Кому так не угодил Мединский, что поднялась масштабная кампания?

Каждому, кто следит за культурной жизнью России, ответы на эти вопросы прекрасно знакомы. Это не принято говорить вслух, но Мединского жутко ненавидит, чуть ли не на уровне инстинктов, так называемая творческая интеллигенция. Точнее, та ее существенная часть, что ориентирована на Запад и воспринимает все традиционно русское как «мракобесие».

Будучи ее идеологическим антагонистом еще до прихода в министерство, Мединский открыто бросил вызов этой тусовке, оккупировавшей с 90-х годов российскую культуру и медиасреду. И за четыре года он нанес столько ударов по «прогрессивному искусству», что предстает в глазах его адептов «жандармом режима», душащим свободу творчества, – этакой современной Фурцевой.

Если вы спросите какого-нибудь модного критика о Мединском, он с неподдельным возмущением и даже ненавистью перечислит многочисленные примеры вреда, нанесенного министром «прогрессивной общественности».

Одним из первых стал отказ министерства в господдержке кинофестивалю Виталия Манского «Артдокфест», на котором любили смаковать ужасы российской действительности, а в 2014-м сделали специальную программу «Украина не Россия». В знак гражданского протеста гордый оппозиционер Манский, привыкший к бюджетному финансированию, эмигрировал в Латвию.

При Мединском Министерство культуры в конфликте церковной общественности с постановщиком оперы «Тангейзер», в которой актер в образе Иисуса участвовал в оргиях прямо на сцене, встало на сторону первых.

Произошел прецедент за все постсоветское время – государственная власть вместе с традионалистски настроенным большинством выступила против сомнительных экспериментов в культуре. Было продекларировано и доказано на деле, что в рамках госполитики нравственность в искусстве важнее безответственной свободы. Невиданное нахальство «мракобесов». 

Еще одной «виной» Мединского перед рукопожатным сообществом стало увольнение главы Госархива Сергея Мироненко. И даже не само увольнение, а тот «отлуп», который был дан министром за антиисторические высказывания о «10 миллионах кулаков», репрессированных Сталиным, и якобы выдуманном подвиге 28 панфиловцев. Мединский открыто выступил против антисталиниста, а такое со времен Хрущева непозволительно. И наказывается клеймом поклонника тирана и сатрапа.

Недопущение Министерством культуры в отечественный кинопрокат сомнительных фильмов стало вопиющим примером жестокой государственной цензуры, вернувшейся при Мединском. Как же – чиновники посмели запретить порнографический фильм Гаспара Ноэ «Любовь» и русофобскую заказуху Вайды про «Катынь».

Можно спорить, насколько это действенный метод, но позиция Мединского не допускать к широкому прокату чернуху и порнографию вызывает насколько сильное раздражение «творческой интеллигенции», настолько сильную поддержку народа. Одновременно с этим Минкультуры оказало финансовую поддержку истинно народной картине «28 панфиловцев» – про тех самых героев, которых, по мнению бывшего главы Госархива, не существовало. Очередная непростительная «ошибка» Мединского.

Феномен выставки Серова – пусть и косвенная, но, несомненно, такая же «вина» министра. Преобразования в музейной деятельности, приведшие к улучшению доступности галерей и заинтересовавшие искусством широкую аудиторию, способствовали тому, что в один морозный январский вечер рукопожатная общественность вдруг обнаружила, что народ в прямом смысле потянулся к прекрасному.

На фоне падения рубля и роста инфляции люди выстроились в очередь не за колбасой и в обменники, а в Третьяковку за картинами классика. Эффект разорвавшейся бомбы произошел в тот момент в головах «избранных интеллектуалов». Выставки соцреализма, запускаемые по стране одна за другой при Мединском, только утяжелили «грех» сталинизма нынешнего министерства.

Но пиком «падения» Мединского в глазах прогрессистов является провозглашение новой государственной культурной политики, следствием которой и стали все действия Министерства культуры последних лет.

Среди озвученных министром принципов этой политики можно назвать «русскость как ядро русской культуры» и «самобытность России как отдельной цивилизации». Для творческой элиты, молящейся на Запад, такие слова как нож в спину. Такого нельзя простить.

Говоря по существу, принципы и ценности культурной политики, озвученные Мединским, стали первой откровенной попыткой государства сформулировать национальную идею, государственную идеологию. Ту самую, что официально запрещена Конституцией 1993 года.

Еще в апреле 2014 года Мединский открыто объявил, что закончилась монополия «избранного меньшинства», творчески бездарного и антироссийски настроенного, в культурной жизни страны. Что государство стремится к возврату от разрушительных и подражательных установок в искусстве к нравственным ценностям и традициям классической русской культуры.

Вдобавок ко всему прочему Мединский, как назло, оказался довольно эффективным управленцем. Не везде, но в многих сферах наблюдается рост показателей, как финансовых, так и «творческих».

Посещаемость театров за три года увеличились на 22%. В регионах отремонтировано и открыто около 100 музеев, десятки театров и филармоний по всей стране, региональные центры для молодых художников.

Открыта филармония в Москве, новая сцена Мариинки в Санкт-Петербурге, заложен первый камень Центра современного искусства на Ходынке. Увеличены зарплаты работников культурных учреждений с 15 тысяч рублей до 30 в среднем по стране (в Москве – 50 тысяч).

Конечно, есть и недостатки, и откровенные проблемы. Среди них главной, по-прежнему, является отечественный кинематограф, который не удалось вывести из коматозного состояния. Увеличение доли российских картин в прокате с 13% до 17% прорывом не назовешь.

Качество новых картин ниже всякой критики: либо «кальки» со слабых образцов Голливуда, либо продолжение декаданса 90-х («Левиафан», «Географ глобус пропил»).

Тем не менее за четыре министерских года Владимир Мединский сумел расшевелить «болото» избранных творцов, которые за государственный счет создавали не нужные народу и очерняющие страну «шедевры», и начать оздоровление культуры, ее поворот к классическим образцам и традиционным ценностям.

Он показал и доказал, что либерал и финансовая грамотность – это не синонимы, а выставка Серова даже с чисто монетаристской точки зрения может быть эффективнее эксперимента типа «Тангейзера».

Спору нет, хищения на реставрации таких культурных памятников, как Изборская крепость, если это будет доказано, отвратительны. И прежде всего не воровством 50 миллионов рублей (сумма ничтожная даже для Министерства культуры), сколько вредом, нанесенным культурному наследию. Однако подобные промахи подчиненных не могут перечеркнуть четырех лет работы ведомства под началом Мединского.

Показательно, что многие во власти это понимают. За Мединского заступились Сергей Степашин, Станислав Говорухин, вице-премьер Голодец, да и сам президент, пусть и косвенно – через пресс-секретаря Пескова. Все они заявили об отсутствии необходимости в отставке министра культуры.

В то же время печально, что одним из первых критиков Мединского выступил советник президента по культуре Владимир Толстой, призвавший зачем-то министра подать в отставку. Это означает, что среди руководителей культурной жизни страны, обладающих к тому же сходными ценностными позициями, возник конфликт.

В условиях травли министра со стороны идеологических противников, либеральной интеллигенции, столкновения внутри «партии власти» играют только на руку оппонентам. Уволить Мединского не проблема, но что если вместо него придет представитель «избранного меньшинства» и поклонник оперы с оргией вокруг Христа?

Начатый разворот государства к национальным ценностям достался немалым напряжением сил, но его очень легко обнулить. Под благовидным предлогом борьбы с коррупцией.

Читать полностью:http://www.km.ru/v-rossii/2016/04/01/ministerstvo-...74338-komu-ne-ugodil-medinskii