Аделина Патти - королева примадонн |
Вот еще одна дама с портрета Винтерхальтера - оперная дива Аделина Патти. Ее слава королевы примадонн, державшаяся свыше сорока лет, и по сей день осталась непревзойденной.
Винтерхальтер Аделина Патти (1843-1919), 1863
Аделина Патти была легендой оперной сцены. Никто не сулил большую прибыль, чем Аделина Патти. Эра Патти с 1860 по 1900 год удивительным образом совпадает с выходом на ведущие позиции крупной буржуазии.
Вместе с любовью буржуазии Патти снискала милость царствующих дворов Старого Света, что также обеспечивало ей место под солнцем. Ее слушали английская королева, русский царь, германский император Вильгельм I, французская императорская чета. Как-то, после выступления Патти в Мадриде, маленький принц Альфонс пожелал увидеться с певицей, на что королева-мать Кристиана, ничего не преувеличивая, заметила: «Он — единственный суверен в Европе, с которым Вы не знакомы лично». Бриллиантовые броши, браслеты и кольца, преподносимые важными вельможами в знак благосклонности, оценивались в 200000 золотых франков. Патти окружали частные детективы, нанятые охранять это драгоценное состояние.
Винтерхальтер Аделина Патти, 1868
Патти быстро привыкла к роскоши и смотрела на нее как на само собой разумеющуюся дань своему искусству. Так, одна газета того времени, рассказывая о гастролях певицы в Санкт-Петербурге, дала нам представление о ее привычках. В самом изысканном отеле она занимала «анфиладу из двенадцати роскошно меблированных комнат, украшенных цветами и экзотическими растениями, где в позолоченных клетках пернатые певцы ожидают свою прославленную соперницу»; украшения Патти обошлись в пустяковую сумму — 80000 франков. Когда оперная дива появилась на сцене, а в императорской ложе, конечно же, сидела царственная чета, на нее посыпался цветочный дождь, обошедшийся дворянскому жокейскому клубу в 6000 рублей. После бенефиса певицы лестница в отеле превратилась в настоящий цветник, и шесть генералов, встретив ее, подняли в кресле, украшенном цветами, и под звуки оркестра с триумфом внесли в апартаменты.
Однажды безудержная страсть к деньгам сыграла с Патти злую шутку. Как-то она пела на званом вечере в Париже, и хозяин дома расплатился с ней самым деликатным образом, послав на следующий день ей изумительное бриллиантовое кольцо. Кольцо стоило целого состояния, но Патти, поблагодарив за подарок, осмелилась добавить: «О гонораре, по-видимому, забыли». И как же поступил оскорбленный хозяин? Он направил к певице слугу с другим, гораздо более скромным украшением, приложив оправдательную записку со словами сожаления о случившемся «недоразумении» и с самой учтивой просьбой вернуть бриллиантовое кольцо, поскольку оно предназначалось совсем для другой. Легко вообразить, с каким бешенством и слезной истерикой эта своенравная дамочка сорвала злость на своем окружении.
А вот такой милый случай описывает в своих мемуарах импресарио Дж. X. Мэплсон. Он заключил с Патти договор об ее участии в бостонском представлении «Травиаты», в качестве гонорара полагалась неслыханная сумма — 5000 долларов. Даже Каллас из директора «Метрополитен-оперы» удавалось вытянуть только 3000 долларов за вечер, не такие уж баснословные деньги по тому времени. После обеда посыльный Патти пришел за гонораром. Мэплсон признался, что до полной суммы, полагающейся по договору, ему не хватает еще 1000 долларов. После совещания с примадонной посыльный вернулся с таким приговором: Патти приняла решение не отправлять Мэплсона в тюрьму, хотя и имела на то полное право. Напротив, она возьмет 4000 долларов, подготовится к представлению и в костюме Виолетты будет ждать дальнейшего развития событий. Но без туфель — примадонна наденет их лишь тогда, когда в ее руках окажется остальная часть гонорара.
Так и вышло. Мэплсон с нетерпением ждал у вечерней кассы. Когда набралось 800 долларов, он вручил их посыльному, тот со всех ног помчался к Патти и возвратился с важным известием: одна туфля уже на ней! Очередные банкноты опять проделали путь от кассы до костюмерной, и в конце концов, пишет Мэплсон, «второй ботинок был надет, но не раньше, чем она получила последние 200 долларов. Мадам Патти, сама доброжелательность, вышла на сцену, и опера, которая к тому времени уже началась, успешно продолжалась до самого конца».
Рожденная капризами примадонны ситуация держала в напряжении весь театр и вполне подошла бы для оперы-буффа. Однако не следует считать Патти прирожденной комедианткой. Удивительно, но именно этого качества Патти была лишена. Даже знаменитый венский музыкальный критик Эдуард Ганслик, искренний друг и почитатель ее таланта, не мог не согласиться с тем фактом, что как актриса Патти ничего особенного собой не представляет: «Патти — натура преимущественно музыкальная, как актриса — фигура второго ряда, хоть ей и удалось превзойти всех своих итальянских соперниц. Ее персонажам не откажешь в драматичности и характерности; между тем, певица ни на секунду не позволяла себе нарушить музыкальное благозвучие. Именно благозвучие в той или иной степени страдает, если переусердствовать в «драматизации образа».
По его признанию, примадонна справлялась только с теми персонажами, которые походили на нее: хорошенькие, кокетливые, веселые и беззаботные Розины, Амины, Церлины, Норины — стандартный репертуар колоратурного сопрано. Патти не желала иметь такую репутацию. «Я не комедиантка со вскинутой головкой!» — рассерженно заявила она и на самом деле взялась за разучивание трагических женских ролей из опер Верди: Джильды, Леоноры, Виолетты и даже Аиды, которая бесспорно не подходила для ее голоса. Но уже по поводу партии Виолетты Ганслик сделал деликатную оговорку: «Виолетта в исполнении Патти совершила одну ошибку, единственную ошибку, которую мы готовы восхвалять больше, чем порицать — она не «травиата», не «дама с камелиями». Пикантный тонкий вкус «полусвета», которому остроумная француженка Дезире Арто придала такое изящество, у Патти совсем отсутствует. Детская веселость певицы в первой же сцене создает впечатление, что камелии на ее груди вот-вот превратятся в лилии».
Аделина Патти родилась 10 февраля 1843 года в Мадриде, где ее родители выступали с гастролями. Отец Сальватор Патти, сицилиец по происхождению, был тенором, мать Катерина Барилли, родом из Рима, прославилась как сопрано. Очень рано доллары заманили супругов Патти в Новый Свет, и Аделина выросла в Нью-Йорке. Вся семья занималась музыкой. Сводный брат Барилли преподал малышке первые уроки пения, сестра Карлотта, ставшая впоследствии концертирующей певицей, научила азам игры на фортепиано, и вскоре, когда муж ее второй сестры Амалии, сердцеед Мориц Стракош стал членом семьи, Аделина в его лице обрела первого педагога по вокалу, а впоследствии — многолетнего импресарио.
В пятнадцать лет она впервые оказалась на сцене. Не испытывая особого волнения, она отважилась в 1859 году в Нью-Йорке на «Лючию ди Ламмермур» Доницетти, одну из самых сложных женских партий. После успешно выдержанного испытания она объехала Соединенные Штаты до самых южных границ, но её манила Европа. Еще через год в Лондоне снобистская публика Королевского оперного театра «Ковент-Гарден» чествовала семнадцатилетнюю Амину (Беллини "Сомнамбула"), покорившую всех грациозной фигурой и природным обаянием, сверкающими черными глазами на миловидном лице и, конечно же, удивительно непринужденным колоратурным пением. 1860 год принято считать годом начала международной славы Патти. Париж, Голландия, Бельгия, Берлин пали к ее ногам — это был первый этап карьеры, длившейся более сорока лет с беспримерным постоянством, не омраченной спадами, поджидающими на вершине успеха.
В 1863 году Патти впервые посетила Вену. Эдуард Ганслик подробно описывает свои впечатления, имеющие для нас большее значение, чем многочисленные дифирамбы, пропетые Патти по всей Европе, ведь выдающийся критик и специалист по эстетике принадлежал к настоящим знатокам музыки и при всем восхищении никогда не ограничивался пустыми похвалами. Он превозносит юный голос певицы, диапазон которого легко вмещал две с половиной октавы — от до первой до фа третьей: «Это звонкое, как серебро, настоящее сопрано особенно в верхнем регистре звучит необыкновенно ясно и прозрачно, в среднем становится чуть резче, что скорее создает впечатление морозной утренней прохлады, но низким нотам еще не хватает силы». Позже, как отмечает Ганслик, Патти избавилась от этого недостатка. «По мягкости и теплоте этот голос нельзя назвать выдающимся, да и о крепости его можно говорить только в сравнении с изящной фигурой певицы... Ее высокое мастерство гораздо лучше проявляется при исполнении стаккато, чем во время плавных пассажей. И надо всем этим разливается неиссякающее очарование». Итак, окончательный приговор: «Если рассматривать как единое целое пение, артистизм и человеческие качества Патти, должно признаться, что никто на сцене не являет собой более чарующего зрелища... Певица сразу заставляет нас забыть всех соперниц — в этом и заключается ее волшебное обаяние».
По прошествии двадцати четырех лет в Лондоне Ганслик вновь услышал обожаемую подругу, в свои сорок четыре та показалась ему бесподобной: «Каждый звук производил желаемое и должное действие. Искусство великих итальянцев, которое в наше время стало редкостью, состоит в том, чтобы сильно и далеко посылать звук, не переходя на крик, — Аделина Патти владеет им в высочайшей степени. Совершенная техника формирования звука, красота и чистота, которыми наполняется самая простейшая фраза, не менее великолепны, чем бесподобное исполнение колоратур».
За безошибочную точность интонаций в Санкт-Петербурге Патти прозвали «Паганини вокального мастерства».Как писал о ней Станиславский! О ее голосе... необыкновенной колоратуре и технике, называя ее высокие ноты - чистейшим серебром... А Чайковский? Вот слова великого композитора - "В чарующей красоте её голоса и в соловьиной чистоте её трелей, в баснословной лёгкости её колоратуры есть что то нечеловеческое. Да, именно нечеловеческое... "
Скупой на похвалы Верди написал на благодарственной карточке "Моей единственной истинной Джильде". Еще он говорил о ней: "Изумительный голос, чистейшее пение, поразительная актриса с шармом и естественностью, каких нет ни у кого". К нему присоединились Мейербер, Обер, Тома, Гуно, написавший специально для нее оперу «Мирейль».
Неужели у Аделины Патти не нашлось достойных соперниц, которые смогли бы помешать ее единоличному господству? Нашлось! Север подарил Европе "шведского соловья" — Кристину Нильсон (1843-1921), которая многие годы оспаривала корону у самой Патти. Этапы ее успешной карьеры во всем совпадают с карьерой Патти. У нее был куда более богатый репертуар, чем у Патти, но завершилась ее карьера намного раньше. Одно время с Патти соперничала Паолина Лукка (1841-1908).
Паолина Лукка Кристина Нильсон
Очередная претендентка на корону в классическом пении явилась в лице польки Марчеллы Зембрих (1858-1935). Сейчас Зембрих считается европейской знаменитостью первого ранга, но при жизни она всегда оставалась только принцессой рядом с королевой Патти. С именем Нелли Мельба (1861-1931) в мировом параде примадонн впервые появляется экзотический голос, непохожий на все остальные. Карьера Мельбы — словно дополненная копия карьеры Патти: дебют в 1886 году в Лондоне, затем Париж, Европа, Россия, Австралия, Америка, где были самые большие заработки. Хотя ее творческий расцвет пришелся на старость Патти и после смерти великой примадонны Мельба все еще продолжала выступать (она ушла со сцены только в 1926 году, уже мультимиллионершей), ей так и не удалось затмить беспримерную Патти.
Нелли Мельба Марчелла Зембрих
Славу Патти приумножила страсть принца Уэльского, впоследствии короля Эдуарда VII, который отправился вслед за ней в Баден-Баден. Сердечные истории с участием знатных особ составляли часть романтического ореола примадонн. В действительности же амурные похождения Патти были гораздо скромнее приписанных ей молвой. Она не имела ничего общего с демоническим образом роковой женщины. Хотя её личная жизнь складывалась не так успешно, как её карьера, но зато не так катастрофично, как у многих оперных певиц.
Еще в молодости Патти обручилась в Лондоне с сыном миланского коммерсанта. Его ревность была вполне в духе классических оперных эпизодов, и постоянно устраиваемые им сцены, хоть льстили самолюбию молодой дивы, постепенно становились в тягость, а когда страстный Отелло обанкротился, Аделина навеки вычеркнула его из своего сердца.
Ко всему прочему она была очень честолюбива. У нее появился новый жених: маркиз де Ко, молодой человек с бакенбардами а-ля Оффенбах, шталмейстер императора Наполеона III, Bel ami на каждом придворном празднике. Сердце Аделины растаяло, ведь вместе с титулом маркизы она получала залог удачной актерской карьеры. Осталось преодолеть сопротивление свекрови, герцогини де Вальми, которая поначалу не испытывала особого восторга перед женитьбой сына на комедиантке. Императрица Евгения собственной персоной стала посредницей в этом деле, так в 1868 году в часовне редемптористов Клафама состоялась пышная свадьба. Свидетелями были герцог Манчестерский, французский принц де ла Тур д'Овернь и посол Франции в Лондоне. Ничего более изысканного дотоле не видели. Аделина купалась в лучах дворянской славы.
Несколько лет все шло хорошо, поющая маркиза разъезжала от успеха к успеху, муж сопровождал ее в качестве принца-консорта. Неожиданно Патти воспылала безудержной страстью к одному своему коллеге — тенору Эрнесту Николини, который на самом деле оказался отцом пятерых детей и австрийцем по фамилии Николас. Сначала она совершенно не переносила Николини, его грубые манеры так же действовали ей на нервы, как и бахвальство в любовных делах. Но в конце концов Аделина Патти пожертвовала браком и дворянской роскошью ради человека, который даже не был образцовым артистом. Измена стала сенсацией, маркиз де Ко подал на развод, он обошелся Патти в 250 тысяч франков. Именно в России, в её северной столице состоялось расставание певицы с первым мужем, что заставило Патти надолго забыть дорогу в Москву и Санкт-Петербург. Вновь на российской сцене она появилась в возрасте 50 лет.
Еще некоторое время эта история служила обильной пищей для закулисной болтовни, но слава примадонны так укрепилась за Патти, что поведение певицы не повлияло на ее положение в обществе. В целом брак был счастливым, только в конце жизни Николлини возникло некоторое напряжение между супругами, что он даже вычеркнул Аделину из своего завещания.
Эрнест Николини
В 1889 году Николини умер. Аделина искренне оплакивала его, что, правда, не помешало ей уже на шестом десятке выйти замуж за 23-летнего шведа Рольфа Седерштрёма, барона по происхождению и массажиста по роду занятий. Молодой барон резко ограничил общение Патти с внешним миром, сократил штат прислуги в замке, но, возможно, дал стареющей женщине видимость любви с его стороны, да так, что сделался её единственным наследником. После её смерти барон женился на женщине, бывшей намного моложе его самого. Их единственная дочь унаследовала состояние Патти.
Ей удалось сохранить свой голос до глубокой старости. В 65 лет ее имя по-прежнему притягивало публику как магнит, и перед своим официальным уходом со сцены певица дала серию последних и предпоследних концертов. Даже уже во время Первой мировой войны Патти участвовала в благотворительном концерте. 27 сентября 1919 года она умерла в своем замке Крейг-и-Нос в Уэльсе, который был куплен ею в годы первого замужества, и в котором она провела счастливые годы с Николлини и Седерштрёмом. Похоронена оперная дива в Париже, на кладбище Пер-Лашез.
Это была последняя из великих оперных примадонн, за которой стояла целая эпоха. После нее появилось немало певиц, в творческом отношении более развитых и даже готовых помериться силами в вокальном искусстве. Однако законным наследником славы Патти стала не женщина, а мужчина: тенор Энрико Карузо. Отныне в оперном королевстве скипетр власти перешел из рук примадонны в руки его величества Тенора.
А здесь можно послушать голос Аделины Патти. В раструб граммофона эта пожилая, 62-летняя женщина пела впервые в жизни, и легкое дрожание голоса можно объяснить не только несовершенством техники. Перед нами только слабая тень певицы, но и по этой записи можно понять, в чем заключалась загадка мировой славы Патти.Только благодаря высочайшему техническому мастерству даже в свои 62 года певица сохранила девическую звонкость голоса. Вокальная техника и дар Божий сливаются здесь в единое целое. Пение Патти не затрагивает душу и не согревает. Оно являет собой образец совершенной, чистой красоты.
Интересный факт для любителей собак. Аделина Патти способствовала популяризации в Европе породы чихуахуа. В 1890 г президент Мексики преподнес ей чихуахуа, спрятанную в букете цветов.
А это рецепт торта Аделина Патти.
Сырые яйца растереть добела с желтками и сахаром. Вмешать крахмал, рубленые цукаты, ядра фисташек и миндаля, половину этой смеси мелко порубить, а оставшуюся еще мельче и тщательно перемешать. Сформовать из полученной массы две одинаковые лепешки, выпечь в не слишком горячей духовке, промазать подобранным по вкусу вареньем, сложить, покрыть глазурью и украсить консервированными фруктами и ягодами.
Здесь рассказ Валентина Пикуля "Букет для Аделины" http://lib.rus.ec/b/76741/read
Здесь у Arin Levindor можно почитать еще о Патти как о прототипе героини романа Гастона Леру "Призрак оперы", познакомиться с биографией, посмотреть еще фото
http://www.liveinternet.ru/users/arin_levindor/post82988131/
Использованный материал отсюда http://www.classic-music.ru/patti.html по книге книге известного немецкого критика и музыкального писателя Курта Хонолки "Великие примадонны"
Это сайт замка Крейг-и-Нос http://www.craigynoscastle.com/index.htm#target1 теперь отель
Говорят в замке обитает привидение певицы. Можно слышать её голос в театре, который построен в замке при жизни Патти. А так же нельзя сравнивать примадонну с другими певицами, иначе она начинает швырять посудой.
| Рубрики: | биография певица/певец 1860 1900 |
| Комментировать | « Пред. запись — К дневнику — След. запись » | Страницы: [1] [Новые] |
