«Герр Леопольд фон Захер‑Мазох своим честным словом обязуется быть рабом фрау Фанни фон Пистор, безоговорочно исполнять все ее желания и приказания в течение шести месяцев кряду. Фрау Фанни фон Пистор со своей стороны не имеет права домогаться от него чего‑либо бесчестного (лишающего его чести как человека и гражданина). Она, далее, должна предоставлять ему ежедневно 6 часов для его работы и никогда не просматривать его письма и записи. При каждом его проступке, упущении или оскорблении величества госпожи (Фанни фон Пистор), она может наказывать своего раба (Леопольда фон Захер‑Мазоха), как ей заблагорассудится. [...] Фрау Пистор обещает, что будет носить меха как можно чаще, особенно когда пребывает в жестоком настроении...»

Эти строки — цитата из подлинного контракта, заключенного между писателем, без которого мазохизм не назывался бы мазохизмом, и баронессой Фанни Пистор, ставшей прототипом Ванды фон Дунаев — героини самой известной его повести «Венера в мехах»

Родился он в городе Лемберге, который входил в состав Австро-Венгрии, большую часть жизни прожил в Праге и Лейпциге и писал на немецком языке. Но поскольку ныне Лемберг называется Львовом, то и мы можем считать великого девианта (осторожно, сейчас скажу неполиткорректно!) почти что соотечественником. Кстати, в позапрошлом году во Львове открыли кафе «Мазох» (правда, по агентурным данным, популярностью у местной БДСМ-тусовки оно не пользуется), а перед входом установили памятник писателю.

Считается, что толчком к развитию весьма специфических сексуальных наклонностей Захер-Мазоха послужил эпизод времен его ранней юности. Гостившую в их доме графиню Ксенобию, женщину красивую, властную и жестокую, муж застал в постели с любовником, но пострадавшими в результате скандального разоблачения оказались сами мужчины: она их попросту побила и вытолкала взашей. Заодно досталось и юному Леопольду, который в самый пикантный момент оказался в спальне графини, потому что играл в прятки, и все видел. Получив свое, Леопольд не убежал, а снова спрятался, на этот раз уже за дверью, и подслушал концовку эффектной сцены: удары кнута и сладостные стоны вернувшегося к обожаемой супруге графа-рогоносца. И, да, графиня часто носила меха.
Всю сознательную жизнь Захер-Мазох искал в отношениях с женщинами эмоций и ощущений, с которыми его познакомила брутальная графиня: унижения, стыда, подчинения и боли. И получал — сначала с уже упомянутой баронессой Пистор, а потом с женой Авророй фон Рюмслин, женщиной стервозной и жадной, по настоянию которой он, чтобы заработать немного денег (она его, конечно, разорила), опустился до написания низкопробных, почти порнографических историй. Доведя беднягу до психического и профессионального истощения, эта женщина бросила его. Тогда Захер-Мазох женился на гувернантке, но и этот брак оказался неудачным: мужчины-мазохисты никогда не бывают счастливыми.
Однако в общем и целом общественная жизнь писателя, в отличие от интимной, складывалась умеренно благополучно: его принимали в высоких литературных кругах, охотно издавали и в 1886 г. даже наградили французским орденом Почетного легиона. Больная, изломанная сексуальность Захер-Мазоха, сделавшая его имя нарицательным (если кто не знает, термин «мазохизм» ввел австрийский психиатр Рихард фон Крафт-Эбинг в знаменитой Psychopathia Sexualis, впервые изданной в том же 1886 году), не превратила страдальца в изгоя.
Как странно распорядилась судьба, правда? Великий предшественник Захер-Мазоха, познакомивший человечество с другой стороной, простите за тавтологию, садомазохизма, — маркиз де Сад — жил всего на несколько десятилетий раньше, но многие годы провел за решеткой, то в тюрьме, то в доме умалишенных. В общем-то, неудивительно: ведь де Сад был бунтарем, а их, в отличие от мирных извращенцев, публика не прощает. Но — снова ирония судьбы! — эти два человека завершили жизненный путь все-таки одинаково — в психиатрической лечебнице. Да, Захер-Мазох в конце концов сошел-таки с ума.
История Захер-Мазоха удивительна еще и тем, что названный в его «честь» мазохизм многие до сих пор считают свойством преимущественно женским. Фрейд разработал целую теорию, в которой выводил мазохистскую перверсию из комплекса кастрации, а позднее феминистки связывали мазохизм с социальными условиями воспитания девушек и подавления женской сексуальности. Удовлетворительной теории мазохизма до сих пор не существует, но, знаете ли, какое интересное дело: догадайтесь с трех раз, кто первым связал любовь к боли с неравноправием женщин? Захер-Мазох!
«Женщина, какой ее создала природа и какой ее воспитывает в настоящее время мужчина, является его врагом и может быть только или рабой его, или деспотом, но ни в каком случае не подругой, не спутницей жизни. Подругой ему она может быть только тогда, когда будет всецело уравнена с ним в правах и будет равна ему по образованию и в труде» — этими словами заканчивается «Венера в мехах».
Вот какой богатый вклад в историю человечества внесли жестокие игры графини Ксенобии! Не произведи она такое впечатление на подростка Захер-Мазоха — кто знает, какими в наше время были бы представления о мазохизме и даже немножечко о феминизме? Интересная штука судьба..