Ощущение Парижа у меня возникло, когда я ещё только бежал от метро вприпрыжку по Цветному бульвару без зонта под прохладным летним дождём. Оно возникло от предвкушения, потому что я регулярно бываю на выступлениях Ирины Зайцевой и знаю её способность создавать творчеством вокруг себя осязаемую ауру самого романтичного города Франции.


Читать далее...

I.
Сюжет поэмы «Царь-девица» Марина Цветаева позаимствовала из одноимённой русской народной сказки, входящей в сборник составленный этнографом и фольклористом Александром Афанасьевым. Но, она явно не ограничилась «Царь-девицей», потому что в поэме прослеживаются мотивы многих других народных сказок, а также влияние фундаментального исследования Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу». Поэма сложнейшая. Образно и в двух словах её можно охарактеризовать как синтез «Слова о полку Игореве» и «Улисса» Джеймса Джойса. Нельзя раскрыть книгу и без подготовки прочитать и понять её. Необходимо знать славянскую мифологию, языческие верования, восточнославянский фольклор, старославянский язык и помимо русского – немного украинский и белорусский языки, потому что слова из них тоже встречаются в тексте; и т.д.
Вот небольшой пример сложности текста:
Нет, не пчёлки розанам
Ведут дозор.
То с печатью грозной
У слюнки – спор.
Понятно о чём это? Специально для нас – несведущих – внизу страницы есть примечание автора: «Печать (ожог) – поцелуй Царь-девицы. Слюнка – поцелуй мачехи». Два поцелуя спорят между собой о праве быть запечатлёнными на устах и ланитах юного Царевича.
Сюжет сказки таков...

Режиссёр спектакля и он же исполнитель роли колдуна Дмитрий Бозин с Викторией Савельевой в роли мачехи. Спектакль "Царь-девица" в "Театре Романа Виктюка".

Читать далее...

I.
Эта очень странная пьеса весьма органично вплетается в не менее странный театр, обитающий в не менее странном помещении. Я никогда раньше здесь не был, поэтому опишу первые впечатления. Уже на подходе кажется, что бывший дом культуры им. Русакова (который в 1996 году передан «Театру Романа Виктюка») сам по себе какая-то большая, немного несуразная декорация. Какой-то особой красоты и гармонии в этом вычурном осколке кубофутуризма точно нет. Но конструкция вызывает удивление и восхищение (как и всё, что связано с авангардом XX века). Здание своим видом как бы глумится над всеми классическими и эстетическими архитектурными догмами. И подготавливает тебя к тому, что там – внутри – всё будет такое же странное, удивляющее и ни на что не похожее.
Предбанник (давайте выражаться языком Маяковского), включающий в себя гардероб, фойе и буфет, более-менее нейтральный. Какой-то знакомый даже. В нём есть что-то от «Театрального центра на Страстном» и «Театриума на Серпуховке» в совокупности. Минимализм и ощущение раздвинутого пространства. Разве что какие-то детали придают индивидуальности, например, немного загадочная и тревожно обволакивающая фоновая музыка. Зрительный зал читатели моей страницы ВК, увидев фото, которое я скинул прямиком оттуда же, сравнили со стадионом. И что-то похожее действительно есть. И не только ряды сидений, смонтированные с большим перепадом высот. Но и нечто неуловимое, находящееся перед глазами, но сразу не подвластное объяснению. Я понял, в чём дело только когда в начале спектакля заскрежетали опускающиеся жалюзи и задрожали стёкла на окнах. Окна… как же я сразу не догадался! Окон, заполняющих все стены зрительного зала, я нигде ещё, ни в одном театре не видел. На сцене я не обнаружил технических изысков: суфлёрской будки, потайных люков, вращательных механизмов и т.д. Да, собственно, и сцены никакой нет. Просто пол и ниша со стенами из кирпича, что напомнило мне склад, или нет (зачем так грубо) – облагороженное в стиле лофт пространство на старом екатерининском заводе. Вот такой он «Театр Романа Виктюка» при первом беглом рассмотрении – необычный, но при этом очень харизматичный. Как человек со странноватой, но магнетически притягивающей к себе внешностью, с которым чем больше общаешься, тем больше он к себе располагает.

Очаровательная Мария Матто в роли Мезальянсовой и Павел Новиков в роли Оптимистенко. Спектакль "Баня" в "Театре Романа Виктюка".

Читать далее...

I.
Книга «Дорога перемен» американского писателя Ричарда Йейтса впервые была опубликована 1961 году. В ней рассказывается о молодой, примерно 30-летней семейной паре Фрэнке и Эйприл Уилерах.
Уилеры живут в пригороде Нью-Йорка – посёлке Революционный Холм штата Коннектикут. Фрэнк работает рядовым служащим в огромной корпорации «Нокс», производящей электронную технику. Унылая работа в отделе «Стимулирования сбыта» заключается в перекладывании бумажек из папки в папку. Однако за эту работу он получает денег столько, что может выплачивать ипотеку за дом, содержать неработающую жену и двоих детей.
Уилеры дружат с соседями. Часто бывают у них в гостях или принимают у себя. Особенно они близки со своими ровесниками Шепом и Милли Кэмпбеллами. Уилеры активно участвуют в общественной жизни. Эйприл, будучи профессиональной актрисой, даже играет в любительском театре «Лауреаты». Их жизнь идеальна по американским меркам и недосягаема по меркам жителей многих других стран. И, тем не менее, «Дорога перемен» – это тяжёлая депрессивная драма. Что не так с красивой, успешной семьёй, живущей в сказке? В чём причина их трагедии? Сегодня мы с вами разберёмся в этом.
Но сначала займёмся моим любимым делом: полистаем книгу и поищем в ней странности. Ибо, при всей своей идеальности (с точки зрения литературы; и к этому я ещё вернусь), она полна загадок, неувязок и даже (не побоюсь этого слова!) абсурдности.
И первая странность – название. Много я повидал в интернете критиков указанной книги, её голливудской экранизации и театральных инсценировок. Все, безусловно, люди невероятного ума, но никто не задался вопросом: а почему у книги такое странное название «Дорога перемен», или как написано в оригинале «Revolutionary Road»? В книге ведь нет никаких перемен, нет ничего революционного.

Эйприл и Фрэнк Уилеры в исполнении Анастасии Паниной и Владимира Жеребцова. Супруги на сцене и в жизни. Спектакль "Дорога перемен" в "Театре им. Пушкина".

Читать далее...

I.
Позвольте представиться: Ирина Зайцева
Ирина Зайцева сыграла в театре много разных ролей, но судьбоносной для неё стала роль Эдит Пиаф. Всё началось на выпускном курсе ГИТИСа, где она обучалась в мастерской Сергея Проханова, с постановки «На балу удачи» по одноимённой пьесе Виктора Легентова, написанной по книгам самой Эдит Пиаф. Спектакль был примечателен тем, что биографию известной француженки показывали в обратном порядке – от смерти к рождению. Ирина Зайцева исполнила роль Эдит Пиаф, а её партнёрами, сыгравшими любимых мужчин, стали известные ныне актёры Максим Щёголев, Евгений Коряковский и Алексей Лосихин. Спектакль понравился зрителям, и Сергей Проханов решил написать по биографии певицы собственную пьесу. И уже совсем скоро на сцене «Театра Луны» появился спектакль «Диагноз: Эдит Пиаф», в котором Ирина снова играла главную роль.

Актриса "Театра на Малой Ордынке" Ирина Зайцева и Даша Якушева - девочка, которая влюблена в Париж.

Читать далее...

I.
После спектакля у меня никак не выходит из головы лиричный мотив его сквозного саундтрека и слова, которые запомнились «кувшинки белые, кувшинки белые…». Я даже проснулся на следующий день с этим мотивом и этими словами в голове.
Вот так – в виде белых кувшинок, и представляет наше поколение этих хрупких героев далёкой уже войны, очевидцев которой практически не осталось. Это для автора повести «А зори здесь тихие…» Бориса Васильева война была жестоким, кровавым, но вполне осязаемым ужасом, из которого он чудом выбрался. Поэтому для него важно было реалистично, но с элементом романтики показать героизм юных зенитчиц. Это для режиссёров первой театральной постановки Юрия Любимова и первой экранизации Станислава Ростоцкого война была драматичной действительностью, которая коснулась и даже покалечила их самих. Поэтому понятны их дотошные придирки не только к характерам героинь, но и мелочам в их внешнем облике (по фильму Ростоцкого можно изучать обмундирование и оружие Великой Отечественной войны). Но для нас – их внуков и правнуков – та далёкая война уже стала легендой, преданием, эпосом. Для нас уже не так важен фасон кирзовых сапог или форма погонов, потому что мы всё равно не видели их своими глазами и нам не с чем сравнить. Нам просто важно знать и помнить о трагическом подвиге, потому что он заставляет думать, переживать, сильнее любить свою землю.

Постер спектакля "А зори здесь тихие..." - это отдельный образец искусства. Я редко вставляю в свои материалы постеры. Но тут очень точно передан весь замысел, вся концепция, вся эта белая, чистая, цветочная аура постановки.

Читать далее...

Рискованное это дело - озвучивать свою театральную программу на ближайший месяц. Бывали случаи, когда я при наличие купленных билетов, и публикации своих ближайших планов, банально подхватывал грипп и вся моя тщательно выстраиваемая театральная программа рушилась. Но, слава Богу, два последних месяца наблюдалась стабильность, ни один билет не пропал, в январе и феврале я благополучно сходил даже на те спектакли, билеты на которые покупал за три месяца вперёд, поэтому сегодня решился всё же похвастать своим предстоящим театральным мартом.
Хочу сказать, что на некоторые спектакли я пойду по приглашению.

1 марта 2024, пятница, 19.00 МХТ им. Чехова "Три сестры".
Открою месяц просмотром "Трёх сестёр" Чехова в МХТ им. Чехова. Вот такая символика. Я давно хотел побывать в этом театре. Поэтому, выбирал не столько постановку, сколько удобный день и доступные билеты. Выбирал что-нибудь знакомое и классическое. И выбрал таки, не посмотрев, что режиссёр этой "классики" Константин Богомолов. Я ничего не имею против него. Наоборот, заочно по рецензиям других критиков, мне уже нравится его творчество (причём, по принципу "значит, хорошие сапоги - нужно брать"). Но именно "Три сестры" я хотел посмотреть в классическом исполнении, с пресловутыми кружевами, рюшечками, плюшевой мебелью и т.д. А уже по фото видно, что сценография выполнена в стиле хай-тек да ещё и усугублена видеопроекциями и прочими спецэффектами, "помогающими" погрузиться в атмосферу XIX века. Но, в целом я люблю режиссёрскую индивидуальность на сцене, я сторонник режиссёрского театра.


Читать далее...

«Если долго всматриваться в сцену,
то сцена начинает всматриваться в тебя…»
Неточная цитата Ф.Ницше

I.
Если долго всматриваться в сцену, то в спектакле Николая Коляды, конечно, можно разглядеть (при титанической работе мозга) и Теннесси Уильямса, и Новый Орлеан и даже услышать знакомые имена, но это мираж, обман зрения. Нет-нет и ещё раз нет! Когда такое покажется, - троекратно перекреститесь со словами «привидится же нечисть всякая!» и спокойно смотрите дальше. Уверяю, спектакль к известному драматургу, а тем более к Америке никакого отношения не имеет. Совпадение имён и фамилий – случайны. Ибо…
Ибо мы помним, что у Теннесси Уильямса речь идёт не только о столкновении двух фамилий Ковальски и Дюбуа. Не только о противоречиях двух сословий – землевладельцев и ремесленников и взаимной неприязни двух классов – интеллигенции и пролетариата. Но и непохожих, политически и ментально конфликтующих между собой, штатов: северных промышленных и южных аграрных. Где Север – это брутальность, грубость, цинизм, пошлость и физиологическая выносливость, а Юг – образец утончённости, аристократизма, беспомощности и архаичной морали уходящей колониальной эпохи.
Уже одной только маленькой, но броской деталью – лысоватым бабушкиным ковром с павлинами на стене Николай Коляда перечеркнул весь глобальный философский пафос Уильямса. Какое там столкновение двух культур. Раздвигается занавес, ты приготовился шагнуть на шумную улочку знаменитого луизианского города, услышать звук «синего пианино» (этой особой нью-орлеанской манеры исполнения блюза). Но видишь пыльный советский ковёр на стене и уставшую моль, выпорхнувшую из-за него. И понимаешь, что находишься в облупившейся двухэтажке на окраине Екатеринбурга, в районе трамвайного депо, окружённого разрушенными металлургическими заводами. Перед тобой разверзается драма, которую ты много раз видел в 1990-х, живя на рабочей окраине провинциального города. И как минимум раз в неделю наблюдаешь сейчас в пригородной электричке, когда ездишь в Москву и обратно, – жизнь российского пролетариата в естественном для него биоценозе.

Василина Маковцева в роли Бланш Дюбуа и Олег Ягодин в роли Стэнли Ковальски. "Трамвай "Желание" Теннесси Уильямса в "Коляда-театре". Фото Вадим Балакин.

Читать далее...

I.
Что-что, а удивлять Николай Коляда умеет. Никогда не угадаешь, какой будет очередная постановка. В одном только можно быть уверенным: она будет не похожа на все остальные. Я хорошо знаком с текстом пьесы «Кошка на раскалённой крыше». Несколько раз пересматривал одноимённый фильм Ричарда Брукса 1958-го года. Видел в записи одноимённую пьесу «Театра имени Маяковского». И примерно предугадываю другие вариации – существующие или будущие. Но мне, например, показалось, что при всей своей легендарности, при замечательном актёрском составе (А. Джигарханян, С. Немоляева, Э. Виторган и т.д.), версия «Маяковки» - это чуть ли не прямая калька с вышеупомянутой картины Брукса. А Брукс, возможно, руководствуясь требованиями или пожеланиями самого Уильямса, сделал кальку с эталонной бродвейской постановки Элии Казана, премьера которой состоялась в 1955 году. И это в принципе хорошо. Классика, традиции, чёткое следование первоисточнику и всё такое. Но, если ставить одинаковые пьесы и снимать одинаковые фильмы, зачем тогда режиссёр? Есть книжный образец, есть первая эталонная постановка. А дальше пусть артисты сами копируют и играют эту раннюю и всеми признанную версию или с документальной точностью воспроизводят текст. При таком подходе даже сценограф не нужен, достаточно следовать ремаркам автора. Но в чём тогда будет прелесть одинаковых клонов? В том, то у них артисты разные? Но и они не будут разными, если станут строго следовать рекомендациям драматурга. Чтобы постановки не были похожи друг на друга и необходим режиссёр. Талант режиссёра заключается в том, чтобы из текста автора сделать свою ни на что больше не похожую историю, создать своих ни на кого больше не похожих персонажей; чтобы с одной стороны полностью и в мельчайших подробностях воспроизвести автора, а с другой стороны, чтобы от автора не осталось ничего.
И сегодня мы поговорим о том, удалось ли Николаю Коляде увидеть и передать характеры персонажей «Кошки на раскалённой крыше» и в то же время сделать свой ни на что не похожий спектакль. Но, сначала вспомним текст первоисточника.

Олег Ягодин в роли Брика Поллитта и Василина Маковцева в роли Мэгги Поллитт. "Кошка на раскалённой крыше" Теннесси Уильямса в "Коляда-театре".

Читать далее...

Сразу скажу, что книги Теннесси Уильямса на русском языке - сами по себе в какой-то степени легенда. Их не так много было издано в СССР, и в постсоветское время выпускались единицы. Почти половина книг, имеющихся в моей библиотеке, изданы в 2020-х годах. И, судя по той скорости, с которой наше общество уходит в религиозность, консервативность и патриархат, произведения этого автора если и будут выходить, то отнюдь не массово.
Прошлым летом я купил книгу с четырьмя самыми известными в России пьесами Теннесси Уильямса, которая только-только покинула конвейерную ленту типографии. В неё вошли "Трамвай желание", - произведение, с которого не только у меня, но и у большинства зрителей, драматургов и режиссёров начинается любовь к этому автору, - а также "Татуированная роза", "Стеклянный зверинец" и "Кошка на раскалённой крыше".

Вот так книга выглядит без суперобложки, которую я в тот вечер с собой не брал, чтобы не потрепать. Издательство АСТ, 2023 г.

Читать далее...