В его жизни были невероятные встречи. Чего только стоит знакомство с Вангой, которая предсказала ему «двойное» президентство. А ведь многим не даёт покоя и рассказ Илюмжинова об общении с инопланетянами…

Но начали мы всё-таки с Ванги.

– Как вы познакомились с легендарной ясновидящей?

– Через болгар, с которыми учился в МГИМО. В 1993 году поехал с ними в Петрич, где жила Ванга. Не хочу хвастаться, но я был одним из немногих, с кем она нередко встречалась. Мы сидели, общались, пили чай. Как-то в апреле 1995-го звонит Бойка Цветкова, её родственница, врач. Спрашивает: «С тобой всё в порядке? Тётя уже несколько раз повторила, что видит двух Кирсанов. Кирсан, говорит, раздвоился». Я сам Вангу набрал – она смеётся. Взял самолёт, полетел к ней. Поужинали, все её родственники сидят вокруг. На меня вдруг указала: «Такой худой, маленький, а два кресла занимает…». И через несколько месяцев меня избрали президентом ФИДЕ.

Я раз 40 встречался с бабой Вангой, она  всегда принимала меня без очереди.  Я встречался с ней не как с ясновидящей, а как с бабушкой, доброй бабушкой, приезжал к ней за советом.

Она говорила, что будет плохо, очень плохо...Но про Россию говорила: "Вы Великая держава. Вы объедините весь мир."

– Когда видели Вангу последний раз?

– Приехал к ней в июле 1996-го, за месяц до смерти. Жарко, хотелось воды. Ничего ей не сказал – и неожиданно слышу: «Что мучаешься? Попей!» Налил из кувшина. «Знаю, торопишься», – произнесла Ванга. В самом деле, я спешил в Цюрих. «Ладно, лети. А я здесь помру. Но ты меня помни. Возьми чашку, из которой пил». Я положил её в сумку. «А со мной не будешь пить?» Взял вторую чашку. «Куда воду будешь наливать?» Взял и кувшин. Она и сама знала, что умирает от рака. Да и видно было, что осталось ей недолго. А взяв кувшин, я понял: это наша последняя встреча…

Знаете, я иногда спрашивал у Ванги: «Откуда тебе известно прошлое, будущее?» Она отвечала: «Я не знаю». Она не понимала, безграмотная была, в 14 лет ослепла. Я думаю, Ванга была простой проводник. Подключалась к единому информационному полю, где смешение времени и пространства. И брала оттуда информацию. Впрочем, каждый из нас – чуть-чуть баба Ванга.

– Вы серьёзно?

– К сожалению, мы используем 2-3 процента от способностей мозга. Использовали бы 15 – могли бы телепортироваться. Или общаться на расстоянии без телефона. Я вот прочитал книгу Циолковского «Путешествие атома». Мы – это набор атомов, они приходят и уходят. Сегодня в виде человека, завтра в виде планеты. Есть душа. Есть память от прошлых жизней.

– В каком-то интервью вы сказали, что проживаете сейчас 69-ю жизнь.

– Да, по буддизму. Если 108 перерождений прошло нормально, достигаешь Нирваны. При мне лама из Индии вошёл в медитацию и рассказывал, какими были предыдущие жизни. Я сидел с ручкой и записывал. Кто-то верит в это, кто-то – нет.

– Ванга рассказывала, что вас ждёт впереди?

– Да. Но нельзя об этом говорить. Если вам цыганка карты разложит, никому не рассказывайте – не сбудется. Мысль материальна – кто-то услышал и увёл её. Я сам прежде гадал – на фасоли, картах, чём угодно. Мог людей лечить. Но в 26 лет отправился на Памир, был слёт людей с такими способностями. Мне сказали: заканчивай и лечить, и гадать. Табу. Твоя энергия для другого.

– Когда-то вы говорили о желании уйти в монастырь…

– Это уже не актуально. Пару лет назад, когда гостил у Его Святейшества Далай-ламы XIV в Гималаях, очень хорошо там помедитировал. Но Его Святейшество сказал: «Тут есть кому молиться, у тебя другая карма».

– А чем вам запомнилась встреча с Папой Римским Иоанном Павлом II?

– Мы познакомились в 1993-м. Я подарил ему шахматы, а он расставил позицию и сказал: «Молодой человек, решите задачу – мат в два хода». Я не смог. Оказывается, когда он жил в Кракове, в местной газете каждую субботу публиковались этюды, составленные ксёндзом Войтылой. Он был мастером ФИДЕ по шахматам.

– Некоторые смеются, слушая ваши истории про инопланетян. А кто-то из известных людей рассказывал вам похожее?

– Да. Например, Василий Васильевич Смыслов. Уважаемый человек, чемпион мира по шахматам. Однажды подошёл с женой Надеждой Андреевной, взял меня за локоть и отвёл в сторону. «Кирсан Николаевич, смотрите мне в глаза. Слышал выступление по радио, вы сказали, что встречались с инопланетянами. Правду говорили? Да или нет?» Да, отвечаю. Мне незачем врать. Смыслов опустился на скамейку: «Наденька! Я знал, что Кирсан не врёт! Всё, давай согласие…»

– На что?

– Вот и мне стало интересно – что такое? Смыслов сказал: «Я молчал тридцать лет. Профессор, чемпион мира – боялся, что сочтут сумасшедшим». Оказалось, в 1974 году у Василия Васильевича был контакт с инопланетянами. Жена – свидетель. Играл матч претендентов с Хюбнером и заболел. Партию отложил, вернулся в гостиницу. Не успел зажечь свет – кто-то расставил ему позицию. Начал рассказывать, как играть. Наутро Смыслов воспроизвёл эти ходы – и победил. Через день всё повторилось.

– И никому не открылся?

– В какой-то момент ему стало плохо, думал, что умирает – и написал об этом статью в журнал «Наука и религия». Но когда выздоровел – постеснялся отсылать. Не знаю, сохранилась ли.

– У вас контакт с инопланетянами сложился по-другому?

– Да. Это было в субботу 18 сентября 1997 года. Я приехал в свою московскую квартиру. Чувствую – балкон открылся. Подошёл, а там полупрозрачная труба. Я шагнул туда – и увидел людей в жёлтых скафандрах. Когда зашли на космический корабль, стал задыхаться. Тогда мне тоже дали скафандр. Я ещё не успел подумать, что воздуха не хватает, а инопланетянин уже показывает на грудь: мол, вот здесь покрути немного, отрегулируй подачу кислорода. Отрегулировал. Мне устроили экскурсию по кораблю. Затем куда-то полетели. Я запомнил фразу: «Нам нужно пробы взять с одной планеты…» А потом так же обратно вернули. Три человека могут это подтвердить.

– Кто?

– Мой помощник, водитель и министр, которые утром приехали в квартиру. Дверь открыли своим ключом, увидели, что меня нет. Вещи на месте, балкон открыт – а это последний этаж. Сели на кухне, начали обзванивать знакомых. И вскоре видят, как я выхожу из спальни. Спрашивают: «Где ты был?» – «На летающей тарелке». Они, конечно, не поверили, решили, что разыгрываю. Но потом мы начали рассуждать логически. Меня в квартире не было. Не заметить там они меня не могли. А появился я из спальни, где дверь была открыта на балкон…

– Никогда не жалели, что рассказали журналистам об инопланетянах?

– Порой мелькала мысль: «Может, лишнее ляпнул?» Да и сами посудите, какие плюсы в этом откровении? Тем более для президента республики и международной федерации. Ведь сразу разговоры начались: «Что это за руководитель, который с зелёненькими общается? Он чокнутый? Его в Кащенко отправить?» Но ни о чём не жалею. Я же ничего не выдумывал. Раз пошёл сигнал оттуда, значит должен был сказать. Сделал это по наитию. Со мной, кстати, и прежде бывали ситуации, когда что-то делал по наитию. Допустим, в качестве президента Калмыкии подписывал документы, хотя знал, что делать этого не следует. Но меня словно кто-то сверху заставлял. Позже осознавал случившееся и некоторые указы просто рвал.

– Примером проиллюстрируете?

– Взять историю с декларацией независимости. Помните, Ельцин обратился к руководителям республик: дескать, берите столько суверенитета, сколько сможете. Калмыкия тоже должна была подписать договор с центром. В марте 1994-го уже подготовил указ, но в последний момент его разорвал. На встрече с местными депутатами в голове что-то щёлкнуло, и я сказал: «Отменяю Конституцию Калмыкии, декларацию о суверенитете, закон о гражданстве республики. Если этого не сделать, через несколько месяцев танки будут утюжить один из российских городов». Я вдруг отчётливо увидел эту картину перед глазами – танки, взрывы, всё в огне. Только не понимал, что это за город.

– А дальше?

– В ноябре 1994-го сто танков вошли Грозный. Чеченцы подожгли первый и последний – и танки вспыхнули, как спичечные коробки. Это же российский город? Так что интуиция меня не подвела. Когда же объявил об отказе от суверенитета, в Элисте собралась толпа оппозиционеров. Кричали: «Кирсан, убирайся в Москву!», «Будем сусликов кушать, но к Москве не присоединимся!» Ну и в таком духе. Звонили мне и из Администрации президента России: «Кирсан, что происходит? Почему в последний момент ты всё переиграл?»

– Что отвечали?

– Зачем играть в бумажные суверенитеты, если мы работаем в единой рублёвой зоне и у нас одна граница? Какой уж тут суверенитет… С Конституцией тоже любопытно получилось. Я сказал: Конституция должна быть одна – российская. А в Калмыкии пусть называется как угодно. Хоть устав, хоть степное уложение – ведь именно так в 1640 году наши предки назвали свод законов. Меня после этого замучили звонками из Кремля, комиссиями, которые присылали Скуратов и Устинов. Требовали, чтоб сохранил Конституцию. А я отвечал, что, вообще-то, это не русское слово. И правильно – степное уложение. Тем более мы и живём в степи. В итоге всё-таки настояли, что Основной закон республики Калмыкия будет называться Степное уложение. Но в скобочках приписали: «Конституция».

– Вы, кажется, были знакомы с Джохаром Дудаевым?

– Общались по «кремлёвке», которая стояла у него до последних дней. Как-то в 1994-м обмолвился об этом в беседе с Ельциным. И тот отправил меня в Чечню с делегацией министров Калмыкии. Встречал нас лично Джохар Мусаевич. Приехали к нему в Белый дом. Говорит: «Пусть твои министры покушают. А мы пока в кабинете перекусим, пообщаемся. Затем к делам приступим». Заходим – там уже в комнате отдыха всё накрыто. Это было в час дня. И вот разговариваем, разговариваем. Весь чай выпили. Потом ужин принесли. Когда поднялись из-за стола, было уже десять вечера. Представляете, восемь часов проговорили!

– О чём?

– Джохар Мусаевич начал рассказывать про независимую Ичкерию. Отвечаю: «Ладно я, молодой, но вы же – генерал, служили в Советской армии. Что такое Чечня? 20 тысяч квадратных километров. А Россия – 150 миллионов. Вас же быстро отутюжат». – «У нас есть оружие, 20 самолётов» – «Да какие самолёты – картонные ИЛы. А главное – сколько народу погибнет, простые люди. Зачем проливать кровь, если можно договориться? Тем более Ельцин говорил о суверенитетах». И, знаете, постепенно Дудаев переключился на мою волну, задумался. Говорит: «Да-да, надо поехать в Кремль, подписать договор…» Мне кажется, с ним можно было договориться – он же был человек с нашим, советским, менталитетом. Больше половины жизни провёл в СССР – школа, институт, армия. Всё как у всех.

– Чем поразил Дудаев?

– Он постоянно показывал, что всё знает. И действительно – был очень информирован, потому что напрямую общался с Генштабом. Позже во время очередной встречи Дудаев даже показал весь компромат, собранный на меня в Администрации президента. Подошёл к столу, порылся в бумагах и протянул папку: «На, почитай». Это были копии бумаг, которые прошли через Администрацию. Впрочем, чему удивляться? Тогда это ещё была одна страна.

– Вы постоянно в разъездах, за год посещаете около шестидесяти стран. Жена вас видит только по телевизору?

– Сын показывает на экран: «Мама, где ты себя такого мужа нашла?» Я кочевник. Для семьи не создан, хоть вон стоит флаг ФИДЕ. Видите, что написано? «Мы – одна семья». А моя семья – весь мир. Я люблю жену, родителей. Но прийти домой, надеть тапочки, взять газетку… Просто тяги нет. Наверное, я действительно ненормальный. На Филиппинах сенатор, президент шахматной федерации, спросил: «Кирсан, ты клонирован? Ты же вчера в Малайзии выступал!» Как-то за лето объехал 48 стран. В отпуске не был ни разу. Ни единого выходного. Даже 1 января в 9 утра я всегда на работе.

– Трудно вас с этим поздравить.

– Может, кто-то и считает меня несчастным человеком в общем понимании. Но у каждого своя карма, своя система координат. Главное – мне так комфортно.