Это неправда, что одиночество в городе и в деревне ничем не отличаются. Враньё. В городе человек не одинок. Ему, может быть, не с кем заползти под одеяло. Но он не один. Вокруг снуют люди. В альтернативных случаях – фантомы и дуновение ветерка от взмаха шёлкового платья.
Деревня же, есть замкнутое пространство, внутри у которого: «Пыль. Прах. Древоточец-жук. Стенки. Сухой мотыль. Неудобно для рук..» Как видим, людей в указанном тексте Бродский не прописал. Впрочем, у Бродского речь о другом.
Я очень долго был в деревне, но вчера поехал в театр. Два часа пути, и вот я почти в Москве. В Люберцах-1 мне повстречалась первая девушка в короткой юбке на перроне. И эта юбка стала для меня электроимпульсной терапией - дефибриллятором. Электрический разряд – забилось сердце! Доктор, ещё разряд посильнее! Ещё одна короткая юбка! Ближе к Москве! Снова удар током! Юбка! Юбка! Юбка! Ещё одна! Пациент полностью здоров и жизнеспособен!
Вот, в чём разница одиночества в деревне и в городе. У городских есть привилегия каждый день видеть короткие юбки. У меня в деревне есть привилегия лицезреть тень от вороны, уныло скользнувшую по картофельной ботве.
В Москве я жадно разглядывал людей, стараясь запомнить, как можно больше странностей и мелких деталей.


Читать далее...

Однажды давным-давно, ещё до запрета вражеской экстремистской сети Фейсбук, ко мне там обратился один начинающий и весьма навязчивый писатель. Некий булгаковский Алоизий Могарыч. Из тех начинающих, кто отродясь в руках гусиного пера не держали и при свете стеариновых свечей вензеля каллиграфическим подчерком по ночам не выводили, а на пенсии вдруг спохватились высказаться, поведать о своей интересной жизни. И надо сказать, что у таких писателей книги иногда очень даже громко выстреливают, особенно если касаются какого-то узкого хобби, и если расходятся исключительно в кругу людей, увлечённых этим хобби. Где ценят не художественную форму текста, а его содержание. Ну, пусть Алоизий мой будет филателистом. И выслал он мне мемуары о том, как собирал марки в детстве. Как обучал его этой премудрости отец (первые пожелтевшие марки были вырезаны кустарно, из старых газет, развешанных в сельском нужнике и т.д.), а потом Алоизий в свою очередь обучал таинству филателии уже своего сына. И всё это было написано очень патриотично, с цитированием военных песен, с огромной любовью к Родине и т.д.
Попросил он меня отредактировать эту повесть. Но, когда я на неё взглянул - у меня слёзы из глаз брызнули, как у клоунов в цирке. Абсолютный литературный труп. Ни одной живой строчки. Ни одного слова, которое бы дышало. Я ненавижу редактировать чужие тексты (хотя, много лет занимался именно этой работой в газетах), но Алоизий был так учтив и так въедливо льстив, так беспомощен, что я не решился ему отказать.
Поскольку исправить эту муть не представлялось возможным, я взял и переписал её полностью. Начиная с заголовка и заканчивая каждым предложением. И не просто переписал своими словами, а добавлял метафоры, описания природы, создавал с нуля характеры героев, менял местами абзацы, перестраивая хронологию. Причём, как и подобает редактору, я сделал всё это так, что изначальная суть осталась нетронутой.


Читать далее...

Чаще всего мне навязчиво снятся бывшие женщины. Но сегодня был тот редкий случай, когда в моём сне фигурировала незнакомка.
Мне приснилось, как будто я по-прежнему живу в Красноярске в своей старой квартире по ул. 26 Бакинских комиссаров. В город приехала театральная труппа не то из Перми, не то из Екатеринбурга. В этой труппе были мои давние друзья. И они всей гурьбой наведались ко мне в гости. Среди них была незнакомая девушка. Красивая, нервная, с резкими угловатыми движениями, внезапным громким смехом. Своим нарочито раскованным поведением она как будто бы маскировала скрытые комплексы, природную застенчивость. И эта девушка очень понравилась мне.
Немного посидев у меня, мы поехали в театр. Вдруг выясняется, что заболел артист и спектакль, до которого осталось всего пара часов, на грани срыва. Друзья предлагают сыграть мне вместо заболевшего артиста. Роль не сложная - нужно изображать роль спящего мужа той самой понравившейся мне актрисы. Весь спектакль мы должны пролежать с ней на большой кровати, установленной посреди сцены, под одеялом в костюмах Адама и Евы. И мне трудно представить человека, который отказался бы от этой весьма приятной роли, даже не будучи профессиональным артистом.


Читать далее...

Страшны не монстры и чудовища, не вампиры и оборотни, потому что мы знаем, что их нет. Мы знаем, что придуманы они для того, чтобы нас пугать. Страшны привычные обыденные явления, в которых есть элемент необъяснимости. Эта необъяснимость иногда вызывает ужас, озноб, оцепенение. История, которую я сейчас вам расскажу, больше похожа на описание неприятного сна, фантазии или сцены из триллера. Но самое жуткое в ней то, что произошла она в реальности. Более того, произошла она вчера.
Из низкого взлохмаченного неба весь день лил сильный, горьковато пахнущий плесенью осенний дождь. И этот дождь навевал сон на всё живое. Спали нахохлившиеся и как будто бы на что-то обидевшиеся куры под навесом. Дремали, стоя на одной ноге, чуткие гуси во дворе. Вальяжно разметавшись по дивану, спала моя собака. И даже лес за окном, такой же нахохлившийся и такой же обиженный на что-то как куры, спал и бока его лоснились от дождя.
Я ждал, что погода наладится и мы с собакой пойдём гулять, как делаем это каждый день. Но, вечерело, а дождь всё не умолкал. И как бы мне не хотелось, пришлось надевать куртку, будить Леську и идти с ней на прогулку.


Читать далее...

Благодаря физическим законам, по которым живёт Московская область, я её всегда сравниваю с Солнечной системой. В центре есть гигантское светило-метрополия с чудовищной гравитацией, которое либо поглощает все вращающиеся вокруг него тела, либо притягивает и подчиняет. Некоторые газовые гиганты, такие как Люберцы, Балашиха, Подольск или Химки метрополия давно растворила в себе. Мелкие каменные планеты, такие как Раменское, Истра, Дмитров входят в её агломерацию, подчинены её свечению и теплу, покорно вращаются вокруг него. Убери звезду и эти объекты превратятся в депрессивную забайкальскую Могочу или безлюдную челябинскую Юрюзань.
Я же нахожусь, как мне до недавнего времени казалось, на самом краю системы - на серой глыбе льда в поясе Койпера.
И только тут я почувствовал силу одного непреложного закона Вселенной: чем ближе объект к крупному телу, тем сильнее к нему притягивается, чем дальше от него, тем сильнее от него отталкивается.
За несколько лет, прожитых на серой глыбе льда, я чувствую, как дальше и дальше улетаю от центра.
Всё меньше электричек могут добраться к нам. Всё раньше уходят они на ночной сон. До недавнего времени поездка в театр для меня была русской рулеткой - или буду ночевать на вокзале, или повезёт, и я уеду с последней электричкой. Но сейчас поездка в театр равно ночёвка на вокзале без вариантов. Потому что когда последний пригородный электропоезд отправляется из Выхино в 21.40 - это гарантированная ночёвка на вокзале. Причём, домой я попадаю на следующее утро в 11.00, и это сопоставимо с тем, как если бы я жил в неблизкой Кировской области или Татарстане.
То есть, если раньше я жил в поясе Койпера и нравственно страдал о этого, то сейчас мой осколок льда отброшен в облако Оорта, существование которого пока доказано только в теории. А значит и я принадлежу к Московской области теперь только теоретически. И думаю, с такими темпами, однажды проснусь где-нибудь в Анадыре, куда электрички из Москвы совсем не ходят.

В начале весны у моих курочек резко пропал аппетит. Всё зерно, засыпанное вечером в кормушки, оставалось на утро нетронутым. При этом курочки становились всё активнее и веселее с каждым днём. И всё толще и поперёк себя шире. "Не святым же духом они питаются?": в тревожной задумчивости недоумевал я. Пришлось даже удвоить дневную порцию мешанки, дабы курочки ненароком не погибли от истощения. Птицы усиленному питанию обрадовались и стали толстеть ещё активнее. Они даже перестали помещаться в объектив видеокамеры, когда я снимал их для блога.
Разгадка феномена пришла неожиданно.
Дело в том, что курочки мои живут в одном помещении с гусями. Помещение разделено на две равные части металлической сеткой от 3D-забора. Нижняя часть этой сетки добавочно закрыта кусками листовой жести и обрезками OSB (ориентированно-стружечной плиты), чтобы гуси не просовывали между прутьев головы и не щипали курочек. И лишь внутренняя дверь, которая тоже сделана из обрезков металлической сетки, такой защиты понизу не имеет, поскольку дверь - конструкция движущаяся и дополнительный обвес будет мешать её нормальному функционированию. Но я не видел в этом проблемы, поскольку всё равно с началом весны мои птицы дни напролёт проводят на улице и под крышу заходят лишь на ночь. А на ночь я ставил к этим решётчатым к дверям большую 25-литровую пластиковую бункерную кормушку, которая не давала гусям обижать легкоранимых и безобидных курочек.
И вот вчера вечером, насыпав зерна в кормушки, налив свежей воды в поилки, я загнал птицу в стайку, разделил всех по отсекам и привычным жестом придвинул гусиную кормушку к 3D-дверям.
И уже собрался было уходить, как заметил боковым зрением какую-то странную возню под кормушкой. Я повернулся, наклонился и увидел как две курочки, просунув головы между прутьями 3D-панелей, лихорадочно, беззастенчиво и абсолютно не терзаясь угрызениями совести, клюют корм у гусей. А остальные курочки стоят чуть позади этих двух в ожидании ротации.
Надо сказать, что клевать из гусиной кормушки курочкам очень неудобно - нужно тянуть не только шею, но и всё тело и стоять чуть ли не на цыпочках, удерживая равновесие. Но курочек это не смущает. Не смущает их и тот факт, что рядом с ними их удобная кормушка, в которой насыпано тоже самое зерно, что и у гусей.
Но своё зерно они не трогают. Наверное думают, своё никуда не денется, пусть стоит на чёрный день мало ли как жизнь сложится. А может, они мстят гусям за то что те их щипают, когда они зазеваются. Но я думаю, что курочки просто подвержены клептомании. Воровать зерно у гусей приятнее и интереснее.
Такие уж курочки эмоциональные существа - не могут без острых ощущений.
Одно в разгадке тайны хорошо - я больше не беспокоюсь за аппетит своих курочек. Карательные меры не применять не стал. Просто теперь в гусиную кормушку буду сыпать корма немного больше.

В ситуации, о которых я хочу сегодня рассказать, попадали, наверное, многие сельские жители. И многие с улыбкой вспомнят похожие случаи. Первый случай мы назовём -

Омлет в кармане
Однажды зимою, работая во дворе, я забежал по каким-то делам в курятник и увидел только что снесённое яйцо. Я обрадовался, мысленно воскликнул: "Джекпот!", схватил его дрожащей рукой и трепетно положил в верхний боковой карман куртки с твёрдым намерением тотчас отправиться домой и выложить в лоток. Но, ни тотчас, ни сразу после обеда я это яйцо в лоток не выложил. Я, видимо, подвергся первому звоночку старческой деменции и про него забыл. В тот день я хорошо и активно поработал на свежем воздухе...

Мои курочки породы мильфлёр красный фарфор.

Читать далее...

Сегодня погибла Муся - моя любимая гусыня, самое доброе, самое ласковое существо на свете. Муся была последней из тех гусят, которых я два года назад привёз из Сибири.
Почему я вообще повёз их через всю страну в Подмосковье? Неужели я здесь не нашёл бы сельскохозяйственную птицу? Их надо было продать или съесть ещё там - в "Доме на реке". Так поступил бы любой нормальный человек при переезде в другой регион, потому что домашние гуси - это еда.
Но я не мог пустить их на мясо. Меня самого предали в тот год все, кто только мог, и я не хотел уподобляться предателям. Я остался один, у меня были только эти гуси. Они любили меня, они всюду следовали за мной, они скучали, когда я уезжал, они доверяли мне.

На фото август 2020 года. Все первые шесть гусят, выращенные мною в доме на реке, Тут им два месяца. Тут и Муся, и Валькирия. Уже никого не осталось.

Читать далее...

Цель любой государственной пропаганды - воспитать физически сильное, туповатое и посредственное население с умеренной, но стабильной ксенофобией. Государственная пропаганда - это не листовки, сброшенные с самолёта; не пламенная речь вождя с трибуны (сопровождаемая битьём ботинка об оную); не бесплатная политическая газета, сунутая вам в руки в переходе метро.
Пропаганда - вещь многогранная, иногда более тонкая, чем кажется. Иногда почти неощутимая. Всего лишь об одном элементе такой неочевидной пропаганды я и хочу сегодня поговорить. Этот элемент вкрадчиво начинается с того же, с чего начинается и сама Родина.

С чего начинается Родина...
С заветной скамьи у ворот,
С той самой березки что во поле
Под ветром склоняясь, растет.

"Заветная скамья у ворот" находится на улице нашего детства. Каждая улица имеет название, которое даётся не просто так. Это один из элементов государственной пропаганды.
Сейчас я живу на улице революционного деятеля Михаила Ивановича Калинина. Крупнейшая, знаковая фигура в СССР. По задумке предыдущей власти (а раз не переименовали, то и нынешней) я должен благоговейно ощущать над собой глыбу его великой личности, ощущать собственное ничтожество по сравнению с этой глыбой. Хотя, мысленно, я стараюсь ассоциировать мою улицу не с Калининым М.И., а с деревом калиной. Я даже металлическую табличку с номером дома и улицей заказал в лесном исполнении. Хуже тем, кто обитает на соседней улице Кирова. Тут уже никак не обыграешь. Пусть живут теперь с этим.

Вот так я обманул пропаганду, превратив улицу большевика Калинина в улицу лесного дерева калины.

Читать далее...

Почти игрушечного, но всё-таки живого котёнка я сегодня случайно увидел в выемке вокзальной стены над отмосткой фундамента. Я только что купил билет до Шатуры и бежал на электричку. Несмотря на то, что котёнок был рыжим, а стена пепельной, он абсолютно сливался с нею. Никто кроме меня его не заметил. Несколько мгновений позже я понял, что эффекта прозрачности это четырёхнедельное существо добилось путём вжатия в стену на уровне смешения кристаллической решётки своего хрупкого тельца с кристаллической решёткой вокзального бетона.
Я присел рядом на корточки, но оно не шелохнулось. Оставалось вжатым в стену. В смотрящих на меня голубых глазах отражались ёлки, памятник Ленину и растерянный мужчина средних лет в некрасивой одежде, растянутой вязанной шапке и белой медицинской маске, присевший на корточки. И ещё там отражалась моя прошлая жизнь. В основном детство, потому что больше у меня ничего не было - только детство и неожиданно подступающая старость.
Я не сразу заметил, что у котёнка нет хвоста. Только маленький пушистый обрубок, как у рыси.
Крохотная рыжая клякса на пепельном бетоне. На серой планете. На серой унылой весенней планете.
Тёплая рыжая капелька. Присевший на корточки растерянный одинокий мужчина, спешащий в Шатуру к дантисту. Забытый памятник забытому Ленину. Движущиеся белые медицинские маски в обрамлении мешковатых одежд застиранно-чёрного, растянуто-чёрного цвета.
Я встал и побежал, нет пошёл, или двинул(ся), двинул, направился (не помню!) - на электричку. Я не помог ему потому что кошки - единственные в этом мире существа, на которых у меня аллергия. Причём, аллергия, которая может меня убить за считанные минуты. Я часто жалел об этом свойстве взаимодействия моего и кошачьих организмов. Но сегодня я впервые пожалел об этом по-настоящему.
Когда я еду до Шатуры, люблю смотреть в окно на бесконечный, дремучий, очаровательный лес. Но бывают дни когда в окно мешают смотреть разводы воды по стеклу от дождя. Всё как бы смазывается, деформируется и искривляется. И сегодня так было, хотя никакого дождя за окнами не шло.
P.S. Фото из сети.