уродство иллюзий и есть красота
смотрю в зеркало, а там отражение отвернулось от меня
и мне бы заплакать, как велит слабая душа,
но нет, ещё тверда, ещё держусь пока.
меня зомбирует взгляд окружающих,
бывших, ныняшних и будущих.
отформатировать бы память,
нажать на кнопку "хватит"
смотрю глазами, когда не могу видеть,
смотрю пальцами, когда темно в мире,
лампочка перегорела.
прости, душа постарела

прости... душа постарела
лампочка перегорела
смотрю пальцами, когда темно в мире,
смотрю глазами, когда не могу видеть,
на жать на кнопку память,
отформатировать бы память,
бывших, ныняшних и будущих.
меня зомбирует взгляд окружающих,
но нет, ещё тверда, ещё держусь пока.
и мне бы заплакать, как велит слабая душа.
смотрю в зеркало, а там отражение отвернулось от меня.
уродство иллюзий и есть красота

В колонках играет - Eurythmics - Sweet Dreams
Настроение сейчас - aнтисоциум во всех отношениях

собачие глаза намокли каплями.
скулит душа,скребёт лапами.
всегда одна, даже в обществе
злых людей, видящих только пошлое
каждый день смотрит своими большими серыми глазами
на этот мир, где люди себя растеряли
и чешет бока свои когтями, видимо блохи совсем достали
хватают за морду, кидают в лужу
одна и никому абсолютно не нужен
её взгляд, её сердце, и даже улыбка,
сквозь клыки которая пытается изобразиться
а кто-то счастлив, кто-то улыбается,
что любимый, что любимым быть старается,
что его кто-то ждёт,
а другой всю жизнь один
и одиноким умрёт.
к хренам вселенную и этот разноцветный мир-
эффект побочной радости,
пьяными идут люди
и женщины падают от усталости,
а сучка смотрит и ей кажется,
что в этом мире лучше пьяная,
но зато дома муж, телевизор и спальня.
А она старается не ощениться,
чтобы заново в ком-то другом не родиться.
И все эти ложные сердца давно впитали старх
и ни у кого слов любви нет на устах.
Прости, мама и папа, что я теперь такая,
как собака скулю, себя постепенно уничтожая

В колонках играет - Флёр - Она плавает в формалине
Настроение сейчас - какое-т суицидальническое)

Быть сопливой маленькой девочкой,
Языком ловить снег украдкой.

Пусть зовут посторонние "лапочкой",
А родные кличат "зараза ты".
Напишу на спине, не лопатке -
"Это крылья" и нарисую их.
И залезу на крышу
высокую,
Чтоб соседи в изумлении вышли
Из домов своих тёпло-удобных.
Я помашу рукой птичке.
Пролетала, наверно, синичка.
- Глянь, синичка! Вернись, родная!
Похвалиться кому-то надо.
Ты теперь мне почти как сестричка,
Видишь, и я из пернатых!
Я взлечу над оглохнувшей улицей,
Над людьми в долгом шоке...
Осознанно?
- Я хочу улететь с синичкой,
Разве это теперь беззаконие?
Я лечу, ну а вы смотрите
Как парит на секунду в воздухе.

Ведь она упадёт потом глупая.
У неё и мозгов-то нет уже.
До крови себе вышебет голову.
И найдут бездыханную где-то там.
Нет, её разорвёт на кусочки
Что-то острое в небе свинцовом.
Её тело станет патронами
Для кого-то очень хорошего.

А синичка усядется в гнёздышко.
Уж мороз на носу, что-то голодно.
Созерцать внизу будет долго
Машины не скорой помощи.

Чтоб летать не достаточно крыльев,
И спина не для крыльев создана.
Лучше будь этой маленькой девочкой,
Не глупи и не трать по просту
Свои мысли и рваные отклики,
Что ещё есть что-то хорошее.

В колонках играет - Флёр - У нас будут дети
Настроение сейчас - первый снег

Мне приснились комары в передниках
Ночью тихой, пока не слышали,
Этим вечером сумасшедшим; навеянных
Будто что-то случится хорошее.
И кусали во сне меня нежные,
Будто люди, в своих передниках
Комары улетали прочь
От неправедных и потерянных.

Я шла с томным якорем,
Он тяжёлым совсем не казался мне.
Он как будто горел адским пламенем,
Но меня обжигать не пытался бы.

Я иду по разбросанным улицам,
Где Пани стреляла в Ленина,
И от света охото жмуриться -
Возвратите назад, в вечное,
Где темно и постелька мягкая,
Где подушка над головой.
Ну, а здесь я разбитая давками,
Несу якорь в горячем пламени.

Я проснусь от странного шёпота,
За окном немого бродяги.
Я стою, не лежу, не падаю,
А в душе - ледяные коряги.
Я открыла глаза: и что же?
Комары летают в передниках.
- Успокойся, дочь, это всего лишь
Снег падает первый.

В колонках играет - Charlie Feathers - Can't hardly stand it
Настроение сейчас - пойдёт

***
Каждый день, убеждаясь в правоте твоей
Я чётко понимаю, что нет никого лучше из людей,
А в комнате меня убьёт тишина,
Как сутенёр проститутку, которая наличку не принесла.
И, зная как ты далеко, под покровом ночи
Мне не добраться к тебе всё равно.
И я кричу что есть мочи,
Ведь ты не услышешь говори я хоть на пол тона ниже или выше
И моё сердце бьётся неритмично и цвет у него нездоровый -
кирпичный;
ободранный вид, зашиты ранки,
а оно бьётся в дурацкой, истрёпанной палатке.
Но вот достали - ведь ещё живо
И я ощущаю - любит, скотина.
Но так тяжело на расстоянии тебя любить,
так тяжело в режиме ожидания столетьями жить,
Хоть я стараюсь, но у меня чувство,
что моё сердце, поданое на ужин,
недоедено и выброшено в лужу
и мне этого мало.
Ведь я знаю
ты мне ещё нужен



***
За что такая доля? - я спросила у тебя,
А ты промолчал и убил меня.
И теперь я мёртвая лежу в твоём гробу,
А ты меня хоронишь, как собаку на ветру.
Закапываешь внутрь, так, чтобы поглубже,
А я хочу наружу, я хочу наружу.
И вот теперь моя душа стоит и молиться,
И не поймёт никак что не имётся ей.
За что такая доля? - стоя в храме со свечами
Спросила у икон, но они не отвечали.
И полетела в дали, которые сочиняла
В своих стихах, которые сжигала.
И я теперь искра в твоей никчёмной жизни.
Быть может пожалеешь? Храню на сердце имя.
А рядом с тобой будет новая надежда,
Что порвёт с тебя последнюю одежду
И бросит тебя на пол ада,
Но ведь тебе такого больше не надо.
А я буду наблюдать на тебя сверху,
На лестнице с табличкой "наружу".
Я понимаю, что ты мне даже мёртвой ещё нужен...

и без зачёркиваний. Становится наплевать даже на свои стихи)

С растоновкой закрываю глаза
Не делай резких движений
Не отходи от меня.
Нас кто-то заметит
Подумает что же там,
а так я тебя закрою,
так я тебя никому не дам.
Подожди не прошёл ещё,
Ещё не скрылся в темноте ночи.
Ждать не можно,
Нет, нельзя,
Надо срочно.
Не могу больше.
Опираешься рукой на стену какого-то дома,
Чтобы придя к себе найти в волосах занозы вечера этого.
Закрываю глаза, последний раз гляжу в небо
Не могу. Не могу больше.
Не говори, кричи.
Нет.
И опять что-то. Не двигайся. Иди поближе.
Не спорь. А то заметят.
Тише.
Кричать сказал. Кричи, пусть слышут.
Глупости. Пошли.
Нельзя, слышешь?
Нет, последняя минута, вздох, стон, крик...
Дальше можешь?
Нельзя так.
Не могу больше.
Заправь всё, мы в пелене ночи.
Выходи из переулка под саваном фонаря.
Мы не умерли. Мы живы пока.
Берёшь за руку кипятком своим,
Да ладно. Облил уже.
Больно идти.
Мне тоже.
Нельзя так.
Мы делаем.
Не могу больше.
Что там видешь? Никого нет.
Простимся?
После этого так всё неровно говорится.
Понидельник ждёшь? Смешно мне даже.
Какой-то счастливый, третье, а это
Подарок на первое счастье.
Время, беги, тебе ещё назад идти
Больно.
Не упади.
Лестница немного скользкая.
Спасибо. Мне пора идти.
Позвони.
Лети.

В колонках играет - Флёр - На краю

Настроение сейчас - осень, настроение - дождь

стукни кулаком по столу,
Так, чтобы сердце визжало.
Стукни кулаком по столу,
Так, чтобы замолчала.
И наклони свою голову,
Так, чтобы стало совестно
Мне, у которой волосы
Стали давно уж с проседью.
Дай мне лихую пощёчину,
Чтобы горела щека,
Чтоб не кричала больше,
Чтобы в кулак рука.
И отвернись с презрением,
Чтобы краснела я
И чтобы в венах кровь
Быстрее текла моя.
Ты уходи, не сворачивай,
Прямо иди от меня.
Только не оборачивай
Голову на меня,
Чтобы я впредь ценила
Кого потеряла сама.

Безлики тротуары,
Брожу,топчу ботинки,
Вновь прогуляла пары,
Сбежала с вечеринки.

И дождь созвучьем клавиш
Вновь льёт свои слезинки.
Ты завтра уезжаешь,
Брожу, топчу ботинки...

И какой-то огонёк всё же остаётся в душе, когда вылеваешь на неё протвень придуманных обид.
Она шла по улице Московской, не знала куда, но мимо пролетали магазины, которые ей нравились и она думала "Я туда когда-нибудь схожу и куплю кому-нибудь подарок", но она туда никогда не сходит. Она отчаянно искала карманы, которых не было ни на куртке, ни на штанах, потому что не знала куда деть руки, когда идёшь в одиночестве. Так же не знала куда деть мысли, когда в голове беспорядок. Они валялись там, в голове, в неприлично-разбросанном виде и не кому было дать ремня за это безобразие.
Она хотела взять на прокат машину, машину без крыши. Чтобы если дождь, то мокрое сиденье, лицо и красные глаза, которые хочется выдернуть.
Она дошла до дома, стены уже не душили её, зато темнота тепло накрывала и целовала в губы, как он её некогда целовал. Она включила Эдит Пиаф, эти фанфарные песни о розовой жизни и о том, что "нет, она не умрёт". В ней не осталось ни капли романтики и ни капли этого отчаянного депрессизма, который сейчас так модно вываливать наружу фразами типа "Вы спросите, а я скажу через слёзы, что всё хорошо и буду смеяться".
Но, чёрт возьми, она хотела курить. Чтобы именно в этот день бросить. Она вспоминала, что когда разговаривала с ним и говорила ему красивые слова, где-то там, в далеке, она их уже от кого-то слышала. И это некрасиво.
Она была рада, что была чьей-то мечтой, чьей-то прелестью, чьей-то надеждой, о которой думали, которую любили родители. Но она пыталась построить вокруг себя что-то, и эти стройки были в её мыслях.
Она неслась на 356 порше, уже утром. После дождя волосы стали кучерявиться, что выводило её из себя. Она свернула не по назначению, не по пути, в ближайший город, где зашла в салон и выпрямила их. А потом опять неслась и наслаждалась как ветер ласкает её волосы, а волосы ласкают её лицо. Она не смотрела в карту - и даже не пыталась понять. Она чувствовала и догадывалась по ходу дела. Она остановилась около кустов, подумав как это для неё непривычно, легла на капот и стала курить. Она подумала, что хочет измениться. Хотя бы внешне. Подумала, что нелепо выглядет. Она так любит кеды, которые символизировали для неё свободу, а вместо этого на ней были тяжёлые сапоги.
Она эгоистично наслаждалась собой, но безумно хотела наслодиться своим мужчиной. Впервые она ждала дел, а не слов. Впервые ей хотелось прямолинейной чёрствости. Впервые ей хотелось реализма, который порвёт её романтичные мысли в хлам и который выбьет из ритма её сюрреалистичные взгляды на жизнь. Её абстракное отношение к людям казалось ей таким же, как отношение несуеверного человека к чёрной кошке.

Она почему-то вспомнила маму и торт, который ей покупали на день рождение, который она не ела. Хотя пыталась, правда. Она до сих пор не ест торты, потому что не любит слишком приторное ощущение во рту. Она не любит слишком складные стихи. Она любит выбивающиеся из ритма строчки, которые в её душе образуют свой неповторимый ритм. Она считала себя сложной, но такой никчёмной. Всё для неё было просто, но трудно выполнимо. Она бралась за всё по немногу, так и не сделав ничего хорошего, ничего лучшего до конца.

Она не сделала что-то реального. РЕ_А_ЛЬ_НО_ГО.

Ублюдки все мои мужчины,
А может сука я сама?

Ей надоел резкий мыслительный мат и она хотела перестать думать. Постоянно быть зацикленной на себе. Она почувствовала ненависть. Нет, она почувствовала омерзение. Резко выкинула сигарету и стала полоскать рот\мысли\чувства, как обычно отмывается чудом выжевшая девушка после изнасилования, которая не жертва, которая человек.
Она выкинула пустую бутылку далеко и попрасила прощения у будущего поколения и всех экологов мира. Она вспомнила все свои косяки. Такие милые и забавные. Ей стала интересно, а сами косяки помнят о ней?

Она поехала домой. Чтобы поесть мамину еду и посмотреть телек на кухне до рассвета. Чтобы спать до двух дня и щекотать сестру. Чтобы хотя бы на минуту встретиться с чем-то родным.
Ей так хотелось рассказать ему всё, как она всегда это делала. Обычно ей хочется показать себя, доказать ему\людям, что она хорошая\красивая\интересная. Но вот ей хочется другого. Ей хочется убрать всю свою наделанную красоту к чертям, выкинуть все свои интересности на помойку и стать серой мышкой, которая будет ждать отаки кошки, а эта кошка окажется ненормальным котом и будет её защищать.
Она стала сочинять стихи, которые взрывали мозги окружающих. Но она всё так же оставалась... девчонкой какой-то. Но уже взрослой. Взрослой и чувствовала своё привосходство. Не потому что умнее остальных, а потому что умеет восхищаться неправельностью, пороком, ошибками и рациональным мышлением.

"Я лучше буду без чувств, но с разумом, чем с чувствами, но без ума"

Она хотела чтолько многого, но попрежнему так же бессовестно ленилась и тратила время на всякую чепуху. В её жизни было слишком много места мечтам. И она умудрялась подпевать плееру, даже когда чистит зубы.
Она вспомнила это чисто случайно: как они спали вдвоём. Как она проснулась среди ночи и увидела его спину. Она так любила смотреть на затылки мужчин сама не зная почему. Она знала, что когда она спит, он смотрит на неё. А потом он ей сказал, что когда она спала, а он смотрел на неё ("Так я и знала" - подумала она), он думал: "Посмотри на меня, посмотри на меня, посмотри на меня". И ей стало так смешно. Ведь в тот раз, когда она открыла глаза и увидела его спину, она не задумываясь разбудила его и повернула к себе лицом.

Она приехала домой и жадно вдыхала родной запах комнаты, своих детских книжек и волос сестры. Она пошла вечером всё на ту же лавочку, где прошли её шальные вечера юности. Она выходила в самую темень на улицу, смотрела вокруг. И всё было таким милым. Возвращалась домой после тридцати звонков родителей в стиле "ночевать там будешь?" и смотрела на себя, дурную, в зеркало.

"Женщина без мужчины - это рыба без велосипеда"

Она проснётся и посмотрит в большое окно у родителей в спальне. Ей сегодня опять уезжать. Ей так захочется взять и порвать тюль, шторы, обои. Не потому что злая. А просто так. ОНа прижмётся щекой к холодному окну.

"...плавлю лбом стекло окошечное..." (В.В.М.)

Она знает, что обязательно останется собой. Такой же ленивой дурой. И будет так же надеяться на то, что её кто-нибудь спасёт. Нет, она ненавидит принцев на белом коне. Она будет ждать умеющего драться романтика с пистолетом, в чёрном костюме и белой рубашке, у которого будет обязательно необычное имя и который просто возьмёт её за руку, даже если она будет отбиваться и скажет ему, что он козёл.
Она бьёт мужчин. Беспощадно и до синяков. Но это к слову, потому что она невинна. А почему? Потому что мужчин на её пути ещё не было.

Ей нравится луна. Она точно знает, что кто-нибудь когда-нибудь купит ей телескоп.

Хочу кофе. Много. С сахаром, без сахара, со сгущёнкой, с молоком, с шоколадом, с человеком, с любовью, с губами. Бесконечными губами.

"А себя, как я вывернуть не можете, чтобы были одни сплошные губы" (В.В.М.)

А просто хочется не спать. А я сплю со скуки. Ну, ещё не знаю с чего. Наверное, ещё от недостатка ума. потому что мозги совсем деградировались. Они не работают и серое вещество не льётся по величавым изгибам моих извилин. И так хочется яркости, необычности. Чтобы лето, чтобы мустанг без крыши, чтобы в летнем платье и в почти прозрачных очках. А рядом ОН (!) - в жёлтых очках (в которых сепия всё), в майке серой (потому что серый <3). А мы бы ехали, а ОН (!) бы был через чур серьёзным, а я бы через чур ребёнком и я бы мешала ему ехать: корчила рожи, закрывала глаза и смешила бы его. Мы бы ехали почти весь день, не задумываясь о конечной цели и дорога казалась бы нам бесконечной. Наступила бы ночь, я бы немного устала от дороги, стала бы ныть, потом включила бы громко русский рок, который бы ОН (!) посчитал неправильным, я бы пожала бы плечами и включила бы другое, а добесившись в конце концов уснула, а ОН (!) посмотрел на меня, улыбнулся и продолжил бы вести машину. К утру мы бы доехали до какого-нибудь городка в Мексике и остановились бы в дешёвом отеле. Я бы пошла по магазинам, взяв сумку-мешок из своей коллекции, а ты бы улёгся спать, ведь всю ночь вёл машину. Я бы купила ещё одни очки, шмотки, конечно же, диски с музыкой и фильмами, книжки и острые салаты (а это потому что Мексика и сладости совсем вместе не катят никак). Зашла бы в бистро, позвонила маме и сказала бы как у нас всё хорошо. Потом бы зашла в аську (блять, даже в сказках она есть), но я бы в неё один фиг зашла. Сказала бы всем привет, даже тем, кто в оффлайне. Написала бы Друге, что соскучилась и что есть идеи для очередного подарка. Я бы наблюдала за людьми. Может даже поговорила бы с кем-нибудь. Одарила бы кого-нибудь щедрым жарким взглядом усталости, потому что занята и потому что не хочу, потому что любимый спит в отеле. Пришла бы к нему, назад в номер. ОН (!) бы уже проснулся и мило бы мне улыбался. Я бы рассказала ему все-все свои впечатления, показала бы все-все свои покупки, а он бы долго-долго слушал эту чепуху, улыбался бы и ни разу бы не нарушил моего бесконечного тароторства.
А потом мы бы уснули только к рассвету. Пол-ночи прозанимались бы любовью, забыв об усталости, а остальные половина часов просмеялись бы и проболтали. Посмотрели бы на розовое небо и сомкнули одновременно глаза, как в сказках про принцев и принцесс, но тут же тоже сказка, do you think so?
А потом мы бы проснулись часам к 11 или к 12, отказались бы от рестаранных блюд и кафешных закусок и приготовили бы себе завтрак сами. А потом бы, ОН (!) оделся бы в строгий костюм, ушипнул бы меня за грудь, что значило бы знаком, чтобы я тоже нормально оделась, а не как всегда. Мы бы поехали в аэропорт. Ехали бы долго и слушали бы дурацкий рок-медляк по гарнитуре, восполняя недосыпанную ночь. приехали бы в аэропорт и поехали бы ... Ну, где вся романтика начинается и заканчивается?

"Я всё равно тебя когда-нибудь возьму
Одну или - вдвоём с Парижем..." (В.В.М.)

ОН (!) бы ушёл по работе, загрузив меня "небольшими" организационными делами, которые я бы обменяла опять на магазины. Но в перерыве между выбором магазинов и музеев я бы ему всё равно настрочила смс, на пять минуток обиделась бы, что ОН (!) не отвечает, но потом бы подумала "Ну, человек же занят, хватит долбать мозги..." и, посмотрев на фотку-заставку в телефоне, где непременно мы вдвоём, пошла бы в магазин с дисками, чтобы купить "Все песни только о любви" на чистом французском и с дополнительными материалами. И ещё чтобы купить кучу французской музыки, припёрлась бы в интернет-кафе, достала бы свой ноут, скинула бы в телефон песни Лары Фабиан. ОН (!) бы наконец освободился бы и наказал меня за то, что я весь день что только не делала, кроме того, что действительно нужно было сделать. Мы бы пошли в один из самых дорогих отелей и взяли бы два разных номера по соседству: один - ему, а другой - мне, чтобы ходить друг к другу в гости и, ах, да, мы ведь не женаты.
Вечером ОН (!) бы (так подобает этикет, Франция и вечернее время суток) пригласил меня гулять. Я бы одела короткое вечернее платье, чтобы потом весь вечер дёргаться и думать "ну, зачем ты в очередной раз хочешь выпендриться ни на чём?", а ОН (!) бы нарочито неаккуратно бросил пиджак на диван в зале своего номера.
Мы бы дошли до набережной (интересно, в Париже есть набережная? *задумалась* А то эфелева башня уже избита до неприличия). Уже все разговоры и обсуждения закончились бы и мы бы просто друг на друга смотрелись. Мы не поцеловались бы за весь день и вечер. Мы бы ни разу не поцеловались за вечер. ОН (!) бы отошёл, я бы подумала "эт куда?", посмотрела ему в след, оценив его затылок. И почему я всегда так люблю смотреть мужчине в затылок? Может это подсознательное желание, чтобы мой партнёр был впереди меня, чтобы он вёл меня по жизни, неразумную и маленькую девочку? Он бы резко повернулся и по кафельной плите ловким движением пустил бы синюю бархотную коробочку. Я бы её отвкрыла. Не хочу описывать кольцо. Я и так многое описала, чего не будет. Потому что я об этом думаю постоянно. Я бы сказала "Я не могу..." с лицом без эмоций. Впервые на моём лице не было бы ни одной эмоции. В его глазах был бы ужас и недопонимание. но всё это длилось бы несколько секунд и это наше безмолство длилось бы ещё меньше, потому что я бы его нарушила продолжением - "...не согласиться".
А как иначе? Мы бы отправились назад, любимые друг другом и бесконечно счастливыми.

А вы задумываетесь о смерти в минуты счастья? Да, да. Об этом жутком слове "смерть", которое совершенно в этой истории не имеет места. А я задумывалась. Потому что когда так хорошо, хочется умереть. Ведь кажется, что лучше не будет. И уста рвуться отчаянно в счастье и в воздухе пахнет счастьем и ты знаешь что это. Ты точно знаешь что это, как дважды два, но если ты можешь сказать, что дважды два четыре, то ответить на вопрос о счастье ты не сможешь. Ты точно будешь знать что это, но никому не скажешь. А ведь знаешь как это счастье зовут, какой у него номер телефона, уин в аське и какая у этого счастья ава вконтакте. А вот я и вернулась к этому земному. Если быть точнее, то приземлённому.)


На следующий день каникулы бы закончились. Остался бы терпкий, но приятный осадок в душе. Такой непривычно-счастливый. И будет казаться, тчо всё неправда. Но будет так хорошо внутри, что даже даже мозговые загоны придуть ещё не скоро.
Я одену, что первое в шкафу найду - юбку, футболку, балетки белые, у которых ободранный нос. "И где я опять лазила?" Я ещё не замужем, но уже приятное чувство невестости. Такое дурацко-девчачее. И ОН (!) бы это заметил, немного назмурился, но как на меня злиться, когда бы я обсмеяла водителся, споткнулась, а потом пришемила бы себе юбку дверью?


Я бы приехала домой, привычно вынула эту розовую тетрадь. Розовую... Я ещё девчонка. И тот, кто любит розовый цвет, тот бережёт его в душе. А не в статусах. Одела бы свои реперские штаны и жёлтую ямайскую майку. У меня бы был всё ещё тот красный слайдер Сони. Я бы сняла линзы, глаза слизились бы, то ли от счастья, то ли от небрежного отношения к линзам. но чтобы не подавиться счастьем, то пусть будет второе. Написала бы смску, нежность которой нельзя передать никакими словами, а уж тем более и смайлами. Легла бы в кровать и о тех днях мне бы напоминала бы Лара Фабиан в наушниках. Я бы пожелала себе спокойной ночи. Я редко это делаю. И я бы подумала о том, что неплохо было бы позвонить утром маме, напомнить, чтобы она мне всё-таки взяла те духи. Ещё бы неплохо было бы встретиться с Другой и повторить английский. Ночь - это самое лучшее время для сна, потому что когда мы спим, наше сознание растворяется в наших желаниях, а когда ночь - наши образы растворяются в темноте, которые луна рисует белым светом.

Я всё воспринимаю близко к серцу
И этот мир мне не понять
Как кто-то лазил в этом месте
Но пошлое пора б убрать.
Кто ни ходил ещё, не ведал
Сей лабиринт моей души
Изломанной и очень едкой
Как хочется мне в вас стрелять.
Ведь жизнь игра.
Шекспир так говорил
Но не учёл одной морали
Что быть или не быть
Не тот вопрос,
который мы веками все решали.
Убить или оставить жить?
А ведь была близка она к печали...
Иль к счастью,
будешь говорить, что больше не ходить кругами
И сумашествие моё вновь будет жить,
когда откажешься от групповой печали.
Но чур, я же ссылась, пошлости не место здесь,
А нынче искренность не в моде,
Развратно, пасмурно сутра.
Как небо каменное в родах.
Родилось вроде, всё, кричит
И рвётся быть и быть на воле
А ей осталось только плыть
Ведь нет на свете неба-камня.
А так хотелось ей светить
Не умирать, а просто жить.
Нет места в сердце нам печали.
Откесарили и сломали
Вода сотрёт потоком небо,
Появяться вновь облака,
Я смолочу, я дам обеты
На то, что больше не одна.

В колонках играет - Edit Piaf - Non, Je Ne Regrette Rien
Настроение сейчас - в продолжение темы песни...

Примерно с четвёртой (последней) пары я начала думать уже об этой записи в дневнике. Обычно, на последней паре хочется домой. Но тут было открытие. Большое и интересное. И ровным счётом сбилось всё моё хотение, всё моё стремление написать здесь...

В связи с этим ужасным случаем, который мог перерости в жуткий инцедент и иметь для меня последствия... Я даже думать не хочу какие последствия. Из меня будто что-то вырвали. От туда, изнутри. И только сейчас, со всё ещё бьющимся сердцем в ритме чечётки, я начинаю осознавать всё важность этого...кгхм...случая.

Мы идём по жизни. Идём... а тем временем, в тему, мне вспоминается цитата, которую некогда открыла мне Вер Иванна и я помню её по сей день:

"Человек понуро плетёться за своими кривляющимися страстями, ухмыляясь мерзким словам, которые люди называют мудростью." В. Гюго.

Да, не идём мы... Мы плетёмся, жалуемся на свои проблемы, устаём... И кто в течение дня задумывается "Боже, спасибо за то, что подарил мне эту жизнь?" Кто? Чёрт возьми, да больше думают только о "как мне надоелооо"... И ведь я так тоже думаю.

Мы говорим "Он\она не интересуется мною/ ему\ей плевать на меня", а меж тем за своим непробиваемым эгоизмом не замечаем ничего. Рядом убьют кого-нибудь, а мы пройдём мимо. И даже не позвоним в милицию. Хотя стоп, у нас же теперь полиция? Или как теперь называются эти...органы?

"Шум - смерти не помеха..." Максим Горький "На дне".

И я в ужасе от того, что мне пришлось в жизни применить эту цитату, которая в контексте произведения "На дне" не чем ни примечательна. А я её тоже помню...
И дело не в других, не в окружающих. Дело в каждом из нас. Мы пытаемся изменить атмосферу вокруг себя, не меняя при этом себя и живём по принципу "полюбите нас чёрненькими, беленькими нас и так все любят". Но тому, кто тебя сейчас будет ... ( я даже глагола подобрать не могу) абсолютно всё равно какой ты. Ему похуй. Ему в прямом и в переносном смысле ПО-ХУ-й. А мимо пройдёт такой же вполне обычный рядовой человек, думающий о дерьмовой жизни. Он придёт в тёплый дом, завалится на кровать, быть может согреет себе чая. А где-то там в подворотне будет валяться труп, который уже и не "беленький", и не "чёрненький". Он уже синенький.

СпасиБО. Спасибо Боже. СпасиБОГ. Ты спас меня. А может это дело случая? Или спасла себя сама я? Но на удивление всем жесточайшим фильмам\репортажам\услышанным случаям я не проранила ни то что крика. Я не сказала ни слова. И в моей голове с ужасом мелькает: "А какое же тогда было бы моё последнее слово?"
Какое? Какие были мои последние мысли? А нет, скажем пафоснее: какие были последние мои умозаключения?

- Ирин, прости я не могу сегодня, у меня собрание старост ("Наверное, обиделась")

- Мам, да я ещё в универе. Потом-потом... ("Надо не забыть вечером скинуть...")

- Тут вообще не те люди... ("что я здесь вообще делаю?")

- Пока ("И не поцелую")

- Не бойся, меня проводят ("наверное, не бойся")

Что я сделала? Что? У кого я осталась в памяти, кроме родных, которые меня любят за то, что в моих жилах их кровь. Родные... В моих жилах их кровь. Кровь. И мне страшно. Мне страшно думать и умозаключать сейчас. Прошёл уже час. Даже больше. А руки по прежнему трясуться. Внутри пустота, злоба, отчаянье, страх и слёзы. Да, безусловно, целая чаща эгоизма проснулась во мне:

"А вообще хоть кто-нибудь заметит? Будет ли мигать подсветкой телефон в ночном переулке?"

Но слёзы не из-за этого. Слёзы из-за других. И, наверное, в этом мой самый большой грех и эгоизм. Люди, опомнитесь. Не думайте только о себе. Не верьте себе. Вы лжёте. Даже самим себе.

Я вот зашла в аську. В интернет, привычный дурацкий экспловер. Контакты, майл, фотки, страницы, ники... И вроде всё как всегда. И вроде привычный вечер. А мне за час, за целый час, никто не написал. И я бы и не зашла. А никто бы и не заметил. Позвонил бы потом контакт на букву О. Позвонила бы мама и папа. И были бы тысячу звонков...

Нет, я не плачу из-за кого-то. Я плачу из-за семьи. Из-за этих сотни звонков и их ужаса, которого, слава Богу, не произошло.


И мне безумно жаль, что здесь эта запись. Я хотела написать совершенно другое. Абсолютно другое. Нечто восхитительное. Нечто новое, что перевернуло моё сознание. Когда слышешь что-то и думаешь "это я! это и у меня!". Когда тебе открывают глаза и когда это будоражит твой внутренний мир. Как же обидно, что это всё померкло...

В колонках играет - не хочу слушать
Настроение сейчас - не хочу думать

И я уже не чувствую, как делаю зла
Я от этого мне должно быть плохо
плохо как никогда
Но могу ль я упиться грехами
И жить во лживых замках,
который сама взрывала?
Я потом умою лицо слезами,
Когда подумаю "ведь я не такая"
И когда один будет думать о другом,
Злом ему отплатиться эта любовь,
И когда другая сторона людей
выплывает наружу
Меня изхлыстают
мне на душу

В колонках играет - Кристиан Лейних - Зажигай солнце
Настроение сейчас - чей-то портрет под ногами (с)

Хочу познакомиться с ним ещё раз. Как будто я еду в автобусе, а он стоит неподалёку. А я испепелю его своим взглядом и "изыиздеваюсь" касаньями. Вспоминаю наш стих... Наш. Не мой. Хотя по образу и подобию))

Я молчаливыми вдохами обнимаю пепел,
Пыль от следов твоих, ведущих вдаль,
Когда обрубаю знакомым крылья и вижу бабочек в небе.
А ты обнимаешь меня до мурашек,
До мятной взрывающей жути,
Цепляя изгибы запястий,
Так что градусник рвёт ртутью.
Ты доверяешь секреты прохожему фонарю,
Так на наши проблемы схожие, не понятные никому.
Ты достаёшь наушники из правого кармана с плеером.
Бешенно из ушей выдёргиваю,
Прошу слушать внимательно,
Ведь нам всегда так здорово, хоть иногда и усталые...
Капилляры вырезали рисуночки красненькие на нежных пальчиках
И тогда я тебя назвала своим самым любимым мальчиком.
И у тебя взгляд оранжевый и запах родной,
Проникающий внутрь спицами.
Я люблю тебя до дрожи,
До путаницы в ресницах.

Ещё помню. И всё как на яву.

А ещё отклонение от темы. В последнее время решаю вопрос, о котором ни говорю ни единой души, дабы не быть не понятой, да и к тому же знаю, всё слова, сказанные вслух оборачиваются чем-то не очень хорошим... Но всё же, что это значит? Для меня... Хм, нет. просто - что это?

Деревянными губами своими
Хочешь высказаться, а не можешь.
Я тебе теперь не под силу,
Ты мне теперь занозы не наносишь.
Я была сущим ангелом,
Правильно всеми воспитана.
Ты меня сделал падалью,
Будто сиротой сжитая.
Ты меня резал ласками,
Нож вонзал поцелуями,
Как будто хвалиться могу я
Рубцами твоими любимыми.
Холил и лелеял любовь к себе,
Что теперь чувствовать мне к тебе?
Ты изрезал меня полностью
И заволил угрозами.
И я перестала шёлком быть,
Перестала быть тканью тряпочной.
Мне теперь навеки железкой жить,
Покрытой несмываемой ржавчиной.
Скажи мне, не прекословь,
Ты жалеешь о днях, что испортил сам?
А я даже во мраке ночи
Писала письма с пометкой "Вам".
Вам - это что-то абстрактное,
Я с тобой давно не на Вы.
С первого дня растратила
Всю нежность со взглядом твоим.
А на розах твоих и шипов не чуяла,
Ласкала их губами, как глупая.
Ты, увидив уста в крови,
Перестал их любить так сильно.
Ты сказал, что устал от любви,
Что была я никем, ненужностью.
И теперь ты мне пишешь признания
И царапаешь меня изредка,
Что ты, наверно, скучаешь
И что мы теперь не близко.
Что теперь я грущу не о нас
И о нас уже не помню.
И вообще, уже нет-то "нас",
Лишь остался осадок горький.
Но ты не был, как я хотела, криклив,
И не брал меня больше за руку.
А у меня в голове песен звонких,
Тебя напоминающих, мотив.
Я уже не вернусь в это прошлое,
Но, увы, я его и не выкину.
И ты знаешь, мне даже не хочется.
Всё равно всё "твоё" не забудется...
На истоке дней с тобой встретимся.
мне расскажешь губами из дерева,
как любим был своею супругою.
Ну, а я расскажу проржавелая,
Как рвала эту цепь замкнутую.


Не фонтан, но изменившись, мы можем посмотреть по-новому на старые вещи.

В колонках играет - Adam the ants kings of the wild frontier
Настроение сейчас - rain

Жизнь чередою бурных событий
Пролистывает моменты новых открытий
Когда я возвращаюсь к ним
Даёт пощёчину,
Мол, нечего
Ходить вокруг да около
Уже всё равно.
Я закрываю тетрадь, я говорю себе "хватит"
Когда хочу упасть замертво
Слушать тишину
А она не разрешает,
говорит "не отпущу".
Мне по странному приятны
Эти чёрные страницы,
Которые превращают книгу в небылицу,
Но иногда она меня задевает
И пальцы о края страниц обдирает.
И я хотела бы, как никто другой,
Чтобы она не закрывалась,
Радовала своей чередой.
А мне кто-то тихо на ухо возражает,
Касаясь нежно руки, через зубы пошлое слово цеди,
А он будет тебя соблазнять,
пока в глазах не появиться тень прошлых ошибок,
зачёркивая на листах яркие картинки.
А за окном будет меняться
пейзаж
и кто-то добрый обнимет
невпопад
и я буду обещать его любить
вот она: моя пометка в книге.
Судьбы нет, мы строим её криво.


В общем, как-то так. Давно не писала. Некогда. ВООБЩЕ некогда. Может и есть что. По прежнему, разрываясь между городами, философствую. Это даже смешит. О будущем не думается, не хочется.