от сладкой жизни до хорошей клизмы

как от маразма до постмодернизма

пунктиром вдруг становится сплошная

когда ты упражняешь усложняешь

свои элементарные частицы

пульс то замедлится то участится

когда дырявишь вражеские рожи

шрапнелью из Есенина Серёжи

на выдохе сбивается наводка

и не берут тебя ни зло ни водка

сомнительные антидепрессанты

в жи- ши- подвох и в дважды два засада

и всё тебе не в кайф и всё не в тему

и эмо то же самое что эму

когда родной язык дается туго

луне плевать на квадратуру круга

не будет ни покоя ни коллапса

обвойся на неё или облайся

проигрывая в этом поединке

купи себе удобные ботинки

расслабься...


Ирина Парусникова

Я заживу отныне правильно:
с эпохой в ногу.
Я прочитаю Дэна Брауна.
асаны йоги

освою (энное количество –
договорились?),
я стану трепетной отличницей
кулинарии,

я притащу домой аквариум
с семейством гуппи,
я буду с мамой разговаривать
глаза потупив…

Как будто ничего не понято
безмозглой – мной! –
о том, что жизнь важна не опытом,
а новизной.

Ирина Парусникова

девятую жизнь за пару часов непрерывного сна
а мне говорят даже в этом году наступала весна
еще говорят очнись твою мать на дворе июль
да мне все кажется я в сугробе по горло стою

и мимо птицы и мимо звери и самое страшное мимо Тот
который уж если скроется за горизонтом назад не придет
и вроде бы не велика беда не муж не брат и не сват
но точно знаю что долго буду в сугробе стоять и звать

по имени от которого пар вздымается с мерзлых губ
по имени от которого я избавиться не могу
по имени от которого боль густеет на дне глазниц
по имени от которого эхо камнем падает вниз

и если не на Его плече то значит снега кругом
но та что идет за мной уже позвякивает номерком
оставшихся восемь жизней я проживу без него легко
и каждая будет прекрасней отчаянней и короче другой

Ирина Парусникова

каких ты желаешь сказок?! очнись, царевна!

найди себе новый способ борьбы с мигренью.

на ужин сегодня романтика, соус с хреном –

способствует иммунитету от пищеваренья.


царевичи вымерли раньше, чем динозавры.

бессмысленный кофе в постель, легкий секс на завтрак.

Он просто жертвует миру излишек спермы,

не упадет, не дрогнет Его изотерма.


вежливый о’ревуар с поцелуем в щеку.

сопли в подушку, как только замок защелкнут:

пятнадцать отличий любви от постельной сцены

(эксперимент провальный, но опыт ценный!)…


а жизнь утекает с каждым таким романом,

наматываясь кишками на безымянный.


…каких ты желаешь сказок?..

Ирина Парусникова

посиди со мной, мама, как раньше – пока я школьницей
заполняла свои дневники – ещё беспарольные.
голова тяжелеет, задачка моя не сходится,
разреши не ходить на завтрашнюю контрольную.
школьная форма так неприятно колется.
а одноклассницы все как берёзки стройные,
жалкие сплетницы, пустоголовые модницы.

посиди со мной, мама, поговори как с маленькой,
расскажи мне про самое страшное в мире злодейство:
про невидимых бессердечных воров карманников,
что в метро и трамваях крадут наше звонкое детство,
именное богатство, работают без напарников.
как ни стараешься быть на чеку – не надейся
изловчиться настолько, чтоб ухватить их за руку.

что же ты, мама, растила меня вышивальщицей,
если теперь что ни день – то турнир по боксу.
утром построишься – к вечеру вся развалишься,
стала бы сварщицей – было бы больше пользы.
посиди со мной, мама, и ничего не бойся.
только напомни, за что мы тут насмерть бьёмся –
как-то оно нечаянно забывается

Ирина Парусникова

глаза открываешь заполночь как по команде
садишься в кровати дыша как астматик и шепчешь мать их
всех тех кто твердил что ты безнадежный практик
что ты никогда впустую себя не тратил
сказать по правде
всегда был готов в доказательство землю жрать и
рубаху рвать а теперь вот уперся в стенку
и не до смеха
на боли в груди вырастает приставка мега
влезая в одежду ты корчишься как калека
нелюдимым австралопитеком
идешь в аптеку
и просишь таблетку
от этой напасти от этих навязчивых мыслей
которые будто дыру в голове прогрызли
уходишь ни с чем зубы сжав а точнее стиснув
ты хочешь вселиться в тело медведя гризли
и срочно нарваться на чей-нибудь меткий выстрел
почувствовать с облегчением чуть удивленно
как кровь заливает шкуру и по наклонной
сознанье твое уходит в горячие волны
и это уже не больно
уже не больно

И. Парусникова

и когда она засыпает в его руках он боится пошевелиться..
и нежность его выходит за берега и грозит пролиться
на башенки возведённые из песка затопить бойницы-
которые он годами клепал строгал чтоб с тоски не спиться...
он отчётливо помнит как глубока на вид безобидная эта водица.
хлебнёшь и тут же растут рога не река - а козье копытце.
иван останется в дураках. не лебедь - красна девица.
он думает как ни была бы редка эта упрямая птица-
не стоит она моего мирка уютной моей теплицы.

от него осталось так мало он больше не хочет собой делиться..

он смотрит как падает мокрый снег за окнами в жёлто-рыжем
фонарном свете - сходясь тесней становятся неподвижны
дома он думает о весне она так спокойно дышит..
он завтра скажет что так честней, что хочет оставить нишу
в груди пустой - что не ждал гостей - что он не герой из книжек..
мы сами творцы своих новостей и получатели мы же.
да утро вечера мудреней - вот стали б ещё потише
соседи в мышиной своей возне двумя этажами выше.
а может просто остаться с ней попробовать вместе выжить?...

и тогда она вздрагивает во сне и прижимается ближе ..


Ирина Парусникова

…бить посуду за обедом,
ревновать жену к соседу,
приползать под утро в стельку,
расходиться на недельку,
изводить свекровь и тёщу
раскладушками и тощим
мякишем давиться хлебным,
и отталкивать коленом
задолбавшую собаку,
но тащиться вброд по парку,
там выветривать обиду,
по утру совсем разбитым
просыпаться, звать обратно,
поддаваться на попятный –
чтобы всё начать сначала,
чтобы обнимать ночами,
чтобы улыбаться глядя,
как Она рубашки гладит…

– этого желаешь?! сам уж
выбирай – закон таков.
((не ходите девки замуж,
пожалейте мужиков!))

Ирина Парусникова

И снова сказать нечего –
наверно, кажусь дурой.
Присниться б тебе девочкой
задумчивой, белокурой,

и падать тебе на руки
легко, и шептать сказки…
Давай убежим в Африку
набедренную повязку

носить, целоваться на людях,
и рыбкам бросать финики…
А то на душе наледи,
ресницы вот-вот инеем

покроются – так холодно…
А может быть, вдоль арочных
туманов и стен Лондона
пройдёмся шальной парочкой,

смутив даже прах Гамлета
безумством. Давай с немцами
сдувать пену с крика – «нАлито»! –
0,5 на двоих. Венеция

Париж, Баден-Баден… Небом ли
Землёй тебе сниться!.. Труден
вывод, как выдох - не было
у нас ничего. И не будет…

Ирина Парусникова

моя сверхновая перезрела
моя сверхновая озверела
летит со скоростью света к солнцу
вот-вот столкнется

и дрогнет ветхое мирозданье
и покачнется мы снова станем
как только выйдем из этой комы
едва знакомы

мы станем бережней тратить нервы
на зиму закрывать консервы
своих сердец замирая слушать
возню кукушек

а помнишь как на твои ладони
моя сверхновая эмбрионом
легла и жить собиралась вечно
пустяк конечно

когда все кончится кто же вспомнит
тот лабиринт необжитых комнат
где больше выпито чем пропето
здесь не об этом

плевать живи за меня не бойся
да только бы уцелело солнце
моя сверхновая пацифистка
не стой так близко

вот-вот
рванет

Ирина Парусникова

три пустячковых слова: «пиши на мыло»
ядерный взрыв возмущенья. Е-10. мимо.
я почему-то включаюсь в эту игру:
милый(собака)откликнитесь(точка)ру
сердце мое примите (см.прилож.)
клавиатура стерпит любую ложь.
жизнь без вас – всего лишь прогулка по краю
пропасти. Б-2. ранена? умираю.
стиль для такого послания не пригоден?
здесь этикет позволяет писать о погоде.
в наших широтах буйствует антициклон,
дождь по утрам, но по вечерам – тепло.
с вашим отъездом сомнения отсекло –
в том, что кофе на запах и вкус – стекло.
милый – поймите! – я не держу обиды.
нет новых писем. А-5. я опять убита.


Ирина Парусникова

…и сотня лет дождей и одиночества
как стопка водки с солью залпом выпита
в продрогшем теле изредка ворочается
похмельем обесцвеченное либидо

темнеет так сложилось исторически
проматывая жизни как полтинники
мы экономим воду с электричеством
мы давние и ярые противники

бессмертия нетронутым останется
безвкусный ужин наскоро сготовленный
над потолком шальная восьмиклассница
неистово насилует Бетховена

на каждом ре-бемоле спотыкается
строка скупой надеждой обилетила
и кажется дождю конец и кажется
вот-вот начнется новое столетие

вот-вот но все никак не начинается
от вечера останется на письменном
последняя его реинкарнация
записочка пожалуйста дождись меня

как будто есть кому прочесть и вскакивать
на каждый звук роняя плед до полного
изнеможенья ждать и дверь распахивать
смеясь и дождь с ресниц моих сцеловывать…

ИРИНА ПАРУСНИКОВА

каких ты желаешь сказок?! очнись, царевна!
найди себе новый способ борьбы с мигренью.
на ужин сегодня романтика, соус с хреном –
способствует иммунитету от пищеваренья.

царевичи вымерли раньше, чем динозавры.
бессмысленный кофе в постель, легкий секс на завтрак.
Он просто жертвует миру излишек спермы
не упадет, не дрогнет Его изотерма.
вежливый о’ревуар с поцелуем в щеку.
сопли в подушку, как только замок защелкнут:
пятнадцать отличий любви от постельной сцены
(эксперимент провальный, но опыт ценный!)…

а жизнь утекает с каждым таким романом,
наматываясь кишками на безымянный.
…каких ты желаешь сказок?..


Ирина Парусникова

Само пройдет. Уйти, не обернуться.
Расплакаться под утро. И потом -
еще под вечер. И сносить занудство
случайных встреч. Не крепостью мой дом

покажется теперь, а голым полем! -
полынь да лебеда. "Беда, беда..."
Гулять босой по борозде из боли,
и ждать - когда само пройдет?! Когда???

Ирина Парусникова

Скупая цензура оконных штор
Оставит за кадром главное.
Снимаю пальто, миновав коридор,
Я направляюсь в ванную.

Вечер, заученный наизусть,
Строчки диктует рваные.
Знаешь, а я уже не боюсь,
Что не услышу главное…

Ирина Парусникова

мама не плачь
всё наладится всё образуется
не утонул мой мяч
просто дождь на улице
даже не дождь а ливень какой-то бешеный
мама не плачь
да ну этот мячик к лешему
снова за шиворот натекло
грёбаная романтика
в мокрых карманах по полкило
платков носовых
и фантиков
оттого и горблюсь едва тащусь
по пролетам лестничным
мама не надо меня к врачу
не уколами это лечится
посижу повою переберу
старые фотографии
шею подставлю к утру
топору
грозного правила
жизнь короче любви но смерть
мы выбираем сами
чтоб воскресая
на всё смотреть
чужими глазами
мама не зря ты твердила мне
что сердце не мяч для игры в вышибалы
чем дольше падало тем больней
оно заживало
а после снова летело вскачь
по незнакомым улицам
всё образуется мама не плачь
я у тебя умница
завтра схожу принесу сюда
сдую подальше спрячу
не о чем плакать что за беда
просто дырявый мячик

Ирина Парусникова

остепениться, не остервенев.
пилить свой маникюр и парить репу.
наклоном лба не выдать близость к небу.
сославшись на больной тройничный нерв,
смягчить отказ на приглашенье в жёны.
потеря девственности - есть потеря детства...
встав пополудни, позабыв одеться,
по комнатам слоняться обнажённой.
зачерпывать то маркеса, то сартра
под размышленья: "быть или влюбиться?..."
стихи, как вариант самоубийства
вновь отложить в неотвратимость завтра.

Ирина Парусникова

любовь моя – что море – йод, вода
и соль – глотнешь – не переборешь рвоту…
топите мой кораблик, господа!
ведь вам плевать, что человек за бортом…


Ирина Парусникова

ну что, звезда моя, поговорим?
пренебреги затянутым бойкотом…
я изучила эти буквари –
я овладела азбукой.(икота

тебя, должно быть, мучила всерьез
на каждой строчке и на каждой кочке.)
остался только маленький вопрос
для галочки. для двух тире и точки:

достаточно ль тебе разбитых лбов?
протертых брюк, помятых юбок – тоже?
звезда моя, по имени «любовь».
по прозвищу «меня не греет больше»…

гранит твоих наук хрустит в зубах:
во все твои капканы и уловки
я угодила на пути – и – бах! –
я отрекаюсь, черт возьми!!! – и только

не надо басен мне о том, что жизнь
кончается не завтра, и о том, что
она уже считает этажи,
спеша ко мне – та тетка с пачкой почты,

которой я орала из окна
куплет про очередь у автомата.
мне от нее была нужна одна –
всего одна твоя строка!.. и матом

тебя я крыла, затыкая рот
чужим плечом в какой-то подворотне,
когда ты вспарывала мне живот
тупым ножом тоски звериной, рвотный

рефлекс глуша портвейном. и тогда
еще не понимая, что погаснешь.
гори! гори в аду, моя звезда!
я заклинаю: гори, гори ясно…


Ирина Парусникова

В кольца свивается – тоненько узенько –
Время ложится в грудную клеть.
Мама, я больше не слышу музыки,
Под которую петь…

Где-то ведь тренькала и маячила
Все приглашала в свою игру
И сорвалась разноцветным мячиком
неба с неловких рук.

Я в этой осени – будто в комнате
Тень на обои – листок на карниз.
Я в этой осени будто в омуте –
Падаю, падаю – сердцем вниз…

И по-собачьи в разливах Беринга,
Зунда, Босфора, Ла Манша ли…
Мама я больше не вижу берега,
До которого плыть…

Ирина Парусникова