Мой поцелуй был гранатом,
отверстым и темным,
твой рот был бумажной
розой.

А дальше — снежное поле.

Мои руки были железом
на двух наковальнях.
Тело твое — колокольным
закатом.

А дальше — снежное поле.

На черепе лунно,
дырявом и синем,
мои "люблю" превратились
в соленые сталактиты.

А дальше — снежное поле.

Заплесневели мечты
беспечного детства,
и просверлила луну
моя крученая боль.

А дальше — снежное поле.

Теперь, дрессировщик строгий,
я укрощать научился
и мечты свои и любовь
(этих лошадок слепых).

А дальше — снежное поле.