В колонках играет - Вагнер "Кольцо Нибелунгов" Действующие лица:
Феб
Муза
проклятый поэт
Сатана
Дионис
два слепца с некими струнными музыкальными инструментами
слуга
хор нимф
Парод:
Выходит хор нимф:
Круговорот времени был постоянен.
Не скрыться было от него не демону, ни низвергнутому божеству.
За летом идет увядание,
а за мертвым сном и мерзлотой следует распускание почек.
Вслед за маньеризмом непреодолимо вынырнет из бездны эйдосов
классицизм.
Апполоническое сожрет дионисийское,
И вслед за смертью Осириса будет его воскресение.
Всегда следует за отступлением от Бога раскаянье –
вечный круговорот – линейное время растерзано -
за Рагнарьком будет сотворение нового мира.
Это вечный круговорот, что длился сотни, тысячи лет –
Его свято блюли даже в аду, но всему пришел конец –
Нарушен священный порядок, из чрева Тиамат
вылазит постмодернизм:
Смертные решили узурпировать власть над миром.
Они отравили Апполона, они расчленили Диониса,
Муза зачахла от скуки: нарушен священный ницшеанский круговорот:
Время смешалось со временем, неразличимы века, года съедают друг друга,
из окружности не получилось сделать спираль: все катится в пропасть.
И вот, в аду, где томятся позабытые божества, где веселятся мертвые сторонники
Дьявола, где каждое воскресение, когда в церквушках Опус Дей говорят, что месса окончена, совершается Бракосочетание Рая и Ада,
Вкушаются плоды мудрости:
все в аду любят змей.
Все сплетничают о грядущем возвращении Эстетики,
все говорят об этом, но не вслух.
Эписодий первый:
На заднем фоне фасад вокзального здания в свете фонаря, неподалеку столик с четырьмя стульями, в другой стороне – кушетка, на переднем фоне стоит покосившийся обломок колонны в дорическом стиле.
Входят девушки в греческих туниках – нимфы, и разбрасывают лавровые листья, затем вводят за руки двух слепцов и усаживают у ножек кушетка.
Нимфы убегают.
Входит Муза и, опираясь на колону, смотрит вдаль.
Муза: Погиб Адонаис, рыдайте со мной!
Его ждет забвение – вы недостойны его дара!
О соловей Джона Китса, ты был усладой для него –
ты возвещал о скоротечности жизни
и величия, что творит поэзия,
Мертв Адонаис, и снежную вершину Сноудона
не растопить слезами последующих
веков! Как мелок стал этот мир без него….
Входит Феб в лавровом венке, с колчаном стрел и луком за плечами.
Феб: Право, Муза, сколько можно рыдать по Китсу! Это ведет к безумию!
Ты стенаешь по мертвецу!
Пора бы знать и меру!
Муза: Здравствуй, Феб! Тебе не понять меня: ты коварен
и кровожаден, ты никогда не знал меры!
Муза: Брось дуться на меня. Поверь, те силы, что заточили нас в преисподнюю куда кровожадней
меня! Сколько крови было пролито и еще прольют во имя каких-то идеалов, хватит утопить всех
нас, падших богов и демонов, в крови!
Муза: Ты зол и твои слова обидой отскакивают туда… ввысь…
Феб: Хватит Муза, мы существовали, ты не помнишь этого? Мы были живы, а после нас ввергли
в ад!
Муза: Легкий ветерок колыхал высокие заросли тростника, подгоняя вдаль воды Кастальского источника …
Феб: Звуки кифары задевали наши сердца, и мы были воспеты поэтами ойкумены…
Прошли те времена!
Муза: Сначала умер Пан!
Феб: Он был сброшен в море во время шторма… Потом сломали молнии Громоподобного,
удушили Афродиту и поджарили ее воробьев, осушили Посейдона….
Муза: Да, мы мертвы, и за былое нежелание подчиняться Силе, мы были сосланы в Аид!
Феб: Муза, пришли другие времена, Эстетика вновь оживает, что если мы им еще нужны?
Муза: Эстетика в цепях, как черная рабыня, моет ноги Этике…
Феб: Если…
Муза: Тш-ш, нас могут наказать за такие разговоры…
Феб: Муза… У меня есть парочка идей…
Муза: Не будь идиотом, Феб, этот мир прогнил.… К тому же один голубь мне наворковал, что грядет Освобождение…
Феб: Нас простят за прошлые грехи? Нас отпустят и вернут былые силы?
Муза: Не вернут. В нас уже не верят…
Феб: Не верят в силу слова?
Муза: Кое-кто и верит, но в Слово иного толка…
Феб: И поэзия, она ….
Муза: Кому она там нужна?!
Феб: Что делать?!
Муза: Рыдать.
Феб: Придумай, что-нибудь! Ты хоть и сумасшедшая на вид, но не глупа ведь!
Муза: Что придумать? Мы в аду! Мы приговорены торчать здесь, за поступки шеститысячной давности …
Феб: У нас не было выбора – мы были сотворены владычествовать на земле – разве это был не первоначальный Замысел: мы оберегали сыновей Йефета … Но, когда они уверовали в нас и возвысили до высот Олимпа, мы были повержены в Аид! Почему не смертные наказаны, а мы?
Муза: Они наказаны – они прогневают без Эстетики и громкими словами своей
напыщенной морали, убивают друг друга – поэзия для них – запретный плод…
Феб: И тот, кто его отведал, кто обратил свой лик к тебе, о Муза, тот был назван бунтарем…
Муза: Тот был проклят и обречен…
Феб: Обречен на прозябание и голод,
Тот был обречен на смерть и туберкулез…
Муза: Но что все это по сравнению с непониманием…
Феб: Нет в мире человека презреннее, чем вкусивший гроздь винограда Диониса,
услышавшего мою игру на кифаре и твой голос….
шепчущий утешение…
Муза: О мои поэты! Мне жаль вас всех… я не могу ничем помочь,
но вы титаны, на ваших плечах держится слог, что не дает людям,
стать зверьми! Но вас крушит суровый меч – вы ввергнуты в борения,
из которых вам не выйти живыми.
Феб: Поэты наказаны за наше своеволие….
Муза: Нас этим тоже казнят.… И мука эта хуже бед Сизифа –
преданные нам страдают без причины!
Феб: Круг замкнут – призывая к служению Эстетики, мы губим судьбы…
Но все же, есть те, кто сам ищет вечного проклятия в глазах небес.
Муза: Умер Адонаис! Его уж не возвратить,
И мы в аду оплакиваем смерть того, кто был пинаем в изможденную
грудь общественной моралью!
Мертв Адонаис! (плачет).
Стасим:
Хор нимф:
Муза помнит о Китсе, она как Урания-царица, оплакивает гибель Поэта,
Какой год не помнится в аду. Горе помутило
рассудок несчастной Музы.
Рыдайте и стенайте, Муза сходит с ума, и пока мы поем, она замышляет что-то.
Эписодий второй:
Феб: Но если есть хоть один шанс вернуть нашу силу, нам должно использовать его.
Муза: Я думаю, что это конец – не нам, для нас все закончилось – осушены воды Гиппокрен,
И Переиды подняли меня на смех!
Феб: Радуйся, что ты жива.
Муза: Я жива в аду, меня с девяти уменьшили до одной… Мои функции ужали… Альфа бета гамма … что следует за дельтой? я забыла….
Феб: Эпсилон… Бывало и не такое, помнишь в Дельфах тебя было всего-то три.
Муза: Но не разу одна!
Муза садится на пол и плачет.
Феб: Муза, ты чье имя Мыслящая, прошу тебя, найди путь вернуть нас на землю: пусть не в качестве богов, но как людей – мне больно видеть, что творят смертные с поэзией!
Муза плачет еще громче. К ней, вытянув руки, подходит один из слепцов и обнимает.
Феб: Как это банально, Муза! Вновь находишь утешения в объятиях поэта!
На сей раз ты благоволишь к тени Гесиода, сколько можно метаться меж ним и
Гомером – определись в конец.
Муза: Мне нужен третий слепец!
Феб: Мало ли пиитов было, какой еще слепец?
Муза: Милтон.
Феб: Увы, он далеко – в раю ублажает слух ангелам историей о падении первых людей –
как это мелочно – льстить всеми способами, лишь бы не оказаться в нашей компании – позови Вергилия!
Муза: Мне нужен Милтон!!! дельта эпсилон дзэта эта тэта….
Феб: Не капризничай, Милтон не в аду.
Муза: Что мне сулит следующий день в аду?
Лишь ярость и бесконечная мука – везде в аду я буду ад.
Раскаяние бесполезно – милость не прольется золотым дождем
в сии застенки – о нет! Я обречен ( вскакивает и заламывает руки).
Выше меня нет никого, кто превзошел меня по мукам.
Я распрощался с Надеждой, с ней исчез и страх…
Отныне, Зло, моим ты станешь благом!
Феб: Хватит тебе, хватит, что за муть ты несешь?
Муза: Надо просить о помощи Сатану.
Феб: Хромого к делу хочешь привлечь – зачем? Нас предупреждали: он бунтарь.
Муза: Он тот, кто отважился в открытую воспротивиться догме, за что и был сброшен в Ад.
Феб: Ну да, но никак не понимаю как Приносящего Свет ты собираешься призвать к себе…
Муза: Он сам придет, а пока оставь свои тщеславные помыслы.
Феб: О чем ты?
Муза: Тебе не справиться с Этикой одному. И со мной, ты бесполезен – людям ты не нужен.
Феб: Для этого ты зовешь на помощь Сатану?
Муза: Да, но не забывай, без черного не будет белого, так что ту Мощь,
что сбросила меня с Геликона, мы направим в нужное русло.
Феб: Ты повредилась умом от горя Муза! Я не понимаю, о чем ты…
Муза: В теперешнем мире нет амбивалентности – глупые смертные – вы марионетки…
Феб: Муза?
Муза: Кажется, у меня возникла идея, о да!
Все проще, чем я предполагала – как все смешно…. йота каппа лямбда мю ню кси…
Феб: Я погорячился, прося твоего совета, мне в аду неплохо – как и тебе… И плевать на смертных.
Какое нам пусть и былым, но божествам, до них дело?
Муза: Теперь все ясно, что я должна делать…. омикрон пи ро
Сигма ипсилон тау
Феб: Ты перепутала местами тау и ипсилон. Помни, о чем ты сама предупреждала меня: аду шпионы, нас могут подслушивать…
Муза обессилено падает на кушетку и начинает смеяться.
Муза: Только в начале третьего тысячелетия я, наконец, поняла, что делать….(заливается смехом). пи хи пси омега
И Сатана не нужен мне – я сама справлюсь… Альфа бета гамма дельта эпсилон дзэта….
Муза выхватывает стрелу из колчана Феба и вонзает себе в сердце.
Феб: Что ты наделала?!
Склоняется над ней.
Муза: В аду как ни странно есть тоже смерть, эта тэта
йота каппа… (Умирает).
Стасим:
Восплачте поэты, умерла Муза!
Гесиод и Гомер, вы сироты, вас покинула Муза.
Муза сошла с ума, она осознала горечь смертных, она покинула ад,
чтоб появится в их мире, где ее давно приносят в жертву, сжигая под Рождество.
О несчастная и сумасшедшая Муза, тебе еще не надоели скитания по пустыням мира?
Муза, у тебя нет ключей от врат Познанья, ты не сможешь найти отмычку –
люди вновь останутся не внемлимы к тебе! Все тщетно, но ты еще веришь в дионисийское, почему? Ты всего лишь падший кумир Вергилия и умолкнувшая арфа Орфея…
Но былой призыв к Сатане был услышан, и Хромающий пока поспел на зов, увидел мертвую Музу.
Эписодий третий:
Феб сидит за столом.
Феб: Какого черта Муза решилась на это, для чего? Черт,
не нравится мне пьеса, где умирает божество, все должно быть наоборот:
бог из машины выскачет в конце, спасая смертного, и решит конфликт, чтоб зритель пережил катарсис – но нет … что за отстойные спектакли ставят в аду…
появляется хор нимф.
Хор нимф: О ты, божество развенчанное, мудрейший из ангелов,
Тебя лишили поклоненья, иссякли хвалебные песни тебе!
Мои томления помилуй, Сатана!
Ты поднял бунт против догмы и за это был осуждаем моралью.
И лишь здесь, в аду, ты установил идол нонконформизма.
Мои томления помилуй, Сатана!
Ты утешаешь и воскрешаешь отверженных и пинаемых,
Покровитель гонимых и пример для подражания для проклятых!
Мои томления помилуй, Сатана!
Мертвецы, что были повешены за грехи, в аду хвалят тебя,
На эшафоте ты вдохновляешь на подвиг!
Мои томления помилуй, Сатана!
Тебе известно Знание и с ним ты хотел поделиться
С людьми – за это тебя хотели предать забвенью.
Мои томления помилуй, Сатана!
Из ворот вокзала появляется мужчина с растрепанными волосами, хромающий, с тростью. Подходит к столику.
Феб: (не смотря на вошедшего) Муза умерла, кто теперь будет опекать Бодлера, утешая его пением, кто будет легкомысленно смеяться над опасностью… Муза умерла.
(оборачивается) А-а-а, лорд Байрон, здравствуйте!
Сатана: Здравствуй, Феб лучезарный. Я слышал, Муза умерла…
Феб: Да, заколола себя стрелой и исчезла… ад будет скучным без нее.
Сатана: Она на земле сейчас. Переродилась в человека смертного, чтоб мир ввести под венец Эстетики сияющей.
Феб: Это был ее план?
Сатана: Кто ее знает, какой был ее план, она умерла и на земле сейчас появилось одним человеком больше.
Феб: План удастся?
Сатана: Удастся.
Феб: Лорд Байрон, прошу тебя смиренно, я, поверженное божество, чьи идолы топтают в пыли сих времен, яви мне картины будущего, чтоб увидеть лик Музы милой, без нее я как без голоса...
Сатана: О божество, повергшее Пифона, злые времена прошли для милой Эллады, я голову сложил за ее свободу, тебя не помянут, но твоя слава, что слава Орфея, будет помнится на той земле.
Ты узришь картину будущего, что сокровенно, но творится смертными… и как оказалось забытыми божествами тоже….
Я явлю тебе сцену, что на земле будет свершится лишь через семнадцать лет.
А ты, подобен удрученному Орфею, которому была милость дана лицезреть тень Эвридики
в мрачном царстве моего предшественника Аида, так ты, увидишь далекий образ Музы…
Эписодий четвертый:
На плацу некого вокзала, на заднем фоне виднеется фасад здания стоят два мужчины. Один некрасивый и немолодой – проклятый поэт Верлен, второй же юн и привлекателен - Муза.
Проклятый поэт: Ты хочешь прекратить наше путешествие?! Почему?
Муза: Пойми, Поль, я устал, мне надоели эти косые взгляды…
Проклятый поэт: Это обыденность, с которой я давно смирился. Не думал я, что Артюра Рембо могут волновать подобные мелочи…
Муза: Я о другом: мне надоела косность окружающих: они глупы, глупы и те, кто читают твой «Парнас»: строят из себя великих знатоков поэзии, а сами в большинстве своем тартюфы. Мне надоела вся эта игра в богемного скандалиста.
Проклятый поэт: Раньше тебя это все умиляло.
Муза: Раньше я был в тебя влюблен.
Проклятый поэт: (зло) Что значит раньше? А теперь?
Муза: А теперь я охладел к тебе. К тебе, мой дорогой проклятый поэт, что орет о своем проклятии на каждом углу.
Проклятый поэт: Я горжусь им.
Муза: Бодлер тоже гордился, но не…
Проклятый поэт: Еще вчера ты целовал меня, ласкал, шепча своими лукавыми устами о том, как я тебе близок, и сколь велика твоя привязанность ко мне…
Муза: Я тоже так думал до сегодняшнего дня.
Проклятый поэт: И что намерен ты сделать? (ядовито)
Муза: Оставить тебя.
Проклятый поэт: Мы связаны с тобой невидимой нитью, большей чем любовь… мы связаны Поэзией.
Муза: Я знаю получше твоего, чем связаны мы…
Проклятый поэт: Куда думаешь поддаться?
Муза: Бедным купцом отправлюсь в Эфиопию, чтоб вернуться оттуда богачом.
Проклятый поэт: Предатель!
Муза: Нужны деньги, чтоб кормить сумасшедшего поэта…
Проклятый поэт: Мне не нужны твои подачки, крысенок! (толкает Музу).
Муза: Я не о тебе, Поль, ты не сумасшедший, хотя иногда бываешь глуп, я о поэте, который действительно болен, и он, боюсь, будет не понят, не удивлюсь, и что печальней, он не всегда удачно подбирает слова… Но тем он и прекрасен.
Проклятый поэт: Ты похож на парижскую шлюшку! Уже нашел себе любовника?! Он беден и сумасшедший, а я тебе уже не подхожу?
Муза: Ты превратно понимаешь меня… Но разъяснять тебе что-то мне не досуг, по этому прощай!
Проклятый поэт: Ты так и оставишь меня? Ты бессердечный юнец, я помог стать тебе поэтом…
Муза: Я поэтом никогда не был, но стал проклятым… Нет, не поэтом я был…
Проклятый поэт: Ты был моей музой…
Муза: Пожалуй так…
Проклятый поэт: Я оставил жену ради тебя, я стал тебе отцом и другом, и ты бросаешь меня в заброшенном городке на окраине Европы…
Муза: Да, ты поэт, у тебя страсть к гиперболам, пафос трагичного в каждом слове…
Проклятый поэт: Ты мне противен, мы больше никогда не увидимся!
Муза: Да, не увидимся.
Проклятый поэт: Ты меня забудешь?
Муза: Нет, в память о тебе я не напишу ни одной строки. И помни даже если я не с тобой, моя тень прилипла к твоим подошвам.
Проклятый поэт: Артюр, я люблю тебя, не покидай меня… Останься и пиши стихи…
Муза: Меня зовут странствия, и я, боюсь, сейчас вхожу в ту эпоху, когда не могу уже быть своенравным.
Проклятый поэт: (падает на колени и обнимает ноги юноши) Останься мой мальчик, если хочешь, можешь найти себе любовника, можешь поселить его ко мне в квартиру, я не буду против, я даже не упрекну тебя, но не покидай меня, не дай умереть мне жалким стариком…
Муза: (гладит волосы проклятого поэта) В смерти мы обретем друг друга…
Верлен вскакивает на ноги и выхватывает из под полы дорожного плаща револьвер и нацеливается себе в висок.
Муза: (тихо) Такое ощущение, что женщина это он, а не я. (громко) Ты же знаешь, что не убьешь себя. (протягивает руку, чтобы отнять револьвер у Верлена)
Проклятый поэт: Тогда убью тебя! (стреляет в руку Музы)
Муза: Ну что ж, прощай.
Она зажимает руку, через которую просачивается кровь и быстро удаляется.
Верлен роняет револьвер и закрывает руками лицо…
Стасим:
Хор нимф:
Муза многолика, в ней прячется много женских типов,
и не один бес сидит в ее нутре.
Сейчас она примерила маску Мельпомены,
Отличная трагедия, достойная древних греков, о Размвшляющая!
Зачем тебе томить несчастного Поэта?
К чему весь этот фарс?
Коммос:
Первое полухорие нимф:
И вот Верлен остался один на плацу,
Его поэтический дар тлеет, чтоб вспыхнуть с новой силой.
Второе полухорие нимф:
А Муза насмехаясь спешит к берегам Рейна,
К безумному Поэту, что будет сотни раз проклинаться,
Она спешит, чтоб явить очередное чудо, и обняв руками
голову Ницше, дать ему отсрочку от дикой боли.
Первое полухорие нимф:
Почему Муза не открылась Верлену?
Он так корил себя за любовь к этому юнцу? Зачем была нужна эта маска?
Второе полухорие нимф:
Размышляющая любит переодеваться.
Первое полухорие нимф:
Несчастный Верлен! Тебя оставил Артюр!
Ты предан забвению в сердце Музы, тебя заслонил новый возлюбленный!
Второе полухорие нимф:
Безумен Ницше, если будет думать, что присутствие Музы,
Утолит его боль, о нет, Муза издеваясь сделает его в сотни раз
безумнее Гёльдерина, что всматривался вдаль, силясь увидеть,
пологие холмы Швабских Альп! Безумие – спутница Музы, что вырывалась из ада.
Первое полухорие нимф:
Мир обречен: из ада появилась Муза, она начала свои скитания по
миру, что бренен и предан тлению.
Люди! Ваши безумства начинаются: Муза отправилась в дальние странствия, она
не даст вам покоя, вы потеряете сон!
Второе полухорие нимф:
Начинайте ваши стенания!
Хор нимф:
Предавайтесь меланхолии, одевайте черное, ваши судьбы решены - вы все безумцы!
Эписодий пятый:
За столиком сидят Феб и Сатана.
Сатана: Вот тебе комедия, которую разыграла Муза.
Феб: Я думал это трагедия.
Сатана: Боюсь, это был даже мюзикл, просто из-за плохой акустики в аду, мы не услышали
веселую музыку.
Феб: К чему это ей все?
Сатана: Она сидела в бездействии две тысячи лет, лишь из ада кричала поэтам изредка: вот и резвится, пока не поубивает всех поэтов и художников, а за ними и имузыкантов.
Феб: Она сумасшедшая! Она безумна! Надо спасать людей!
Сатана: Как ты стал говорить! Недавно ты умолял ее вернуть на землю своим присутствием средь смертных Эстетику!
Феб: Нарушился баланс! Что делать
Сатана: Напиваться. Хочешь абсент?
Сатана ставит на середину стола бутылку абсента и наливает себе и Фебу. Они по чуть-чуть отпивают из бокалов.
Феб: Неплох абсент. Где взял?
Сатана: У Ван Гога стащил – хватит ему уже.
Появляется полуобнаженный юноша с длинными растрепанными волосами с бутылкой под мышкой.
Феб: Смотрите, лорд Байрон, стоило нам только пригубить абсент, как появился Вакх!
Сатана: (встает и протягивает руки к Дионису): Дионис, мы ждали тебя, о пьянящее божество!
Феб: (тихо) Скорее пьяное.
Дионис: Да-а-а, я пришел к вам, мои други, я слышал Муза скончалась…
Феб: (тихо) Скорее слышал звук чоканья бокалов.
Дионис: Я решил отправится на землю искать ее. Боюсь, много бед она сотворит смертным.
Сатана: Но если о присутствии падшего божества узнают на Верху, тебя казнят…
Феб: И сбросят ниже уровня Ада.
Дионис: Я не труслив как ты, о лучезарный, - мне жаль смертных: Муза доведет до белой горячки, она пристрастит их к ЛСД.
Феб: ЛСД или кофе, абсент или табак – они и так наши братья по пребыванию в аду.
Дионис: Мне жаль их, повторяюсь я.
Феб: Мне жаль Музу….
Сатана: Муза не пропадет, она уже мчится к Фридриху, бренча своими костями «Марш валькирий», своим дыханием разделяя музыку и трагедию.
Дионис: Я к смертным.
Феб: Что у тебя в бутыли?
Дионис: Поэзия.
Ставит бутыль на стол и закалывает себя стрелой из колчана Феба.
Феб: Ну вот еще один труп в аду, что если это заметят на верху?
Сатана садится за стол и разливает в бокалы с абсентом поэзию.
Сатана: За успешную поимку Музы Дионисом!
Феб: Ага, за всех безумцев, лямбда мю ню кси…
Сатана: Омикрон пи ро
Сигма тау ипсилон…
Феб: Пи хи пси омега…
Сатана: Альфа бета гамма дельта эпсилон дзэта….
Феб: Эта тэта йота каппа…
Сатана: Лямбда мю ню кси омикрон пи ро…
Феб: Сигма тау ипсилон пи хи пси омега… Альфа бета гамма дельта
Сатана: Какая буква идет за дельтой?
Феб: Не помню… эпсилон дзэта эта тэта йота….
