Я - фотографПлагин для публикации фотографий в дневнике пользователя. Минимальные системные требования: Internet Explorer 6, Fire Fox 1.5, Opera 9.5, Safari 3.1.1 со включенным JavaScript. Возможно это будет рабо
Всегда под рукойаналогов нет ^_^
Позволяет вставить в профиль панель с произвольным Html-кодом. Можно разместить там банеры, счетчики и прочее
ОткрыткиПерерожденный каталог открыток на все случаи жизни
Жертвоприношение в глубокой древности было главным религиозным обрядом.
При этом слове воображение рисует некое мрачное языческое капище, залитое кровью жертв - видимо, человеческих... Но это измышления излишне ретивых поборников христианства, которые старались во что бы то ни стало доказать пагубность старинной веры.
Между тем имеются свидетельства путешественников, бывавших в славянских землях. Они уверяют, что человеческие жертвы приносили - и то лишь изредка, по случаю мора, войны, всенародной беды - только служители культа Чернобога, подобно тому, как сатанисты жертвуют кровь своему покровителю и по сей день.
В подавляющем же большинстве случаев в жертву богам приносили животных - такой обычай велся по всему миру. В основном на алтарь возносились благоухания, пахучие травы, венки цветов (доживший до наших дней пример тому - венки, пускаемые по реке в ночь Ивана Купалы), вкусные яства.
В огонь выливали кровь и жир. Мясо ели все присутствующие при обряде, ну а черепа животных надевали на колья, окружающие капище.
В.Иванов
Император Константин Багрянородный (X в.) рассказывает, что россы-славяне приносили в жертву своим богам хлеб, а относительно птиц некоторое время спорили: колоть их или отпустить на волю?
О приношении богам быков повествует Прокопий Кессарийский, ну а арабский путешественник Масуди рассказывает о жертвоприношении проса - это был один из первых и любимых злаков в славянских землях.
Это подтверждает и другой арабский странствователь, по имени Ибн Диета:
«Славяне больше всего сеют просо. Зерна кладут в ковши, поднимают к небу и говорят:
«Господи, ты, который дал нам пищу, даруй ее нам еще в изобилии».
Ибн Фадлан уверяет, что славяне совершали возлияния на жертвище опьяняющим напитком - брагой (подобно тому, как наши древнейшие предки арии жертвовали богам сому).
В сохранившихся песнопениях-молитвах ( например, богине Ладе) упоминается только о цветах и птицах, приносимых в жертву этой богине, причем голуби жили в ее капищах целыми стаями. Поэтому можно смело уверять, что славянское язычество не признавало человеческих кровавых жертвоприношений. Кстати сказать: даже и в других религиях, не столь миролюбивых, как славянские верования, жертвоприношение козла заменяло в ритуалах человеческие жертвы.
Отсюда, между прочим, произошло выражение «козел отпущения»: ему отпускались все возложенные на него грехи человеческие.
Славяне усерднее всего чествовали деревья - поэтому так много было священных рощ на Руси, они даже назывались Боголесьем, - и водяную стихию.
В былинах Садко благодарит хлебом-солью Волгу, Илья Муромец - родную Оку.
Стенька Разин, по свидетельству голландского путешественника Яна Стрюйса, принес в дар Волге пленную персидскую княжну. Непочтение к водяным божествам было чревато бедою.
За насмешки над Морской Пучиной - Кругом-Глаза наказан смертью Васька Буслаевич.
В старинной песне молодец подъезжает к реке Смородине и просит ее указать брод. Отвечала река девичьим голосом:
Я скажу тебе, быстра река, добрый молодец,
И про броды кониные,
Про мосточки калиновы,
Перевозы частые:
С брода конного я беру по добру коню,
С перевозу частого - по седелечку
черкасскому,
C мосточка калинова - по удалому
молодцу;
А тебя, безвременного молодца,
- Я и так пропущу.
Оказавшись на другом берегу, глупый молодец похваляется:
«Сказали про реку Смородину - не пройти, не проехать через нее ни пешему, ни конному. А она-то хуже дождевой лужи!»
И возмездие последовало неотвратимо: на возвратном пути потопила его река Смородина в своих глубоких омутах, приговаривая при этом:
«Безвременный молодец! Не я топлю - топит тебя похвальба твоя!» ;
Совершались также приношения домашним богам - это делал каждый хозяин со своей семьей.
При возведении избы наши предки обычно закапывали под первый венец череп лошади, зарезанных петуха или курицу: не зря части избы до сих пор называются коньком и курицей.
Изба при этом воспринималась живым существом: с «лицом» - фасадом, «очами» - окнами, «ртом» - дверью и т.д.
До сих пор, оставляя на могилках в родительский день остатки нашей трапезы, мы следуем древнему обычаю - чествуем предков бескровной жертвой. Вообще следует сказать, что с введением на Руси христианства (а происходило это не в один день и куда сложнее, чем принято считать!) мирные языческие жертвоприношения даже поощрялись церковью, ибо шли ей во благо.
Первый теленок от коровы, куры, которые жертвовались ранее Перуну и Еелесу, первый сноп - Велесу и Поливку, меры проса и пшеницы, которые бросали в костер Сварожичу, повесма льна, мотки пряжи, горы хлебов и крашеных яиц (Дожъбогу), поминальные яства и приношения - все это несли отныне не в капища, а в церкви.
И точно так же, как в честь Лады украшали ее священные деревья (обычно липы) вышивками, цветными лентами и дорогими ожерельями, начали украшать, увешивать убрусами и подзорами, ставить бумажные цветы к иконам Богоматери, на которую перешла народная любовь к прежней богине (так ли случайно, что иконы пишут именно на липовых досках?).
Колядки на Рождество, Новый год и в Крещение - тоже следы прежних языческих жертвоприношений.
Сперанский
Быстро бежит ладья русичей по вольным волнам днепровским.
- Эхма, сколь уж далеко отплыли от Великого Новгорода родимого, - вздыхает отрок Янь, сидящий на корме. - И от разбойников многажды отбивались, и на порогах страху натерпелись. Особенно зловещ Ненасытецкий - того и гляди о скалу расшибет. Недаром на нем кости белеют людские - много, ох, много людишек расшиблись насмерть. Вот он каков, путь из варяг в греки.
- Не зря сказано предками: «Варяжский путь - о покое забудь», - молвил как бы про себя чернобородый удалец Синеус, управляясь с парусом.
- Ну, теперь все страхи позади, - оживился Янь. - Глядишь, и в Царьграде вскоре окажемся. А правда ли, будто там стены крепостные - вышиною до небес, и одолеть Царьград никому не под силу?
Кормщик Малюта взглянул на отрока с хитрецою:
- Волков бояться - в лес не ходить. Эх, молодо-зелено! Кому-то и не под силу, а вот князь Олег Вещий многажды Царьград боем брал, и щит свой прибил на вратах оного града.
- Когда боем, а когда и хитростью, - подсказал удалец Синеус. - Однажды приплыл Олег к Царьграду с двумя тысячами ладей - а греки цепями пролив перекрыли. Тогда повелел князь поставить ладьи на колеса да поднять паруса - и посуху подступила к стенам сила наша несметная. Греки тут же сдались на милость победителей.
- Ура! Скоро будем в Царьграде! Завалим все наши базары тамошним добром! - торжествовал отрок Янь, но Синеус его осадил:
- Не хвались перьями, жар-птицу не изловивши. Слыхал присловицу: «Кто в море не бывал, тот горя не видал». Как-то нас встретит царь морской, хозяин Понта Эвксинского, а по-нашему - Черного моря? Надо ему жертву принести.
- Да и Днепру, коего греки Борисфеном нарекли, - тоже петушка пожертвуем. Испослать ему, Славутичу сребробородому, не загубил на порогах. - Малюта переложил руль влево. - Видишь, Янь, остров Хортица показался? Там у священного дуба и вознесем хвалу нашим богам. Говорят, на ветвях сего древа обитает вещая птицедева. Но видеть ее и слышать дано небесами лишь тому, кому суждена долгая жизнь.
...Вокруг священного дуба Малюта, Янь и Синеус воткнули в землю стрелы - для ограждения от нечистой силы. Кормщик поднял к солнцу черного петуха и провозвестил: