Поздравляю любимого артиста! Сегодня День Рождения Николая Караченцова! далее

Поверьте, не вникая в суть –
ничто не вечно!
И будет время отдохнуть
по-человечьи.
И тишина предъявит счёт,
и с ней сроднишься
когда усталость обожжёт
стальные мышцы.

Пока же время кутерьмы
и непокоя
легко расходуемся мы,
хоть мало стоим.
Ещё не все впитала грудь
противоречья.
Поверьте, не вникая в суть –
ничто не вечно!..







Ник Туманов











.

...мои стихи заточены на грусть...солёным следом по щеке досада,
...а мне так мало в этой жизни надо - твоё тепло...иное мимо...пусть...

...распутица в душе моей опять...распустится тоской осенней лужи...
...наверно я тебе совсем не нужен,..коль ты меня устала вспоминать...

...с утра знобит, и жаром голова...сегодня день начнёт разбег - невесел...
...я сердце отсыревшее повесил...сушить - в костром сгорающих словах...

...печалью, что не ведал отродясь,...я сам себя до сумрака замучал...
...задёрну окна занавесью тучи...перечеркну судьбу крестом дождя...






Ник Туманов












.

Когда дожди -
и жизнь дождям под стать...
Давай с тобой научимся мечтать!
Чтоб солнце расплескалось в высоте,
найди местечко в сердце красоте.

Когда унынье косы расплетёт -
ему назло срываемся в полёт!
Чтоб краски серой жизни обновить,
давай с тобой научимся любить!






Когда ж от счастья хочется кричать -
давай с тобой научимся молчать...
Гармония Любви не в силе фраз -
булыжник не сверкает, как алмаз!

















Только Любовь!
...пятясь дымком лёгким в трубу каминную, вновь догорел мятный окурок вечера...
...что было днём в омуте «было» сгинуло... что будет завтра – нам и гадать нечего.
...перепишу нашу любовь нотами, чтобы узнать – в чём же её истина?..
...словно пчела строю свой дом сотами, перевязав сруб по углам листьями...
...чтобы мой стол звал красотой сладости, в каждое блюдо спрячу цветок клевера...
...я отворю дверь для друзей и радости, чтоб никогда ветер не дул с севера...
...чтобы сады вечно цвели жасминово... чтобы с небес звёзды в ладонь падали...
...чтобы навек боль и печаль минули.

...только Любовь!
...большего нам надо ли?..





Ник Туманов 2009г

я – дитя обнажённости и греха и любить меня сладко, но тяжело.
выдыхай меня, девочка, выдыхай! даже если желаешь до слёз – назло!
из таких не выходит ни муж, ни друг. я – игрушка, чужая, которой рад.
если с ней затеваешь свою игру, помни – время придёт отдавать назад.
отдавай меня, девочка, отдавай! даже память о счастье в саду зарой.

даже если считаешь, что ты права, я, поверь мне, родная, не твой герой.
никогда не вплету я красивых лент в золотистые реки девичьих кос.
даже если нет лучшего на земле. даже если я насмерть к тебе прирос
отрывай меня, девочка, отрывай от горящей болезнью любви груди!
я ведь только несказанные слова...

оторви меня с кожей…

и уходи…






Ник Туманов




.

Чтоб горело!

Я построю дом на краю мечты,
оборву пути, разведу мосты.
Для тебя запру сердце в монастырь,
чтоб горело!


Эдельвейсы с круч самых острых скал
для тебя. Умчусь за звездой в астрал,
чтобы знать - молитвой твоею стал,
песней тела.


На постели книги стихов моих
расстелю тебе самый лучший стих,
пей мой сок, забудь обо всех других,
кто дороже.





Из цветов вино любви приготовь,
разгони его по венам, как кровь,
чтобы пела во мне твоя любовь
светом в коже.















Янь и Инь

Постигая сущности янь и инь,
падать камнем в бездны манкую синь
нежных глаз твоих, вкусом на полынь,
так похожих.


Ночью, цвета страсти - ультрамарин,
пить вино любви из твоих глубин,
не скрывая чувств за стыдом гардин,
от прохожих.


Каждый миг терять тебя, вновь искать,
знать тебя до тонкости волоска,
рисовать узор любви на сосках
обожаньем.


В чёрный час, когда ты живёшь не мной,
каждой клеткой впитывать запах твой,
раздувая искорки под золой,
в ожиданьи...

















Прямо в вечность!..

Как мальчишка, тайно тебя любить,
разжигая факелом нервов нить,
одиноким волком ночами выть,
постигая,


что постель не греет твоё тепло.
Время, стаяв воском, в "было" ушло.
Я же горьким семенем в мУку снов
истекаю.


На пороге в ад, сотворив мечту,
вдруг узнать, что ты полюбил не ту,
самого себя приковать к кресту -
не отречься!






Словно чёрной оспой тобой болеть,
резать вены, жить без тебя не сметь,
грешным ангелом - крылья сжечь - лететь
прямо в вечность!..






Ник Туманов










.

Жизнь на грани распада души.
Смерть на лезвии страсти и зла.
Я огонь разжигал. Потушить
ты одним дуновеньем смогла.


Это бред! Это попросту бред -
жить тобою дыша, будто в долг,
падать в синь, под опущенность век,
гладить щёк твоих ласковый шёлк,


пить весну распустившихся губ,
лёгким пальцем касаясь волос,
и в боязни, что все-таки груб,
целовать твой веснушчатый нос.


И не надо! Не жди от меня
продолжения искристых ласк.
Жара нет у слепого огня.
Наш костёр отмерцал и погас.




Ник Туманов


.

ночь наползала от востока,
толкая вечер в горизонт,
а я сидел, расправив зонт,
и слушал...




в трубах водостока
мазуркой тешилась вода...
тончала тень в угоду мраку...




старик, гуляющий собаку,
привычно шаркал в никуда...
и пёс, хозяину подстать,
вздыхал под дождиком уныло...










и, видно
сердце неспроста
во мне открытием
заныло:
как жизнь
безбожно коротка,



и ограничена
свобода
предельной
мерой поводка
в руках
другого старика,
что нАс гуляет
с небосвода...













Ник Туманов

Друзья!Вам,как и мне,понравилось творчество Ольги Грига.

В продолжение этой темы,представляю вам еще ее картины:

right>right>right>right>right>

Jean-Gabriel Domergue, французский художник, родился в Бордо 4 марта 1889 года. Он учился в Школе изящных искусств в Париже. Рано начал выставлять свои картины в Салоне в 1906 году в возрасте 17 лет, что свидетельствует о его больших способностях. Ученик Тулуз-Лотрека и его последователь, Domergue сначала рисовал пейзажи, но славу и богатство ему принесли изображения женщин. Эти женщины – обнаженные или полуобнаженные – легко узнаваемы. Именно Domergue показал миру истинную француженку – элегантную, кокетливую красавицу с лебединой шеей. Многие знаменитости позировали художнику, среди них были Жозефин Бейкер, Брижит Бардо, Джина Лоллобриджида.
В 1927 году Domergue купил роскошную виллу в Каннах, Виллу Фиезоле, которую он завещал городу. До самой своей смерти в 1962 году он организовывал очень важные выставки картин Тулуз-Лотрека, Ван Гога, Берты Моризо, Гойи и других знаменитых художников.Умер в 1962 году в Париже.


***************

Друзья,у меня сегодня такое романтическое настроение,
а эти прекрасные дамы в шляпках необычайной красоты,
импонируют мне очень...
Ставлю ролик,его можно не смотреть,
а только слушать и смотреть эти прекрасные
работы художника Э.Вернона (Emile Vernon)....
Хочу подарить и вам эту нежность))))





далее

Лоран Парселье - французский художник и иллюстратор, принадлежащий к плеяде современных экспрессионистов. Да в этом легко убедиться, лишь мельком просмотрев его картины. Столько чувств, света и позитива, что кажется, будто полотна созданы не из тысяч мазков акварели и масла, а сотканы из солнечных зайчиков и детских улыбок.
Вот бы сделать так, чтобы солнце всегда радовало нас своими лучами! И это легко устроить, стоит лишь взглянуть на картины Лорана Парселье (Laurent Parcelier),
ведь они словно нарисованы солнечными лучами!
Остается только удивляться, что есть еще на свете люди, способные во всем видеть только позитив. И находят время для того, чтобы показать его нам,
подарить кусочек солнца, света и тепла.

Люби и созерцай

невозвратимый рай.

Себя не возвышай,

других не осуждай.

На Бога уповай.

Учись и наблюдай,

твори и познавай.

Давай, давай,

давай!

Владимир Волегов начал рисовать в возрасте трех лет и его талант неоднократно отмечался на протяжении всей юности. В 1990 году Владимир Волегов начал путешествовать в Европу, где он зарабатывал деньги, рисуя портреты на улицах Барселоны, Берлина, Вены и других европейских городах. В настоящее время он живет в Испании. Его холсты пронизаны вдохновением от тех сцен, которые он пишет. Его персонажи реалистичны, и все-таки его манера писать плоскостями или большими мазками кисти дает ощущение немного размытых контуров, и создает свою собственную фантастическую реальность, которая приглашает нас взять небольшую паузу в окружающем нас мире, который несется с огромной скоростью.
И этот фантастический реализм Волегова создает галлюцинацию противоположного зеркала нашего мира, и не может оставить безучастным никого, кто хоть раз взглянул на эти волшебные картины.
Женщина-загадка

Он, в принципе, мальчик-гаер, скользящий всегда по краю. Полуребёнок, полу расцветных кровей поэт. Он даже и сам не знает – живёт он или играет, но хочет казаться взрослым в неполных шестнадцать лет. Весёлый, большого роста, поёт как захочет. Просто его окружают люди, влюбленные в красоту. Он сам себе ширь вселенной. Он – в море кипящем остров, приклеенный красной точкой к отбеленному листу. На этом листе он пишет берилловые лагуны и пальмовые закаты на лунных полях ночей. Он самую малость ниньо, влюблённо ласкает струны, он чаще не мачо даже, а просто совсем ничей.

Когда же ложится вечер за окнами позолотой и сон вытекает вязко из тёмных уже углов, меняется этот мальчик, хоть память всё реже что-то врывается в сны под гулы забытых колоколов…
И, бритвой тоски распорот, его навещает город, уже без него проживший без малого целый год. И мальчику так обидно, что встретится с ним нескоро, что город живёт спокойно и суетно без него. И, чудится - вспомнит город, и тихо проникнет в поры, заполнив собой до края молитвы его стихов. И станут тогда смешными казаться пустые споры, и город ему отпустит невинность его грехов...

*****

а мальчик слушал тишину...

кренилось небо перед сном
над морем рано.
и солнце падало на дно
кровавой раной.
и горизонт скользил по дну,
и нитью рвался…




а мальчик слушал тишину
и с ней сливался…
пытаясь боль остановить
на грани мрака,
он задыхался от любви,
кричал и плакал,
у бога милости просил
и сил у беса.
но бесу дать на чувства сил –
без интереса.
и бог его не замечал –
лечил колени.

а день кончался и тончал,
тянулись тени…



*****
мне врали, говоря, что я взрослею...

опять меня пробило не по теме,
как будто я на судный день помечен...

я слишком остро ощущаю время –
его необратимую конечность.
секунды чертят минусы на коже,
в зрачки минуты капают усталость,
часы несут беду нейронной дрожи,
года кричат – как жить осталось мало.
так значит, смертью жизнь сама болеет,
неизлечимо, судорожно, больно?..
мне врали, говоря, что я взрослею –
я умирал с рождения невольно…

и жизнь неумолимо, как гангрена,
сжирающая с каждым мигом кости,
прокапывает горько внутривенно
мою уже семнадцатую осень…

*****




никому ничего я не должен, ни свету, ни сумраку.
разве только что Богу, и то, предъявить мне, что сможет он?
всё оплачено мною сполна до последнего тугрика.
за спиной оставляю всё то, что неправильно прожито.


мне так много дано, а вернее, так много подарено…
я, робею душой, как бутон вдохновенного лотоса,
перед тем, как его лепестки розовеющим заревом,
станут точно такой же частицей вселенского космоса,


как и тысячи звёзд, разлинованных кем-то в созвездия,
что искрят в наших снах, раздавая мечты, словно памятки,
и вонзаются остро в нейроны по синапсам-бестиям,
неизвестно откуда пришедшей индиговой грамотой.


разнополюсность тел, как тире между иксом и игреком.
на весенних соитиях раной кровит обострение.
между небом и жизнью – зачатие нового выкрика,
не в сплетении тел, но в божественной силе творения.


эта ночь нам двоим отдана в каждом малом мгновении…
из мелодий, соткавших муар для небесного батика,
тонкой кистью рисован рассвет откровением Гения,
в драгоценном изяществе им сохранённого антика.


Н.Туманов
(С-Петербург)

16. 01. 2011
это снова пришло, не минуло –
полыхнуло, и криком вскинулось
пламя цвета несчастья рыжего

все слова безрассудством выжжены

плачут ангелы за плечом

и не хочется

ни о чём

*****

а просто мир любви огромен!..

ты спишь, уютно спрятав нос, как мишка плюшевый, в подмышку... и, слава богу, я прирос к тебе пока ещё не слишком... ещё не насмерть заболел нуждой твоих прикосновений, когда по чашечкам колен, легко стучат твои колени, когда ладони вдоль спины… а в довершение картины уже тела заплетены в невыносимую единость…

пообещай меня простить, когда к тебе я не приеду, пропав нечаянно в пути... с другой, случайной, отобедав, себе позволю быть собой (ну, что поделать? я повеса), и стану чьей-нибудь судьбой на час-другой, без интереса.

не для чего.

не потому.

а просто мир любви огромен!
и мной делиться ни к чему.
я неделимо автономен.

*****

Я твоей дышу истомой...

взгляд с дразнящей поволокой...
пропадаю...пропадаю...
платье, сбросив белым флагом, переступишь - я твоя...
я ещё дрожу щенячье на крутом пороге рая...
но уже готов к полону, не сдержавшись - вот он - я!..

кровь вскипела жаждой в венах...
закружила...закружила...
руки голодом томились дни и ночи - душит пыл...
застоявшиеся соки сорвались в дрожащих жилах...
и, проснувшись, просят воли - не сдержать мне этих сил!..

я твоей дышу истомой...
утопаю...утопаю...
на краю твоей вселенной я лишь странник аксиом...
как по лезвию кинжала в негу плоти проникаю...
Оооо!..как плен твоих желаний манок...страстен...незнаком...

в переплёте тел и всхлипов...
задыхаюсь...задыхаюсь...
трепет жаркого контральто Лары Фабиан - "Je taime"...
я кричу...ты жадно стонешь...ты клянёшь...я свято каюсь...
все сплелось в клубок восторгов...всё стеклось рекою тем...

и тела в зените страсти...
зазвенели...зазвенели...
вдруг, натянутые струны в тонкий тремор сорвались...
две души до ноты спелись...и мелодией взлетели...
...не держите их - не надо!..
...им одна дорога - ввысь!..



******
есть женщина...

есть женщина.
есть я.
а между нами как прочерк чьё-то глупое табу – мой возраст, отпечатанный на лбу.
не скажешь: я видал табу в гробу,
хоть в сердце зарождается цунами, и то, что будет дальше между нами угодно Богу.
здесь не Малибу.
здесь пуритански скучная Европа.
и по швейцарским меркам я – дитя.
есть женщина.
есть я.
и филантропы,
что дарят нам сомнения шутя.
а мы готовы верить им, хотя
давным-давно прописаны каноны, что баснями не кормят соловья.

но мирры источается струя по лику старописанной иконы как благодать…

есть женщина...

есть я…

Н.Туманов 2011г


.

не смотри.
не смотрю.
перейдён на заре рубикон
рубикону назначено время
для самосожженья.
там, в мерцанье лампад,
на тускнеющих ликах икон
асимметрия мыслей и слов,
глаз и рук отторженье.

никому ни о чём.
никому ни о чём!
промолчу.
и заткнусь.
и замкнусь.
и ни слова, ни взгляда, ни жеста.
это просто и жёстко –
на плаху упасть к палачу,
и занять для кого-то другого желанное место.

вот и всё!
вот и всё…
заболела душа тишиной,
на оборванной ноте споткнувшись,
и слову не веря.
ты ушла из меня.
ты меня оставляешь со мной.
не большая потеря...
любовь...

не большая потеря?..


*****

Я родился на восходе

...Не хочу стелиться лисьи по словам, линяя мыслью... откровения мгновенья мне даны не для того...
я запомню как снежинки жизнь мою меняя висли, как сколачивая звенья в цепь событий, таял год...
...как ласкало солнце нежно... как стегал по телу ветер… как на дальней антресоли выпиликивал сверчок...
широко раскинув руки, я стою, прозрачно светел на проснувшейся планете, как счастливый дурачок...
...жеребёнок тонконогий, к ласке очень манкокожий, я готов прижаться телом к теплоте чужой руки...
уведёт легко с собою с добротой в глазах прохожий, чтобы пить рассветный глянец в чистоте моей реки...

...Я пока ещё забывчив, и в любое время суток робким лучиком дрожащим не стучусь в твоё окно...
ты прости меня за это... может я не слишком чуток... я ещё не научился проникаться тишиной...
...я живу легко и просто – лью елей по лёгким строкам, и лечу, как южный ветер мимо дома твоего...

видно я очнулся к жизни на секунду раньше срока, не на той планете, или... не запомнил – для чего...
...я простой, как миллионы – не красив и не уродец, но горяч, как иноходец, и спесив, как адвокат...
я родился на востоке... а точнее – на восходе и, как все, бегу в пристяжке, курсом прямо на закат...

...Понимаю – так бывает – посекундно время тает... жадный Хронос отмеряет бытие, как господарь...

...и небрежно пальцы Бога календарь Судьбы листают...
...и всё тоньше и прозрачней наших жизней календарь..

*****

Прошу, не правь стихи в черновиках...

...Мне так с тобой легко, как никогда...и каждый день, как вспышка – миг... и мимо!
ты, как огонь душе необходима, хотя привычна телу, как вода...
мы так различны – мумиё и яд... и в то же время, так порою схожи...
и оттого ты мне сто крат дороже – без обязательств, просто ты и я...

...Опять в окно стучится новый блиц и, спрыгнув с крыши, луч в стекле дробится...
а я по дрожи выгнутых ресниц гадаю, что тебе, рассветной, снится...
всего мгновенье нежности и вот – едва коснулся, сразу – жест ответный...
в губах припухших трепет и полёт... и вкус едва очнувшегося лета...
а дальше вспышки клипа – ласка... страсть... холодный душ... тягучий запах кофе...
мгновенный макияж... дверная пасть, и в чёрной пасти двери – белый профиль...

...У нас с тобой любовь: «Привет-Пока!!»... да, может так и лучше, но, послушай,

прошу, не правь стихи в черновиках,
ведь я по ним в твою влюбился душу.

Н.Туманов

Ты сегодня пораньше приедешь в офис, секретарше прикажешь: «Лунц Зин покрепче!» Ты давно в работе привычной – профи, и не любишь вздора противоречий.

Принимая партнёров и разных прочих в кабинете, кондишеном охлаждённом, ты едва ли память будить захочешь о мальчишке, когда-то тобой рождённом. Что тебе до того, с кем он нынче ночью разливает себя по чужим бокалам, с кем он плачет в беде, с кем, шутя, хохочет, как ни разу сама ты не хохотала?
Ты носков не вязала из шерсти ламы, не ждала после школы его с пломбиром. Да и, правда, какая же в этом драма, если сын твой давно из пелёнок вырос, не болея с рожденья ничем ни разу? Ну, а то, что вдали от тебя, так что же? Между вами родственных мало связок - вы ни внешне, ни чувствами не похожи. Ты - строга и уверена, что желанна – ведь мужчины поныне ломают копья…

Он - весёлый, а в чём-то немного странный, и любовь к тебе в сердце огромном копит. Он не пишет с упрёками СМСок, да и редко написанным ждёт ответа – знает только - летишь как всегда с конгресса, неизвестно с какой половины света…

…Он сегодня проснётся привычно рано…
улыбнётся –
в открытом окне - синица…
и,
счастливый, прошепчет:

«С рассветом, мама!
Пусть тебе золотая весна приснится…»

Маме

Ты была всегда моей богинею,
в лёгком ореоле отстранённости,
словно за стеклом, покрытым инеем,
к нежности не чувствовала склонности.

И теперь живёшь вдали мадонною,
не меняясь внешне – вечно юная.
Годы красоту твою не тронули,
необычно мягко-тонкострунную.

Я не обижаюсь! Что ты, милая!
Просто я скучаю в ранней взрослости,
мама, по тебе с такою силою,
объяснить которую не просто мне!...

Н.Туманов

Это реальная история,случившаяся в его семье...В семье Николая Туманова.....
Николаю Туманову в прошлом году исполнилось 17 лет................


Вечер падал в закат…фиолетово дыбилось небо.
Город жил, как всегда, безразличием полня ряды.
Возле входа в Пассаж сиротливо выпрашивал хлеба
Исхудавший мальчишка, с глазами небесной воды.

Все спешили войти, а его не впускала охрана.
Он затравленно жался к теплу приоткрытых дверей.
За какие провинности, Боже, случилось так рано,
Оказаться ему, как зайчонку, в разгуле зверей?

Он с рожденья не знал кто отец, мать с утра колобродит,
Два упитых хмыря на диване играли в буру,
Третий, ласковый вроде и даже прикинут по моде,
Всё сажал на колени, другую затеяв игру.

А мальчишка и рад – хоть такая, а всё-таки ласка,
И дышала в затылок, сбиваясь на выкрики пасть.
Он терпел и молчал, только щёки багровила краска,
И хмыри ухмылялись: «Серёжка – червивая масть…»

А маманя смеялась, спьяна разукрасившись в шутку.
По загривку с размаху, колючим коленом под зад:
«Вот, рожала мальчишку, а глянь, родила проститутку!
Ноги в руки, щенок! Не мелькай, как заноза в глазах!»

Натянув сапоги, из резины, воняющей гнилью,
На немытые ноги в протухших дырявых носках,
И сиреневый свитер, изжёванный молью и пылью,
Сверху рваную куртку с названием: «Здравствуй, тоска!»,

Он ушёл в полумрак, по-щенячьи скуля по дороге,
В неприветливый город, другим раздающий дары,
А к подранкам, таким, как Серёжка, бесчувственно строгий.
В нём иные законы. Здесь правила жёсткой игры.

Был декабрь, как декабрь. Новогодние искры в витринах,
Под ногами скрипел, лишь мгновенье не тая, снежок
Пробирался из луж, стекленеющих льдисто, на спину,
Через мокрые ноги озноб и колючками жёг.

Комом в горле застыла от зависти горькой обида –
Вон, мальчишкам другим и тепло и подарков навал.
А ему ничего! Лишь старик затрапезного вида,
Полкармана огрызков каких-то, шутя насовал.

Из дверей , как из рая, запретного грязным и нищим,
Плыл дурманящий запах еды, ныл желудок до спазм,
Хлюпал снег в сапогах , холодило икру голенище,
Заходился истерикой в джипе подъехавшем джаз.

Стих мотор. Джаз увял. Горделиво бибикнув сигналкой,
Подмигнули мальчишке заманчиво фары  авто.
Вышел дядька суровый. Серёжке подумалось: «Жалко…
Мне б такого папаню…» Тот шел, спрятав руки в пальто.

И спокойно прошёл… Тёплым ветром пахнуло мгновенье,
И с ленивым шипеньем отрезали двери мечту.
А Серёжка молился… слова, как прозрачные тени,
От мальчишеских губ отрываясь, неслись в высоту.

Он просил не игрушек, не телу больному здоровья.
В перепутанных мыслях нелепо рождался запрос.
(Вы не знаете правды, вы просто не плакали кровью!)
Для мальчишьей молитвы единственный Бог – дед Мороз.

Он ведь сказочный Бог. И подарки его надзаконны,
В этот раз , как всегда, поплутав, адресата нашли –
Зашипев по-кошачьи, отъехала с жалобным звоном
Дверь. Рука вверх ладонью, и коротко слово: «Пошли!»

И послушно запрыгнула в руку чужую ладошка,
Вся в чумазых разводах, согрелась в холёном тепле.
Семенили вприпрыжку с ботинками рядом сапожки
И счастливей Серёжки ребёнка не видеть земле.

Продавщицы тащили, спеша, в упаковках одежду,
Он пил чай в тонкой кружке, ел с сырным суфле бутерброд.
Словно жил и не жил, а болтался в невызревшем «между»,
И боялся до слёз одного – это сон... вдруг пройдёт.

Всё, что в сердце вскипало, рвануло фонтаном наружу,
Он ревел и отчаянно, с детским надрывом, в пылу,
Рассказал о себе всё, что знал, даже то, что не нужно,
глядя дядьке в глаза, как котёнок вцепившись в полу.

Он смотрел на лицо полубога с иконы старинной,
И надежда дрожала: «ты тот, кого столько ищу»…
И, когда полубог вдруг сказал: «Хочешь, будешь мне сыном?»
Он секунды не думая, вскрикнул: «Конечно, хочу!»

Пахло кожей в салоне, кондишен настроен на «жарко»
От приборной доски синевато подсвечена ночь,
Увозила Серёжку в загадочный мир иномарка.
Холод спрятался в сумрак, и боль тихо спятилась прочь...

Сколько было потом и хлопот и разорванных нервов,
Он, наивный не знал. Новым счастьем наполнился он.
И не видел, как мать, разливаясь обиженной стервой,
За него попросила, как будто за вещь миллион.

И не слышал, как папа жене говорил: «Бог с ней, Маша!
Не суди ты её! В каждой жизни отрыжка судьбы.
Пусть и больше берёт, лишь бы только Серёжка стал нашим!
По-иному, поверь, правде в этом вертепе не быть!»

И отмытый с любовью, в кудряшках, жил сын полубога,
Под подушкой упрятав открытку – на ней дед Мороз,
Каждый вечер ложась, и стесняясь привычки немного,
Целовал дед Мороза в его раскрасневшийся  нос.

И плескалась вода невесомой небесной лазури
В потеплевших от счастья глазах. Цвёл улыбкою рот…
Город жил, как всегда, веселясь и шалея до дури.
Вечер рвал фейерверк. Жизнь стекала теплом в Новый год.

Николай Туманов