Сергей Доренко, конечно, одна из главных причин, почему не победил Примаков на выборах в свое время 19 лет назад. И тогда это казалось каким-то страшным ужасом: ну как же, советский вельможа победит? А сейчас думаешь, что ретроспективно было бы лучше, чтобы победил советский вельможа, потому что все эти советские вельможи, они были масштабные личности, они хорошо знали вкус личной свободы. И в общем, для правителя важнее масштабность личности иногда, чем убеждения.
Потому что одна из трагедий России — что к власти пришел мелкий человек. Мелкие люди всегда окружают себя еще более ничтожными друзьями. Мелкие политики и их окружение всегда воруют. Они всегда хотят казаться себе великими.
......И вот удивительная вещь. Доренко, как я уже сказала, был творцом этого мира, в котором мы живем во многих смыслах. Он
сделал много, чтобы этот мир состоялся. Он мочил Примакова, он мочил Немцова во время «дела писателей». И после его смерти мы видим дикую ностальгию очень многих людей, в том числе, бывших его врагами по одной понятной, очень важной причине — потому что Доренко был велик, Доренко был талантлив. Он — воспоминание той эпохи, очень недавней, когда страну, политику, историю делали личности.
Это как с Борисом Березовским. Он не был хорошим человеком, но он был масштабным человеком. В какой-то мере, если угодно, это даже как со Сталиным. Иосиф Виссарионович точно не был хорошим человеком, но масштабным человеком он был.
В конце концов, Доренко же сделал с Примаковым то что CNN и MSNBC сейчас в Америке коллективно не могут сделать с Трампом. И когда мне говорят — да он не пропагандист, он не журналист, — ну, извините, ребята, это и есть журналистика. Да, журналистику, даже очень хорошую трудно отделить от пропаганды, трудно отделить от того, высказывает человек свои убеждения или иногда не свои и иногда те, за которые заплачено. Потому что, извините меня, когда мне говорят, что объективная журналистика — это рассказать, что Вася говорит это, а Петя говорит это, а вы сами решайте, читатели или слушатели, что произошло, то я всегда представляю себе, если честно журналиста в виде судьи, который не только должен выслушать показания свидетелей, но вынести решение.
И две вещи я напомню о Доренко. Первое — это, конечно, о передаче о «Курске», после которой его уволили. Вот я ее тут пересмотрела. У меня было странное ощущение, потому что, собственно, эта передача была квинтэссенцией всего того, что происходило со страной. Вот всё, что произошло с «Курском» — вот это трагическое стечение обстоятельств, это лицемерность государства, которое поместило подводников в такие условия; откупалось потом от них, отвиралось от них; вранье военных президенту, вранье президента самим подводникам — всё это повторялось потом и приводил ко всё большим и большим катастрофам, в частности, к катастрофе с «Сухим Суперджетом»… с «Сухим Недоджетом», о которой мы будем говорить.
И вот Путин, который тогда не прервал отпуска в Сочи. Вот этот командующий, главком, который стоял на палубе «Петра Великого» в тот самый момент, когда взорвался в «Курск» и палубу тряхнуло, и главком спросил: «Это чего?» и ему говорят: «Это включилась радиолокационная установка». И они не искали еще почти сутки «Курск», несмотря на то, что они просто видели, что тот не выходит на связь и видели вот это взрыв.
И эта невероятная история, когда из «Курска» подавали сигналы, из «Курска» стучали. Эти стуки транслировались с палубы «Петра Великого» всем участникам спасательной операции. А потом, когда в течение скольких суток наши водолазы не смогли пристыковаться к «Курску» — то, что сделали потом норвежские водолазы за несколько часов, и президент был вынужден врать, что там в море был какой-то шторм. Шторм, действительно, был два дня, но шторм был не очень большой, учитывая, что суда не покидали это место аварии. И шторм совершенно явно, как сказал тогда Доренко, не оказывал влияния на то, что происходило под водой, потому что под водой никакого шторма нету. И вот тогда, когда норвежские водолазы открыли и люди были мертвые, и когда вдруг в уголовном деле всё переиграли и сказали: «А вы знаете, они погибли сразу. Мы все равно не смогли бы их спасти».
И вот не Путин был виноват в этой катастрофе. Она случилась если не в самом начале его правления, потому что он был не просто к этому президентом, он долго был исполняющим обязанности, фактически руководителем России, но он мог разнести всех. Он мог сказать, что так не будет. Вот тут Путин был на перепутье. И надо сказать, что тот Путин был еще другой Путин. Он позволил иностранным специалистам иметь доступ к российской лодке.
Сейчас бы этот Путин никогда так не сделал. Он не позволил военным соврать, что, дескать, это были какие-то американцы, которые взорвали лодку, хотя именно военные периодически эти фейки. Действительно, разобралась комиссия и сказала: «Нет, лодка взорвалась сама и это была неисправная торпеда».
Но вот та масса фейков, те просчеты, те неувольнения, то, что Путин тогда покрыл эту проворовавшуюся, эту развалившую флот верхушку — вот, собственно, то, что Владимир Владимирович тогда предпочел покрыть воров и бездарей, от этого шла дорога в «Норд-Ост», где тоже покрыли неудачную операцию, от этого шла дорога в Беслан, от этого шла дорога вот в Шереметьево, когда взорвался при посадке «Сухой». И конечно, власть несет субсидиарную ответственность. И пересмотрите этот эфир. Не пожалеете, потому что это, действительно, выглядит очень пророчески. Президент, который что-то лепет про этот шторм, которого нет на глубине…
И понятно, что случилось после этой программы. Доренко сам говорил, что он знал, что его уволят после этой программы. У него температура поднялась на 39 градусов. Потому что президент, естественно, на это посмотрел и понял, что с таким телевидением, которое публично разбирает это его вранье, он не продержался бы и года у власти. И понятно, почему уволили тогда Доренко. И понятно, что они сейчас принимают закон об интернете. Потому что Немезида их достигла. Потому что был почти 20 лет назад Доренко, который на всю страну говорил о «Курске». Сейчас Доренко нету во всех смыслах, но зато есть видео. Вся страна видит, что самолет садится и его сажает пилот, который не умеет его сажать. Не потому, что он один такой, а потому что, очевидно, такова система подготовки пилотов в «Аэрофлоте».
И, наверное, в этом смысле каждого даже лояльного человека власти пробирает, когда он видит это видео, потому что он думает: «Ну, хорошо, я вот тут с флагами «Единой России» буду ходить. А потом меня погрузят в «Сухой» — а летчики в России разучились летать». Мы же великая страна, мы же летаем без всяких самолетов, мы же возносимся на небо прямо так, с помощью патриарха Кирилла и Святого духа. Зачем нам, вообще, если господь с нами говорит прямо на небе, какие-то глупости типа самолетов и ракет летающих.
И вот это начавшееся с Путина преобладание пиара над технологиями — а ничего, если мы загробим лодку и соврем; а ничего, что летчики не умеют летать, мы зато расскажем в этот момент по ОРТ, какие мы великие в Венесуэле. В Венесуэле ведь не видит обыватель, великие мы или нет.
И не забудьте насчет Доренко, что в 2005 году он выпустил совершенно блистательную книгу под названием «2008». Я вообще считаю, что это книга о Путине. Она очень смешная. Там действует художественный персонаж, который называется Владимир Владимирович Путин, который идет по пути неба. Все персонажи художественные называются своими именами, которые не имеют никакого совпадения с действительностью. Там есть персонаж Сурков, у которого текут всё время кокаиновые сопли, но это чисто случайное совпадение. И все они, действительно, выглядят такими, совершеннейшими ничтожествами, насекомыми.
14 (25) сентября, после соединения с Розенбергом в Урзерне, Суворов направил на левый берег Рёйса полк под начальством генерала Каменского для выхода на тыл неприятельских позиций у Чёртова моста. Полк двинулся вслед за прошедшими через Бетцберг войсками Лекурба, уничтожая отставшие во время ночного марша части противника. Суворов повел армию правым берегом на север, но встретил препятствие — так называемую Урзернскую дыру, узкую и низкую галерею, пробитую в обрамляющих Ройс скалах, длиной 64 метра и шириной, дававшей возможность прохода только для одного человека с вьюком (в дальнейшем была расширена примерно до 3 метров). За ней дорога огибала скалу в виде карниза и круто спускалась к Чёртову мосту в том месте, где Рёйс представляет собой бурный поток с водопадами свыше 60 метров высотой. Сам мост состоял из узкой каменной арки без перил 20 метров длины, перекинутой через Рёйс на высоте 22—23 метров. Затем путь, упершись в отвесную скалу левого берега, круто поворачивал направо и спускался по искусственной каменной аппарели к другому мостику, по которому опять переходил на правый берег. Обойдя в этом месте крутую скалу, дорога снова выходила на левый берег реки и наконец, у деревни Гёшенен выходила из ущелья. Между Урзернской дырой и Чёртовым мостом — около 300 метров, а вся теснина до Гёшенена — около 2,5 километров. Когда полковник Трубников появился над выходом из Урзернской дыры, передовой отряд французов оставил свою позицию. Батальон Мансурова прорвался через проход и бросился на отступавших французов в штыки.
