Она из породы тех самых самок, которых так хочется приручить, спасти от дракона, построить замок и с глупой улыбкой отдать ключи. Такую легко узнаешь по коде, больные иллюзии потроша. А это впоследствии с рук не сходит. [Ей – запросто сходит – с карандаша.]

Ее специальность – набеги в душу. Да что там Мамай и его орда, когда эта тварь, выходя из душа, обнимет за плечи.

– Устала?

– Да… –

и так сиротливо щекою – к шее, что принципы, треснув, ползут по швам. Опять ощущаешь себя мишенью, в которую лупят ее слова. Бесценен бессмертием каждый выстрел. Бесценен безумием каждый такт. Она – как стригущий лишай, что выстриг в оплавленном цоколе живота какую-то странную нежность/нежить. Сумятицу вносит, выносит мозг. По ней полнолуние вены режет, стекая бессонницей на трюмо. Все слишком надрывно и нерезонно, когда до рассвета есть два часа, и губы по линии горизонта проходят, как алые паруса.

Посмотрит в глаза, потянувшись, скажет:

– Ну, ладно, целуй меня, мне пора… –

Уставший расхлебывать эту кашу [фунт лиха /пуд соли/ без топора – ее олигархов и генеральных, поэтов от Бога и от бабла, наверно, по-своему гениальных], гадая, кому бы она дала, опять процитируешь «Небо падших» – довольно бессмысленный ход, раз ты и сам понимаешь, что Катьке с Пашей до вас, дилетантов, еще расти… и все же цитируешь постоянно. А после добавишь:

– Ad astra, мисс. Лети, ты же вольная птица, Яна. Но слишком сквозь тернии не ломись. –

Проводишь. Вернешься. Один. Оправдан надеждой, разодранной на клочки. Очки не от солнца – очки от «Prada» – прекрасные розовые очки. А может, их снять… и начать сначала, не пряча за стеклами пол лица?..

Она тебе просто пообещала про это когда-нибудь написать.


Яна Юшина





На стихотворение “Резюме” Яны Юшиной (Sterva)

Она из породы тех самых женщин, которые могут свести с ума, ты нужен ей весь и никак не меньше, и это решает она сама, а ты улетаешь, ты просто в коме, пытаясь собрать черепки-слова и всё, что тебе удаётся вспомнить - волнующий запах DKNY. B попытке задуматься (что такое?), ты путаешь лица и имена, но тут она к шее прильнёт щекою и ты понимаешь, что всё, хана - oна беспрепятственно входит в душу и все неприятности ерунда, когда ты, встречая её из душа, обнимешь за плечи:
-Устала?
- Да...
Ты можешь подумать: “Какая пара!”, болтая в бокале кусочки льда, и, вроде бы, незачем алый парус, и, вроде бы, нечего больше ждать.
Ты можешь носиться с дурной идеей о потеплении в декабре, ты можешь подумать, что ей владеешь, но это, конечно, наивный бред - пытайся на вещи смотреть нейтрально, поскольку, ей богу, считать смешно её олигархов и генеральных, и дальше по списку - до пацанов, и можно цитировать “Небо падших”, но небо упало давно уже и ты не летаешь, а Катьке с Пашей вовек не приснится такой сюжет!
И, вроде бы, много народу рядом, и много поклонников всех мастей - одни обсуждают её наряды, другие хотят уложить в постель, вот тот обожает, а этот судит, тот хочет быть сыном, а тот - отцом, но это уже не меняет сути и все для тебя на одно лицо.
Нечаянным солнцем её согретый, в попытках понять не кусай перо, она не доверит тебе секреты - читай, если хочется, между строк, глотай своё бренди, греми ключами от двери в неприбранный ваш покой, зачем тебе знать с кем она ночами гуляет по Питерской - по Тверской?
Ты можешь назвать её самой-самой, ты можешь стихи наизусть учить, ты можешь построить воздушный замок и с глупой улыбкой отдать ключи, готовить ей ужин (ты можешь даже попробовать кашу из топора, но утром она, потянувшись, скажет:
- Ну ладно, целуй меня, мне пора...
Ты можешь быть трезвым, а можешь пъяным, но вам с нею просто не по пути…
- Лети же ты, вольная птица Яна, сквозь тернии к звёздам своим лети!

Ты будешь опять начинать с начала. Реально, какие там чудеса?
Она ничего и не не обещала. Ты это, похоже, придумал сам.

Игорь Приклонский