Вот так и живут: болтаясь на общем тросе,
но избегая взглядов, кивков, касаний.
Один никогда не расскажет, если не спросят.
Другой никогда не спросит.
Ждёт, чтобы сами.

Дана Сидерос

Много курю опять, это в сентябре-то,
внутренне сжавшись, пью свои двести грамм:
врач прописал мне водку.
И сигареты.
И задушевные разговоры по вечерам.
То есть, врачей было много.
Собрали кворум,
спорили,
слушали что-то в моей груди...

Мне непонятно, где добыть разговоры,
даже один.


Дана Сидерос

В детстве меня часто спрашивали, кем я хочу стать.
И, чтоб показать свое остроумие,
Я отвечала: "Собакой!"

А сейчас я готова попасть под пули и
В одиночестве умирать.
Чтобы было, кому после смерти дать лапу,

Заскулить, лизнуть, завилять хвостом,
Приносить плед и тапочки, пиво и сигареты.
Я буду самым преданным в мире псом,
Потому что я помню, как быть человеком.

Наталья Кудрякова

У меня есть гуашь и альбом, чтобы в нем рисовать,
Три письма, никому не отправленных.
У меня есть квартира, в квартире кровать.
Если бы не бессонница, я б спала на ней.

У меня есть весна. Она часто приходит в дом,
Говорит, у меня ей спокойнее.
Есть немного конфет и печенья, и чай со льдом.
А еще - куча книжек на подоконнике.

У меня есть огромный пушистый и рыжий кот,
Банка кофе, привычка жить не по правилам,
Карты, блок сигарет на неделю вперед,
Чьи-то бусы. Наверное, мамины.

Среди чьих-то помолвок, размолвок, свор,
Расставаний, схождений, когда захочется
У меня ощущение, будто нет ничего,
Не считая вселенского одиночества.

Наталья Кудрякова

От одиночества я бледнею и леденею,
Брожу по дому, всего пугаясь. Как неживая.
За что? Я хорошая. Так сказал папа – ему виднее.
Посуду, конечно, не мою, зато и не разбиваю.
Правят квартирою нынче сквозняк и призраки,
В зеркале мне улыбается странная рожица.
Знаешь, вменяемость, ты навещай меня изредка,
Что-то безумства мои час от часа множатся…

Рибике

так сложилось, что нет у неё никого
только кошки и книги, но это не в счёт
а она говорит: ничего, не впервой
ею загодя каждый предавший прощён
на коленях её - кошко-книговорот тёплым пеплом усыпанный клетчатый плед
ей не в тягость нахоженный читанный брод
ей уютно в мурчащей ночной кабале
ни забот, ни хлопот, ни любви, ни тревог
заменяют ушедших героев слова
над кошачьей спиной и над книжной главой
ей не видится тот, кто её целовал
ей не помнятся руки
ей нужен покой
и кошачье и книжное с нею родство
ей живётся и так — одиноко-легко у неё нет — ты слышишь? — совсем никого...

Анна Рубинштейн

В этом мире одиночества -
Невозможное количество.
Жжет величество/высочество -
Вырубает электричество.
Нестояние упрочено -
Допиваю неразбавленный.

Мне спокойно обесточенной -
Целый шаг до обезглавленной.

Наталья Жердецкая

Шариком янтарным
Скуксилась луна.
Все живут попарно,
Я живу одна.

Мир уже не рухнет,
Кровь не горяча.
Ждет меня на кухне
Мой остывший чай.

Дождь осенней местью
Вымочил пальто.
Все ложатся вместе,
Я ложусь с котом.

Где-то мягко стелют,
Где-то далеко…
А в моей постели
Теплый рыжий кот.

Кто-то очень нужен,
Жалко, что не мне.
Укрывает лужи
Первый робкий снег.

Ночь пройдет, а там уж
Пахнет декабрем.

Все выходят замуж,

Я – за вискарём.

она носила безумные шляпы (возможно, собственного производства)
любила кофе, полыни запах. Не ощущала своё сиротство.
бездомных кошек кормила булочкой, жила тихонечко, вполнакала.
была конечно же местной дурочкой. порой стихи воробьям читала.

да к ней привыкли - живи, убогая, корми собачек, мечтай о крыльях.
Не обижали, почти не трогали. И только дети её дразнили.
Она любила весь мир и каждого. Был каждый день ей - не понедельник.
А на дразнилки не обижалась... Не нажила ни друзей, ни денег.

И умерла на дорожке пыльной. Случайно, в общем, и обнаружили.
за счёт казённый похоронили такую вот, никому не нужную.
Всё, что осталось - тетрадка серая, а в ней стихи этой дуры брошенной.
они людей заставляли верить в давно забытое и хорошее.

нашлись издатели и наследники. тетрадка стала кусочком лакомым...
А на могиле взошли бессмертники
и долго кошки на крышах плакали.

Елена Лерак- Маркелова

среди иссыхающих каменных спин -
окно,
занавески,
герберы.
живет в этом доме один господин
и он - элемент интерьера.

он ходит из комнаты в кухню - паук
в своей дорогой паутине.
немерено ног
и немерено рук
касались промятой перины

и чайник давно отработал свое
для разных хозяек и гостий.
вот так человек превратился в гнилье -
в пиджак упакованы кости,

а между костями - ни зла, ни золы,
ни точки, ни правды, ни меры.

и водит зрачками чернее смолы
живой элемент интерьера.

Кукла Саша

одиночество - это внутри
засело,
заело,
заклинило.
говорит: "здравствуй"
такому же одиночеству,
а оно отвечает:
"здравствуй,
давай по имени,
без ненужного выканья
и без отчества".

одиночество - в горле,
в слове
звенит и плавится.
не все одиночества
видно на расстоянии -
иногда оно в битом стакане
щербато скалится.
кажется - человек,
на деле -
одно название.

одиночество - в мятых брюках,
в петле спущенной,
в любом "и так сойдет",
в каждом "кому есть дело".
одиночество лучше смерти.
конечно, лучше,
но
иногда так тянет
к спасительному пределу.

одиночество - кружка чая
остывшего
на подоконнике
рядом с засохшей геранью,
конфетным фантиком.
люди, конечно, все -
будущие покойники.
одиночество хоронит заживо
быстро,
качественно.

одиночество - снаружи.
часы наручные не идут месяцы -
никто не против
опозданий и неприходов.
никто не злится,
не выговаривает,
не бесится.
никто не рад,
ни "с днем рождения",
ни "с новым годом".

одиночество - залпом пить
книги,
журналы,
любое буквенное,
бумажное.
самому не писать,
потому что писать нечего.
одиночество в каждом "ладно",
"ничего важного".
в любом
"мне есть чем заняться
этим субботним вечером".

одиночество скажет "здравствуй"
такому же. "давай по имени",
"хочешь поесть
сейчас,
послезавтра,
позже?"

"можем гулять,
клинья выбивать клиньями".

одиночество лечится быстро,
но очень сложно.


Кукла Саша

Москва становится уютной,
когда ты выпьешь граммов двести
чего угодно: водка, брют ли;
заканчивая вечер песней,
ты ощущаешь как тепло
заполнило твоё нутро.

О, как загадочны и пылки
мы были раньше: до утра
я, будто бы свинья-копилка,
частички сохранял тепла;
теперь я сам себе источник,
который согревает ночью

себя и всех других; сильнее,
спокойнее, мудрее, чем,
все те, кто слабой Дульсинеей
свой сон находит на плече
моём, натруженном за годы
моей любовной несвободы.

Я был влюблён во многих, много
кто был влюблён в меня; итог:
я овладел искусством слога
прощать/прощаться; на порог
своей души не допуская,
пожалуй, никого. Тоска. Я

знаю тысячи дорог,
но до сих пор не понимаю:
какая та, где я не буду
так откровенно одинок.

Алекс Микеров

утешать себя:
есть друзья, развлечения, есть работа,
но бояться каждого вечера, как огня.
господи,
ты бережёшь меня для кого-то
или бережёшь его от меня? /

Ксения Желудова

В последнее время боюсь оставаться одна.
Отсюда - безрадостный шоппинг, цинизм в лексиконе,
запасы в домашней аптечке, ТВ допоздна...
Работа, маршрутка - мне, правда, на людях спокойней.

В квартире порядок, линолеум скользок и чист.
И шкаф типа горка - промыт от вершины к подножью.
Балкончик разобран... А что ненароком случись -
помочь-то и некому. Разве что чудо поможет.

Вот если сестре позвонить. Но уехала в Крым.
Два сына и муж... Не общение - автоответчик.
Я знаю, им тошно и хлопотно - всем четверым.
И те же маршруты, маршрутки - на утро и вечер...

Конечно, бывает: в театр выбираюсь, и в чат.
Но там - как в маршрутке: мне грустно от жизни кипучей,
чужой, ускользающей, пришлой. Саднят и горчат
случайные темы. И сам ты - случайный попутчик.

Ты любишь людей?.. - но подобный вопрос не стоит
в конце предложенья коварным крючком долговязым.
Ну я же не Бог, а любовь - не всеобщий флюид...
И я не обязана, нет, и никто не обязан...

Сама себе жертва, помеха, больной, санитар.
Придёт понедельник - усталость все роли отринет.
Любовь - это принятый (либо не принятый) дар.
Так вышло, но мой - пару раз оказался не принят.

Какую ни есть, эту жизнь обними и прими,
не плачься, не хнычь, как... звезда в ожиданье раскрутки.

В последнее время мне стало спокойней с людьми.
И я не одна...
В понедельник. В усталой маршрутке.

Анна Попова

В сумке тоненькая книжица -
От чужой любви светло.
А самой уже не пишется -
Было-было и прошло.

Взгляд усталый, губы строгие,
Модный - напоказ - наряд.
Юбилеи одинокие:
Тридцать, сорок, пятьдесят.

Выходной. Племянник-солнышко.
Ожидания гостей.
На работе - снова до ночи:
Вся на людях... для людей...

"Вроде, жизнь впустую прожита, -
Плачет старенькая мать. -
Добрая моя, хорошая,
Да нескладная, видать..."

Посиделки юбилейные:
Жены, дети и мужья.
Все друзья давно "семейные",
Да и где они - друзья?

Не сходя с ума от зависти,
Лунный свет несла в горсти
Чья-то спящая красавица.
Не святая, но - почти...

Анна Попова

...Что ж ты плачешь - навзрыд, авансом
На ближайшие тридцать лет?
Не бывает второго шанса,
Если первого шанса нет,
Ну, ушел, улизнул и скрылся
По-английски и без звонка -
Не в железных доспехах рыцарь,
А железка из-под пивка!

Не проси у судьбы отсрочку,
Не встречай соседей в штыки,
О тебя теперь, одиночку,
Вмиг зачешутся языки,
И старушки вытянут жала,
Загудит мужичьё-хамьё,
Чтобы крепче в руках держала
Светло-русое счастье своё...
А реветь - не реви, успеешь,
Всуе Господа не тревожь,
Что захочешь - то и посеешь,
Что посеешь, то и пожнёшь,

Будут плюшки-кружки-игрушки,
Будет девочка, будет дочь...
От будильника до подушки
Будешь лямку свою волочь
И плевать на кутил и боссов,
Что упрямо зовут в кровать,
И на разных молокососов,
Между прочим, тоже плевать...

Будут снов золотые угли,
Непогашенный жар золы
И коньяк на двоих с подругой,
И припев: "Мужики - козлы,
Мол, коня на скаку остановим,
Реку вычерпаем до дна!"
И закусишь губу до крови:
Что ж, я, Господи, всё одна?!

И, замазывая морщины,
Сериальный выпьешь рассол...
Вот и старость - её личина,
Вот и старость - её лицо:
Стрижка-химия "белый пудель"...
Кто помилует, кто спасёт?
Это всё ещё только будет.
Только.
Будет.
Вот это всё.

Анна Попова.

Если можно гулять весь день ,

Если можно ходить везде ,

Если делаешь все, что хочется,

Не свобода это,

А одиночество…



О.Бундур

Что Новый год? Когда вся жизнь в аврале:
бокалы бьются, и гремит посуда,
по дому ходишь, как на карнавале -
в костюме говорящего верблюда.

Что Новый год? Когда под ёлкой кукиш
в блестящей, разноцветной упаковке.
Разбитый шар не склеишь. И не купишь
тот самый торт из маминой духовки.


Пробьют часы, кукушка в темя клюнет,
и ты поймешь - медовый пряник съеден.
А ёлку снова выбросим в июне,
под дружный хохот будничных соседей.




Анни Дагес

Правда, тебе ни о чем уже думать не хочется?
Снова терзаешь бессмыслицу, вроде "косынки"...
Автоматически любишь своё одиночество...
Лень в отношениях вязнуть... И очень простые
Строишь на жизнь узловатую хлипкие планы -
Радости имиджа, быта и протчая хрени,
Как в надоедливой и имбецильной рекламе -
Хочешь иконою стиля, прорывом недели...

Ночь сокрушённых надежд обманула так грубо,
Тупо воткнув дежавю из комедии старой.
Молча глотаешь куски недоеденной шубы,
Травишь себя незаслуженным перегаром...
Снова призывы "с любимыми не расставайтесь"
Носят иной, депрессивный до одури признак.
Первоянварский синдром - да какой, к чёрту, праздник!
Вымерший город. И на день убитые жизни.

Номер знакомый набрать безо всякой надежды...
Зуммер противный. И вновь "абонент недоступен".
Вечер спустился. Похмелье. Халат. Телевизор.
Ёлок, загубленных зря, разукрашены трупы...

Сахара

Опять свезло!..
Уже когда-то было: квартира, пища, коврик у порога. Хозяйка даже куртку мне купила, но я её носить робел немного в походах по вечерним переулкам – а ну, как дождь надумает забрызгать. Ах, как я до отчаянного визга был рад вести хозяйку на прогулку!
И этот, вроде, тоже ничего. Вот только пьёт. И вечно что-то пишет. Вчера грустил, весь день смотрел на крыши, потом вздыхал.
Поди, пойми его – сидит, молчит. И в доме тишина. Такая, что заныли перепонки...
А у соседки рядом две болонки и мне из них понравилась одна, кудрявая как клоун в старом цирке. Но у неё в друзьях английский дог.
Жаль, новый мой до женщин не ходок – вон, снова палец выперся из дырки...
Была б жена, заштопала б, поди...

Эээх, сердце зацарапалось в груди и что-то защипало в носопырке...


Ник Туманов