Американский адвокат Джулиан Генри Лоуэнфельд защищал в США интересы крупнейших российских кинокомпаний, оказывал консультации для российских бизнесменов, ведущих дела в Америке, в качестве переводчика-синхрониста сопровождал в поездках по США мэра Санкт-Петербурга Анатолия Собчака, а также занимался переводами Пушкина. «Газете.Ru» он рассказал о слабых сторонах российской пропаганды.

— В Америке часто звучит мнение, что США проигрывают «информационную войну» против России. Вы согласны с этим?
— Даже это мнение — часть этой войны. На самом деле промывание мозгов у нас идет такое тотальное. Чуть ли не принято считать, что, если ты просто понимаешь позицию России, ты «полезный дурак» или «куплен Кремлем» — так обзывают тех немногих, пытающихся констатировать факты и извлечь правду из невероятно искаженных репортажей, которые показывают американцам про Россию.

Информационная война состоит в отказе видеть полную картину того, что происходит в России, и быть мало-мальски объективным.

Нам говорят: «Есть только одна версия событий». К сожалению, люди в США просто не знают, как мы залезли в одну постель с «Правым сектором» (запрещен в России. — Прим. «Газета.Ru») или батальном «Азов», бойцы которого носят нацистскую свастику. Никто у нас не знает про зверства националистов в Одессе. Увы, не вижу, чтобы в Америке кто-то высказал иное мнение касательно событий на Украине. Я люблю свою страну, но хочу сказать, что Россия в США себя никак не защищает. И это плохо даже для нас.

— А какими методами Россия может себя защитить?
Не молчать — оспаривать. В споре рождается истина. И есть юридические меры, которые позволяют бороться, например, с санкциями. Путин, кстати, это знает. Он как-то сказал по поводу санкций, что надо обратиться к адвокатам. Он был прав. Надо идти также и в такую организацию, как OFAC, Управление по контролю за иностранными активами казначейства США (управление при Минфине США, которое занимается вопросом администрирования финансовых санкций. — «Газета.Ru»).

Именно там надо задавать вопрос: «С какой стати лица, которые близко не имеют никакого отношения к Крыму и никаких решений не принимали, оказались в санкционном списке?»

Или, например, возьмите концерн «Калашников». Компания попала под санкции и не может торговать своей продукцией на территории США. В свою очередь, другая американская фирма, насколько мне известно, открыто и нагло занимается подделками «Калашникова» и продает его. То есть санкции способствуют пиратству! Я считаю, об этом надо кричать на всех углах. И это как минимум повод для обращения в OFAC.

— Недавно в конгрессе США обсуждалась возможность внесения в список Магнитского представителей российских СМИ. Как вы относитесь к этой инициативе?
— За высказывание мнений? Это снова абсурд. Допустим даже, что есть те, кто считает этих журналистов пропагандистами, даже допустим, что так и есть. Ну и что? Мы хотим сказать, что за высказывание мнений люди могут быть ограничены в правах? А свобода слова, которую гарантирует первая поправка к конституции?

Чего боимся? Разве Соловьев — это угроза для Америки? Это же ведущий ток-шоу!

Это то же самое, если бы Россия сказала, что, например, Чак Тодд (американский обозреватель телеканала NBC. — «Газета.Ru») — нежелательная персона. Смешно, если бы не было так грустно. Кстати, это же этим журналистам только реклама. Теперь они смогут справедливо говорить: «Вот, мы включены еще в списки Магнитского только за наше мнение!» Но снова, я бы на их месте нанял адвоката и оспорил бы это все, чисто из принципа. Кстати, если говорить о списке Магнитского, то он был создан для тех, кто имел прямое отношение к смерти Сергея Магнитского.

— Там также написано, что его действие может распространяться на тех, кто нарушает права человека.
— Соловьев нарушает права человека? Как? Он кого-то избил или же способствовал убийству? Докажите! Это не значит, что мне понравились его слова про Немцова, царствие ему небесное. Но в основе настоящей демократии лежит принцип Вольтера: «Я не разделяю ваших убеждений, но я готов умереть за ваше право их высказывать». И куда этот принцип делся?

— Россия активно прибегала к услугам американского агентства Ketchum в надежде улучшить свой образ в США, но это не удалось, и контракт был расторгнут. Вы много работали с русскими компаниями: почему несмотря на все усилия, имидж России улучшить не удается?
— Они за деньги работали. Они не понимают, не любят Россию, для них это была просто работа, а Россия — просто маленькая часть их большого всемирного бизнеса. Я считаю, надо, чтобы этим занимались люди, которые любят Россию от души и понимают ее.

Еще хочу повторить, что, если вы не будете спорить или хотя бы выступать в печати в США, улучшения не получатся.

Так, если про Россию в очередной раз написана какая-то ахинея, нужно объяснить свою позицию, написав хотя бы письмо в редакцию, или же предложить статью для полосы «Мнение». Нужно и уметь аргументировать свою позицию, а не просто считать, что есть канал RТ, который, безусловно, хорош для тех, кто его смотрит. Но есть еще мейнстрим-аудитория: те, кто смотрит Fox News, MSNBC, читает The Washington Post или The Economist, получают искаженную информацию о России и Украине.

— Вы много занимались защитой российских авторских прав в США. Как обстоит дело с этим?
— Плохо. Потому что если вы в Америке вовремя не заполняете регистрационную анкету на каждое ваше авторское произведение, учитывая судебные реалии, вы не сможете защитить свои права. А русские редко это делают.

Поэтому русские книги и фильмы, сериалы, музыка часто становятся объектом пиратства в США, а Россия абсолютно себя не защищает в этой области — может, потому, что не знает как, а может, просто не видит смысла в самозащите.

А ведь подобная регистрация стоит совсем недорого, притом что фильм может стоить миллионы. Если в России применяются юридические меры и защищаются интересы голливудских киностудий, то в США пираты себе позволяют скачивать любые фильмы из любой страны мира. Если это американский фильм, он зарегистрирован. Голливудские студии могут звонить в ФБР и жаловаться, а если иностранный фильм и он незарегистрированный, то фактически ничего не происходит, пиратство чужой собственности нас особенно не волнует. Но когда фильмы вовремя были зарегистрированы, то мне в моих делах удавалось добиться справедливости и даже посадить пиратов. Поэтому не надо пренебрегать возможностями, которые здесь есть. Все новые произведения должны быть зарегистрированы. Это так же просто и нужно, как чистить зубы. И еще для тех, кто думает: «Ну, продукт мой чисто русский, американцам он неинтересен», не забывайте, что в Америке почти 7 млн русскоязычных, и это немаленький рынок.

— Мы отмечаем Год литературы, и существует мнение, что литература — это тоже часть мягкой силы. Насколько успешно этим пользуется Россия?
— Я считаю, что очень неудачно по двум причинам: бренд русской литературы превратился в бренд пессимистичный, «нравоучительный и чинный, отменно длинный, длинный, длинный», говоря словами Пушкина. Ничего не имею против Толстого и Достоевского, но кроме них у нас весьма слабое понятие о русской литературе. Да, есть пьесы Чехова, но в постановках жутко депрессивных, где то, что задумано Чеховым как комедия, превращается в несносное нытье.

На Западе сложилось мнение, что «русское — значит грустное и тяжелое», поэтому в некотором смысле русской литературой могут интересоваться лишь интеллектуальные мазохисты.
 

Более светлые русские произведения незнакомы нам. В Америке просто не знают «Капитанскую дочку», не знают «Ревизора». А ведь такая история могла произойти и в США. Но вы, русские, сами тоже немножко виноваты. Перестали как следует почитать и экспортировать вашу собственную замечательную культуру.