- Ты только не очкуй Малёк, - прогнусавил Лысый, щёлкая зажигалкой. Зажатая в зубах беломорина мгновенно занялась и гопник затянулся, блаженствуя.
- Всё будет тип-топ, - заверил товарища Косой. – Ща, Большой по мобиле звякнет, и на дело пойдём.
Малёк сглотнул подступивший к горлу комок. Одно дело с лохов мелочь сшибать и совсем другое квартиру брать. Ссыкотно.
Компания в грязном заплёванном подъезде подобралась бывалая – все трое друг друга стоят.
Лысый – гопник со стажем. Это видно и по бандитской роже в шрамах, и по сломанному носу, и по классическим треникам и чёрной куртке-кожанке. Этот не то, что незнакомого старика, родную бабушку без денег оставит и глазом не моргнёт.
Косой – младший брат, печально известного пахана Большого. Скользкий тип и неимоверно жадный – подвернись случай, брата с потрохами заложит. Специализация у него, в грядущем деле, под стать характеру – форточник.
Малёк – салага, зелёный, лошара и терпила. Как только не называли его коллеги по ремеслу. Попал в плохую компанию, да так в ней и остался. В основном его гоняли за куревом и выпивоном для всей братвы.
И сегодня эти трое решили обчистить квартиру старика пенсионера. В день победы. В годовщину. А ведь в такой день, все порядочные гопники щемятся по подъездам.
Заиграла мобила Косого, Малёк вздрогнул. Косой коротко глянул на экран, нажал сброс и выжидающе посмотрел на остальных. Лысый сплюнул на ладонь и притушил сигарету. Пора.
Тихо, в полном молчании, они покинули подъезд. И только громко стучало сердце Малька.
* * *
- Ну, чё он там копается? – в который раз спросил Лысый у Малька, переминаясь с ноги на ногу у закрытой двери.
- А хрен его знает, - робко ответил Малёк, делая акцент на слово ‘’хрен’’.
- Жопой в форточке застрял, - сказал Лысый и заржал, запрокинув голову.
Малёк подумал и на всякий случай тоже рассмеялся.
- Харэ ржать, - тут же оборвал его Лысый. – На дело идём.
Тут, наконец, послышалось скрежетание, и дверь отворилась. На пороге стоял ухмыляющийся Косой, карман его мастерки заметно оттопыривался – не иначе зажилил что-то.
- Ну-ка пропусти старшого, - Лысый бесцеремонно оттолкнул его и ввалился в комнату. За ним последовал и Малёк. Косой плотно закрыл дверь и щёлкнул замком.
Гопники разбрелись по квартире. Косой, воровато оглядываясь, принялся обчищать ящики стола, Малёк стоял рядом, не зная с чего начать.
- Чё смотришь? – грубо спросил Косой. – Иди, поищи в других комнатах, может, найдёшь чего.
Малёк подчинился.
Тем временем Лысый забрёл на кухню, где обнаружил в одном из шкафчиков початую бутылку коньяка. Хмыкнув, он быстро свернул крышку и принялся хлебать прямо из горла.
- Э, Лысый, - донёсся из другой комнаты голос Косого. – Кончай бухать, иди глянь, чего салажонок нарыл!
Малёк стоял у распахнутого шкапа и, не отрываясь, смотрел на висящий в нём начищенный китель, увешанный орденами. При взгляде на каждую награду в голове вдруг возникала буря образов. Вот грязный оборванный солдат, тащит на себе раненого офицера. Вот он же бросается на танк, со связкой гранат. Вот кровавая переправа – измученные войной солдаты плывут на наскоро связанных плотах прямо на немецкие позиции, тонут, гибнут под огнём пулемётов, но те, что выживают, с криком бросаются на врага…
- Херасе, - послышался голос Лысого. – Чё он тут делает то? Они ж на параде, при полном параде, - он глупо хохотнул.
Вновь послышалось скрежетание замка, только теперь уже с другой стороны.
Они разом вздрогнули, но быстро сориентировались - лысый приготовил пудовые кулаки, Косой достал из кармана нож, а Малёк… Малёк тупо стоял и смотрел в распахнутый шкап.
- Чичаз Семёныч, только китель одену, да очки возьму, чтоб значит не проглядеть ничего, - послышался негромкий старческий голос и в дверях показался хозяин квартиры – низенький, опирающийся на трость старичок. Показался и тут же замер, увидев незваных гостей.
- Здорово дед, - Лысый выдвинулся вперёд замахиваясь. – Не вовремя ты пришёл.
И тут внутри у Малька что-то оборвалось.
- Не тронь сволочь!
Удивление на лице Лысого, быстро сменяющееся яростью, испуганный взгляд старичка, удар, тьма…
* * *
- Ты как сынок, живой? – послышался знакомый голос и Малёк, впрочем, теперь уже не Малёк, а Витька Савинков, открыл глаза. Над ним склонился тот самый старик-ветеран, которого он закрыл собой от громилы Лысого.
- Ж-живой, - Витька поднимается и со стыдом смотрит в глаза старичку, ожидая увидеть в них что угодно – презрение, ненависть, но видит сочувствие.
- Ну и хорошо, - заключает старичок поддерживая, всё ещё не оправившегося от мощного удара парня. – Чичаз мы с Семёнычем чайку поставим, у меня чай хороший, с малиной…
Старичок говорит ещё что-то, но Витька его не слышит. “Они одержали победу. Для нас” – вспоминает он чьи-то слова. - ''А чем мы отплатили им?''.
За окном гремит салют…

Этим утром, промозглым и пасмурным,
Из холодных российских вод,
К миру новому, к землям неясным,
Не спеша уходил пароход.

Он коптил небо дымными струями,
Воды чистые рассекал,
Покидали страну буржуины,
Так их красный народ называл.

Уплывали они и не ведали,
На чужом берегу что их ждёт,
Только верили, гонимые бедами,
Что покой каждый там обретёт.

Проплывали тогда тучи хмурые,
Потихоньку накрапывал дождь,
Кто их гнал? Не Махно ли с Петлюрою?
Или Ленин, прославленный вождь?

В небе чайки кричат так пронзительно,
Слышен женский и детский плач,
Не представить вам умозрительно,
Что творил тогда красный палач.

И когда пароход остановится,
Люди ступят на берег чужой,
На душе легче не становится,
Всё равно не вернутся домой.

И хотя встречают здесь радостно,
Только жить всё равно не смогли,
Потому что на сердце гадостно,
Потому что нет русской земли.

Перед обросшим чёрной шерстью чёртом, гордо восседающим за деревянным столиком, стоял, нетерпеливо переступая с ноги на ногу, коренастый лысоватый старичок с аккуратной бородкой и добрым взглядом инквизитора.
Одет старичок был в старомодный пиджак и такие же старомодные брюки. На ногах его были грязные штиблеты, один из которых, к тому же, обладал аккуратной дырочкой, через которую выглядывал носок.
В руках он мял засаленную клетчатую кепчонку со сломанным козырьком, а на левой стороне груди алел красный бант.
- Фамилия, имя, отчество - процедил сквозь зубы чёрт-комендант.
- Ленин Владимир Ильич, - гордо отрапортовал новоприбывший грешник и промокнул лысину платком. - Жарко тут у вас, товарищ.
- Угу, - буркнул чёрт, вписывая данные в аккуратную розовую тетрадочку.
- А как у вас тут с угнетением трудового класса? – вкрадчивым голосом поинтересовался грешник. – Начальство, небось, злобствует?
- Злобствует, - грустно ответил чёрт. – Одно слово – сатана.
- Сатана – политическая проститутка, - убеждённо заявил грешник. – Я уверен, товарищ, он якшается с Боженькой.
- Типун тебе на язык, - не слишком уверенно осадил наглеца комендант.
- Что же вы, не верите, мне значит? – обиделся тот. - Смотрите – злобствует ведь?
- Злобствует, - с готовностью кивнул рогатой башкой чёрт.
- На права ваши посягает?
- Посягает, - вновь подтвердил комендант.
- Свободы ограничивает?
- Ограничивает, - чёрт совсем поник.
- Вот! – грешник торжествующе поднял вверх указательный палец с обкусанным ногтем. – Налицо дурное божественное влияние!
- И что же теперь делать? - растерялся чёрт.
Грешник ободряюще похлопал его по плечу.
- Крепитесь товарищ, - прокартавил он. – Грядут перемены! Великий октябрь впереди и скоро трудовой народ сбросит с себя оковы!
- Правда? – в голосе коменданта появилась робкая надежда.
- Ну конечно! – грешник одарил собеседника ободряющей улыбкой. – Да здравствует коммунизм! Долой самодержавие!
- Серп и молот – смерть и голод! – не в тему продекламировал чёрт.
Ильич бросил на него убийственный взгляд и тот сразу сконфузился.
- Крепитесь товарищ, - повторил грешник. – Соберите всех трудяг, страдающих от тирании Сатаны. Мы обсудим перспективы строительства коммунизма в этих краях.
- Соберу, - пообещал чёрт, преданно глядя в глаза Ильичу. – И жену свою приведу, и соседей. Они на днях новый чан с кипящим маслом прикупили – так пусть знают, как страдает трудовой народ, пока они развлекаются.
- Соседи – это пожалуй лишнее, - трезво рассудил грешник. – А вот жену приводите.
Ещё раз хлопнув коменданта по плечу, Ильич развернулся и неспешной походкой направился прочь.
- Постойте, - окликнул его чёрт.
- Что такое товарищ? – обернулся грешник.
- Ключ, ключ от комнаты забыли! Мы вас с Николашкой поселим. Не возражаете?
- Это которым Николашкой? – насторожился Ильич. – Царём?
Чёрт утвердительно мотнул башкой. Ильич улыбнулся.
- Ну что же, селите товарищ. Потолкуем со святошей по-свойски.
Грешник спрятал ключ в карман пиджака, нахлобучил кепчонку и, сделав коменданту ручкой, удалился в сторону своей новой обители.

Старая холостяцкая ''однушка’’ встретила его яростным мяуканьем голодного кота, монотонным бульканьем воды, капающей из ржавого крана, и негромким бормотанием радиоприёмника.
Маньяк глубоко вздохнул, легонько пнул навязчивого питомца и прошёл в кухню, на ходу сбрасывая с себя куртку и ботинки. День выдался тяжёлый, а ночь обещала быть не легче.
Маньяк включил чайник и в изнеможении плюхнулся на стул. Кот – сообразительное животное – понял, что хозяин устал, и поспешно ретировался, куда-то на задворки квартиры.
Закипел чайник, раздался негромкий щелчок, и Маньяк поднялся со стула, потянулся за чайником.
Растворимый кофе. Маньяк ненавидел растворимый кофе, но другого не было. Быстрое движение пальцами и вот уже сыпется из пакетика в кружку напиток богов и обывателей – «Нескафе».
- Ну-ка что тут у нас? - произносит Маньяк с видом гурмана копаясь во чреве холодильника. В ходе короткой ревизии выясняется, что ужином на сегодня будут пельмени «Сам самыч», сделанные если и не из мяса, то уж точно из чего-то на него похожего.
Маньяк ставит на плиту кастрюльку с водой, а сам в это время готовит себе кофе. В воздухе разливается бодрящий аромат пищевого заменителя идентичного натуральному. Помешивая ложечкой в кружке с кофе, маньяк сбрасывает пельмени в кастрюлю.
Пришло время вспомнить и о коте. Несчастное животное целиком и полностью зависит от изрядно подточенной склерозом памяти хозяина. Вот и сегодня он забыл покормить питомца.
Коробка «Вискаса» приводит кота в норму, и хозяин позволяет себе расслабиться за скромным ужином.
За едой время летит незаметно и вот уже начинаются Новости на первом канале. Сытый Маньяк, облачившись в халат и тапки, усаживается в кресло и под довольное урчание кота созерцает улыбающуюся девушку-диктора, радостно вещающую о пожаре, унёсшем тысячи жизней. Маньяк хмурится, качает головой, а когда Новости заканчиваются, с чувством выполненного долга, переключает на канал «Спорт».
Футбольный матч поглощает внимание Маньяка ровно до десяти часов вечера.
Громко звенит старый будильник, и Маньяк недовольно встаёт с кресла. После меткого пинка, кот вновь выдворяется их хозяйской вотчины.
Десять часов. Комендантский час.
Маньяк скидывает домашний халат, снимает тапки и подходит к огромному комоду, стоящему в дальнем углу комнаты. Стоя перед зеркалом, Маньяк облачается в длинный тёмный плащ, надевает хоккейную маску и снимает со стены турецкий ятаган.
Какое-то время он красуется, любуясь на своё отражение, после чего натягивает на ноги тяжёлые берцы и уходит, захлопнув дверь.
Снаружи темно, лишь ночные фонари освещают улицу. Маньяк вдыхает запахи ночи и шагает по ночным улицам.
Комендантский час – какое чудесное слово! И в какой чудесной стране живёт Маньяк! Ведь в этой стране вместо того чтобы бороться с преступностью, власти выделяют ей особое время для тёмных дел.
Маньяк улыбается этой мысли и поспешно скрывается в тёмном переулке.
Ночь так коротка, а ему нужно успеть сделать так много…

Сила убеждения
- Мат, - говорит Гроссмейстер, откидываясь на спинку стула и наслаждаясь недоумением противника.
- То есть как это мат? – его соперник впивается взглядом в доску. – Вы это подождите товарищ! Как же это мат? Вот ведь у меня ход – могу слоном прикрыть.
- Это не существенно, - отвечает Гроссмейстер, презрительно отмахиваясь.
- Почему это не существенно? – возмущается соперник. – Мата ведь нет! Я ведь могу закрыть короля, а больше вы никак и не подступитесь. Скушаете слона – так, пожалуйста, я вас ферзём съем.
- Это не существенно, - повторяет Гроссмейстер. – Потому что на двадцать седьмом ходу я поставлю вам мат другой ладьёй, и закрыться вам будет нечем.
Соперник с ужасом глядит на Гроссмейстера, а потом робко добавляет:
- Но ведь у меня есть ферзь. Я могу закрыться ферзём.
- Как вы не понимаете, это не существенно, - Гроссмейстер глядит на него с сочувствием и брезгливой жалостью. – К двадцать седьмому ходу у вас уже не будет ферзя – я произведу размен фигур.
- Гм… а если я не соглашусь на размен? – спрашивает соперник.
Гроссмейстер смотрит на него, как на идиота.
- Тогда я поставлю вам мат ещё раньше, на двадцать третьем ходу своим ферзём, защищённым ладьёй.
- Так что же мне делать? – уныло спрашивает соперник.
- Сдавайтесь товарищ, - отвечает Гроссмейстер. – Вы всё равно проиграете, так зачем терять своё и моё время?
- Сдаюсь, - покорно соглашается соперник, укладывает своего короля набок и уходит, освобождая место у игральной доски.
- Ну, кто следующий? - бодрым голосом осведомляется Гроссмейстер.
В шахматы он играет уже четвёртый раз в жизни.

Деловая женщина
До рассвета ещё как до луны, а она уже на ногах. Дел по самое не хочу, а времени немного. Нужно быстро позавтракать, но в меру и правильно, чтоб не дать не единого шанса ненужным калориям. Нужно срочно сбагрить малолетнего сына в руки ответственной няни.
А потом навести марафет, губки подкрасить, щёчки подпудрить, причёсочка, реснички, бровки, чтобы перед клиентами выглядеть на все сто или даже больше.
И никто не поможет, ведь у всех есть дела. Муж на работе с раннего утра. Бабушка нянчится с внуком - кто ещё заставит малолетнего обормота съесть необходимую норму каши?
Одеться с иголочки жизненно необходимо. Да притом практично, ведь на улице зима, мороз щиплет щёки и нос. Новые колготки от холода не спасут, как же быть тут?
Над землёю повис холодный туман, не видно дороги. Она топчется на одном месте, выписывая ногами витиеватые кренделя, что ваша балерина. Танцы помогают согреться, и вот уже вынырнула из тумана спасительная машина.
Открывается дверь, и она в одно мгновение оказывается в тёплом салоне, в компании улыбающегося водителя.
Машина трогается. Пара дежурных фразочек за всю дорогу - вот и весь диалог. Работа. С симпатичным водителем флиртовать нельзя.
Машина останавливается в давно знакомом месте, и она выходит. Следом выходит и улыбчивый водитель, открывает багажник и помогает ей выгрузить товар.
Вокруг кипит жизнь, кто-то громко ругается, кто-то переговаривается по мобильному, кто-то только приехал, а кто-то уже давно приступил к работе.
Водитель как истинный джентльмен помогает ей, волоча тяжёлые сумки.
Она улыбается. Она в своей стихии. Она - деловая женщина, ну почти бизнес-вумен.
- Молоко! Сметана! Творог! Всё свежее, домашнее! Покупайте - не пожалеете!