Инокиня Евгения (Сеньчукова)

Вот представьте себе, что какой-то человек очень щедр. Тогда он дает всем, он уже не разделяет, потому что, если бы он для одного был щедр, а для другого нет, это уже не щедрость. Вот так и любовь. Это такое свойство, которое милует и любит все. Поэтому Господь и сказал, что вторая заповедь подобна первой. Если человек научился любить Бога, то он не выбирает, он любит все: и дерево, и насекомое, и тем более человека, как высшее творение Божие. Любовь – это метод познания, потому что только любя ты можешь и узнать. Вот кто-то любит, допустим, биологию – и он ее узнает. А другой говорит: ой, я математику не люблю. Значит, у него нет о математике никакого представления. Так и здесь. Почему человек не любит Бога или почему не любит ближнего? Да потому, что он о Боге не имеет никакого представления, он и другого человека не чувствует.

Протоиерей Димитрий Смирнов

Пятидесятница в наше время. Об одном чуде старца Паисия.

Все мы привыкли к тому, что дар языков относится к далекому прошлому. Пятидесятница была почти 2000 лет назад. А чудесное владение иными языками – единичные случаи из давнего средневековья. Но на самом деле подобные чудеса свершаются и в наше время. Об одном из них мне рассказал послушник (ныне монах) Евгений в 1997 году в Великой Лавре.

Сам Евгений был человеком необычным. В 1990 году, обратившись к вере, он оставил всё и из далекого Владивостока пешком пошел на Афон. Много он пережил приключений и бед, тем более что шел и без денег, и даже без паспорта.

Более того, без заграничного паспорта он ухитрился пересечь советско-румынскую границу, затем – румыно-болгарскую, потом болгарско-греческую. Как это оказалось возможным – одному Богу известно, но факт остается фактом. Труднее всего далась ему последняя граница – греческо-афонская. Да-да, не удивляйтесь. Афон – государство в государстве. И границы с ним сторожит греческая полиция. Но и от нее ушел неугомонный Евгений. Правда, по его словам, пришлось ему продираться через колючие заросли, как кабану. Изрядно его поцарапали волчцы и тернии. Но ушел.

Обошел Евгений все монастыри и решил посетить старца Паисия в его келье на Карули. Пришел он к ограде, за которой находилась келья старца, постучал. Никто не отозвался. Тогда он легонько толкнул калитку – она открылась: старец ее не запирал. Евгений вошел внутрь, но старца на дворе и в келье не было. Только потом Евгений узнал, что в этот день на Афон приезжал Константинопольский патриарх Димитрий и все монахи пошли встречать его на пристань на Карули. Пошел туда и старец Паисий.

Итак, Евгений решил подождать старца. Огляделся, увидел, что на дереве висят какие-то мешочки. Заглянул внутрь одного из них и увидел сладости. Оказывается, старец оставлял их для посетителей. Проголодавшийся Евгений с жадностью набросился на сладости, время за ними проходило незаметно. И вдруг – хлопнула калитка, во двор вошел старец. Евгений, как был – с набитым ртом, вскочил, стал было раскланиваться, извиняться. А старец хлопает его по плечу: «Ничего, всё хорошо». И вот чудно-то: Евгений по-гречески не знает ни слова, но понимает старца. И совершенно неожиданно для себя он вдруг начал рассказывать отцу Паисию весь свой многострадальный путь от Владивостока до Афона со всеми пограничными мытарствами. А старец внимательно слушал, и на лице его отражалось полное понимание. А потом заговорил сам – и вот чудо: всё понимал Евгений, что говорил отец Паисий, хотя старец и изъяснялся по-гречески. А наставлял он его о духовной жизни, об Иисусовой молитве, о хранении чистоты души. Евгений слушал его, позабыв обо всем, не зная, где он – на небе или на земле. Наконец старец завершил свое наставление, благословил на путь и дал на дорогу сладостей.

Вышел Евгений от отца Паисия в духовном восторге. А затем стал его грызть червь сомнения. Думалось ему: «Да быть того не может. Я ни бельмеса не знаю по-гречески, старец ни слова не знает по-русски. Наверное, привиделось мне всё это. Галлюцинация. От голода или еще от чего».

Так с сомнениями он прожил четыре года. За это время скончался старец Паисий, а Евгений много где странствовал, наконец оказался в Иерусалиме в 1995 году. За время своих странствий он поднаторел в греческом языке. И вот в Иерусалиме он неожиданно слышит:

– Здравствуй, Евгений.

Оглянулся: два молодых монаха-грека, ему незнакомых.

Он спрашивает их:

– А откуда вы меня знаете?

А они ему отвечают.

– Да как тебя не знать! Нам старец Паисий всё про тебя рассказал: и как ты от Владивостока шел, и как на Афон через кусты продирался.

Так благодаря ученикам старца Паисия Евгений понял, что в свое время он пережил не галлюцинацию, не прелестное видение, а с ним произошло самое настоящее чудо. Чудо Пятидесятницы. Ставшее возможным по молитве духоносного старца Паисия.

Диакон Владимир Василик

16 апреля 2015 года

Архимандрит Рафаил (Карелин).

Много лет назад ко мне подошел один студент. С большой нерешительностью и одновременно настойчивостью упрямого искателя он заявил, что является атеистом, однако очень хотел бы поверить, но не может. Годами он пытался, искал, но усилия его не приносили результата.
Он разговаривал с преподавателями, образованными людьми, но не смог утолить жажду открыть для себя нечто важное. И вот этот студент узнал обо мне и решил поделиться со мной своими экзистенциальными исканиями. Он спросил меня о научном доказательстве существования Бога.
– Знакомы ли тебе интегралы и различные уравнения?
– К сожалению, нет, – ответил он, – я изучаю философию.
– Жаль, потому что я знаю как раз такое доказательство, – в шутку сказал я.
Студент пришел в недоумение и замолчал.
– Прости, – сказал я, – что немного подшутил над тобой. Но Бог – это не уравнение и не математическое доказательство. Если бы это было так, то все образованные люди верили бы в Него. Но, видишь ли, к Богу можно приблизиться иначе. Ты когда-нибудь ездил на Афон? Встречал ли настоящего аскета?
– Нет, отче, но я собираюсь поехать туда. Наслышан об этом месте. Если Вы скажете мне, я отправлюсь туда хоть завтра. Вы знаете какого-нибудь образованного человека, с которым я мог бы там встретиться?
– Кого ты предпочитаешь: ученого, который утомит тебя, или святого, который тебя пробудит?
– Скорее ученого. Я боюсь святых.
– Вера – это дело сердца. Попробуй все же встретиться со святым. Как тебя зовут? – спросил я.
– Гавриил, – ответил студент.
Я направил его к аскету. Рассказал ему, как туда добраться, дал соответствующие указания, нарисовал чертеж.
– Ты придешь к нему и задашь тот же вопрос. Скажешь, что ты – атеист, и желаешь обрести веру. И найти доказательство существование Бога.
– Я боюсь. Стесняюсь, – ответил он.
– Почему ты стесняешься и боишься святого, а меня – нет? – спросил я. – Иди к нему и просто спроси о том же самом.
Через несколько дней студент пришел к аскету и нашел его беседующим во дворе с молодым человеком. Напротив них на бревне сидели еще четверо и ждали. Гавриил робко присоединился к ним. Не прошло и десяти минут, как беседа старца и молодого человека закончилась.
– Как дела, ребята? Поели лукума, попили водички?
– Спасибо, старец, – ответили юноши с присущей им мирской вежливостью.
– Иди сюда, – обратился он к Гавриилу, выделяя его среди остальных, – возьми коробку с лукумом, а я принесу тебе воды. Пойдем, я открою тебе один секрет: ладно, если человек атеист, но атеист носящий имя архангела? Первый раз вижу такое!
У нашего героя едва не случился инфаркт, когда он внезапно услышал это откровение. Откуда старцу известно его имя? Кто рассказал ему о его сомнениях? Что, в конце концов, хотел сказать ему старец?
– Отче, могу я побеседовать с Вами? – пробормотал он, запинаясь.
– Смотри, сейчас начинает смеркаться. Возьми лукум, попей воды и отправляйся в ближайший монастырь, чтобы переночевать.
– Но отче, я хотел бы поговорить с Вами. Это невозможно?
– О чем поговорить? С какой целью ты пришел?
“Когда он сказал это, я почувствовал, – рассказывает юноша, – как во мне открылось второе дыхание. Мое сердце наполнилось верой, душа согрелась, а сомнения разрешились без всякого логического аргумента, без обсуждения и даже без ясного ответа на мой вопрос. Сами собой исчезли все мои “если”, “почему” и “может быть”. С того момента и впредь остались лишь “как” и “что”.
Все то, что юноша не нашел в научной мысли, он обрел в откровении святого, окончившего лишь четыре класса начальной школы. Святые люди очень рассудительны. Они словно делают тебе операцию без анестезии, но боли ты при этом не чувствуешь. Делают трансплантацию, не вскрывая тела. Они поднимают тебя к необозримым высотам, не пользуясь лестницей мирской логики. Они взращивают в тебе веру, не отягощая разум.

(Митрополит Месогейский и Лавреотикийский Николай)

И вот, вторая часть людей – менее многочисленная – это это люди душевные, для которых не так важно, как покушать, во что одеться, а важнее всякие душевные переживания. Это уже ближе к искомому.

Маленькая же самая часть – это люди духовные, которые стараются жить жизнью духовной. Апостол Павел сказал: Если вы духовны, то по духу поступать должны (Гал. 5, 25). Каждый поступок, каждое слово, каждая мысль имеют источник – либо плотской, либо душевный, либо духовный. Так вот, духовным поступком является тот поступок, который ведёт человека в Царствие Божие. К сожалению, некоторые не знают, некоторые забывают, а некоторые отвлекаются от этой главной задачи.

Протоиерей Димитрий Смирнов

Из воспоминаний митр. Вениамина (Федченкова)

Бомбежку он чувствовал намного раньше, чем объявляли воздушную тревогу, начинал крутиться и жалобно мяукать, бабушка успевала собрать вещи, воду, маму, кота и выбежать из дома. Когда бежали в убежище, его как члена семьи тащили с собой и смотрели, как бы его не унесли и не съели.

Голод был страшный. Васька был голодный как все и тощий. Всю зиму до весны бабушка собирала крошки для птиц, а с весны выходили с котом на охоту. Бабушка сыпала крошки и сидели с Васькой в засаде, его прыжок всегда был на удивление точным и быстрым. Васька голодал вместе с нами и сил у него было недостаточно, что бы удержать птицу. Он хватал птицу, а из кустов выбегала бабушка и помогала ему. Так что с весны до осени ели еще и птиц.

Когда сняли блокаду и появилось побольше еды, и даже потом после войны бабушка коту всегда отдавала самый лучший кусочек. Гладила его ласково, приговаривая – кормилец ты наш.

Умер Васька в 1949 году, бабушка его похоронила на кладбище, и, что бы, могилку не затоптали, поставила крестик и написала Василий Бугров. Потом рядом с котиком мама положила и бабушку, а потом там я похоронила и свою маму. Так и лежат все трое за одной оградкой, как когда-то в войну под одним одеялом."