Хребту коня свой стан вверяя, 
Свой пол меж ратников скрывая, 
Ты держишь с ними трудный путь. 
Кипит отвагой девы грудь… 
И на коне наездник новый, 
В руке сжав сабли рукоять, 
Беллоны вид приняв суровый, 
Летит на вражескую рать…

А.Н. Глебов. "Девица-воин" 

В этом году исполняется 44 года нестареющей музыкальной комедии Эльдара Рязанова «Гусарская баллада». В основу сюжета положен действительный факт, когда девушка, переодевшись в военную форму, вступает в армию. Прототипом героини стала Надежда Дурова

 Если отбросить комедийный сюжет, связанный с переодеванием женщины в мужчину, то интересно знать, что же было в действительности с реально существовавшим человеком – Надеждой Дуровой, и что толкнуло ее на столь неординарный шаг – считать себя до последних дней жизни мужчиной. Впрочем, обо всем по порядку.

Надежда Андреевна Дурова родилась в сентябре 1783 года. В своих «Записках» она напишет: «Мне минуло четыре месяца, когда полк, где служил отец мой, получил повеление идти в Херсон, так как это был домашний поход (смена места дислокации. – Прим. авт.), то батюшка взял семейство с собой».

Надежда Дурова

Мать Надежды Дуровой, ожидавшая сына и раздраженная рождением дочери, не питала к ней родительских чувств. Воспитание девочки целиком было поручено фланговому (кавалерист, действующий в конце цепи. – Прим. авт.) гусару Астахову. «Воспитатель мой Астахов, – вспоминала Дурова – по целым дням носил меня на руках, ходил со мною в эскадронную конюшню, сажал на лошадей, давал играть пистолетом, махал саблею». Впоследствии это будет одной из причин, столь изменивших судьбу Дуровой. Второй – была тяжелая моральная атмосфера в доме и постоянные жалобы матери на судьбу. «Может быть, я забыла бы наконец все свои гусарские замашки и сделалась обыкновенной девицей, как и все, если б мать моя не представляла в самом безотрадном виде участь женщин. Я решилась, хотя бы это стоило мне жизни, отделаться от того, находящегося, как я думала, под проклятьем Божиим», – позднее писала Надежда Андреевна.

А пока ее жизнь складывалась как у миллионов русских женщин. В 19 лет Надежда выходит замуж за чиновника земского суда Чернова, и в 1803 году у них появляется сын Иван. Вскоре мужа из Сарапула, где он служил, переводят в город Ирбит. Когда сыну исполнилось три года, Дурова покидает его и мужа и возвращается в родительский дом. Что послужило этому причиной, неизвестно. Впоследствии она, описывая свою жизнь, ни словом не упоминала о замужестве, о сыне и не поддерживала ни с ним, ни с мужем никаких отношений. Есть предположение, что некоторые элементы своей личной жизни Дурова изложила в повести «Игра судьбы, или Противозаконная любовь».

23-летняя Дурова в родительском доме прожила недолго. «Я деятельно начала изыскивать способы произвесть в действие прежнее намерение свое – сделаться воином, быть сыном для отца своего и навсегда отделаться от пола, которого участь и вечная зависимость начали страшить меня».

17 сентября 1806 года Дурова, переодевшись в мужской казачий костюм, ушла из дому, и, выдав себя за дворянина, желающего вопреки воле родителей поступить на военную службу, присоединилась к казачьему полку, чтобы с ним дойти до места размещения регулярных войск. Назвалась она Александром Васильевичем Соколовым. Вскоре Дурова была зачислена в Конно-Польский полк. К концу 1807 году она участвует в семи сражениях. Накануне похода русских войск в Пруссию Дурова пишет отцу письмо, тем самым раскрывая свое местонахождение. Реакция Андрея Дурова была вполне естественной: он пишет письмо царю с просьбой вернуть дочь в родительский дом. Александр I мог повелеть отчислить девицу-кавалериста из полка и передать ее в руки родителя, но его заинтересовал такой незаурядный случай. В канцелярию Конно-Польского полка последовал вызов рядового Соколова в Петербург. Не зная причины, командование полка дает блестящую характеристику Александру Соколову: отличное поведение, ревностное прохождение службы, подает надежды быть хорошим офицером. Во время встречи с императором Надежда Дурова настолько страстно и аргументировано доказала ему причину своего поступка, что он разрешил ей остаться в армии, повелев отныне называться по его имени: Александровым. В конце аудиенции Александр I вручил Надежде Дуровой Георгиевский крест за спасение жизни офицера. Из кабинета императора Надежда Дурова вышла корнетом Александром Андреевичем Александровым с направлением прохождения службы в Мариупольском гусарском полку. Отечественную войну 1812 года Дурова встретила уже будучи подпоручиком Литовского уланского полка. Под его знаменем она участвовала в семи сражениях, а в Бородинском, в бою под деревней Шевардино, была контужена. После лечения, уже в чине поручика, Дурова непродолжительное время служила одним из адъютантов главнокомандующего русской армией генерал-фельдмаршала Михаила Кутузова. Штабная служба оказалась не по душе Дуровой и она возвращается в родной полк.

Догадывались ли сослуживцы Надежды, что она женщина? Естественно, такие предположения были. Походная жизнь гусар, многочасовое пребывание в седле, бытовые условия требовали от Дуровой частого уединения. А это уже вызывало подозрение. Однако высказать это вслух, даже во хмелю, никто не решался. Все знали, что Александров из пистолета бьет без промаха, а драться с ним на саблях означало остаться с отсеченными ушами – в лучшем случае. Спустя много лет Денис Давыдов писал Александру Пушкину: «Дурову я знал, потому что я с ней служил в арьергарде во время отступления нашего от Немана до Бородина. Я помню, что тогда поговаривали, что Александров – женщина, но так, слегка. Она очень уединена была и избегала общества столько, сколько можно избегать его на биваках (расположение войск для отдыха или ночлега вне населенных пунктов. – Прим. авт.). Мне случилось однажды на привале войти в избу вместе с офицером того полка, в котором служил Александров, а именно с Волковым. Нам хотелось напиться молока в избе (видно, плохо было, что за молоко хватились, – вина не было капли). Там нашли мы молодого уланского офицера, который, только что меня увидел, встал, поклонился, взял кивер и вышел вон. Волков сказал мне: это Александров, который, говорят женщина. Я бросился на крыльцо – но он уже скакал далеко».

В 1816 году, прослужив почти десять лет в армии, Надежда Дурова вышла в отставку в чине штабс-ротмистра (промежуточное звание между капитаном и майором. – Прим. авт.). Утомление воинской службой и последняя контузия заставляют ее искать покой. Дурова отправляется к родственникам матери на Херсонщину, чтобы там подлечиться и отдохнуть. Последующие несколько лет она живет у дяди в Петербурге, затем возвращается в Сарапул к отцу, занимавшему должность городничего. После смерти отца эту должность занимал брат Дуровой Василий Андреевич. А когда его перевели в Елабугу, вместе с братом переехала в этот город и женщина. В Елабуге «от нечего делать, – пишет Надежда Андреевна в автобиографии, – подумалось мне пересмотреть и прочитать разные лоскутки моих Записок, уцелевшие от различных переворотов не всегда покойной жизни. Это занятие, воскресившее в памяти и в душе моей былое, дало мне мысль собрать эти лоскутки и составить из них что-нибудь целое, напечатать». Из этих лоскутков была «сшита» повесть «Записки кавалерист-девицы», которую Дурова отослала на рецензию Александру Пушкину. В своем ответном письме поэт написал: «Если автор “Записок” согласится поручить их мне, то с охотою берусь хлопотать об их издании. Если думает он их продать в рукописи, я их куплю». Это было высшей похвалой поэта. За короткий срок она издает столько повестей и рассказов, что Виссарион Белинский впоследствии писал: «Александров, видимо, решил дарить нам каждый месяц по большой повести». Все литературное наследие кавалерист-девицы уложилось в пятнадцати томах.

Памятник "кавалерист- девице" Надежде Дуровой-Александровой, открытый 11 октября 1901 г. в г. Елабуга. По фот. авт. «Нивы».

Надежда Дурова стала легендой еще при жизни. Под впечатлением её только что изданных «Записок кавалерист-девицы» драматург Федор Кони в 1836 году написал водевиль «Девушка-гусар». Премьера спектакля состоялась в Александринском театре Петербурга. Главную героиню пела, танцевала и играла 19-летняя примадонна Варвара Асенкова. Присутствовать на премьере Надежда Андреевна согласилась при полном её инкогнито. 53-летняя «кавалерист-девица», имевшая чин офицера, в подчинении которой находилось около сотни гусар, знавшая войну не понаслышке, слушала, прикрыв глаза, как со сцены Асенкова, отплясывая, пела: «Мундир, лампасы, эполеты – как право, все ко мне идет…» В партере зала витал запах дорогих французских духов, а она вспомнила тошнотворный и приторный запах смерти. Граната со свистом упала под брюхо коня, и это спасло Надежде жизнь. Оглушенная взрывом, обрызганная кровью и внутренностями животного, она пыталась освободиться от стремян, распутывая клубки кишок коня, обвившихся вокруг сапога и шпор... Не дожидаясь финала водевиля, Дурова покинула театр.

Последние годы жизни Дурова провела в Елабуге. Вставала она очень рано, в силу привычки, приобретенной за время прежней военной жизни. Жизнь Дуровой была однообразна, монотонна, один день похож на другой. Одета всегда была в мужской костюм – длинный черный сюртук, узкие брюки, на голове высокая черная шляпа, а в руках трость. Она старалась ходить прямо, насколько позволяли лета и силы, имела поступь твердую и очень обижалась, когда к ней обращались как к женщине. Одной отрадой для Надежды были длинные зимние вечера, когда она, сидя у камина, предавалась литературным излияниям. Трудно представить сегодня насколько современно звучат слова, написанные полтора века назад Надеждой Дуровой: «В наше время женщина скучающая, не умеющая найти себе занятие, утомленная бездействием, такая женщина более неуместна, чем когда-нибудь! Теперь более, чем когда-либо, нужны русскому обществу женщины деятельные, трудящиеся, разумно сочувствующие великим событиям, которые происходят около них, и способные вложить свою лепту для того здания общественного блага и устройства, которое воздвигается общими усилиями». Вот так определила роль женщины в обществе Дурова в 75 лет, всю жизнь выдавая себя за мужчину.

Живя в Елабуге, она фактически ни с кем не вела переписки, лишь очень редко писала сыну. Однако никто из ее знакомых не помнит, чтобы в последние годы сын приезжал к ней.

Дурова не любила вспоминать о прежней своей армейской службе. Никто не видел её в военной форме, даже в высокоторжественные дни. Всяких публичных собраний и торжеств она избегала. Жила просто, но себе ни в чем не отказывала, получаемую ею пенсию проживала всю.

Умерла Надежда Андреевна на 83-м году жизни. Перед этим она завещала называть при отпевании Александром Андреевичем Александровым. Священник не решился нарушить правила православного обряда и при панихиде именовал её рабой божией Надеждой.

Хоронили Дурову со всеми воинскими почестями. Перед её гробом офицер местного гарнизона нес на бархатной подушечке Георгиевский крест, впервые за всю историю его существования врученный женщине. И по праву.