Письма невесты жениху - Аликс Гессенская цесаревичу Николаю.
Переписка Николая Александровича Романова и принцессы Алисы Гессенской.
Письма в период ухаживания Цесаревича Николая Александровича за Принцессой Алисой (Аликс) Гессенской, 1894 год

Александра Феодоровна Романова - Алиса (Аликс) Гессенская.
Принцесса Алиса (Аликс) Гессенская, родившаяся в 1872 году, впервые встретила Цесаревича Николая Александровича в 1884 году на свадьбе своей сестры Эллы с Великим князем Сергеем Александровичем, дядей Николая Александровича. В марте 1889 года 17-летняя Принцесса Алиса (Аликс) посетила Россию во второй раз, и с тех пор между нею и Николаем Александровичем стала расти взаимная симпатия. После пяти мучительных лет, когда Аликс осознала, что если не откажется от своей лютеранской религии, не сможет вступить в лоно Русского Православия, как требовалось от Супруги Русского Монарха, она, наконец, в апреле 1894 года решила поменять религию и была помолвлена с Цесаревичем Николаем Александровичем. Ее письма к Николаю Александровичу — это самое точное свидетельство, которое мы имеем о внутренней жизни прекрасной молодой девушки, ставшей позже Императрицей Всероссийской. В письмах ее прослеживается несколько жизненных линий, самая очевидная из них — это глубина взаимной сильной любви. Вторая — это беспокойство из-за принятия новой религии и православных обрядов, которые она хотела постичь всем сердцем и душой до своего формального обращения в новую веру. Третье — это постепенное угасание отца Николая Александровича — Царя Александра III, что сильно омрачало последние месяцы их помолвки. Эти письма имеют для России и для всего мира историческое значение. Вера, самопожертвование и благородство, столь редкие для людей, светят со страниц писем и побуждают любить их, даже если бы они и не были такими известными историческими личностями. (Переписка начинается по возвращении Цесаревича Николая Александровича в Россию после его обручения 18 апреля 1894 года с Принцессой Алисой (Аликс) в Кобурге в Германии.) Ожидая ареста Временным правительством после отречения от Престола Николая Александровича в 1917 году, Александра Феодоровна сожгла многие дорогие ей письма юных лет, боясь, что они попадут в руки революционеров. Среди сожженных ею бумаг были дневники, написанные в годы замужества, письма от ее бабушки, Королевы Виктории, от отца, брата, сестер и первые 45 писем, которые она получила от Цесаревича Николая Александровича после их помолвки. Таким образом, его первое письмо, напечатанное здесь, датировано 12(24) июля 1894 года под Н-46. Письма помещены здесь не строго по порядку их номеров, однако те, которые содержат ответы на вопросы или продолжают обсуждение какой-то темы, помещены вместе, как они были бы получены.

Первый бал Алисы Принцессы Гессен-Дармштадской Алиса (Аликс) - будущая Императрица Алаксандра Федоровна Романова слева. Справа - будущая Великая княгиня Елизавета Феодоровна.

Дармштадт, 2 мая 1894 года, письмо А-1.
Бесценное мое сокровище, я лежу в постели, но не могу уснуть, не написав тебе, так как поговорить, увы, мы не можем. Невозможно описать, как я по тебе скучаю и тоскую по тем двум часам, которые мы проводили с тобой наедине каждый вечер. Это тяжело описать, но наши мысли встретятся, правда? Твоя милая телеграмма заставила мое сердце ликовать, и сейчас она рядом со мной. Каким наслаждением будет найти в Виндзоре твое письмо! И вот ты трясешься в этом чудовищном поезде, в то время как я уютно расположилась в кровати в своем собственном "милом доме". Он так сильно мне напоминает нашу последнюю неделю; как я рада, что ты побывал здесь и познакомился немного с моими комнатами. Я так хочу, чтобы ты был здесь. Наше путешествие прошло хорошо. В Швайнфурте мы выходили на 3/4 часа и пили чай, потом мы остановились в Гарцбурге и съездили в город. Но серо и уныло, и только немного позднее был прекрасный закат над заливом.
Интересно, как ты провел последние часы в Кобурге... "слезинка" так трогательна, но ты не должен меня так баловать, слышишь, мой дорогой мальчик? Мы уезжаем уже завтра в 11.16, и до того придет портной. Я бы хотела, чтобы мы остались здесь подольше вместо того, чтобы снова собираться...
О, как я мечтаю прижать тебя к своему сердцу, поцеловать твою милую голову, любовь моя. Без тебя я чувствую себя такой одинокой. Да благословит тебя Бог, мое сокровище, и пусть Он хранит тебя и даст тебе сон...

Я не могу быть без Тебя,
Без веры жить не стану,
Бежит мой разум от меня,
И силы оставляют.
Но Ты — спасенье для меня,
Любовь и красота.
И вновь черпаю силы я,
Коснувшись лишь Тебя.

---------------------------------------------
Ничто так не смягчает и не украшает жизнь, как молитва.
-----------------------
Сердца тянутся друг к другу, говоря о своих родственных интересах, души — говоря о божественном.
-----------------------
Имейте милосердие к тем, кому Бог послал горькое испытание быть в разлуке со своими любимыми.
-----------------------
Господь Бог с тобой, куда бы ты ни шел.
-----------------------
Я слишком устала, чтобы сегодня еще что-нибудь писать. Хотя я люблю тебе писать, но закончу это послание завтра... Господь Бог и Его святые ангелы да хранят тебя, а мои молитвы и благословения летят к тебе. А сейчас пребывай в вере, надежде и любви, но большая из этих трех — любовь (1 Кор. 13, 13).
-----------------------
Доброе утро, мой дорогой Ники, как ты спал? Я проснулась, воображая, что я в Кобурге, что, увы, было не так. Льет дождь, и я слышу, как солдаты маршируют к церкви. Очень жаль, что Мадлен по ошибке упаковала яйца и печенье, и как раз тогда, когда они могли потребоваться тебе в дороге... Мне хотелось тебе вдогонку послать телеграмму, мой дорогой, да боюсь, она бы тебя не застала. Но ты знаешь, что мои мысли с тобой, и я скучаю по тебе. Бесценный мой. Скажи своим дорогим родителям и всем близким, что я их очень люблю... Целую тебя много раз... и остаюсь, дорогой мой, нежно тебя любящая,
Твоя девочка,
Аликс.
Твое дорогое фото стоит передо мной и заставляет чувствовать мое одиночество, а слова на нем делают меня такой счастливой. Я напишу завтра из Виндзора.

Виндзорский замок (Англия), 4 мая 1894 года, письмо А-2.
Мой дорогой, бесценный Ники,
Я только что приехала, позавтракала с бабушкой (Королевой Викторией — ред.). Как мне напомнило это Кобург и более обычного заставило по тебе скучать. А потом блаженство оттого, что нашла твое милое письмо, за которое большая благодарность и множество нежных поцелуев, и цветы. Я собираюсь положить их в свою Библию и молитвенник. Они все еще чудесно пахнут. Я столь рада была твоему письму, что не могу сказать, сколько раз за эти несколько минут перечитывала его, покрывая поцелуями. Как я скучаю по твоим поцелуям и нежным словам! Путешествие прошло хорошо, через пролив переплыли просто прекрасно, волнения на море не было, и я не очень устала. Здесь так красиво — зелень, оживляемая цветами...
Бабушка говорит, что написала тебе. Она писала мне даже в Дармштадт. Тетя Беатриса собирается в Лондон по каким-то делам, поэтому бабушка, дети и я будем предоставлены сами себе. Я ужасно счастлива после твоего письма. Я ведь такая же, как ты, я тоже стесняюсь выражать свои чувства, а так много хотела сказать тебе, спросить, о многом поговорить, но чувствовала себя слишком смущенной. Мы должны будем справиться с этой слабостью, не так ли?
...Я пыталась устроить все в комнатах по своему вкусу — расставила все свои фото... распаковала ноты и намере ваюсь, как только смогу, начать играть, так как с недавних пор, к стыду своему, забросила пианино. Все твои фотографии смотрят на меня большими красивыми глазами. О, если бы ты только был здесь, и я могла прижать тебя к своему сердцу... Да, любимый, так ужасно было на вокзале в присутствии всех прощаться с тобой холодно. Я должна была обдумать все до твоего приезда. Никогда не забуду эти первые дни и как по-свински я вела себя по отношению к тебе, прости меня, моя любовь. О, если бы только ты знал, как я тебя обожаю, и годы только усилили мою любовь к тебе, и я желаю только одного: быть достойной твоей любви и нежности. Ты слишком добр ко мне. Я заканчиваю, иначе письмо не успеет вовремя на почту... Да благословит тебя Бог, моя дорогая любовь.
Множество нежных поцелуев от твоей глубоко преданной маленькой девочки, Аликс.
Твоя невеста! Как необычно это звучит, милый. Я все время думаю о тебе.

Замок Виндзор, 4 мая 1894 года, письмо А-3.
Драгоценнейший Ники,
...Как только я заканчиваю одно письмо тебе, хочется начать следующее. Я старая болтушка, а когда ты рядом, немею, как старая сова. Если бы ты мог рекомендовать какую-нибудь хорошую книгу, перевод с русского, которую ты хотел бы, чтобы твой глупый лягушонок прочитал, пожалуйста, сделай это... Увидишь ли ты фрейлейн Шнайдер до того, как она приедет сюда? Бедная маленькая женщина, надеюсь, она не заблудится в пути. Если бы ты мог приехать сюда с ней. Ах, мы должны быть терпеливы и не ворчать, но я чувствую себя ужасно одинокой и мечтаю, чтобы ты обнял меня своими сильными любящими руками. Когда знаешь, что тебя любят, появляется больше интереса к жизни. Если сова тебя не разочарует, ты должен учить ее, чтобы она была такая же умная, как и ты...
Я была так счастлива получить твою милую телеграмму, огромное спасибо за нее. Могу себе представить, как ты рад, что уже дома и можешь поцеловать своих родителей и получить их благословение. Счастлив тот, у кого есть родители! Так мило было со стороны твоей матери попросить меня не называть ее больше тетей. Я с радостью буду говорить "мать" и "отец", но не смогу выговорить "мама" и "папа". Эти слова так живо напоминают мне прошлое и заставляют больше чем обычно тосковать по своим дорогим родителям. Но твои родители всегда будут моими, и я буду любить и почитать их...
Сегодня с бабушкой я выезжала. Она задала мне множество вопросов, когда, как и где, и что заставило меня переменить решение, пока я, наконец, не знала, что и отвечать. Ты ей очень нравишься, любимый... потом она немного поспала, а я любовалась прекрасной природой, Виндзорским замком, виднеющимся вдали сквозь темные деревья и освещенным солнцем — ярко-голубые тени как прекрасное видение. Я пила чай с ней, а дети прыгали, шалили и устроили ужасный шум. Дрино предложил ей цветы, которые собрал сам, а она заставила его отдать их мне. Это ее драгоценное качество: она всегда старается доставить другим маленькие удовольствия...
Сейчас я сижу совсем одна, вставив четыре твои фотографии, увы, в не очень элегантную красную кожаную рамку, купленную здесь. Не знаю, что обо мне подумают на почте, если я так часто буду писать тебе, поэтому мне лучше ограничиться одним письмом в день. Но нет, иногда я должна писать больше, потому что, когда я сижу одна в моей комнате, мои мысли быстрее обычного устремляются к тебе. Так что если я надоедаю тебе своей болтовней, прости меня, мой милый дорогой Ники, мой любимый "муженек".
Если ты знаешь какую-нибудь небольшую книгу о вашей религии, пожалуйста, сообщи мне, чтобы я могла прочитать больше до того, как ты привезешь священника. Одна книжка на французском, принадлежащая Сергею, которую он дал мне почитать в 1890 году, здесь со мной. Ах, я хотела бы, чтобы ты был здесь, ты смог бы мне помочь; и если ты такой верующий, то должен понять, как я переживаю. Но Бог мне поможет, и ты тоже, любовь моя, не правда ли?.. так, чтобы я всегда могла быть доброй христианкой и служить моему Богу так же верно, как и раньше, и даже больше. Как я смогу достойно ¬возблагодарить Его за то, что такое сердце, как у тебя, принадлежит мне. Да пребудет с тобой неизменно Его благословение и заступление...
... Ужасные землетрясения в Греции, кажется, еще не закончились, и бедная маленькая Софи, испуганная до смерти, была уверена, что все в любую минуту может погибнуть: так дрожали стены — бедные создания.
Сейчас, мой дорогой бесценный Ники, я должна попрощаться. Да благословит тебя Бог. Много нежных поцелуев. Всегда твоя глубоко преданная,
Аликс.
Спи спокойно, мой ангел, пусть тебе присниться твоя "маленькая девочка", которая молит Бога о твоем счастье. Целую тебя крепко.

Замок Виндзор, 5 мая 1894 года, письмо А-4.
Мой милый дорогой Ники!
Спасибо за твое милое письмо и телеграмму бабушке. Мы завтракали вместе, когда она пришла... Гретхен и я ездили во Фрогмор, собирали примулы и сидели, грелись на солнышке. Она должна была карабкаться наверх, чтобы до них добраться, так как моего мальчика, увы, здесь нет... Я часто думаю о Роземунде и как я заставляла тебя все время их собирать. Боюсь, что иногда тебе, должно быть, хотелось послать меня подальше... Как жаль, что весь день тут вертелись люди, так что я не могла закончить это письмо. А потом я должна была примерять эту глупую, неинтересную одежду: две новые блузки, которые я купила, и две шляпки... Я ездила с бабушкой и тетей Беатрисой в парк, и мы пили чай в коттедже Мэнорхилле. Лес там красивый; и лес, и трава так поэтичны. Мы должны съездить туда, когда ты приедешь... У меня весь день было так плохо с ногами, что я даже послала за доктором Рейдом — не годиться тебе иметь хромую жену.
"Жена," — как непривычно это звучит. Я все еще не могу себе представить, что старая сова будет твоей! Если бы только она была достойна тебя и могла действительно помочь и утешить. Но она сделает все, что в ее силах... Я слышу, как внизу, в городе, играет старый орган. Это напоминает мне детство. Кажется, это было так давно, так много произошло с тех пор. Такие незабываемые утраты, а сейчас эта радость!..
"Любовь — это единственное на земле, что мы никогда не теряем. Это как холодная река, которая становится шире и глубже, приближаясь к морю, и которая заставляет зеленеть все поля. Там, где она протекает, распускаются прекрасные цветы. Когда-то давно она протекала через рай и ее называли Рекой Жизни".
Да, действительно, любовь — это величайшее благо на земле. И достоин жалости тот, кто ее не знает. Но я должна торопиться... До свиданья, мой любимый. Мой истинно дорогой, лучший из живущих на земле.
Да благословит тебя Бог ныне и во веки веков. Много нежных поцелуев от вечно любящей жалкой старой совы,

Аликс.
Замок Виндзор, 6 мая 1894 года, письмо А-5.
Дорогой Ники,

Я только что пришла со службы, было чудесное пение и прекрасная проповедь. Я усердно молилась за своего дорогого. Хотелось бы, чтобы ты был здесь. Я думаю, тебе понравилась бы английская служба, молитвы были так красивы и возвышенны...
...Вчера я забыла сказать, что глупый Джорджи говорит, что мне нужно настоять, чтобы ты носил высокие каблуки, а мне нужно носить совсем низкие. Он говорит, что Мэй свои не меняет, а он носит каблуки намного выше. Сначала это было неудобно, но сейчас он этого просто не замечает. Представляю себе твое лицо, когда ты читаешь это. Действительно, какая чушь! Как будто рост играет какую-нибудь роль, а благовоспитанный человек на высоких каблуках выглядит так абсурдно, что я уверена, ты никогда этого не сделаешь.
Бабушка сегодня, увы, очень хромает, и это ее, бедняжку, сильно угнетает. Дорогой, постарайся иногда находить свободное время, чтобы мы могли приезжать ее навещать, потому что, кто знает, сколько еще она будет с нами. А одна мысль о том, что я буду так далеко от нее, делает ее несчастной. Мы так часто здесь бывали, и она для нас всегда была второй матерью и обращалась с нами больше как со своими детьми, а не как с внуками. Я иногда с ужасом думаю, что с ней может что-нибудь случиться. Тогда вся семья не будет уже так объединена, как прежде — не будет главы, вокруг которой все привыкли собираться. Да даст ей Бог провести с нами еще многие годы...
Тепло и ветрено. Я надеюсь, что завтра почта доставит мне письмо. Из России письма идут так долго, а я с нетерпением жду новостей. Много нежных поцелуев тебе, дорогой и благословение. Я скучаю по тебе. Здесь так красиво звонят колокола. Хотелось бы, чтобы ты их тоже слышал. Много нежных поцелуев... Да благословит и сохранит тебя Бог, любимый мой, мой дорогой Ники.
Всегда любящая и преданная тебе твоя девочка,
Аликс.

Замок Виндзор, 7 мая 1894 года, письмо А-6.
Драгоценный Ники,

Я тебя люблю и нежно-нежно целую и благодарю за твое чудесное письмо, которое я получила сегодня утром... Этим утром я ездила в Камберленд-Лодж повидать тетю Элен и ее семью. Я правила двумя пони — если бы только нам разрешили ездить вместе, но я в этом очень сильно сомневаюсь, так как бабушка придерживается старомодных взглядов насчет помолвленных, и весьма своеобразных. Тепло и солнечно, но в то же время сильный ветер...
Здесь есть "очаровательный" молодой паж, которому, кажется, нравится разговаривать с совой... Приказываете ли вы мне вести себя с ним дружелюбно или же вы шокированы и оскорблены? Мой тиран! Боюсь, что ты знаешь, что твоя плутовка полностью предана тебе, так что дразнить тебя бесполезно...
Мы читали описание землетрясений. Это слишком ужасно, чтобы выразить словами: все эти невинные малыши, раздавленные в церкви — невыносимо об этом думать, это слишком ужасно...
Сейчас я должна одеваться для выезда с бабушкой. До свидания, да хранит тебя Бог, мой драгоценный Ники. Позволь твоей девочке нежно-нежно тебя поцеловать.
Всегда любящая, преданная и обожающая, и доверяющая, Аликс.

Замок Виндзор, 8 мая 1894 года, письмо А-7.
Мой дорогой Ники,

Я только что вернулась после завтрака с бабушкой. Тетя Вики прислала нам длинное письмо Софии — бедняжка, в Греции, должно быть, ужасно, эти непрерывные удары. Она пишет, что на нее произвело сильное впечатление, когда в ночь на Великую Пятницу по улицам ходила процессия с ковром и свечами и все пели: "Господи, помилуй!" Это слишком ужасно, чтобы выразить словами — жить в постоянном страхе, что тебя разнесет на мельчайшие кусочки. Как будто их наказали за какой-то страшный грех — это непонятно, но Бог знает, почему Он посылает на них это несчастье, хотя нам и кажется это жестоким. Какие горести приносит жизнь, какие большие испытания и как трудно их терпеливо переносить. А потом, опять же, мы и вполовину не умеем быть благодарными за те радости, которые дарит жизнь.
Дорогой, я уверена, что эти пять лет для нас обоих были небесполезны. Я знаю, что они заставили меня думать о Боге больше, чем когда-либо прежде. Страдания всегда приближают нас к Богу, верно? А когда мы думаем о том, что ради нас должен был претерпеть Иисус Христос, какими в сравнении с этим кажутся маленькими и незначительными наши горести. И все же мы раздражаемся и ворчим, и не так терпеливы, как был Он. О, любовь моя, я хочу, чтобы ты всегда был рядом со мной! Как бы ты мог мне помочь и научить меня быть лучше. Я все еще и наполовину недостойна тебя. Мне еще надо так многому научиться, вот почему я тоже говорю, что мне не надо выходить замуж прямо сейчас, хотя разлука так тяжела, но лучше не торопиться. Подумай только о вере, ты же не можешь ожидать от меня, чтобы я сразу, немедленно все узнала и поняла, а знать что-то только наполовину — нельзя. Я должна немножко выучить язык, чтобы иметь возможность слушать службу...
...Я получила твое письмо, за которое много раз тебя с любовью целую и горячо благодарю. Ты представить не можешь, как счастлива я была получить его и известие о том, что твои родители согласны... Я чувствую себя другим человеком после того, как пришло твое письмо, и все эти дорогие мне слова и цветы... Тетя Алиса с тремя девочками уже уехала, они были очень милы, особенно Виктория. Они с нетерпением ожидают встречи с тобой, они все тебя очень любят. Ну, я думаю, я могу это понять. Поросенок ты этакий. Все из-за тебя голову теряют.
Со множеством нежных поцелуев и благословением, остаюсь всегда глубоко тебе преданная малышка,
Аликс.

Букингемский дворец, 9 мая 1894 года, письмо А-8.
Дорогой Ники,

...Я пишу вздор, потому что Тора Гольштейн сидит возле меня... и болтает, как сорока, а потом от меня ожидают, что я напишу что-нибудь приличное... Льет дождь, и я надеюсь, что бабушка не будет выезжать, потому что мне тошно будет сидеть сзади в закрытой карете... На самом деле бабушка собирается выезжать, поэтому я должна идти — мне будет тошно...
Наконец-то опять здесь. Чуть не задохнулась, глотая горячий чай после того, как одолела 38 ступенек, тяжело дыша. Был ливень, но когда мы вернулись, сияло солнце. Сейчас я должна бежать и одеваться для ужина и театра — это в самом деле убийственно, что я живу на самом верху этого громадного дворца. Я жадная, мне нужно еще одно письмо от тебя, сердце мое... Тора заставила меня хохотать: в одной из газет было написано, что мы любили друг друга пять лет, но были слишком застенчивы, чтобы признаться в этом друг другу — разве это не мило? О, Ники, дорогой мой, как счастлива я твоей любовью. Я хочу полететь к тебе, прижаться к тебе и смотреть в твои прекрасные мягкие глаза. Завтра я напишу еще, а сейчас у меня нет времени. Это утомительно, но я должна быть во множестве мест. Нежное благословение и долгий поцелуй.
Навечно твоя, любящая маленькая девочка,
Аликс.

Букингемский дворец, 10 мая 1894 года, письмо А-9.
Мой дорогой, милый Ники,

Твое дорогое длинное письмо принесли мне сегодня утром, когда я еще лежала в постели. Это была такая радость... Какие чудесные стихи ты написал для меня, интересно, откуда ты их взял. Сергей телеграфировал, что фрейлейн Шнайдер вчера уехала в Дармштадт, так что я полагаю, что она появится в воскресенье или понедельник. Я тогда должна буду очень много работать. Все дразнят меня по поводу моих уроков русского языка — если бы только я смогла научиться более или менее сносно на нем говорить, так чтобы ты не хохотал надо мной или не закрывал бы уши.
Я купила маленький крест, дорогой, — похожий на тот, что Тория мне подарила, и собираюсь носить его до встречи с тобой, а потом, пожалуйста, ради меня, прими его.
Душа моя, я должна с тобой попрощаться. Да благословит тебя Бог, сокровище мое. Всегда глубоко преданная тебе и нежно любящая тебя малышка,

Аликс.

Замок Виндзор, 12 мая 1894 года, письмо А-13.
Драгоценнейший мой Ники,

поскольку у меня выдалась свободная минутка, я собираюсь начать свое послание тебе... К обеду ожидаются несколько незнакомцев, так что, я думаю, будет очень скучно и даже не будет молодого пажа, чтобы меня развеселить. Разве это не печально?.. Мой тиран, мне бы хотелось тебя хорошенько ущипнуть, а не поцеловать, слышишь? У меня сегодня ужасно плохое настроение...

[На следующее утро] ... Доброе утро, милый, я только что пришла из церкви, где мы слышали замечательную проповедь. Она мне напомнила о старом священнике на свадьбе Эрни. Я бы могла там сидеть часами, слушая его. Мне хотелось бы пересказать это тебе — как Господь Бог не ищет внешнюю форму, а ищет дух, как и люди, которые преданы друг другу, не судят по внешности, а их сердца и души тянутся друг к другу. Что религия бывает не только в определенном месте или в церкви, но повсюду Бог. У нас всех есть определенные обязанности, иногда они маленькие, и мы думаем, что не нужно в них вкладывать свою душу, а это неправильно. Св. Апостол Иоанн 4,24, это был его текст, самаритянка. Бог — Дух, и те, кто Его почитает, должны почитать Его в Духе и Истине.
Если мы не понимаем Духа Божия, законы Которого правят природой, мы не Его создания. Святый Дух учит нас, как всегда быть с Ним. Выбирая между правильным и неправильным решением, твоя совесть говорит тебе, что внутри тебя есть Дух, Который невольно ведет тебя к добру. Ты не должен предугадывать последствия своего решения: не твое решение приносит тебе благодать, но Дух Святый, повинуясь Которому, ты его принял. Многие думают, что быть с Богом — значит быть в местах Его почитания, где души наши возлетают высоко вверх над миром или гармонично сплетаются, поднимаясь ввысь, голоса и звук органа, и приходит мгновенное вдохновение... но настоящий секрет, как найти Бога, — это посвятить Ему всю свою жизнь, и каждое маленькое ведерко воды, которое вам нужно пронести по долгой и тяжелой дороге к колодцу.
Христос всегда делает все как можно лучше, какую бы маленькую, незначительную работу Ему ни приходилось бы выполнять. Он преподносит Свое учение бедной женщине с ограниченным кругозором и бедным узким окружением. Ей Он говорит о величайших истинах, которые и для мудрых являются тайной. Она искала только облегчения своих земных тягот, и мы все, как часто мы жаждем избавления от страданий и забот. И это ее желание Он использовал как средство, чтобы повести ее в высшие сферы духовного развития. Посвящение вере всей нашей жизни, выполнение мельчайших обязанностей с напряжением всех сил и с одним желанием — "сделать как можно лучше"... Ну вот, с помощью Гретхен я попыталась записать часть проповеди, боюсь, что сделала это не совсем понятно, но, по крайней мере, у тебя будет представление о нем и его проповеди.
О, Ники, милый, ты действительно не боишься, когда думаешь о том, кто тебе достанется в жены? Не сведет ли тебя с ума эта особа?.. Я с нетерпением ожидаю часа твоего приезда. Если погода будет хорошая, тогда мы должны хорошо провести время. Тетя Беатриса говорила, что мы должны поехать вверх по реке, и это было бы очень приятно, так как я никогда так не делала, а говорят, что это чудесно. Милый, сейчас я должна попрощаться. Да благословит тебя Бог, и святые Ангелы Его да хранят тебя.

Нежно целую много раз. Навеки глубоко любящая и преданная маленькая девочка,

Аликс. ♥♡♥

___________________________________________________________________________

Фрагмент из книги "Дивный Свет". Государыня императрица Александра Феодоровная Романова. Дневниковые записи, переписка, жизнеописание.