеваров
"Российская газета" - Неделя №6061 (85) 18.04.2013, 00:05

В сегодняшнем выпуске мы встретимся с двумя удивительными произведениями человеческого духа - письмом и стихотворением.

На первый взгляд они никак не связаны друг с другом. Письмо написано на закате дней Василием Андреевичем Жуковским, стихи - молодым офицером Иваном Васильевичем Виноградовым.

Портрет Василия Андреевича Жуковского. К. П. Брюллов 1835 год.

Иван Виноградов - штабной адъютант 2-го конного офицерского полка генерала М. Дроздовского. 1919 год.

Жуковский писал в тиши своего франкфуртского кабинета. Виноградов - в переполненной палате госпиталя.

Но вот письмо и стихи встретились сегодня, пересеклись, как два луча, чтобы сказать нам о главном - о Любви.

Письмо-благословение Василий Андреевич Жуковский адресовал девушке и юноше, которые решили соединить свои жизни. Катя и Василий были детьми близких друзей великого поэта. Недавно это удивительное письмо было впервые опубликовано в сборнике "Жуковский: исследования и материалы", блестяще подготовленном филологами Томского государственного университета (а тираж сборника ничтожно мал - 300 экземпляров!).

Кому посвятил свое стихотворение штабс-капитан Иван Виноградов - мы не знаем. Знаем лишь то, что после многих боев и очередного ранения Иван оказывается в эмиграции, скитается по балканским странам, потом оказывается в Париже. В 1927 году он становится монахом, принимая постриг с именем Исаакий...


От всего сердца благословляю тебя, мой добрый друг Катя, - тебя и твоего милого (теперь мне вдвойне милого) жениха на ожидающее вас счастье. Дверь к нему отверзается вам сама собою, вдруг, неожиданно, - и тем лучше; это вам доказывается, что Божья рука ее отворяет. Я понимаю вполне достоинство жизни семейной, и это мне легко, потому что жена моя высокое, чистое творенье, на то мне помощница. Бог дает вам новую жизнь, но не жизнь, составленную из одних радостей и наслаждений, нет, жизнь гораздо более тревожную, нежели первая...

Мой милый друг, со страхом и с верою приступите в отворившиеся вам двери, и примите чашу, которую вам отныне вместе пить назначено. Правда простая, не украшенная, строгая, Божия правда стоит перед душою, и жизнь сложит свою одежду, данную ей молодостью, и, отбросив все легкомысленные, очаровательные, но зато и быстро пролетающие замыслы, надежды и удовольствия, приобретет характер постоянства и неизменности, несмотря на то, что сердце засмолится истинными, житейскими тревогами... Итак, друзья, ждите этих тревог, но не бойтесь их.

Люблю
Я люблю. Я люблю и прощаю,
Все прощаю и все я терплю,
Снисхожденья не ведая края,
Потому что люблю.

Пусть завистники злые расскажут
Нехорошее что про тебя
И на грех твой перстами укажут -
Я прощаю любя...

Есть великая сила прощенья.
Эту силу я в сердце коплю,
Как священнейший дар Провиденья,
Потому что люблю.

Я молюсь за тебя всей душою,
Думы лишние прочь я гоню,
Себя в жертву тебе предлагаю -
Потому что люблю.
Архимандрит Исаакий (Виноградов)
30 марта 1919 г.

Источник: http://www.rg.ru/2013/04/18/vinogradov.html

НЕОПАЛИМАЯ ТЕТРАДЬ
Все имущество Леонида Горелого - альбом стихов, уцелевщий после пожара

"Российская газета" - Неделя №6049 (73) 04.04.2013, 00:07

Монахиня Софрония (Алексеева),
село Ермолино, Ивановская область

Как хочу я луга обнять и побегать по ним босиком. Как хочу я тоску унять, у березки поплакать тайком. Как охота побыть одному и умчаться в светлую даль, а прожитое - ни к чему, вся история - это печаль... Кто поймет эти наши печали? Был Китай, был Афган, Магадан... Возвратились, но нас не ждали, наша жизнь - это просто обман. Эх, славянская ты душа! Где б дороги меня ни носили, в сердце только она одна - дорогая моя Россия! Леонид Горелый Дорогой Дмитрий, помогите, пожалуйста. Болен человек, хочется его поддержать... "Берегите, как зеницу ока, тут завещание", - сказал мне, протягивая листок бумаги в линейку из школьной тетради, Леня, трудник Воскресенского монастыря в селе Ермолино. "Я, Горелый Леонид Васильевич, после моей смерти все свое имущество: магнитофон "Сони", телевизор, телефон и диски завещаю матушке Софронии. 5. 02. 2013 года".

Моряк, поэт и странник Леонид Васильевич Горелый

Вместо печати - угольные отпечатки пальцев. Зимой редко увидишь руки нашего истопника чистыми. Они не отмываются от угля, зато в храме всегда тепло.

"А иконы, - Леня показал на старые репродукции и софринские образа, - пусть останутся здесь, в доме... тому, кто будет жить после меня".

Дом - это маленькая деревенская банька, два на два метра, в которой Леня живет три года. Это второе его жилище в Ермолине. Первый дом сгорел в лето 2010 года. Когда опасность миновала, и удалось оградить от пожара пасеку и соседние постройки (почти все насельники монастыря принимали в борьбе со стихией), нашлось время шуткам: Леониду придумали новую фамилию - Воистину Горелый.

В акте о сгоревшем имуществе, написанном Горелым по просьбе милиционеров, он указал только "двести грамм карамели и вафельный тортик".

Леонид - из тех, кого называют "человеком трудной судьбы". Многие, хоть краем глаза, время от времени видят этих гонимых бесприютностью людей. Десятки их прошли и перед моими глазами за годы жизни в монастыре. Обычно Христа ради просится в монастырь голодный, нередко и больной, странник. Ради ночлега соглашается на любую работу, его принимают. Однако потом наступают "искушения", и человек уходит, хорошо, если не прихватив чего-нибудь чужого и не оставив горького следа.

Казалось, такая же судьба сложится в монастыре и у Лени. С ним трудно общаться: громко говорит, спорит, не слышит собеседника.

- Почему ты все время кричишь, Леня?

- Так я же сколько служил на море! А потом матросом на промысловом судне был. Там из-за волн ничего не слышно, вот и кричали.

Со временем я привыкла к его манере общения и иногда спокойно замечала: "Мы не на море, Леня".

Как он грустит по морю, живя в ивановской деревне, чувствуется по этим стихам:

Вы дельфины мои черно-белые,
я тоскую по морю и вам!
Вы друзья мои добрые, нежные,
мой привет передайте морям...

Ленины поступки и слова порой несуразны. Бывает, встретив идущего в храм и настраивающегося на молитву человека, скажет ему: "Поцелуйте Яшу-кису". (Яша - это кот, самый красивый и ухоженный в Ермолине. Леня его любит и отдает ему даже свою порцию рыбы с праздничной трапезы.)

У меня Леонид спрашивал то пилу, то рубанок, а узнав, что этого нет, возмущался: "Что вы за женщина такая, если у вас даже пилы нет!"

Иногда он подкладывал записки в стихах, чаще шуточные. В один из воскресных дней прошлой зимы мы пришли на службу в довольно холодный храм. Истопник проспал. Леня спокойно воспринял наше возмущение и ушел в свою кочегарку, не говоря ни слова, а через полчаса на клиросе появился листок с четверостишием.

Я вспомнила этот случай сейчас, когда пишу это письмо о Лёне, и, к своему удивлению, нашла листок в кармане куртки. Даже такие маленькие рукописи не горят!

Вы отбейте сто поклонов -
сразу потеплеет,
(но без фальши и уклонов),
душа посветлеет.

Семь зим Леня топил храм, летом перекалывал по десять телег дров и укладывал их в поленницы. Вставал в 4-5 часов утра, весь день работал во славу Божию. Даже болея, не оставлял кочегарку. Казалось, его силы безграничны. Но вот как-то прошлым летом сказал мне, что надо поговорить по серьеёзному вопросу. Я не удивилась, поскольку привыкла к подобной просьбе: примерно раз в две недели были у нас "серьеёзные разговоры" по просьбе Леонида. Он приходил в назначенное время и спрашивал: "Конфеты есть?"

В тот день он не просил конфет, он показал на рюкзак в своей всегда чисто выметенной бане и сказал, что там смертное. Мне стало очень больно, и я заплакала. Я поняла, как дорог мне этот человек, как его жизнь связана с моей в общей ермолинской судьбе...

Я невольно считала себя выше Лени: закончила университет, не была осуждена, не гонялась за легким рублем. Но сейчас все акценты сместились...

Последнее время Леня говорит тише и спокойнее, а я думаю: что помогло Лене не только удержаться в монастыре, но и стать человеком, без которого невозможно теперь представить Ермолино? Может быть, помогла молитва старца Власия из Боровского монастыря? Это он благословил Леонида идти к игумену Варлааму. А может, помогла молитва матери? Леня часто о ней рассказывает. Проходя мимо клумб с цветами, за которыми я ухаживаю, спрашивает: "А георгины вы сажаете? Я маме всегда георгины дарил. Она георгины любила".

Когда он вспоминает о том, каким хорошим врачом была мама, какая она была ответственная и трудолюбивая, как они работали вместе в огороде, лицо его становится спокойным и безмятежным. И я вспоминаю слова митрополита Антония Сурожского: "Любовь к Богу начинается с благодарности матери за испеченный пирог".

В отличие от многих людей похожей судьбы, у Леонида было хорошее детство: его любили, заботливо воспитывали. "Мама не дала мне сломаться на зоне", - как-то сказал Леня, не объяснив, как именно. Да я и не спрашивала, видя следствия материнской любви во многих Лёниных поступках и, наверное, в самом главном: - он всегда искренно благодарил каждого за малейшее внимание к нему и помощь.

Сейчас Леонид Васильевич Горелый в больнице. Говорит: "Вот бы дожить до Пасхи..." Дай Бог ему встретить Светлое Христово Воскресение.

...Во время пожара ему удалось спасти тетрадь со стихами. Здесь и рифмованная автобиография (он и золотоискателем был, и старателем, и в Магадане трудился, и в Москве успел поработать), и циклы стихов о любви, о море, о маме. Лучшими он считает недавние стихи.

...Но ведь это еще не конец?
Это - жизни иной начало.
И какой меня ждет венец?
Как об этом я знаю мало...
В жизни был я и кротким, и грешным,
Видел в ней я и ад, и рай,
Был смиренным и был мятежным,
А теперь ухожу в дальний край.
Как хотелось бы вновь проснуться,
Завершить, что еще не успел,
И в другом измеренье очнуться.
Может, там доскажу, что хотел.

Пишите Дмитрию Шеварову: dmitri.shevarov@yandex.ru

Источник: http://www.rg.ru/2013/04/04/poeziya.html

КОЛОКОЛ СЕРДЦА
27 марта исполняется 100 лет со дня рождения Александра Яшина

Село Пермас: закрытая недавно школа и бедствующий храм. Фото: Марина Сорокина/РГ
Текст: Дмитрий Шеваров
21.03.2013, 00:05

В несметном нашем богатстве Слова драгоценные есть: Отечество, Верность, Братство. А есть еще: Совесть, Честь... Ах, если бы все понимали, Что это не просто слова, Каких бы мы бед избежали. И это не просто слова! Александр Яшин, 1957 г.

Александр Яшин

Когда в 1989 году я прилетел в Никольск, то первое, что увидел еще из окна Як-40, - строки Яшина. У края летного поля стоял большой фанерный щит, на нем было написано: "Спешите делать добрые дела!"

Сохранилась фотография, сделанная в 1968 году: по дороге меж хлебов течет народ - жители Блудново и окрестных деревень провожают Александра Яшина в последний путь на Бобришный Угор, на высокий берег Юг-реки, где поэт завещал похоронить себя. Два километра на руках, на расшитых полотенцах несли его мужики. Женщины в платочках, в старинных домотканых сарафанах.

Яшину было всего 55 лет. Совсем недолго успел он поработать в избушке, которую сам построил на Бобришном Угоре. Место это было примечено им еще в детстве. Из записей 1966 года: "Уже давно у меня появилось желание творческого одиночества - этим объясняется и строительство дома на Бобришном Угоре... Очень уж моя жизнь стала тяжелой, безрадостной в общественном плане. Я слишком много стал понимать и видеть и ни с чем не могу примириться... Мне такое заточение в глуши лесов, снегов дороже славы и наград - ни униженья, ни оскорбленья, ни гоненья..." ✂··· Читать далее

Источник: http://www.rg.ru/2013/03/21/poezia.html

АКИМ, ЕГО СТИХИ, ДРУЗЬЯ И ОБЛАКА

Текст: Дмитрий Шеваров
14.03.2013, 00:08

Треплет ветер за окном
Дерево без листьев,
Воробей сидит на нем,
Перышки почистив.

Погляжу на воробья -
Весело качается!
Понимаем он и я,
Что зима кончается.
Яков Аким

"Сейчас самое время сказать про Якова Акима. Необыкновенная судьба..." Это из статьи Юрия Коваля, опубликованной в "Литературке" четверть века назад.

Аким родился в Галиче. С недавних пор детская библиотека в этом уютном древнем городе носит его имя. Кстати, в библиотеке работала мама будущего поэта. С 1933 года семья жила в Москве. В июле 1941-го погиб отец, талантливый механик и музыкант. 17-летний Яша отвез мать с младшим братом в эвакуацию, в Ульяновск. Оттуда ушел в армию, учился в школе связистов, потом воевал на Воронежском и Сталинградском фронтах.

...Со всеми вместе бедовали,
И, как умели, воевали,
И замерзали на снегу.

Вернулся домой в 1946 году. Учился, работал, а по вечерам сочинял стихи и сказки для дочки Иры. Наверное, благодаря ей и С. Я. Маршаку, поддержавшему его первые опыты, Аким и стал детским поэтом.

Как потом выяснилось, из поколения фронтовиков вышло совсем немного детских поэтов. И это понятно: война, как стервятник, вырывает из души прежде всего детскость.

Аким же остался в душе мальчишкой. Как и всякое чудо, это необъяснимо.

Мне странно, что я еще жив, Хожу, просыпаюсь в постели, Что бомбы и голод, и тиф Меня одолеть не сумели. Так странно, что вновь суждено Ступить в эту тихую осень, Монетку в отверстие бросить, Деревья увидеть в окно. А может, еще загляну Туда, где сосулька сверкает, Где мальчик рисует весну И кисточку в лужу макает,

5-летний Яша Аким с отцом. 1927 год, Галич. Фото М. Смодера

Где снег разомлевший лежит
И тянет
поленницей влажной,
Аукают гуси протяжно...
Так странно, что я еще жив.

Конечно, это стихотворение не для детей, а для взрослых. На эти стихи Юрий Коваль написал песню и замечательно ее пел. Яков Аким когда-то поддержал Юру при его вхождении в литературу; они крепко дружили, хотя разница в возрасте у них - четверть века.

Лет десять назад Яков Аким выступал перед детьми в своем родном Галиче. Один мальчик спросил его: "Скажите, а есть у вас хобби?" - Мое хобби - дружить, - ответил Аким.

Дружба для него - самое важное, что есть на свете, и об этом он пишет и для детей, и для взрослых. Вот строки из стихотворения, посвященного Виктору Драгунскому:

Что мы с тобою жили
Не будут знать века,
Мы просто заслужили
Друзей да облака...

Мне хочется привести отрывок еще из одного "взрослого" стихотворения Якова Акима. Оно написано более чем полвека назад по совершенно конкретному поводу: тогда из лагерей возвращались безвинно осужденные, и многим из них некуда было податься, потому что они потеряли кров и родных. И вот прошло столько лет, на дворе совсем другая эпоха, а стихотворение Акима кажется написанным сегодня.

Он вышел.
Нелепый, безвестный,
Как в сказке,
очнувшись от сна.
Узнал он, что в Царстве
Небесном
Свой срок отбывает жена,
Что в этом
расчетливом мире
Покрывшихся коркой сердец
Он нужен,
как в тесной квартире
Давно позабытый жилец.
И снова сановное барство
Его не пускает вперед,
И снова мое государство
Вины на себя не берет.

В этом году поэту Якову Акиму исполняется 90 лет.

Источник: http://www.rg.ru/2013/03/14/akim.html

НОВЫЕ СТИХИ ПРО МАМУ

Текст: Дмитрий Шеваров
28.02.2013, 00:08

Недавно в одной детской аудитории я рассказывал о русских поэтах 1812 года. Очевидно подвиги Дениса Давыдова слишком увлекли меня в дебри истории, потому что шестилетняя девочка Даша встала и сказала: "Я хочу стихи про маму!"

Самые родные. Работа художника Антона Куманькова (1958-2010)

Я растерялся, стал лихорадочно вспоминать, что писал про маму Денис Васильевич. В одной песне поэт-партизан обещает сложить голову за матушку Россию, но не сказать, что это песня про маму. Там больше про саблю, водку и гусарского коня. В голове вертелась нежная песня моего детства со словами "Пусть всегда будет мама!..", но петь я не умею. Пришлось пообещать, что в следующий раз я приду со стихами про маму. - И чтобы стихи были не очень древние! - попросил семилетний Максим. Я сказал, что постараюсь, еще не представляя, как трудно у современных поэтов найти стихи про маму. И чтобы эти стихи можно было прочитать маленьким детям. Оказалось, что про мам пишут куда реже, чем про бегемотов, слонят и дракончиков.

Но кое-что мне удалось найти. Спасибо поэтам, которые пишут на эту трудную тему: про маму.

Начнем со стихов поэта Олега Бундура, он живет в Мурманской области. Там многие папы уходят на работу в море. А мамы остаются на хозяйстве. И они, конечно же, совсем бы загрустили, не будь рядом с ними таких сыновей, как в этом стихотворении.

Папа ушел в море Вдруг пусто в доме стало, Повисла тишина И мама так устало Присела у окна. Я руки ей на плечи Тихонько положил: - Туман сгустился, вечер, Ты лучше полежи... И пелена тумана Рассеялась чуток, И засыпая, мама Шепнула: - Мой сынок... Олег Бундур Мамин день Художник март нарисовал Простым карандашом: Замерзший лужицы овал, Деревья нагишом... Промокших серых воробьев И веточек канву, Наполненную до краев Печальную Неву... Я встретил маму, и вокруг Всё сделалось иным, И город оказался вдруг Веселым и цветным! Марина Тахистова Сюрприз А какой подарок маме Мы подарим в Женский день? Есть для этого немало Фантастических идей.

Ведь сюрприз готовить маме - Это очень интересно... Мы замесим тесто в ванне Или выстираем кресло... Ну а я в подарок маме Разрисую шкаф цветами, Хорошо б и потолок... Жаль, я ростом невысок. Петр Синявский Утюг-пароход Смотрите, По папиным брюкам плывет Вперед Белоснежный утюг-пароход! А мама с биноклем стоит у руля: "Виднеется прямо по курсу земля!" Объездила мама немало морей: Футболок, Рубашек, Штанов, Простыней... И айсберги-складки для мамы - Пустяк, Она в этом деле бывалый моряк. Ее не страшит никакая волна! Наверно, морская волчица она! Галина Дядина

P.S. В Тобольске издатель Аркадий Елфимов осуществил удивительный проект. По всей Сибири были собраны стихи о мамах, и вот недавно вышла в свет Антология сибирской поэзии "Слово о матери". Это два очень красивых и обширных (почти по 700 страниц каждый) тома. Редактор-составитель антологии поэт Юрий Перминов совершил огромный труд: в книгу вошли стихи 545 поэтов ХIХ-ХХI веков!

Источник: http://www.rg.ru/2013/02/28/stihi.html

ЮРА, И ПРО НАС НАПИШИ!
9 февраля исполнилось бы 75 лет Юрию Ковалю - самому поэтичному прозаику

Фото: Виктор Усков
Текст: Дмитрий Шеваров
07.02.2013, 00:07

...Вытоплена печка,
вся изба согрета,
А тебя все нету,
пропадаешь где-то.
В лесу беспредельном,
в лесу неизвестном
Твой ли след заносит
снегом поднебесным...
В снегу не покину,
в лесу не оставлю,
На окошко лампу
яркую поставлю,
Чтоб светились окна
над лесом окрестным.
Твой ли след заносит
снегом поднебесным...
Юрий Коваль, песня из фильма "Пограничный пес Алый", 1979 г.

Юрий Коваль появился на свет в Москве 9 февраля 1938 г.

А в октябре 41-го Юра эвакуировался с мамой в Саранск. 1 сентября 1945-го пошел в московскую школу N 657. После школы поступил на факультет русского языка и литературы МГПИ. В 1960 году по распределению уехал в село Емельяново Лаишевского района Татарской АССР, в местной школе преподавал историю и географию, русский язык и литературу, рисование и пение.

Сейчас от этой школы остались одни развалины. Но в Емельяново до сих пор помнят высокого красивого учителя, который и после уроков все время возился с ребятами: то в поход вел, то на этюды, то в волейбол с ними играл, то на гитаре. Песни его помнят.

В 1963 году Юрий Коваль вернулся в Москву и начал преподавать русский язык и литературу в школе рабочей молодежи N114. Вскоре вышли в свет книги - сборники стихов для детей "Станция "Лось" и "Слоны на Луне". Вот одно из стихотворений Коваля той поры - "Морозный день":

...Между узорных
морозных
ветвей
сжался в комок
озорной воробей.
Даже сорока
трещать
перестала,
валенок где-то
сорока достала.
Спрятался в будке
ушастый Барбос.
- Брр, до чего же
ужасный
мороз!

В начале 1970-х стали выходить книги прозы Коваля: "Чистый Дор", "Алый", "Недопесок". Арсений Тарковский говорил: "Юрий Коваль - автор книги "Недопесок", одной из лучших книг на земле".

Повествуя о жизни Юрия Коваля, приходится через многие события перепрыгивать, потому что и толстой книжки не хватит, чтобы о них рассказать. К тому же Коваль был не только писатель и учитель, но еще и художник, артист, композитор, исполнитель песен, переводчик, строитель собственного дома...

Кстати, дом этот до сих пор стоит в деревне Цыпина Гора близ Ферапонтова монастыря. Там произошла с Ковалем одна удивительная история. Однажды... Впрочем, вот как сам Коваль рассказывал эту историю: "Я возвращался с тяги. Мы жили тогда на Цыпиной горе вместе с Витей Усковым, это мой старый друг, фотограф, хороший очень человек... Ты знаешь, что такое тяга? Это вечерняя охота, а домой возвращаешься - уже глубокая ночь. Совершенно пустая деревня, заброшенная на горе стоит... Я подхожу, где-то над горой небо светится. И тут я подумал: надо все это обязательно написать! Как эта гора, эти дома черные стоят, как на небе какие-то сполохи идут, бог знает что, и звезды, конечно... Тогда я и услышал тот самый странный голос, который мне сказал: "Юра, и про нас напиши".

Так появился рассказ "Про них". Коваль закончил его такими словами: "Вот я и написал про них. А кто они такие - не знаю".

Коваль не торопился все назвать, все объяснить и над всеми "и" расставить точки. Куда важнее для него было тихонько подсказать читателю: то, что мы видим, - это еще не весь мир. Это его, быть может, махонькая часть, заячий хвост.

В книгах Коваля повсюду чувствуется это удивительное почтение к невидимому, даже благоговение. Вот идет он по лесу с ружьем (из которого никогда не стрелял), и даже трава под Юриными сапогами не приминается.

Так и строчки в его рассказах не мнутся от времени. Они упруги, как свежеструганные доски - по ним весело бежать глазами.

Ковалю удалось написать о жизни в ее самых нежных и невыразимых прикосновениях. О том, что на секунду касается нас и отлетает, а мы, застигнутые врасплох, не успеваем порадоваться этому.

Давайте сейчас вместе порадуемся письму о Юрии Ковале, которое я недавно получил. "Здравствуйте, Дмитрий! Мое деревенское детство пришлось на начало 1970-х. В нашей многодетной семье выписывались "Мурзилка" и "Веселые картинки". Писатель Коваль и художник Устинов шагнули к нам с "мурзилочных" страниц. Николай Устинов очень органично дополнял Юрия Коваля. Они казались такими же, как мы, простыми деревенскими людьми, потому что хорошо описывали непритязательный русский быт. Вспомните "Подснежники"! Потом в той же деревне Варламово, я услышала, как по радио передавали спектакль "Недопесок". Пять дней мы слушали его на одном дыхании. Прошло много лет, и спектакль этот вновь повторили по радио, и на счастье, его удалось записать. Техника была слабовата, кассет не хватало, некоторые части оказались урезанными, но от этого не менее любимыми.

Эти записи я приносила в библиотеку, где в ту пору работала. К нам детей приводили классами на мероприятия. Среди них мы рассказывали и о творчестве Юрия Коваля, включала запись его голоса. Чтоб нагляднее получался рассказ о недопеске (а многие ребятишки даже не представляли себе, как выглядит песец), я выносила из подсобки свое пальто с песцовым воротником. А потом все рисовали картинки к "Недопеску". Кассеты эти слушаем до сих пор. Они поднимают настроение, заряжают бодростью и оптимизмом, как и все творчество Юрия Коваля".

Татьяна Смирнова, Харовский район, Вологодская обл.

P.S.
Читать у Юрия Коваля:
Алый

Приключения Васи Куролесова

Недопёсок

Пять похищенных монахов

Чистый Дор

Листобой

Избушка на Вишере

Полынные сказки

Монохроники...

Календарь поэзии на сайте
www.rg.ru/plus/poezia
Пишите Дмитрию Шеварову:
dmitri.shevarov@yandex.ru

Источник: http://www.rg.ru/2013/02/07/koval.html

"А В НЕБЕ ПРОТАЛИНЫ СИНЕГО СИТЦА..."

"Российская газета" - Неделя №5996 (20)
Текст: Дмитрий Шеваров

31.01.2013, 00:04

Сегодня перед вами - стихи и письма наших читателей.

День золотой! Снег молодой Розовой фреской припорошил землю, И вновь - славим Любовь, Те, кто живет и кто жил, - Все мы! Елена Котосова

В Михайловском выпал снег. Пушкин и няня. Художник Игорь Шаймарданов

* * *
Горячо-сердечный привет с Кубани! Я часто перечитываю, Дмитрий, твое обозрение поэтов и очень благодарю за историю, за память ушедшую. Ты, как хороший рыбак, вылавливаешь всех забытых хороших поэтов. Я любитель и собиратель народных песен и романсов, да и мне в школьные годы учителя пророчили быть поэтом. Но в 1929 году после 4 классов мои способности и таланты унесла ужасная азиатская малярия. Она меня трясла до 1941-го, не раз прощался с белым светом. Ну, что было - то было. Перенес три великие войны.
Алексей Ефимович Настэка, г. Крымск, Краснодарский край

К трем войнам, пережитым Алексеем Ефимовичем, в прошлом году добавилось еще одно испытание - страшное наводнение, обрушившееся на Крымск. В первые дни неразберихи и суматохи Алексея Ефимовича не могли найти. Его хата на улице Зеленой была пуста. Соседи лишь разводили руками. Скоро выяснилось, что незадолго до наводнения Алексей Ефимович как участник Великой Отечественной получил квартиру в новом микрорайоне. Но и там никого не оказалось. Только через месяц лихой казак нашелся: его забрал к себе сын.
11 февраля Алексею Ефимовичу Настэка исполняется 98 лет - поздравляем!

* * *
Здравствуйте, Дмитрий. В канун дня памяти А.С. Пушкина на память приходят события, связанные с его именем. В моей жизни таким незабываемым событием было посещение Ленинграда. Я приехала из своего далекого Хабаровска на курсы повышения квалификации. А у моего сына Сергея были первые студенческие каникулы. Этот месяц, прожитый с сыном в Ленинграде, был одним из самых счастливых в моей жизни. Главным событием было посещение последней квартиры Пушкина на Мойке. Экскурсовод, молодая женщина, так проникновенно рассказывала о последних минутах жизни поэта, что невозможно было удержаться от слез. Это было настоящее потрясение. Мы и сейчас частенько вспоминаем в семье эту поездку.
Спасибо за то, что выслушали меня.
Валентина Николаевна Киреева, Хабаровск

* * *
Однажды летом, на садовом участке, я взяла газету и увидела вашу статью о поэте Жемчужникове. Я сидела в тишине и читала, изредка отводя взгляд на горы, когда глаза застилали слезы. Мне очень хочется сделать вам что-то приятное, и я осмелюсь переписать для вас миниатюру своего старшего сына. Она называется "Внезапный снег": "Иногда, в начале весны, может случиться внезапный снег. Запомни этот день и знай, что это зима прощается с тобой..."
Нелли Евгеньевна Овчаренко, Челябинская область

* * *
Ни звука о страшном,
о прошлом, о горе,
ни младшим, ни старшим
ни слова укора,
ведь радость пуглива,
слаба и несмела,
ни слова о прошлом.
Вот солнышко село,
вот солнышко встало
и, теплое, близко.
А в небе проталины
синего ситца,
к цветенью черемухи
дождь как приправа.
И надо бы петь
и черемуху славить,
качаться на волнах
зеленого шума,
себе запрещая былое и думы.

Ольга Кортусова, Томск

Источник: http://www.rg.ru/2013/01/31/poeziya.html

КОРОТКАЯ СТРОКА
Сегодня сорок дней со дня ухода Константина Ваншенкина
24.01.2013, 00:03 "Российская газета" - Неделя №5990 (14)
Текст: Дмитрий Шеваров
Поэт Константин Ваншенкин. РИА Новости www.ria.ru
Спичка
Вспыхнувшая спичка,
Венчик золотой.
Маленькая стычка
Света с темнотой.
Краткое мгновенье.
Но явилось там
Неповиновенье
Вьюгам и дождям.
Ночи всё бездонней,
Но опять, смотри, -
Домик из ладоней,
С огоньком внутри.
Где на перекрестках
Мрак со всех сторон, -
Сруб из пальцев жестких
Слабо озарен.
Константин Ваншенкин, 1972 г.

Если вспомнить те его стихи, на которые сложены песни, то, кажется: какой же это свойский, распахнутый человек. И как хорошо с ним, наверное, просто посидеть, поговорить "за жизнь". Вот и я примерно так думал. А Ваншенкин оказался немногословен, сдержан, почти суров - во всяком случае, таким он был в нашей единственной беседе. Встречались мы в Переделкино 15 июля 2002 года.

Что вам первое помнится из детства?
Константин Ваншенкин: Это такие тонкие вещи - с ходу не скажешь. Такие воспоминания хочется оставить при себе. Иногда сейчас сами собой возникают, проблескивают какие-то подробности детства, но они могут быть вполне оценены только людьми того далекого времени. Теперешний читатель, даже внимательный, воспримет их отстраненно, просто как деталь былых времен.

В этих вернувшихся подробностях вы находите какие-то предвестия своего пути, того, что вы станете поэтом?
Константин Ваншенкин: Я не собирался быть писателем. Вернувшись с войны, поступил в геолого-разведочный институт. Первая моя книжка была о войне, об армии, но и там же вдруг - о детстве. Читателями это было очень горячо воспринято. Мое стихотворение "Мальчишка" особенно любили. А критика напоминала мне слова Пушкина о том, что на стихах о прошедшей юности далеко не уедешь. Но какая у нас была юность? Семнадцати лет, после второй четверти десятого класса я был призван в армию.

В русской литературе ХIХ века несколько гениальных книг родилось из воспоминаний детства. Сейчас эта тема ушла из нашей словесности...
Константин Ваншенкин: Ну, во-первых, жизнь тогда была более размеренная, спокойная. Сейчас читатель, большинство во всяком случае, не в состоянии читать такие описательные книги. И вообще классику.

А мне кажется, что читатель истосковался по гармонии...
Константин Ваншенкин: Есть, конечно, и замечательный читатель, он все примечает, понимает. Я тоже встречаю таких людей, как ни странно. И я вижу, что они воспринимают литературу гораздо более тонко, чем критика.

В прошлом году Александр Исаевич Солженицын просил меня выступить на вручении премии Жене Носову, нынче, увы, покойному. Я выступал, а потом ко мне подходили разные люди и говорили о моих стихах с удивительно профессиональным пониманием. Они говорили, что ценят в моих стихах короткую строку. Это же очень трудно - писать короткой строкой.

Наши газеты уход Евгения Ивановича Носова почти не заметили. Это было обидно и странно - таких художников можно сосчитать на пальцах одной руки...
Константин Ваншенкин: Смещены все представления о ценностях. Сейчас такое время, когда многие замечательные художники отброшены. Но они уже навсегда в литературе и не так важно - говорят о них по телевизору или нет, издают их или не издают.

А вы дружили с Евгением Ивановичем?
Константин Ваншенкин: Мы с Женей не были близкими друзьями, но очень симпатизировали друг другу. Понимаете: мы - ровесники, оба с двадцать пятого года. Для тех, кто был на фронте, это очень важно. Каждый год разницы - разная судьба. Один год рождения - это одинаковое время призыва, одинаковость всех положений на войне. Мы же в начале войны были совсем мальчишками, и нас призвали в конце сорок второго - начале сорок третьего. При знакомстве на всех сборных пунктах, в эшелонах и госпиталях, звучала одна фраза: "Ты с какого года?". Это как визитная карточка. И сразу все ясно, и не надо рассказывать, что с тобой было.

Те, кто там не был, сколько бы о войне ни читали, не могут себе представить, что это такое было. Сейчас думают, что это похоже на Афганистан или Чечню. Да, и там ужасно было. Но никакого сравнения нет с теми годами, когда пол-России занято врагом, пол-России погибло.

Что бы вы хотели сказать молодым людям, которые сейчас пробиваются в русскую литературу, стараясь не уступать соблазнам моды и легкого успеха?
Константин Ваншенкин: Могу сказать, что и нам после войны было трудно. Было мало издательств и всего три толстых журнала, которые были оккупированы всякими лауреатами. Очень трудно было пробиться. Но была связь поколений. Был интерес старших к идущим вслед.

А сейчас - разрыв. Он спровоцирован теми, кто говорит: то, что было до нас, - этого не существует, это советская литература, а она была прикормлена, и так далее... Это неправда, потому что рядом с фальшью была потрясающая, настоящая литература, которая продралась через все эти решетки, рогатки и вилы. Продралась к читателю. И не на Запад, а здесь, у нас. Тот, кто говорит, что этого не было, хочет просто сам утвердиться, получить имя за счет унижения достойных имен и замечательных людей. Это абсолютное повторение ждановской и сталинской политики. В послевоенных постановлениях было сказано, что все эти Ахматовы и Зощенко - это вчерашний день, который надо зачеркнуть. Но результат известен: кто остался, а кто забыт.

Источник: http://www.rg.ru/2013/01/24/vanshenkin.html

ЧЕЛОВЕК С РОЖДЕСТВЕНСКОЙ ЗВЕЗДЫ

17.01.2013, 00:06 "Российская газета" - Неделя №5984 (8)
Текст: Дмитрий Шеваров

Сияние снегов Как зимой завершена обида темных лет! Какая в мире тишина! Какой на свете свет! Сон мира сладок и глубок, с лицом, склоненным в снег, и тот, кто в мире одинок, в сей миг блаженней всех. О, стыдно в эти дни роптать, отчаиваться, клясть, когда почиет благодать на чаявших упасть! В морозной сини белый дым, деревья и дома, - благословением святым прощает нас зима. За все зловещие века, за всю беду и грусть младенческие облака сошли с небес на Русь... Молюсь небесности земной за то, что так щедра, а кто помолится со мной, те - брат мне и сестра. И в жизни не было разлук, и в мире смерти нет, и серебреет в слове звук, преображенный в свет. Приснись вам, люди, снег во сне, и я вам жизнь отдам - глубинной вашей белизне, сияющим снегам. Борис Чичибабин, 1979 г.

Поэт Борис Алексеевич Чичибабин

В январе исполнилось 90 лет со дня рождения Бориса Чичибабина - поэта в равной степени принадлежащего России и Украине, поэта любви и снега, моря и солнца, одуванчика и картошки...

Французский славист Жорж Нива вспоминает о знакомстве с Чичибабиным в 1991 году: "В этот вечер была небольшая встреча писателей. Вдруг появилась высокая фигура раненой птицы - это был Чичибабин...".

Он прошел войну и лагерь. Первое стихотворение написал в тюрьме. Арестовали его в июне 1946 года, когда он шел на свидание с любимой девушкой. В юности, отвечая на вопросы анкеты, написал, что его любимое занятие "совершать героические поступки".

Первая книга Чичибабина вышла 50 лет назад, в 1963 году. Потом долгие годы он не печатался. 25 лет проработал мастером в трамвайно-троллейбусном парке. Известность пришла к нему лишь на закате жизни. Но он всегда считал себя счастливым человеком. И это нельзя не почувствовать по его стихам.

У Бориса Алексеевича была любимая молитва, которую он вспоминал во всех своих последних беседах и выступлениях: "Господи, как хорошо с Тобой, как тяжко без Тебя. Да будет воля Твоя, а не моя...".

Предоставим слово самому поэту, его заветным стихам и мыслям.

Из стихотворения "Я на землю упал с неведомой звезды...", 1980 г.:
Да будут сны мои
младенчески чисты,
и не предам вовек
рождественской звезды,
откуда я упал
на землю зла и горя.

Из статьи "Выбрал сам", 1988 г.: "Зачем поэт, зачем стихи, если они не о Главном, если после них в мире не прибавится хоть на капельку доброты и любви, а жизнь не станет хоть чуть-чуть одухотвореннее и гармоничнее?..

Поэзию никогда не будет любить большое количество народа. Она нужна лишь тем, кто без нее не может жить. Таких людей всегда будет очень и очень мало. И сейчас я думаю: слава богу, что это так. Было бы ужасно, если бы поэзию любили, как футбол".

Из беседы с Жоржем Нива, 1993 г.: "Вот и опять мы все разрушили, в том числе и эту огромную страну, которую я хотел бы видеть не разрушенной, а реформированной. Страну режут по живому. Я всегда жил в Харькове, и теперь я - человек без Родины, потому что моя Родина - это все те, кто говорит и пишет по-русски. Ей я посвящал свои стихи. Я был свободным и в ГУЛАГе. Теперь в свободном мире я лишен свободы".

Из стихотворения "Рождество", 1990 г.:
Когда земная власть
с неправдой по соседству,
спасение - припасть
к Божественному детству.
Не зная наших уз,
свободный от одежки,
в нас верует Иисус
и хлопает в ладошки.
Рождественской порой,
как подобает людям,
мы Божьей детворой
хоть трошечки побудем...
Нам снова все друзья
и брат горой за братца,
и нам никак нельзя
от елки оторваться.

Источник: http://www.rg.ru/2013/01/17/chichibabin.html

СТИХИ В СЕТИ
Русская классика без робости выходит в открытый океан Интернета

10.01.2013, 00:02 "Российская газета" - Неделя №5978 (2)

Текст: Дмитрий Шеваров (dmitri.shevarov@yandex.ru)

Хорошо вам, детки,
Зимним вечерком
В комнатке уютной
Сели вы рядком,
Пламя от камина
Освещает вас...

Когда Евгений Стеблов читает эти стародавние стихи Плещеева (они написаны почти полтора века назад), то возникает фантастическое чувство: мы там, в ХIХ столетии, и это нас освещает пламя от камина...

В канун Рождества в русском Интернете произошло событие, которое за праздничной суетой, увы, осталось незамеченным в СМИ. В Сети появилось пространство звукового и визуального общения с миром русской поэтической классики: сайт "Антология русской поэзии для семейного чтения". Его адрес: http://antologia.xxc.ru/

Здесь можно услышать (и увидеть!), как старинные строки звучат в исполнении современных актеров, как пейзажи русских художников оживают под музыку Чайковского. Стихи, многие из которых были на век, а то и на полтора, совершенно забыты русским читателем, теперь как свежие новости разлетаются в "Фейсбуке" и "ВКонтакте".


Стихи Корнея Чуковского (на рисунке) актуальны и любимы до сих пор. Их читают и на публику, и по семейному детям на ночь.
Предтечей этого удивительного проекта была поэтическая антология "Круг Лета Господня", собранная театральным педагогом Ольгой Нерсесовой. В последние годы жизни она преподавала художественное слово в воскресной школе при храме Христа Спасителя, поэтому именно этот храм в 2009 году издал "Круг Лета Господня". Книга стала лауреатом нескольких российских и международных премий.

Главным "мотором" этих проектов - как издательского, так и мультимедийного - стал сын Ольги Нерсесовой режиссер Аркадий Левин. Аркадий возглавляет Центр культурных инициатив "Сретение". ✂··· Читать далее

Источник: http://www.rg.ru/2013/01/10/kalendar.html

"ТОЛЬКО ЛЮБИТЬ, ТОЛЬКО ЕЛЬ НАРЯЖАТЬ..."

50 лет назад вышла в свет первая книга Беллы Ахмадулиной

27.12.2012, 00:05 "Российская газета" - Неделя №5973 (300)
Текст: Дмитрий Шеваров

Какое блаженство, что блещут снега, что холод окреп, а с утра моросило, что дико и нежно сверкает фольга на каждом углу и в окне магазина. Пока серпантин, мишура, канитель восходят над скукою прочих имуществ, томительность предновогодних недель терпеть и сносить - что за дивная участь! Какая удача, что тени легли вкруг елок и елей, цветущих повсюду, и вечнозеленая новость любви душе внушена и прибавлена к чуду. Откуда нагрянули нежность и ель, где прежде таились и как сговорились!

Белла Ахмадулина и Леонид Куравлёв в фильме "Живёт такой парень". 1964 г. _________________ Как дети, что ждут у заветных дверей, я ждать позабыла, а двери открылись. Какое блаженство, что надо решать, где краше затеплится шарик стеклянный, и только любить, только ель наряжать и созерцать этот мир несказанный... Белла Ахмадулина Декабрь 1974 г.

Невесомый сборник за четырнадцать копеек. На титульном листе: "Белла Ахмадулина. Струна. Стихи". (Белла - имя звучит, дрожит, как первое прикосновение к туго натянутой струне). И дата: 1962.

Давно заметил: если книга - твоя ровесница, то ты находишь в ней что-то особенно близкое. Тут не одни глаза, а еще и руки - осязают в тонкой бумаге что-то младенческое, улавливают какие-то первые токи бытия. Мелкий шрифт, тонкие, как нити дождя, строки. Вот и медлишь под этим дождем, жадно листаешь эти сто страничек. "Так в глубь тетради, словно в глубь лесов // я безрассудно и навечно кану..."

Какая странная, таинственная участь - быть тонким сборником на двух скрепках, в слабом тисненом переплете и болоньевом плащике суперобложки. Появиться на свет в московской типографии и тут же быть увезенной куда-нибудь на Север или на Алтай, на Байконур или на строительство дороги Абакан - Тайшет... Обрести там палатку, вагончик, а потом - этажерку под торшером в хрущевке. Быть на сто раз прочитанной на ходу, пропетой под гитару, нашептанной по ночам, подаренной с короткими словами прощания. Поезда, самолеты, вездеходы, байдарки, скитанья в рюкзаках, тряска в фанерных почтовых ящиках.

В ту осень так горели маяки,
так недалеко звезды
пролегали,
бульварами шагали моряки,
и девушки в косынках
пробегали...

И пусть навсегда улетели те самолеты, и давно отменены те поезда, и где-то ржавеют те вездеходы, а книжка с именем "Струна" вот, рядом с компьютером - разве не чудо? Разве не чудо: не потеряться в той стране, которая сама себя теряет.

И разве не счастлив тот, кто может окунуть лицо в этот сборник, и увидеть: вот летит сквозь осень мотороллер, льется молоко в луженое ведерко, осыпаются платаны, мороженого катится возок и кружится пластинка... "Какая участь нас постигла, // как повезло нам в этот час, // когда бегущая пластинка // одна лишь разделяла нас!".

И слава Богу, все стоит
тот дом среди деревьев
дачных,
и моложав еще старик,
объявленный как неудачник.
Вот он выходит на крыльцо,
и от мороза голос сипнет,
и галка, отряхнув крыло,
ему на шапку снегом сыплет.
И, стало быть, недорешен
удел, назначенный молвою...

Какая из нынешних книг, так броско упакованных в глянец, сможет поведать через полвека нашим внукам: меня любили, мной дорожили до слез, меня носили на руках, прятали на сердце - в карманах кожаных летных курток, гимнастерок и штормовок; со мной ходили на свиданья, мне дарили осенние листья, вкладывая их между страниц. "Мы были звуки музыки одной...".

Как стремительно тает все, что мы считали вечным, - озоновый слой и льды Северного полюса, заповеди любви и память о войне. Страна тает. Отечество, можно сказать. "Природа подвергается разрухе,// Отливы превращаются в прибой, // И молкнут звуки - по вине разлуки // Меня с тобой..."

Но остаются стихи. А это значит - все так же падает первый снег за окном библиотеки и светится рыжий локон над античной драмой. "И, стало быть, недорешен удел, назначенный молвою..."

Не знаю, как для кого, а для меня стихи - это возможность поднести к глазам Родину. Нежный вкус родимой речи холодит уста и теплит сердце.

А в соседней комнате девочка поет кукле "баюшки-баю". И почему-то совершенно не хочется сегодня включать телевизор.

О, президентов выборы
и крики!
Как там шумят
и верховодят всласть...
И все же книги -
как над нами книги
Неумолимо проявляют
власть!

P.S. Все процитированные мной строки - из книги "Струна" Беллы Ахатовны Ахмадулиной.

Источник: http://www.rg.ru/2012/12/27/akhmadulina.html

КРЕПОСТЬ ПАВЛА КАТЕНИНА

21.12.2012, 00:03 "Российская газета" - Неделя №5967 (294)
Текст: Дмитрий Шеваров

Павел Александрович Катенин

Длися, длися, дорогое
Время краткое, златое!
Счастье жизни человек
Вкусит раз лишь в целый век...
Павел Катенин,1814 г.

19-летним прапорщиком Катенин участвовал в Бородинском сражении. Потом был заграничный поход, сражения при Люцене, Бауцене, Кульме, Лейпциге, взятие Парижа. С войны Катенин вернулся штабс-капитаном, служил командиром 1-го батальона Преображенского полка. Сослуживцы почитали его гением за невероятную эрудицию и наизусть знали его балладу "Наташа" - о девушке, вдохновившей любимого идти на бой с французами.

Не мое девичье дело,
Милый друг, тебя учить;
Не прогневайся, что смело,
Может, стану говорить;
Но прости мне укоризну:
Не сражаться за отчизну,
Одному отстать от всех -
В русских людях стыд и грех...

Журнал "Сын Отечества" с балладой Катенина был почти в каждом дворянском доме. Мне думается, что и героиня Льва Толстого названа автором Наташей в память о том чувстве и тех ассоциациях, которые вызывало это имя у поколения людей 1812 года.

Именинница Наташа!
В день твой, в день Бородина...

Катенинскую "Наташу", конечно, читали и лицеисты. Однажды слуга доложил Павлу Александровичу, что его ожидает Пушкин. "Это какой из Пушкиных, не граф ли?" - спросил Катенин, знакомый с графом В.В. Мусиным-Пушкиным.

- Молоденькой, небольшой ростом, - отвечал слуга.

Это был Александр Пушкин, только вышедший из Лицея. У Катенина Пушкин учился независимости от мнений публики, умению стойко переносить брань критики. В ту пору, когда Павел Александрович был сослан из столицы в свое имение и его быстро позабыл "массовый" читатель, Пушкин написал прямо и резко: "Что же касается до несправедливой холодности, оказываемой публикою сочинениям г. Катенина, то во всех отношениях она делает ему честь: во-первых, она доказывает отвращение поэта от мелочных способов добывать успехи, а во-вторых, и его самостоятельность..."

В молодости Пушкин, написав своих блистательных "Цыган", был засыпан восторгами, но когда узнал, что его поэму прочитал Катенин, страшно смутился. Пушкин поспешил написать Павлу Александровичу, что ему совестно за "Цыган": "Это годится для публики, но тебе надеюсь я представить что-нибудь более достойное твоего внимания...".

В 1833 году Катенин и Пушкин вместе были избраны в российскую Академию. А в 1834 году полковник Катенин с отрядом совершил переход к подножию Эльбруса. Весть о гибели Пушкина застала Катенина на должности коменданта крепости Кизляр.

Последняя проза, которую успел написать Катенин, это воспоминания о Пушкине. Это скорее даже не мемуары, а письмо другу. "Прости меня и ты, милый мой, вечнопамятный А.С.!.. Благодари судьбу; ты родился в лучшее время; учился, положим, "чему-нибудь и как-нибудь", да выучился многому: умному помогает Бог. Твои стихотворения не жмутся в тесном кругу России наших дедов; грамотные русские люди читают их всласть; прочтут и чужие, лишь бы выучиться им по-нашему; а не учатся покуда оттого, что таких, как ты, немного у нас. Будут ли? Господь весть..."

Эти строки были написаны 9 апреля 1852 года. Год спустя, в мае 1853 года, Павел Катенин выехал на коляске из своего костромского имения Шаево в Кологрив. Не успели отъехать, как кони вдруг понесли и возница не справился с ними. Все произошло как в мистической балладе Катенина "Ольга": "Наскакал в стремленье яром // Конь на каменный забор..." Коляску разбило. Павел Александрович вскоре скончался.

Незадолго до этого Катенин написал эпитафию, которую просил начертать на своем надгробии: "Павел сын Александров из роду Катениных. Честно отжил свой век, - служил Отечеству верой и правдой, в Кульме бился насмерть, но судьба его пощадила; зла творил никому и мене добра, чем хотелось".

Источник: http://www.rg.ru/2012/12/21/katenin.html

ВЗЯТИЕ ИЗМАИЛА

13.12.2012, 00:24 "Российская газета" - Неделя №5961 (288)
Текст: Дмитрий Шеваров

Великий собиратель сокровищ древнерусского языка Измаил Иванович Срезневский

"Для меня никакие подборы и сочетания слов, восклицаний, телодвижений - не поэзия; никакое озлобление, никакая насмешка - не поэзия. Для меня поэзия - сила чистая, святая..."
Измаил Срезневский, 1860-е годы

Возьмите в руки словарь Измаила Ивановича Срезневского, и первая же открывшаяся страница захватит вас красотой забытых слов. Оказывается, сколько старинных русских слов начиналось с песни: песнословец, песнописец, песнотворец... Великий ученый-лексикограф начинал свой путь в науку с собирания украинских песен. А потом он прошел сотни километров по дорогам Восточной и Южной Европы, записывая фольклор и мечтая о создании общего для всех славян словаря.

А родился Срезневский за десять дней до начала войны 1812 года в Ярославле, в здании Демидовского лицея, где преподавал (и жил с семьей) его отец. 17 июня мальчик был крещен по святцам с именем Исмаил - в память персидского посла, ставшего христианским мучеником. В августе 1812 года семья переезжает в Харьков, где отцу предложили занять кафедру российского красноречия и поэзии.

Уже в восемь лет Измаил сочинял стихи. В 17 лет он заканчивает университет. В 19 лет публикует свою первую научную работу. В 25 лет защищает магистерскую диссертацию и вскоре отправляется в пешее путешествие, за три года одолевая путь от Балтийского до Адриатического моря, описывая наречия, обычаи, песни, предания разных народов. Вернувшись в Россию, Срезневский становится первым в России доктором славяно-русской филологии, начинает преподавать в Петербургском университете и встречает свою любовь - Катю Тюрину.

После смерти академика Срезневского один из его коллег говорил, что "трудов его было бы достаточно для прославления нескольких ученых". Срезневский описал 2700 памятников древнерусской письменности и разъяснил в своем знаменитом словаре (он скромно именовал его "Материалами для словаря древнерусского языка по письменным памятникам") 39 000 древнерусских слов. Его домашняя картотека состояла из 100 тысяч карточек. Сорок лет Срезневский преподавал в Петербургском университете и некоторое время был его ректором.

У Измаила Ивановича было восемь детей - четыре сына и четыре дочери. Очевидно, что при такой занятости отец вряд ли мог уделить им серьезное внимание. Но когда читаешь недавно опубликованные воспоминания о Срезневском его сына Всеволода, то возникает впечатление, что великий ученый только детьми и занимался. Как это ему удавалось - вот загадка для нас. Все восемь его детей прославили свой род в физике, литературе, лингвистике, медицине, живописи, фотографии. И главное - они продолжили дело жизни отца, разобрали и подготовили к печати два больших сундука его рукописей, а в 1912 году завершили издание Словаря древнерусского языка.

К нашему стыду, нынешний 200-летний юбилей Измаила Срезневского оказался почти совершенно незамеченным в России. (Пожалуй, искренно и с душевной признательностью отметили эту дату лишь на родине его предков - в селе Срезнево Шиловского района Рязанской области). А ведь именно в такой год правительством могли быть учреждены премии или гранты имени Измаила Срезневского для учителей русской словесности, могли бы появиться новые издания его трудов (кстати, его знаменитый словарь последний раз издавался в 1989 году).

Печально и горько, что многие школьники и студенты так, боюсь, никогда и не узнают об Измаиле Срезневском - одной из самых светлых и обаятельных личностей в русской науке и словесности ХIХ века.

Дословно

Из высказываний Измаила Срезневского:

"Равнодушие ленивое или невежественное, одно не нуждается в словаре; напротив, образованность не постыдится никогда брать в руки словарь и останавливаться на объяснении слов, не известных или не совсем понятных..."

E-MAIL

Пишите Дмитрию Шеварову dmitri.shevarov@yandex.ru

Календарь поэзии на сайте www.rg.ru/plus/poezia

Источник: http://www.rg.ru/2012/12/13/sreznevsky.html

НРАВСТВЕННЫЙ ВЫБОР ПОЭТА

Одна короткая встреча, которая, возможно, сберегла жизнь Максимилиану Волошину

22.11.2012, 00:33 "Российская газета" - Неделя №5943 (270)

Текст: Дмитрий Шеваров (dmitri.shevarov@yandex.ru)

Поэт Максимилиан Волошин с велосипедом, силуэт художницы Е. Кругликовой, 1908 г.

Уже в петлях скрипела дверь
И в стены бил прибой
с разбега,
И я, как запоздалый зверь,
Вошел последним внутрь
ковчега.
Максимилиан Волошин
1914 г.

История эта началась 17 июля 1910 года, когда Максимилиан Волошин упал с велосипеда и серьезно повредил правую руку (разрыв локтевых связок). Последствия травмы остались на всю жизнь. В начале Первой мировой войны поэт не подлежал призыву. Волошин говорил: "Судьба заботливо сломала мне правую руку, отняв у ней возможность стрелять и убивать". Но после огромных потерь, понесенных русской армией, даже увечные должны были предстать перед медкомиссиями. Военные врачи не справлялись с потоком призывников, и те порой неделями томились в коридорах лазаретов, ожидая решения своей судьбы.

В конце октября 1916 года 39-летний поэт получил предписание явиться на освидетельствование в Керченский военный лазарет. Волошин спешит предупредить о своей долгой отлучке родных и друзей. "Я думал, что моя перебитая и полуатрофированная правая рука меня освободит немедленно, но меня посылают в военный госпиталь..."

Поэт боится не фронта, а тыла. С увечной рукой его могут послать лишь на подсобные работы в заштатный гарнизон. 10 ноября 1916 года в самом тяжелом расположении духа Волошин прибыл в Керченский лазарет Черноморского флота, размещавшийся в крепости на окраине города.

Начальником лазарета служил Елисей Иванович Волянский - выпускник Петербургской военно-медицинской академии, опытный хирург, участник русско-японской войны. В Керчи его знали как безотказного доктора. Бедных он лечил бесплатно. Дочь Вера вспоминала: "Он страдал и переживал за каждого своего больного. Всегда ровный, справедливый, он был примером честности и чувства долга. Возвращался домой поздно, после обхода в палатах. Я еще в палисаднике слышала его шаги и звон шпор..."

Имя Максимилиана Волошина было, очевидно, знакомо Волянскому по газетам, где весь 1915 год печатались репортажи и очерки поэта из воюющей Франции. Возможно, у них были и общие знакомые, ведь жена доктора, Вера Михайловна, была из литературной семьи.

Уже 16 ноября Волошин вернулся домой с белым билетом в кармане и с самыми добрыми воспоминаниями о госпитале и военных врачах. "Я был на испытаниях в Керченском лазарете, меня свидетельствовали 8 военных врачей и единогласно признали негодным, - пишет поэт в письме. - Со мной были необыкновенно внимательны. Ах, как мало времени в жизни и как много любимых и прекрасных людей. Никогда не успеть отдать каждому столько, сколько ему нужно..."

Керченская интеллигенция попросила поэта выступить с лекцией, и уже 6 декабря Волошин вновь в Керчи. Присутствовал ли в зале Зимнего театра доктор Волянский, удалось ли им еще раз повидаться - не знаю. Но их дальнейшие судьбы подтверждают: это были люди одного нравственного выбора.

После революции оба остались на родине - и Волошин, и доктор Волянский. К лету 1917 года Елисей Иванович получил звание генерала, за которое уже осенью его в любой момент могли растерзать. С пятью детьми и женой его выселили из квартиры, лишили работы, а он и в своих скитаниях продолжал лечить больных.

Волошин спасал в своем доме людей то от белых, то от красных. Когда весной 1919 года друзья позвали поэта ехать с ними за границу, Максимилиан Александрович ответил: "Когда мать больна, дети ее остаются с нею".

"Календарь поэзии" на сайте "РГ": www.rg.ru/plus/poezia

Источник: http://www.rg.ru/2012/11/22/voloshin.html

ЛАДАНКА ИВАНА САВИНА

15.11.2012, 00:02 "Российская газета" - Неделя №5937 (264)

Текст: Дмитрий Шеваров

В нашей почте нередко попадаются письма, которые (будь такая возможность) я публиковал бы полностью - так важно в них каждое слово. Сегодня именно такой случай. Наш читатель из Тулы Дмитрий Овчинников спасает от забвения имя рано ушедшего русского поэта.

Возмездие
Войти тихонько в Божий
терем
И, на минуту став нездешним,
Позвать светло и просто:
Боже!
Но мы ведь, мудрые, не верим
Святому чуду. К тайнам
вешним
Прильнуть, осенние, не можем.
Дурман заученного смеха
И отрицанья бред багровый
Над нами властвовали строго.
В нас никогда не пело эхо
Господних труб. Слепые совы
В нас рано выклевали Бога.
И вот он, час возмездья черный,
За жизнь без подвига, без дрожи,
За верность гиблому безверью
Перед иконой чудотворной,
За то, что долго терем Божий
Стоял с оплеванною дверью.
Иван Савин, 11 ноября (29 октября) 1922 года, Гельсингфорс

Трудно представить, что эти стихи написаны девяносто лет назад - так они пронзают сегодняшней болью.

Однажды, прогуливаясь по идеально чистому и тихому Ильинскому православному кладбищу в Хельсинки, я обратил внимание на высеченную на могильном памятнике надпись: "Иван Иванович Саволаин", а под ней - "Поэт Иван Савин. 1899-1927". Кто же этот русский, похороненный в далекой Финляндии?

..."Посмотри - душа седая в двадцать три..." - это написал в 1922 году Иван Савин, успевший за несколько лет войны пережить столько, что впору было поседеть и самому. Необычна история этой семьи. Дед Савина по линии отца - финн-моряк Йохан Саволайнен, переселившийся в Россию. Другой дед - молдаванин.

Родился Иван Савин 29 августа (по новому стилю - 10 сентября) 1899 года в Одессе, а детство и раннюю юность провел в маленьком городке Зенькове Полтавской губернии. Когда началась Гражданская война, Иван ушел в Белую армию добровольцем.

В 1922 году Савина, как финна по происхождению, выпустили в Финляндию. В Гельсингфорсе (прежнее название города Хельсинки), устроившись на сахарный завод сколачивать ящики, он вскоре включился в жизнь русской колонии, стал сотрудничать в русской зарубежной прессе, вошел в Кружок молодежи и был выбран его председателем.

Человек разносторонне одаренный, Иван Савин, кроме занятий литературой, хорошо играл на рояле, неплохо рисовал, был большим театралом. При Кружке русской молодежи работала Студия любителей драматического искусства, в постановке которой шли и его пьесы. Иногда на сцену выходил сам автор.

Писатель получил в подарок от Кружка молодежи серебряный портсигар, на внутренней стороне которого выгравирована надпись: "Ивану Саволайнену (Савину) - Верному от верных - 21/2 1924 - Гельсингфорс".

В 1926 году в Белграде вышел единственный прижизненный сборник стихов Ивана Савина - "Ладанка", изданный Главным правлением Галлиполийского общества. Перенесенные лишения подорвали его здоровье, и 12 июля 1927 года 27-летний поэт скончался.

Иван Бунин так отозвался на эту преждевременную смерть: "Ему не было еще и двадцати лет, когда он пережил начало революции, затем Гражданскую войну, бои с большевиками. После падения Крыма он остался, больной тифом, на запасных путях Джанкойского узла, попал в плен. Узнал глумления, издевательства, побои, голод, переходы снежной степи в рваной одежде, кочевания из ЧеКи в ЧеКу. Там погибли его братья... То, что он оставил после себя, навсегда обеспечило ему незабвенную страницу в русской литературе".

Дмитрий Овчинников, г. Тула

Источник: http://www.rg.ru/2012/11/15/poezia.html

РАССКАЗАТЬ, ЧТО СОЛНЦЕ ВСТАЛО!

Народный художник России Николай Александрович Устинов Фото: Шеваров Дмитрий

01.11.2012, 00:03 "Российская газета" - Неделя №5926 (253)

Текст: Дмитрий Шеваров

Я пришел к тебе с приветом,
Рассказать, что солнце встало,
Что оно горячим светом
По листам затрепетало...
Афанасий Фет

В Российской государственной детской библиотеке открылась юбилейная выставка одного из самых блистательных иллюстраторов русской поэзии Николая Устинова.

Где бы ни появлялся Николай Устинов, его тут же облепляют маленькие дети. Они треплют ему бороду, карабкаются на плечи, трогают его за нос, пытаясь понять, из чего он сделан. Дети ждут от Устинова смешных, ласковых и круглых слов, будто чувствуя, что в этом человеке каким-то образом поместились все стихи и сказки, какие только написаны на русском языке от сотворения мира.

Устинова сделало сказителем и художником военное детство. Мама увезла его от войны в рязанскую деревню, к прадедушке Ивану Мефодьичу. К тому времени Коля уже набил руку на рисовании вождей - Сталина с усами, Ворошилова в портупее. Николай Александрович вспоминает: "Я деревенским был интересен, я им пересказывал сказки, до школы научившись читать. Деревенские ребята были искренними, открытыми, благодарными слушателями. А еще - я же рисовал! Конечно, рисовал своих любимых вождей, но помещал их в знакомые мне деревенские ситуации - например, изобразил Сталина, который достает из подпола свеклу, чтобы к Новому году сварить из нее патоку, а дочь Светлана стоит около украшенной елки. Или вот еще что: была у меня книжка Чуковского "Доктор Айболит", так там на одной картинке нарисованы перевоспитанные Айболитом пираты, которые сажают деревья. Моя шкодливая рука населила этот сюжет членами Политбюро, которые тоже сажают деревья, а на переднем плане стоит босиком дедушка Калинин с саженцем на плече, а остальные копают - работают..."

Когда отец (по образованию - архитектор) вернулся с фронта, то обнаружил у сына способности к рисованию и определил его в первый класс легендарной МСХШ - Московской средней художественной школы. Там Коля встретил свою единственную любовь - Юлию Кубовскую. Почти шестьдесят лет они вместе. На открытие выставки одноклассники принесли школьную фотографию: "Вот Коля, вот Юля..."

В 1967 году Устиновы купили деревенскую избу под Переславлем-Залесским. В этой избе художник стал самим собой. Тем мастером, которого ни с кем не спутаешь. Здесь он создал иллюстрации к Тютчеву и Фету, Лермонтову и Некрасову, Майкову и Бунину, Блоку и Есенину... Для нескольких поколений детей его работы стали мостиком к пониманию великой поэзии.

На минувшей Московской международной книжной выставке-ярмарке Николай Устинов получил награду "За особый вклад в искусство книжной иллюстрации, верность эстетическим принципам".

Выставка в РГДБ (Калужская пл., д. 1) продлится до конца ноября. Время работы: понедельник - четверг с 10.00 до 19.00, воскресенье - с 11.00 до 17.00. На выставке представлены не только иллюстрации к русской поэзии и сказкам, но и осенние пейзажи, написанные художником под Переславлем.

Благодаря "Дневнику пристрастного издателя", можно побывать на открытии выставки, а также послушать, как Николай Александрович рассказывает о своей работе и читает стихи. После этого осеннее настроение непременно станет весенним!

Источник: http://www.rg.ru/2012/11/01/vistavka.html

МАЛЬЧИК СО ШПАГОЙ

Он мог бы стать поэтом или художником, но погиб, сражаясь с Наполеоном

25.10.2012, 00:26 "Российская газета" - Неделя №5920 (247)
Текст: Дмитрий Шеваров

Александр Чичерин со своей лошадью Арапкой. Автопортрет, оставшийся в дневнике на странице от 30 ноября 1812.

...И сосчитают ли потопленных
Во время трудных переправ,
Забытых на полях потоптанных,
Но громких в летописях слав?..
Чума, война иль революция,
В пожарах села, луг в в крови!
Но только б спела скрипка Муция
Песнь Торжествующей Любви.
Николай Гумилев, из стихотворения "Двенадцатый год"

Повествуя о русской поэзии 1812 года, мы оставили в тени читателей той поры. А среди них были не только нежные барышни, но и боевые офицеры. Весь день они могли провести в переходах, стычках или боях, а ночью сидеть у костра и читать друг другу стихи. Не будь сердца этих людей так отзывчивы на русское слово, не было бы никакого золотого века в нашей поэзии.

О том, какими были эти люди, лучше всего нам рассказали бы их дневники. Но из дневников, которые вели на войне русские офицеры, уцелели всего два. Один из них принадлежит выпускнику Пажеского корпуса 19-летнему поручику Лейб-гвардии Семёновского полка Александру Чичерину.

Александр - совсем еще мальчишка. На марше он может так замечтаться, что не услышит вовремя команд. Но при этом поручик горяч и храбр, а его доброе сердце всем известно. В лагере под Малоярославцем Кутузов, оставшийся по нерасторопности своих адъютантов под открытым небом, просит палатку именно у Чичерина. Саша перебирается к своему товарищу и записывает в дневнике: "Теперь у меня нет даже палатки... В моей палатке укрыты судьбы Европы..."

Первая часть дневника Чичерина пропала после Бородинского сражения, когда наши войска спешно отходили к Москве. Дошедшая до нас вторая часть дневника Чичерина начинается с горестных слов, которые так много говорят о душе этого юноши: "Пусть бы забрали мое бельё, платье, палатку, посуду - всё на свете, но когда я подумаю, что платочек Марии, образок, письма.., мои краски, карандаши, мой дневник - что всё это погибло в огне или поделено шайкой каких-нибудь разбойников..."

Александр был талантливым рисовальщиком, многое он обещал и как литератор. Дома у него были замечательные воспитатели и учителя. Талантливого отрока поощряли к творчеству Державин, Карамзин, Жуковский...

А осталась нам лишь эта тетрадка.

Из дневника поручика Чичерина

18 сентября. Мы сидим одни в своих палатках, и однообразие наших разговоров и шуток заставило нас искать новых развлечений. Мы так дружны, что нам ни на минуту не хотелось покинуть палатку. Музыка сменялась чтением, мы беседовали, потом Анненков декламировал стихи... Вот уже пять суток, как мы стоим на месте, но сейчас получен приказ готовиться к выступлению.

19 сентября. 13-ю верстами ближе к Калуге. Лагерь в селе Спас-Купля.

Сегодня утром мы прошли 13 верст в отвратительную погоду... Грязь ужасная; солдатам, промокшим на марше, приходится спать в воде - дождь просачивается сквозь солому, которой они укрываются. Если б я мог разделить с ними удобства, коими пользуюсь!.. Моя палатка защищает меня от воды и ветра... Здесь я укрыт от всего, и чего же мне ещё желать? Я ненавижу излишества и роскошь.

27 декабря. 88 вёрст от Вильны. Талькуны.

Я не мог быть счастлив, если сутки не держал в руках кисти, если книга, которую мне хотелось прочесть, оставалась нераскрытой на столе.., если мне не удавалось видеть ту, чьи черты запечатлены в моей душе.

Вот в чем я вижу для себя истинное счастье.

Послесловие

Последняя запись в дневнике относится к 13 августа 1813 года. Через несколько дней, в битве под Кульмом, Александр Чичерин был смертельно ранен. Вот как вспоминал его сослуживец Николай Муравьев: "...Поручик Чичерин примером своим ободрял солдат: он влез на пень, надел коротенький плащ свой на конец шпаги и, махая оной, созывал людей своих к бою, как смертоносная пуля поразила его сзади..."

Если вы будете в Праге и придете на Ольшанское кладбище, то найдите там памятник с именами русских офицеров, павших в сражениях под Дрезденом и Кульмом. Двенадцатое в списке - имя Александра Чичерина.

Источник: http://www.rg.ru/2012/10/25/chicherin.html

ПЯТЫЙ ЭТЮД ДЖУЛИАНИ

Словами поэта Юрия Коваля можно освещать дорогу

Фото: Виктор Усков

18.10.2012, 00:08 "Российская газета" - Неделя №5914 (241)
Текст: Дмитрий Шеваров

Темнеет за окном - ты зажигаешь свечи,
И светлая рука стеклом отражена,
И снова к нам с тобой пришел осенний вечер,
И в доме и в душе покой и тишина.

А где-то далеко шумит вечерний ветер,
Кружится в темноте опавшая листва,
И снова мы вдвоем, и с нами долгий вечер,
Вечерний разговор, вечерние слова…

Юрий Коваль
Песня из кинофильма "Марка страны Гонделупы" 1977 г.

В начале осени на Савеловском вокзале поселились дрозды. Потом на смену им прилетели скворцы. Из-за одного скворца я даже на электричку опоздал. Но электричка не последняя, еще будет, решил я, а скворцы улетят. Меня толкали то в бок, то в спину, но я не обижался, потому что видел, как у скворца булькает и топорщится горлышко. Ему-то еще труднее - вокруг шум, гам, репродуктор... И тут я вспомнил о Юрии Ковале.У него есть рассказ "Капитан Клюквин" - про клеста, купленного на Птичьем рынке за три рубля. Клест на пару с автором выучился играть на гитаре пятый этюд Джулиани!

Да, братец скворец, некому о тебе написать так, как Коваль написал о клесте. Так и улетишь на юг никем не воспетый по-человечески…

Первая вещь Коваля, которая попала мне в руки - "Приключения Васи Куролесова". Это была видавшая виды книжка, изданная в Удмуртии на грубой бумаге с вкраплениями опилок. Казалось, что это книга вышла прямиком из леса, минуя типографию. А подарил ее мне бывалый человек Володя Захарин, объехавший с этой книжкой в рюкзаке полстраны.

От Васи Куролесова мы всей семьей пришли в такой восторг, что я отправился в Дом книги на Новом Арбате, чтобы поискать там другие книжки Коваля. Почему-то запомнилось, что это было 10 октября 1994 года.

И вот поднимаюсь на второй этаж, подхожу к прилавку современной литературы. Обозреваю полки за спиной продавщицы. Ничего ковалиного не вижу. Что ж, думаю, этого следовало ожидать. Такие писатели на дороге не валяются. И все-таки спрашиваю на всякий случай: "А Юрий Коваль у вас есть?" "Да, вот же он". И точно - у меня перед носом лежит книжка: "Юрий Коваль. Опасайтесь лысых и усатых". Чудеса!

Продавщица, заметив мою радость, доверительно шепнула: "Перед вами приходила Белла Ахмадулина и взяла три штуки". У меня от таких слов даже руки задрожали. "Дайте, - говорю, - и мне три штуки".

И я, конечно, не пожалел, что взял сразу три книжки. Дарил потом друзьям.

Прошло несколько лет, и однажды осенью я попал в больницу. Очень жалел там, что не захватил с собой книжку Коваля. С тех пор, уезжая из дома, всегда беру с собой Коваля. Особенно удобно ложится в карман тоненький сборник "Когда-то я скотину пас" из старой библиотечки "Огонька".

У Коваля есть все, что нужно человеку в пути: приветливость и любопытство, веселье сердечное и непоказное, застенчивое мужество. Ковалиными словами можно освещать дорогу.

На днях в нашу рубрику пришло письмоот Натальи Николаевны Семяковой: "Я веду в своем маленьком городе Гороховце детские литературные студии. Самые младшие у меня - четвероклассники, очень ребячливые, на уме - щенки, паучки, хомячки. Не перестаю им читать Юрия Коваля, чрезвычайно мною любимого. Он всегда со мной, чувствую его как родного, да еще и бывала не раз в тех северных местах, где он жил, писал, рисовал, рыбачил. С книжками его не расстаюсь и стараюсь, чтобы дети не расставались. Но книжки все старые. Издают ли его сейчас?".

Сегодня книги Юрия Коваля выходят, пожалуй, чаще, чем они выходили при его жизни. (Но вот найти их в книжных магазинах действительно трудно; очевидно, проще заказать через Интернет). Назову лишь несколько "ковалиных" новинок. Издательский Дом Мещерякова выпустил "Чистый Дор". "Самокат" издал "Картофельную собаку". "Мир Детства Медиа" - книгу "Круглый год" с анимационными фильмами (на диске) по рассказам Юрия Коваля. Вышли в свет и два его перевода - японской "Сказки про кота, который жил миллион раз" (в "Детгизе") и повести Спиридона Вангели "Чубо из села Тутурика" (издательство "Речь").

Кстати, Юрий Коваль замечательно переводил и поэзию. Вот в его переводе стихи японского поэта МичиоМадо:

Вишневый лепесток
Покинул свою ветку.
Немного покружился
И на землю упал.
Вот конец
И начало
Простой истории
Лепестка.
И всей Земли,
И всей Вселенной.
Простая история -
Такая обычная.
Но совершенно -
Незаменимая.

Источник: http://www.rg.ru/2012/10/18/koval.html