Цитата сообщения Духова МЕДИА-НАСИЛИЕ: ДЕТЯМ ПРИВИВАЮТ СТРАСТЬ К УБИЙСТВУ



Интервью с подполковником Дэвидом Гроссманом.

Подполковник в отставке Дэвид Гроссман в соавторстве с Глорией де Гаэтано в 1999 году выпустил в свет книгу «Не учите наших детей убивать: Объявим поход против насилия на телеэкране, в кино и компьютерных играх» (Нью-Йорк: изд-во «Рэндом Хауз»). Бывший рейнджер американской армии, подполковник Гроссман занимается подготовкой военных, полицейских и медиков для отрядов службы спасения, действующих по всей стране. В прошлом профессор Арканзасского университета, ныне он возглавляет группу специалистов по изучению психологии убийства.
Услышав выступление подполковника на конференции «Шоковое насилие», организованной Ассоциацией психологов Нью-Джерси, корреспонденты еженедельника «Air» Джеффри Стейнберг и Деннис Спид взяли у него интервью.
Интервью печатается в сокращении.


Дж. Стейнберг: Давайте начнем с вашей книги с довольно вызывающим названием – «Не учите наших детей убивать». Пожалуйста, расскажите немного о ней и о том, что вас побудило за нее взяться.
Д. Гроссман: Мне хотелось бы сначала вспомнить о моей первой книге. В ней речь шла о том, как сделать убийство психологически более приемлемым… не для всех, конечно, а для военных. В конце же была небольшая главка, в которой говорилось, что методики, применявшиеся в армии для обучения солдат, сейчас растиражированы безо всяких ограничений и используются для детской аудитории. Это вызвало тогда очень-очень большой интерес. Кстати, ту книгу стали использовать в качестве учебника по всему миру: и в силовых ведомствах, и в армии, и в миротворческих программах.
Потом я вышел в отставку и вернулся домой. Это было в феврале 1998-го. А в марте того же года в нашем городке двое мальчишек – одиннадцати и тринадцати лет – открыли пальбу и убили 15 человек. А я тогда как раз проводил тренинг с группой психиатров, и меня попросили поучаствовать в допросе учителей. Так сказать, по горячим следам, спустя всего 18 часов после того, как они оказались в эпицентре самого массового убийства в школе за всю историю Америки.
Я понял, что молчать больше нельзя, и выступил на нескольких конференциях, посвященных вопросам войны и мира. А потом написал статью «Наших детей учат убивать». После я замыслил новую книгу, пригласив к соавторству Глорию де Гаэтано, одного из ведущих экспертов в данной области.
Дж. Стейнберг: В первой главе вашей книги недвусмысленно дается понять, что все сколько-нибудь серьезные медицинские и прочие исследования, проведенные за последние 25 лет, свидетельствуют о тесной связи роста насилия в обществе с показом насилия в СМИ. Вы не могли бы рассказать об этом подробней?
Д. Гроссман: Тут важно особо подчеркнуть, что речь идет именно о зрительных образах. Ведь литературная речь ребенком до восьми лет в полном объеме не воспринимается, она как бы отфильтровывается рассудком. Устная речь по-настоящему начинает восприниматься после четырех лет, а до этого кора головного мозга фильтрует информацию прежде, чем она дойдет до центра, заведующего эмоциями. Но мы-то говорим о зрительных образах насилия! Их ребенок в состоянии воспринимать уже в полтора года: воспринять и начать подражать увиденному. То есть в полтора года агрессивные зрительные образы – неважно, где появляющиеся: на телеэкране, в кино или в компьютерных играх – проникают через органы зрения в мозг и непосредственно попадают в эмоциональный центр.
Дж. Стейнберг: Теперь немного поговорим о компьютерных «стрелялках». Я был потрясен, узнав из Вашей книги, что компьютерные симуляторы, которые используются в американской армии и в большинстве силовых ведомств, ничем практически не отличаются от некоторых наиболее популярных аркадных игр.
Д. Гроссман: Тут нам придется сделать небольшой экскурс в историю. Во время Второй мировой войны вдруг обнаружилось, что большинство наших солдат неспособно убивать противника - неспособно из-за изъянов военной подготовки. Дело в том, что мы оснастили армию великолепным оружием, однако солдат учили стрелять по нарисованным мишеням. А на фронте таких мишеней не было, и вся их выучка пошла насмарку. Очень часто солдаты под влиянием страха, стресса и прочих обстоятельств просто не могли применить оружие.
Соответственно, возникла потребность в создании тренажеров, на которых солдаты учились бы убивать. Вместо традиционных мишеней нужно было использовать силуэты человеческих фигур. Такие тренажеры оказались чрезвычайно эффективными. Морская пехота получила лицензию на право использовать в качестве тактического тренажера игру «Дум». В сухопутных войсках взяли на вооружение «Супер-нинтендо». В данном случае наша цель – научить солдат правильно реагировать на угрозу. Поэтому я считаю такие тренинги полезными. Впрочем, по этому поводу в обществе нет единодушия. Некоторых людей шокируют репетиции человекоубийства, даже когда они проводятся солдатами и полицейскими. Что уж тогда говорить о неограниченном доступе детей к таким симуляторам! По данным Бюро судебной статистики, ветераны войны попадают в тюрьму гораздо реже, чем не-ветераны того же возраста. Что немудрено, ведь у них срабатывают серьезные внутренние ограничители. Мы сажаем за такие тренажеры взрослых людей, и в армии царит суровая дисциплина. Дисциплина, которая становится частью твоего «я». А тут симуляторы убийства даются детям! Для чего? Только для того, чтобы научить их убивать и привить им страсть к убийству. Нужно иметь в виду и следующее обстоятельство: навыки, полученные в стрессовой ситуации, потом воспроизводятся автоматически. А ведь дети, играющие в агрессивные компьютерные игры, стреляют не два раза в год, а каждый вечер. И убивают всех, кто попадет в поле их зрения, пока не поразят все цели или не выпустят все патроны. Поэтому, когда они начинают стрелять в реальной жизни, происходит то же самое. В Перле, в Падуке и в Джонсборо – везде малолетние убийцы сначала хотели убить кого-то одного. Обычно подружку, реже учительницу. Но они не могли остановиться! Они расстреливали всех, кто попадался им на глаза, пока не поражали последнюю мишень или у них не кончались пули! Потом полиция их спрашивала: «Ну, ладно, ты убил того, на кого у тебя был зуб. А других-то зачем? Ведь среди них были и твои друзья!» И дети не знали, что ответить!
А мы знаем. Ребенок за игрой-стрелялкой ничем не отличается от пилота за авиасимулятором: все, что в них в этот момент «закачивается», потом будет воспроизведено автоматически. Мы учим детей убивать, подкрепляя убийство чувством удовольствия и призами! А еще учим ликовать и потешаться при виде реалистично изображенных смертей и человеческих страданий. Ужасает безответственность производителей игр, снабжающих детей армейскими и полицейскими тренажерами. Да, желание убить возникает у многих, но на протяжении всей истории человечества на это оказывалась способной лишь небольшая горстка людей. Для обычных, здоровых членов общества убийство противоестественно. Скажем, я – рейнджер. Но мне не сразу дали в руки М-16 и перевели в разряд суперкиллеров. На мою подготовку ушло много лет. Понимаете? Нужны годы, чтобы научить людей убивать, привить им нужные навыки и желание этим заниматься. Поэтому, столкнувшись с детьми-убийцами, мы должны ответить на очень трудные вопросы. Потому что это новое явление! В Джонсборо одиннадцати– и тринадцатилетние мальчишки убили пятнадцать человек. Ну а через несколько дней после расстрела во Флинте ребенок в Вашингтоне достал с верхней полки ружье, сам его зарядил, вышел на улицу и дал два залпа по гулявшим детям. Когда в полиции поинтересовались, где он научился заряжать ружье – наверно, думали, что папаша сдуру показал, – мальчик простодушно заявил: «Да я от телевизора научился». А если вернуться к ребенку из Флинта… Совсем крошка, а уже свихнулся от насилия в СМИ. А свихнулся он потому, что отец сидел и смотрел кровавые сцены, радовался, хохотал и потешался над смертью и человеческими страданиями. Обычно в два, три, четыре года, да и в пять–шесть лет дети жутко боятся подобных зрелищ. Но если хорошенько постараться, то к шести годам можно заставить их полюбить насилие. Вот в чем весь ужас!
Перевод с англ. Татьяны Шишовой, по материалам Православие.ру