Долгожданным любимцем в семье,
в центре Вены, танцующей вальсы,
он родился не просто остаться:
стать гуманным на этой земле.
... только быть гуманистом вдвойне
сложно людям времён оккупаций:
автор может с аншлюсом сражаться
или страстно писать о войне,
он не мог. В шестьдесят, а не в двадцать
от смещенья понятий о зле
убежденья внутри и извне
начинают, как кости, ломаться...
Он, не созданный для эмиграций,
то ли душу покинул в стране,
то ли главное: чувство вживаться
в мир сюжетов и ритм интонаций.
Плыли образы - тень на стене,
и никак не могли удержаться...

Где Европа, в крови и огне?
В Петрополисе бразильянцев -
светит солнце кофейных плантаций
и растут урожаи в цене.
Платья - белая ткань на жене,
точно флаги капитуляций,
будут годы у пальм развеваться:
местный цвет ей к лицу, и вполне
соответствует фактам реляций.
Слухи: русские пробуют драться,
но газеты - враньё на вранье:
и портреты министров, и граций -
кто в купальнике, кто при коне...
Что им амок цивилизаций?

Он не спит по ночам в тишине.
Отзвенели цикады с акаций.
Он пытается разобраться
в ситуации и себе:
Стефан Цвейг - ещё он или не
полагается впредь называться
громким именем книжного глянца?
...а цветы и деревья в окне -
составляющая декораций...

Он скончался. Не нужно бояться:
Южный Крест на небесной струне,
дрогнув, вздумает взять и сорваться,
словно звёзды растоптанных наций,
оказавшихся в общей тюрьме.
Он устал. Нет иллюзий на дне.
И, бесспорно, нелепо стреляться,
но талант в абсолютном нуле -
не паденье морали и акций:
смерть к смертям, как зола на золе...

...и - страшнее любых провокаций -
безразличие иностранцев
в предобеденном дефиле...


Светлана Барышева