На скатерти новой - красные маки,
Они посылают тайные знаки.
Знаки теряются в свете лица,
Скатерть пылает и веселится.


Красные маки горят воздыханьем,
Жгут нити мыслей - очарованьем.
Руки на скатерть и ты уже пленник,
Печка трещит – топоٰрщица веник.

В тесном пространстве мутнеются хоры,
Лён покрывал, кружева и оборы.
Губы алые их сторонятся,
Стыдливо припухли и к макам клонятся.

Речь в жарком тереме неторопливая,
Макам и алым губам угодливая.
Талия обнята – сладко молодке,
Сладко аж стало недопитой водке.

Рубином мерцает густое варенье,
Мороз за ставнями целует Крещенье.
Не скушан пирог, а лишь раскрошили,
И очами в очи все порешили.

Пушинки столпились в кучу в постеле,
Дыханья слышны все еле и еле.
Светелка под утро ни трезва ни пьяна,
Проснулась от голоса фортэпиана.

Еще минул вечер - утро уж ноне,
Скатерка краснеется в маковом лоне.
Будто из маков елейно – из них..
Льют голоса: «Кто он будет? Жених?»

Упрямо урчит в самоваре водица,
Сон белокудрой под утречко снится.
Сон тот, что вещий – пред праздной вещает,
Что алым губонькам он обещает?

Видит она как в яву гульбавщина:
Бубны, гармонь, шали, тройка в лощину.
Ус молодца веселится в задоре.
Сани уж влёт – не случилось бы горе!

Но, чу, вдали купола показались.
С сердца отлегло, как в яви - венчались!
Кольца, фата, золотые короны,
Бьют сердобольно все гости поклоны.

Средь той толпы и покойники вроде,
Это, как водится, к смене в погоде.
Но для чего деревянные лица?
Доски, брусья и, вдруг, виселица…

Но - отвели уже очи от того,
Стол полонил все чрево чертога.
Вот уж скамья раскачалася лодкой,
Над дланью мелькают червонцы меж соткой.

Молодожен ощутим всей душой,
Рядом он рядом, горячий, большой.
Вот он и палец его и колечко,
Млеет и стонет от счастья сердечко.

Звон окропил всех во сне меж собой,
А наяву кто-то брякнул скобой.
Сразу не вникнешь – но горчь приключилась.
Непроизвольно рука возмолилась.

Как не хандри – всё к добру пробужденье,
Нежась в шелках – теребит сновиденье.
Медленно тянет в сторонку ногой,
Нет никого – где ты где, дорогой!

Пусто и пуст распылавшийся мак.
Скатерть стыдится – не знаю, мол, как…
Кое и как привела одеянья,
В руки нейдут никакие деянья.

Смысл умалился полностью в них,
Пульс у виска только словом «жених».
Нет у утра серебра в утешенье,
Тихий обвал, изнутря сокрушенье.

С нова взлелеивать грёзы-мечты,
Где то наитие - ты иль не ты?
То ли в ночь явишься, то ль когда рань…
Вряд забредёшь ты сюда в глухомань!

Грудью на стол, а душа на скатёрку,
Трётся там пальцем о жесткую тёрку.
Приди, ты мой сокол, мой ясный рассвет.
Как искренне сладок был маковый цвет!

Но скатерть снята – самовар подостыл,
Стал сон отвратен, стал он постыл.
Стежки плетут по холму буераки,
Долго ли будут краснеть ало маки?..

Может, Бог даст, зашумит снова двор,
Не полиняет маков узор.
Не станут не в пору платья, одежды,
Красные маки – знак нашей надежды!

Серия сообщений "Искусство":
Часть 1 - Красавица ночь в черном платье ажурном,
Часть 2 - Плакучая вишня
...
Часть 7 - ИНди
Часть 8 - "It girl" или просто Cherj....
Часть 9 - Красные маки горят...