Наталья Алдохина  

 ***

На цыпочках медленно-медленно в танце,
Стаккато  дождя напоёт о любви…
То в ритм ча-ча-ча, то фокстрота, то вальса
Он нам посылает сюиты свои…..
 
Всё небо раскрасится нотной тетрадкой –
Вот всполохи молний – природный диез,
А капли бемолем ложатся украдкой –
И в каждой дождинке соната чудес….

Аккорд  за аккордом – гармония счастья,
А грома гротес – барабанная дробь!
Ах, как восхитительно это ненастье –
Дождями умыло палящую скорбь!

Всё тише и тише….. вот время финала*…
И занавес радугой в небе повис!
Последняя нота уже прозвучала,
Но лето восторженно просит: «На бис!»

19.06.2009 г.

http://www.stihi.ru/avtor/violan

            Шёл 41-ый год. Только что по всей стране отзвучали последние аккорды школьного вальса на выпускных вечерах. Прямо со школьной скамьи девчонки и мальчишки уходили на фронт. Долг перед Отечеством тяжелым грузом лёг на их хрупкие плечи. Война разрушила всех их мечты...

Им столько было на Земле обещано:
рассветы были ясны и тихи,
ещё росли им суженные женщины,
ещё писались лучшие стихи.

А мальчики ушли в поля солдатами
и с тех полей в бессмертье поднялись.
И лишь черта осталась между датами,
которая перечеркнула жизнь.

Валентин Берестов

Реквием

Разве погибнуть ты нам завещала, Родина?
Жизнь обещала, любовь обещала, Родина!
Разве для смерти рождаются дети, Родина?
Разве хотела ты нашей смерти, Родина?

Пламя ударило в небо — ты помнишь, Родина?
Тихо сказала: «Вставайте на помощь...» —Родина.
Славы никто у тебя не выпрашивал, Родина.
Просто был выбор у каждого: я или Родина.

Самое лучшее и дорогое —Родина.
Горе твое — это наше горе, Родина.
Правда твоя — это наша правда, Родина.
Слава твоя — это наша слава, Родина!

Р. Рождественский

Письмо танкиста А. Голикова жене:

                                                                                     Милая Тонечка!
       Я не знаю, прочтешь ли ты когда-нибудь эти  строки? Но я твердо знаю, что это мое последнее письмо. Сейчас идет бой жаркий, смертельный. Наш танк подбит. Кругом нас фашисты.  Весь день отбиваем атаку. Улица Островского  усеяна трупами в зеленых мундирах, они похожи  на больших недвижимых ящериц...  Когда наш танк впервые встретился с врагом,  я бил по нему из орудия, косил пулеметным огнем,  чтобы больше уничтожить фашистов и приблизить конец войны, чтобы скорее увидеть тебя,  мою дорогую. Но мои мечты не сбылись... Танк содрогается от вражеских ударов, но мы пока живы. Снарядов нет, патроны на исходе... Сквозь пробоины танка я вижу улицу, зеленые  деревья, цветы в саду яркие-яркие. У вас, оставшихся в живых, после войны жизнь будет такая же яркая, красочная, как эти  цветы, и счастливая. За нее умереть не страшно... Ты не плачь. На могилу мою ты, наверное, не придешь, да и будет ли она — могила-то?

Не обожженные сороковыми,
Сердцами вросшие в тишину,
Конечно, мы смотрим глазами иными
На вашу больную войну.
Мы знаем по сбивчивым, трудным рассказам
О горьком победном пути,
Поэтому должен хотя бы наш разум
Дорогой страдания пройти.
И мы разобраться обязаны сами
В той боли, что мир перенес.
Конечно, мы смотрим иными глазами
Такими же, полными слез...

* * *
Меня оправдывает фуга Баха.
Не знаю как, но в час, когда она
Звучит, с души снимается вина.
Мне больше не до боли, не до страха,

Как только начинается токката
Или тишайший медленный клавир,
То больше нет ни "" впредь"  и ни "" когда-то" -
Сейчас, в сей миг творится Богом мир.

Какая мощь и тишина в органе!
И, Господи, какая правота!
И я причастна к акту созиданья,
И я сейчас с моим Творцом слита.

Едва-едва раскат коснется слуха,
Едва за звуком грянет новый звук, -
Душа моя промыта Божьим Духом
И вновь выходит из творящих рук.

И что такое грех тысячелетний?
Сейчас и здесь все заново верша,
Господь за все и всех один ответит.
Он всемогущ. И вместе с Ним - Душа.
19.05.2001

Есть линии, диктующие нам,
Как надо жить. И тайные законы
Я узнаю по веткам и стволам,
Прослеживаю по корням и кронам.
И в час, когда тяжёлый узел дней
Уже обвился возле горловины,
Я погружаюсь в лабиринт ветвей,
Распутывая судьбы и причины.
С терпением незыблемой сосны
И с чуткостью трепещущей берёзы
Я расплетаю жалобы и сны,
Разматываю страхи и угрозы.
И вот уже последняя черта
Расправлена на заводи зеркальной,
И остаётся только высота
И чистота того, что изначально.

1965

Под черной маскою вуали
В людской безумной толчее
Я уловлю твой взгляд едва ли,
Как будто ты приснилась мне.

Но только лишь опустит вечер
На шумный город черный фрак,
с тобой опять ищу я встречи.
Ты - солнце, я же - вечный мрак.

Я ослепленный и безумный
В твой сладкий погружаюсь плен,
Играют кровью, словно струны,
Переплетенья грешных вен.

Тебе наивные признанья
Шепчу я будто бы в бреду,
Теряя от любви сознанье,
Сейчас в раю, потом в аду.

Я позабыть смогу едва ли
Пьянящий блеск любимых глаз,
Под маской черною вуали
Тебя увидел в первый раз.

Ракитский Денис      

2006

                         Алексей Белов "Длинная черная вуаль"

Деревья просят тишины.

   Им без нее нельзя на свете.

   Но нам их просьбы не слышны,

   И нечем нам на них ответить.

   Деревья просят высоты,

   Им наша низость не по силам.

   И шепчут день и ночь листы

   То, что душа давно забыла.

А небо и не шепчет нам,

   А говорит одним лишь взглядом. -

   Высоким, чистым небесам

   От нас глубин прозрачных надо.

   Земля уже едва жива,

   И молит нас с такой тоскою

   Дать ей хоть каплю божества...

   Но только что это такое?

Голландское солнце цветет на столе.
Душа пробудилась, согрета.
Тюльпаны… Тюльпаны в моем хрустале.
Мелодия желтого света.

И пусть за окном обжигающий снег,
И холодно звездам на крыше –
Тюльпаны, тюльпаны поют о весне.
О счастье, о радости. Слышишь?

Сегодня так солнечно в сердце моем!
Нет места дождям и туманам.
Давай же тихонько с тобой подпоем
Сияющим в доме тюльпанам!

© Copyright: Надежда Буранова   2009 

Капель сыграет нам на флейте  и звуки чудные весны

Проникнут скоро  в наше сердце,  взывая к чувству новизны...

                                                                                    (экспромт)

Любить - это прежде всего отдавать.
   Любить - значит чувства свои, как реку,
   С весенней щедростью расплескать
   На радость близкому человеку.
   
   Любить - это только глаза открыть
   И сразу подумать еще с зарею:
   Ну чем бы порадовать, одарить
   Того, кого любишь ты всей душою?!
   
   Любить - значит страстно вести бои
   За верность и словом, и каждым взглядом,
   Чтоб были сердца до конца свои
   И в горе и в радости вечно рядом.
   
   А ждет ли любовь? Ну конечно, ждет!
   И нежности ждет и тепла, но только
   Подсчетов бухгалтерских не ведет:
   Отдано столько-то, взято столько.
   
   Любовь не копилка в зашкафной мгле.
   Песне не свойственно замыкаться.
   Любить - это с радостью откликаться
   На все хорошее на земле!
   
   Любить - это видеть любой предмет,
   Чувствуя рядом родную душу:
   Вот книга - читал он ее или нет?
   Груша... А как ему эта груша?
   
   Пустяк? Отчего? Почему пустяк?!
   Порой ведь и каплею жизнь спасают.
   Любовь - это счастья вишневый стяг,
   А в счастье пустячного не бывает!
   
   Любовь - не сплошной фейерверк страстей.
   Любовь - это верные в жизни руки,
   Она не страшится ни черных дней,
   Ни обольщений и ни разлуки.
   
   Любить - значит истину защищать,
   Даже восстав против всей вселенной.
   Любить - это в горе уметь прощать
   Все, кроме подлости и измены.
   
   Любить - значит сколько угодно раз
   С гордостью выдержать все лишенья,
   Но никогда, даже в смертный час,
   Не соглашаться на униженья!
   
   Любовь - не веселый бездумный бант
   И не упреки, что бьют под ребра.
   Любить - это значит иметь талант,
   Может быть, самый большой и добрый.
   
   И к черту жалкие рассужденья,
   Все чувства уйдут, как в песок вода.
   Временны только лишь увлеченья.
   Любовь же, как солнце, живет всегда!
   
   И мне наплевать на циничный смех
   Того, кому звездных высот не мерить.
   Ведь эти стихи мои лишь для тех,
   Кто сердцем способен любить и верить!

 * * *

* * *

Совсем недавно я опубликовала в дневнике стихи Зинаиды Миркиной  из своей старой рукописной тетради. Это имя оказалось незнакомым для многих моих друзей и читателей. Предлагаю вашему вниманию фрагменты из статьи поэтессы "Очерк моей жизни", датируемой мартом 2008 года.

       Ещё в начале 90-х записала в свою тетрадь несколько стихов Зинаиды Миркиной, тогда ничего не могла о ней найти. Сейчас информации о ней достаточно много, но некоторые особенно понравившиеся мне стихи из моей тетради мне так и не удалось найти.

     Поэзию Зинаиды Миркиной отличает  высокая духовность, поиск пути совершенствования души.

 И ни времён, и ни историй -

Волна ударит, берег ахнет.

О Боже мой, как пахнет море!

Как пахнет даль, как небо пахнет!

И зародились в этой пене мы все,

А не одна Венера.

Как пахнет жизнь и воскресенье!

Как пахнет радость, пахнет вера!.. 

Чайка, душа моя, чайка!

   Кто разбросал эту стайку -

Эти внезапные брызги

Быстро мелькающей жизни?

Как же Ты, Господи Боже,

Всех нас рассеял, размножил

  В этом пространстве открытом

Бросил без всякой защиты?
 

Только что с нами поделать?

Нам ведь не надо предела, -

Мы на него не согласны,

Мы всей Вселенной причастны!
 

Что же ещё остаётся,

 Если мы первопроходцы

 В бездне? И вестники Духа

    Над первозданной разрухой...

И сколько ни сказано, все-таки мало

   И все-таки главного я не сказала.

   А Главное где-то стоит молчаливо

   И делает сердце бездонно счастливым.

   И новое слово, как чуткая птица

   Над тайным гнездом своим тихо кружится

   И, вновь вылетая в неведомость, ищет

   Для вечной любви ежедневную пищу.

     "Главное в становлении духовности – понимание выхода ее глубинного уровня за все слова, все знаки, понимание всех писаний как перевод с несказанного на высказанный человеческий язык. К этому направлению примыкаем мы с Зинаидой Миркиной.

     Глубина любой великой религии, корни которой уходят в осевое время, ближе к глубине другой великой религии, чем к собственной поверхности. Различие языков и образов религиозного опыта не может быть устранено, оно неотделимо от различия культур, от многоцветности мира. Диалог не стирает этого многоцветия. Но он ведет в глубину, где все различия смотрятся как преломления единого луча внутреннего света, озарившего мир в древности и давшего силу становлению культурных миров..."

                                                                                                                      Григорий Померанц.