Глагол, скрытый в названии острова Рухну, сулит отличный отдых. Капитан Толик обещал показать нам этот дивный уголок. Там такая баня, что все печали забудутся. Руководя круизным парусником, Толик прекрасно изучил все уголки, генерирующие провалы в памяти. С ним можно так отдохнуть, что коллеги в понедельник обзавидуются вашей потасканности и измождённости.

Эстонская часть группы сначала хотела, а потом отказалась с нами плыть. Позвонили, сказали "шторм же". А наши закричали "Ура! Шторм!" Вышли в море. Никого почти не тошнило. Только несколько мужчин звали Ихтиандра, свесившись глубоко за борт, и одна женщина пыталась выброситься в море. Её спустили в трюм, где другие отдыхающие говорили о кораблекрушениях, акулах, айсбергах, волнах-убийцах и других желанных исходах. Настроение было самое праздничное. Толик предложил гостям закуску, но никто не решился портить аппетит.

Остров Рухну и впрямь прекрасен. Во-первых, он не качается. Остальное не важно, чудесный остров. Нас встретил лично губернатор Виталик, чистокровный эстонец. Выпив, он сказал что ненавидит страну, людей, погоду и некоторые законы физики. Скрипачу губернатор велел заткнуться, ибо музыку он тоже не выносит. И главное, сказал Виталик, у него есть ощущение, будто островитяне его недолюбливают. Мне понравился характер этого человека. Я даже хотел с ним подраться из уважения. Но тут внесли шашлык, начались танцы, потом Наташка убежала в дюны из-за того что на неё никто не смотрел, потом скрипач влюбился в самую ветреную из женщин, а она его целовала везде, за каждой занавеской. Какую дверь ни открой – стоят, целуются.

В пять-тридцать шкипер Вячеслав заметил, какие наши девчонки беззащитные. И решил подарить им самое своё дорогое – приёмы рукопашного боя. Прежде Вячеслав служил в спецназе. Он встал и сказал, представьте, я маньяк, входящий в лифт. И пошёл на женщин. Дамы стали разбегаться прямо сквозь стенки условного лифта. Самые ловкие вскарабкались на второй этаж и оттуда, в матерной форме, призвали Вячеслава вернуться в образ шкипера. Тут из бани вышел финансовый аналитик Леонид. И прямо в лифт. Получив коленом в глаз в качестве наглядного примера, Леонид тоже побежал прочь. Решид не дожидаться конца занятий. В ночном лесу было холодно, но безопасно. Леонид заблудился, замёрз, а после рассвета воспользовался своим интеллектом аналитика и вышел обратно.

Все его жалели. Говорили, ах как ему идёт этот изящный синяк в пол лица. Леонид в ответ улыбался и не таил обиды. Замечательные люди собрались в то утро на острове Рухну. Мэр Виталик оказался интеллектуалом и знатоком истории. В сезон зимних штормов он на личном самолёте возит продукты всему острову. Спецназовец Вячеслав один растил дочь с самого её рождения и отлично справился. Аналитик Леонид играет джаз и одной женщине пилу подарил, электрическую. И только скрипач притворился, будто не знаком с самой ветреной из женщин. Остальные все обнимались, желали друг другу счастья, самоактуализации и потери сознания на всю обратную дорогу. Даже меня, трезвого, всем недовольного, пригласили в три новых бани и на один фестиваль. Не уверен, достаточно ли я работаю, чтобы так напряжённо отдыхать. Буду стараться. На прощание фото нашего кораблика.

Гафельный шлюп Либава. Копия яхты какого-то английского короля.

Петров жарил яичницу, когда на кухню вышла женщина-модель. Босая по пояс, не умытая, прекрасная, она к тому же плохо ориентировалась. Даже счастливо женатый мужчина может подумать слово "секс" в таких обстоятельствах. Вслух он крикнет "редикулус", или "выплюнь мой завтрак!", но в голове прозвучит именно "секс". Это нормальная реакция на чистую магию – единственный способ втащить на кухню женщину раздетую и не противную одновременно.

Мне нельзя указывать настоящие фамилии мужчин и моделей. И без того они узнают себя в любой истории, чтобы обидеться или потребовать гонорар. Приписывать всё себе тоже неловко. Я уже и на Луне побывал, и с Орнеллой Мутти в одном автобусе ездил. Поэтому, все чудные мгновения отныне будут происходить с абстрактным сантехником Петровым.

Так вот, Петров вспомнил, это Ира из Гомеля, подруга жены. Она приехала ночью, когда он спал. Её жизненная цель - гулять по магазинам. Экстраполируя внешность прежних подруг на будущих, Петров ожидал увидеть ихтиозавра. Но Ира оказалась нежной птичкой. Формально, она была в рубашке. На деле, рубашка лишь подчёркивала одиночество её трусов, ничего по сути к ним не прибавляя.

В тот день Петров не разрешил себе пойти на работу. Он боялся оставить гостью наедине с газом, ножами и прочими опасностями современной кухни. Ира забралась на стул с ногами, и с любого ракурса была видна её беззащитность. Петров переживал лишь о том, считает ли Ира его гостеприимным хозяином и кажется ли ей, что жене Петрова с ним повезло.

На следующий день Ира назвала Петрова Сашей. Три раза. Она согласилась на его картошку с курицей, сказала что вкус прикольный. Вечерами она уходила скитаться по универмагам, но с утра оставалась дома, пила чай и ела фрукты, как бабочка. Было видно по походке, она тоже что-то чувствует. Сама себе женщина никогда так не качает бедром и не встаёт на цыпочки у зеркала. А как она смотрела его дембельский альбом!

Иногда Ира вдруг замолкала и отворачивалась к окну. В эти минуты Петров страдал. Ему казалось, Ира его бросила. Может даже, полюбила другого в недрах магазина с джинсами. И её колени посвящены теперь кому-то другому. Так же неожиданно Ира оттаивала и возвращала счастье. По ночам Петров мысленно объяснял жене:
- Понимаешь, детка, так случилось. Никто не виноват.

Он готовился взять Иру за пальцы. Он даже раскладывал её рубашку на диване и немножко тренировался. Петров ясно представлял как она не отпрянет, а наоборот улыбнётся - "ну наконец-то ты решился, глупыш!"
В день примерно пятый времени для сомнений не осталось. Петров сел на корточки и сказал: послушай, Ира. Она опять забралась на стул с ногами, глаза её блестели, щёки румянились. Ира догадывалась о планах Петрова. Он взял её за ногу. Она не двинулась. Петров хотел сказать главные слова, но мозг генерировал только мычание. Намычавшись всласть, Петров ткнулся губами в геометрический центр Иры, как бы вписанной в круг идеального человека с точки зрения Леонардо да Винчи. Зачем-то она подождала три секунды, за которые Петров сошёл с ума от счастья. Потом резко встала и влепила две затрещины, не требующих пояснений. И ушла в гостевую спальню, и там заперлась. Но жене ничего не сказала.

Следующие два дня Петров много работал, в том числе по ночам. В воскресенье его потащили на вокзал, носить чемоданы. Пока девушки прощались на перроне, Петров занёс багаж в вагон, всё сложил в купе. Хотел украсть трусы на память, но не решился. Выходя, столкнулся с Ирой у титана с кипятком. Знаете, напротив купе проводника есть такое узкое место. Они улыбнулись друг другу как ни в чём не бывало. Почти разошлись, но Ира схватила Петрова за уши и поцеловала так, что языком достала до гипоталамуса. Постучала по лбу и сказала: "Думай в следующий раз". И уехала.

Какой следующий раз и чего думать Петров не знает. Что это вообще значит?

Малолетних хулиганов в кабинет психолога вносят, как холодильники в ремонт. Отец кладёт на стол двадцатку, пихает под зад больного, говорит – «балуется». Или, «тарелки не моет, гад». После сервисного обслуживания ребёнок должен быть причёсан, улыбчив и жаден до грязной посуды. Многие просят гарантию, за такие-то деньги.
Встречаются образованные отцы. Вместо "здрасьте" они говорят "импунитивный" и "сензитивная акцентуация". Их чада оправдываются наследственной психопатией, терзающей род со времён Кощея Бессмертного. Для сравнения, просто дети бренность всего стеклянного связывают со злым роком и нелепым случаем.

К концу рабочего дня школьный психолог мечтает о волшебной палочке, превращающей детей напрямую в деньги. Несильным ударом в лоб, без мучительных бесед и проективных методик. Между прочим, клыки у нарисованной коровы свидетельствуют о высокой агрессии. А чёрный квадрат вместо морды - о повреждениях ЦНС. Как спастись, если художник вдруг придумает напасть, методичка не сообщает. Есть ли там вообще ЦНС – думает психолог, развешивая картины.

Теперь перейдём к детям. Всех кто не зубной хирург, школьники не боятся. А если в кабинете нечего спереть, то и не уважают. На психологах дети ставят опыты и забавные эксперименты. Рисуют пейзажи из сплошных зубов и пересказывают фильм "живые мертвецы" как личный опыт. Диагноз "эксплозивная психопатия" является высшей целью визита к мозгоправу. Таким приятно хвастать в школе. Резюме "славный мальчик" наоборот, низвергает в океан позора.

Хорошие девочки – совсем другой мир. У них такие мамы, что хочется работать в три смены. Мужья этих мам поголовно подлецы. Опытный писхолог мгновенно вычисляет этот нюанс и готов сопереживать подолгу, со значительной скидкой. Женщины страдают от бездуховности. По всякому поводу их жадный скот отбирает машину и банковскую карту. А им бы просто выговориться и поплакать. Ну и банковскую карту назад приворожить.

Психолог Леонид клялся не влюбляться на работе. Равнодушие и цинизм стали его профессиональной изюминкой. Но однажды пришла клиентка простая и красивая. Пожаловалась: никтошеньки её не понимает. Что ни сделай – всё не так. Ей указывают куда ходить, что говорить, называют бестолковой. Поднимают чуть свет, куда-то гонят. Вечером шейпинг – кому всё это? Денег не хватает, всё одна и ещё орут непрестанно.

- Как давно начался этот ад? – спросил психолог.
- Как муж ушёл и началось.
- Странно. Ушедшие мужья редко орут.
- Да, он в Америке, мы не общаемся.
- Кто же орёт?
- Дочка, третьеклассница, – сказала женщина не без гордости.

Мы все любим русскую психологию за сюрреализм, бескрайний как Жан Кокто в низовьях Волги. Психолог Леонид обрадовался. Начиналась настоящая наука. В кабинет вошла Настенька, девочка-сатрап. Мать наоборот, выгнали в коридор. Леонид предложил нарисовать домик и несуществующее животное. Настя отказалась. Сказала что пришла по серьёзному делу. От них ушёл отец. А у матери слабый характер. Хорошо хоть есть она, любящая дочь. Чтобы мать не раскисала, приходится поднимать её в семь, выгонять на пробежку. Вечером никаких грустных фильмов, только мультики. По выходным грибы и велосипед. Но главное, нужен новый муж. Это как с котиками. Старый сдох – тут же заводи нового.

- Психологический феномен вытеснение – прокомментировал Леонид.
Девочка не стала спорить. Она уже нашла трёх женихов. Первый не подошёл, поскольку женат. Второй какой-то горбатый, не понравился. Третий хорошенький, но мать сказала, такой красивый муж у них уже был.
Леонид стал объяснять, мама сама должна найти супруга. Так заведено. Когда Настенька вырастет, тоже найдёт себе какого-нибудь прохвоста. Сама!

Девочка снова согласилась. Себе она найдёт. А теперь нужно матери. Настя ходит по улицам, смотрит на мужчин – и ничего. Сплошной неликвид.

Тогда Леонид сказал речь подлиннее. Детство должно быть детством. Взрослая жизнь нагрянет позже. А пока надо прыгать, шалить, можно стекло высадить, если припрёт.

Настя спросила психолога, женат ли он. И посмотрела синими глазами. После слова "разведён" пригласила на чай. Психолог пошутил в ответ. Сказал: к сожалению, вокруг столько плохих детей, что некогда. А Настёна прекрасная девочка, послушная, заботливая, и мама такая красивая, всё у них будет хорошо, до свидания.

- Ну хорошо же – сказала Настенька. И на следующий день возглавила драку третьих классов, "а" и "б". Потом разбила аквариум, в кого-то плюнула и даже пыталась курить. С её слов, всё это посоветовал школьный психолог. Директор школы не поверила, конечно. Но велела психологу проверить домашнюю обстановку у ребёнка.

Теперь Леонид и Настина матерь ходят под ручку. Ещё не поженились, но сами понимаете, хорошую девочку не остановить. Это вам не малолетний хулиган, непутёвый и покладистый.

Подумав хорошенько, я решил соблазнить Юлю. Я был готов даже женится, если ситуация выйдет из-под контроля. Юля не была сиротой. Но все её братья, мать и прочие минусы меркли в сравнении с бабушкой. Сколько раз я вскидывался по ночам с криком "ах, зачем ты не внучка дракона!" Уж с драконом бы я подружился.
Мы были молоды. Я представился гитарным педагогом. Юлин диван прекрасно подходил для саморазвития. Бабушка обещала не мешать. Выходя, она сама закрывала дверь. Но тут же врывалась с каким-нибудь срочным делом. Поливала цветы, спрашивала какое число, просила завязать передник или прочитать "бензоат натрия", написанный слишком мелко для старого человека. Я не мог нащупать границы Юлиных музыкальных способностей в этой атмосфере травли и недоверия. Приходилось снова возвращаться к основам апликатуры. Мы давно сыграли бы полонез или даже польку, будь у нас немножко хлороформа. По бдительности, бабушка превосходила многих пограничных собак. Она хотела протащить на диван своего фаворита, руководителя кредитного отдела Василия. Именно в его потных ладонях, с одобрения семьи, должна была утратить Юля свою наивность в вопросах музыки. После меня же Бабушка пылесосила диван, собирая молекулы распада и деградации. Я был в тот год водителем грузовика.


Я спросил у Юли прямо, умеет ли она водить ГАЗ-52. Она в ответ покраснела, грудь её налилась от волнения. Грузовик – известный источник пороков. В тесной кабине не будет бабушки. А кто посетит ГАЗ-52, тот никогда уже не станет прежним. Юля задумалась. Тут снова ворвалась бабушка, спросила какой суп варить. Юля выбрала фрикадельковый. Старушка кивнула, заложила круг и снова спикировала. Мы опять уже сидели ровно, руки на виду, пуговицы застёгнуты, смотрим на бабушку. Она спросила, не видели ли мы её очки. После этих, посланных небом знаков, Юля повернулась и сказала твёрдо: "Я согласна!"

ГАЗ-52 был некрупным грузовиком, беспородным и добродушным. На первой скорости он разгонялся до пяти километров в час. При торможении смешно тряс попкой. На первых трёх скоростях он пел а-а-а, на четвёртой гудел у-у-у. У него было четыре педали, пуск производился нажатием сразу трёх. К моему удовольствию, у Юли оказалось всего две ноги. Я вручную управлял её ступнёй. Положение наших тел при этом не смогли бы оправдать уроки никакой музыки. И уж подавно нас не одобрила бы бабушка. Мне и теперь приятно подозревать, что Юля намеренно глушила машину раз за разом.
- Вот я глупая, опять нечаянно заглохла! – говорила она без тени раскаяния.

Уже на втором занятии мы включили вторую скорость. В обычном, а не в хорошем смысле. Обучение проходило на заброшенном аэродроме. Взлётная полоса не казалась Юле достаточно просторным местом. К тому же, там и сям стояли авто с запотевшими стёклами. В них, в разных позах учились ездить жертвы других бабушек. Если какая машина вдруг ехала навстречу, Юля выпрыгивала вон. А мы с ГАЗ-52 катились дальше. Даже съёмка в рапиде не запечатлила бы Юлин прыжок. Вот она есть, а вот её нет. К пятой поездке я научился ловить Юлю за хлястик пальто и втягивать на место. И поверьте, схватить хамелеона за язык проще.
Я предложил вернуться к основам. Например, к велосипеду. Показал как твёрдо и нежно поддержу Юлю за центр тяжести. При встречных велосипедистах она смогла бы соскакивать прямо на меня. Мне будут дороги ушибы и переломы, нанесённые её молодым телом. За нами будут гоняться весёлые собаки. А в случае недлинной юбки и мужчины побегут, забавно свесив языки. Наши тела окрепнут. Хороший велосипедист, я слышал, может подпрыгнуть на метр, оттолкнувшись от седла одними ягодицами.
Но Юля отказалась. Её уже пьянили скорость и расстояние. Вот ты здесь, а через десять минут уже проехал километр.
Тогда я сказал:
- Юля, прекрати выпрыгивать на ходу. Однажды мы включим третью скорость. Вокруг бетон и твёрдые столбы. При следующей встречной машине останься со мной, и я отвезу тебя на край аэродрома.
Юля снова отвердела грудью в ответ. Она пообещала быть отважной, чего бы это мне не стоило. Вот бы мне тогда задуматься.

В армии я служил инструктором вождения. Мой лучший воспитанник ефрейтор Аликулов научился писать задним ходом слова "ДМБ 89", пятясь по заснеженному полю на тягаче с прицепом. За пять дней занятий и немножко побоев Аликулов отрастил вибрисы и прекрасно по ним ориентировался. Но куда большую гордость я пережил, когда Юля вошла в поворот на двух колёсах. Она же, первая в Латвии, выжала из ГАЗ-52 нелепые 90 км/ч. Никому раньше не приходило в голову так издеваться над пожилой техникой. Юля показывала поворот куда попало, а задний ход применяла исключительно для разрушения и убийств. Она называла вождение грузовика своим призванием. Она с самого утра рвалась за руль. Говорила только о машинах. Пыталась даже выписать журнал "За рулём".

В моих мечтах всё было иначе. Проехав круг по полю, мы должны были въехать в кусты. Я бы рассказал волнующую историю из жизни опытного гонщика. Закат при этом догорал бы, отражаясь в Юлиных глазах лучиками счастья. Я бы погладил её бедро в знак поощрения. В финале мерещился непроизвольный петтинг.
На деле мы скакали по полям и пляжам, распугивая птиц и зайцев. Мне не хватало ладоней для поглаживания всё равно уже чего. Я держался за поручень всеми руками и боялся открыть глаза. Слово "бедро" вспоминалось лишь в связи с терминами "перелом", "открытый перелом" и "оторвало". Любовь оказалась довольно изнурительным занятием. А сколько в ней опасностей!

Мне скоро захотелось одиночества. Понимая чем рискую, я отвёл машину в мастерские. Там её признали годной, несмотря на множественные следы изнасилований. За очень дополнительные деньги слесарь нашёл дефекты, требующие хотя бы недели ремонта. В благодарность, я разрешил ему прокатить на ГАЗ-52 какую-нибудь женщину. Это лучшее средство от одиночества, сказал я.

- Ты пешком? – спросила Юля ледяным голосом. Мы сидели в разных углах дивана и смотрели в разные стороны. У неё начиналась ломка. Микродвижениями рук и ног Юля выигрывала ралли Даккар. Ожидаемо вбежала бабушка. Сказала что в гости едет Василий. Он купил мазду, все приглашены восторгаться. У Юли вспыхнул взгляд, не суливший мазде долгих лет. Юная, ласковая, она ещё не приехала, а дни её уже были сочтены. Распятие, отрыв органов, побиение камнями и порчие эротические игры – вот что её ожидало. Я встал, попрощался и вышел. Никто не заметил моего отплытия на фоне швартующегося Василия. Больше мы с Юлией не виделись. Её бабушка только врывается иногда в мои сны, грозит рулём от подъёмного крана и кричит что-то насчёт растления.

Я знал девушек красивей. Многие были настолько умны, что никогда не просились за руль. У некоторых было по два крыла с надписями "доброта" и "ирония". Такие терпели меня месяц и дольше. И всё равно, скучаю иногда по любви без тормозов, дикой и стремительной как ГАЗ-52. Иногда. Не сильно. Но скучаю.

Ляля неосторожно увлеклась скульптурой. За полгода натворила целый мешок. Художественная школа упаковала шедевры вместе с табелем, велела тащить домой. Ляля шла, звеня по асфальту творческим наследием. Неожиданно, путь пролёг мимо снежной горки. Это был удобный случай проверить пару гипотез по физике тела, летящего верхом на мешке керамики.

Лялино творчество никогда не грешило портретным сходством. Знаменитую кубическую собаку бабуля считает чайником, например. После трёх заездов коллекция превратилась в единый портрет оливье. Спаслись только кувшин и голубой кастет. И тот после авторских пояснений оказался рыбой. Зрителю виден спинной плавник, остальное всё в воде. Но плавника хватает, чтобы вообразить жабры, печальные губы, характер и даже цвет глаз подводной твари. На приложенном фото вы можете найти эту рыбу, пользуясь подсказкой "она – не кувшин".

Ещё сохранился крупный осколок тарелки с портретом уха. Вокруг был когда-то профиль целого императора. По уху видно, какого страшного мастерства достигают дети вопреки образованию. Когда Ляля станет великой, я поменяю рыбу, ухо и кувшин на домик в Провансе. Там тихое море и тепло по самое ноябрь.
Мы не боимся зарасти искусством за шесть лет, оставшихся до выпускного бала. У нас есть чердак, позволяющий хранить даже крупные формы. Сейчас тут хранюсь я, например. В западных окнах чердака видна гоночная трасса, в восточных – больница. Линия, соединяющая спорт и здоровье, пролегла точно мимо моего подъезда. С нетерпением жду начала сезона, когда весёлые санитары помчат на носилках дерзких смельчаков, королей бампера и турбонаддува.

Кроме чердака, в квартире полно закоулков и таинственных шкафов. Вещи перемещаются по ним хаотично, никак не угнездятся. Гладильная доска нашлась после покупки новой, а утюг так и сгинул. Зато кот размножился и встречается везде. В коробке для сапог, в кастрюле, в ящике из-под пылесоса. За чем ни пойди, он уже там с довольной рожей. Кажется, он съел и сапоги, и пылесос.
Раньше тут жил профессор математики. Эргономику помещений он рассчитал через комплексную экспоненту тригонометрических функций. Ничем иным нельзя объяснить бесконечное вращение воды в унитазе с центробежным разбрасыванием тяжёлых фракций вместо привычной ниагарской системы слива. Понимая, что нужны ещё варианты, профессор установил унитаз № 2 ближе к выходу. Этот сливает нормально, но управляется эзотерическим трамвайным рычагом. На бачке алым лаком от чьих-то ногтей намалёван криптографический чертёж, схема управления для тупых аспирантов. Мы не можем расшифровать, дёргаем как попало и многое удаётся.
Главный санузел имеет два хода. Ближайшая дверь всегда закрыта, каких алгоритмов ни применяй. Дёрнув за ручку, нужно бежать в обход, изнутри запереть обе двери, после процедур обе же открыть, потом снаружи проверить, всё ли правильно. И всё равно, ближайшая дверь всегда заперта, с какой стороны ни подойди. Мы бегаем, дёргаем, стены трясутся, кое-где уже трещины пошли. Привычно плюнув на ближайшую дверь ты бежишь в обход и получаешь полотенцем по морде за несвоевременный врыв. Непонятно.
Квартира вредничает, не привыкла к нам. Печка жжётся, свет не включается, в коридоре дует, в раковине брызжет. То ли дело предыдущий дом. Там всё было просто и логично. Дверца холодильника закрывалась коленом и плечом, потолок протекал точно в тазик, мусорное ведро хранилось на балконе потому что кот вандал. И если душ вдруг окатывал гостя холодной водой с эффектом массажа, значит ручки управления не были повёрнуты буквой "ипсилон". Кто не проверил, тот сам виноват и ходит мокрым. Простая, налаженная жизнь.

Ещё, здесь завёлся телевизор. Передаёт страшный шторм по всем каналам. Стараемся не включать. Ночью с десятого этажа сосны как волны. Нам не дано перевоспитать море. Мы все на шлюпе сумасшедшего математика. Можем только грести и коситься на спинные плавники подводных гадов. Но если доплывём, то тысячи спасутся. Так дедушка Серафим сказал. С Крещением вас.

Чем дешевле шампанское, тем выше его зенитные свойства. Советское полусухое не оставляет люстре шансов. Осколки сыплются в салат, придавая блюду эстетическую и смысловую завершённость. Именно на этот случай во всех новогодних домах салатов больше чем люстр.

Мы договорились обойтись лёгкими закусками. Семья отдельно объяснила мне смысл. Лёгкие закуски это не просто "супа не будет", а именно сельдерей и его друзья. Меня отправили в магазин, а там гуляния. Народ берёт Трою и строит Вавилон. Я тоже заразился психически, проплыл пару кругов. Дома взвесил покупки, оказалось 26 килограммов. Ночное угощение на четверых.

Семья спросила, как же так произошло? Мы же экономим и худеем одновременно! Сложно объяснить. В мясном отделе была пробка. Мне вручили чужой окорок, по ошибке. В молочном кричали, кто-то рожал. Полез узнать пол младенца, схватился рукой за сыр и блинчики. Фиолетовую курицу купил из-за фигуры как у Натальи Водяновой. Видимо, детство у них проходило одинаково. Куры, кстати, дальние друзья сельдерея. Мандарины взял чисто на рефлексе. Остальной объём – компоненты четырёх салатов апокалипсиса. Оливье, шуба, греческий, мимоза. Бросать вызов обществу, пропуская что-то из этого священного списка, я не готов.

Новогодний жор – старинная русская невротическая традиция. Итог веков рискованного земледелия. Глагол "угощать" к нам неприменим. У нас гостей шпигуют, фаршируют, шприцуют под давлением. Если визитёр вдруг лопнет, его лишь спросят, отчего это он перестал есть. И традиционно обидятся.

Ещё одна традиция для мнительных – подарки. В гостях у условной Маши легко получить шампунь с надписью "от Вовы". Не надо обижаться на Машу. Полезных подарков за пять евро нет в природе, а бесполезные уже некуда складывать. Надпись лишь предохраняет шампунь от возвращения к Вове. Маша добрая растяпа, забыла стереть пометку. Маленький Иисус тоже бы не обиделся, найдя на ладане и смирне сигнатуру "от Сани" или "от Марины Сергевны".

Всего традиций сотни. Мешать в шампанском жжёную бумагу. Пить кофе, пока реклама. Ругать телевизор до четырёх утра. Смотреть как кот крадёт гирлянду, душит её, потом на ней же женится как и положено мужчине. Дети кота поддерживают, а Марина Сергеевна краснеет.

Ложась спать, мы верим в наступление чудес. Мы заслужили их в очередях, у плиты, в холодных троллейбусах. Они нам награда за любовь к негодяям, застрелившим нашу люстру. Самое востребованное чудо – молодой, обнажённый половой партнёр, вваливающийся в дом первого января к обеду. Крайне редко встречается. Реалисты бывают согласны на просто чемодан денег. По небесным же расценкам наши муки стоят лишь одного спокойного дня, в который можно проснуться поздно, выпить и снова заснуть. Других чудес в России не бывает. Что бы там ни врал телевизор. И за этот день спасибо.

Теперь про Лялю. Она – современная молодёжь, ей плевать на традиции. Ляля равнодушна к деньгам, кулинарии и киношным штампам. Она хотела шмальнуть из хлопушки по ёлке. Надымить, нашуметь, намусорить. Именно так, ей кажется, выглядит праздник. Мне же проще купить компьютер, чем пшик за 50 центов. Мне не нравится соотношение цены хлопушки со сроком её службы.

Тридцать первого числа Ляля давила на меня психологически. Применяла вздохи, грустные глаза, клялась резко улучшить успеваемость. Она подарила мне три литра розовой незамерзайки, которые точно можно не подписывать. Деньги от обедов позволяли девочке купить хлопушку самой. Но отец запретил. И Ляля не перечила. Только ходила опустошённо и ничему не радовалась. За час до закрытия я сам поскакал в магазин и купил пукалку. И ровно в девять (ждать не было сил) Ляля дёрнула за нитку. Был дым, мусор и шум, всё как в мечтах. В хлопушке нашлась какая-то ещё игрушка, неясное животное. Настоящий праздник! Мне во век не собрать столько счастья. Хоть у меня есть всё что хочешь:

Жена приятная на вид и тактильно.
Дети пониженной вредности.
Три компьютера на случай, если захочется работать.
Японский джип старой школы.
Кот полосатый, обаятельный.
Холодильник с пельменями в нутре.
Жильё в кредит.
Шуруповёрт как вторичный половой признак на случай вращательных работ.
Три литра моей личной незамерзайки.
Телевизор с бесконечной рекламой и кофе-машина к нему.

И всё равно, всё равно я какой-то недовольный. Боже мой боже, научи меня радоваться хлопушкам!

Переезд развивает в человеке характер, мышцы, глазомер и страсть к поджогам. Пожар не только равен трети переезда. Он проще в организации и намного эффективней. Например, застрявший в подъезде комод хочется взорвать вместе с лестницей, домом, кварталом, районом.
Всего у меня тридцать кубометров вещей, большой фургон. Вазочки, кастрюльки, наборы белья, будильники, тазы, сапоги за утюгами, 100 кило энциклопедии, четыре гитары, мангал, шесть мячиков. Всё бурундучки натаскали. Грузовик скрипел, кренился, отчётливо выговаривал слово "охрренели". Шкаф модели "мавзолей" сопротивлялся переезду больше всех. Бил меня по морде дверью и на поворотах посыпал мумиями тараканов. В доисторические времена, до микроволновок и телефонов, на грузчиков прыгали живые тараканы. Видимо поэтому Москва столько раз случайно возгоралась, а насчёт переездов в истории ни одного упоминания.

Многие вещи нашлись как бы впервые. Я и не знал, например, что владею старинным сервизом. Чужая свекровь подарила кому-то эту дрянь. А он заполз в мой сервант и свил гнездо. Даша его тайно холит. Есть с него нельзя никому, особенно мне, не разбившему ни блюдца за последнюю тысячу лет. Глупо начинать с сервиза. Или я хочу прослыть вандалом и Геростратом? – строго спрашивает Даша. Не хочу. Тем более, густо-зелёный его орнамент скорей подавляет аппетит, чем наоборот. Даша уверяет, это сказочные сюжеты, а не средне-русское болото. Полдня мы его пеленали в одеяла, в подушки, везли по ровным дорогам без рельсов, потом разворачивали, мыли. Сейчас он глядит на меня из серванта, уверенный в превосходстве вещей над человеком.

Сама Даша пыталась не взять в новую жизнь мой отличный диван, лишь слегка потёртый. Стильный, сидячий, для двух задниц, апогей уюта. Соотношение площади дыр и обивки мешает прилюдно называть его кожаным. С другой стороны, мы зовём планету Землёй, а не Водой. Диван тоже заслуживает оптимизма. В юности он был дорогим, итальянским. Для меня он так и остался ребёнком. Именно на нём я впервые трогал женскую ногу. Почистил мандарин, разделил на двоих и невзначай облокотился. Хозяйка той ноги приняла мандарин, а прочего будто не заметила. Диван тогда принадлежал ей, и не я первый чистил ей мандарины. Так что, он не просто мебель, а трофей и спортивный кубок.

Ещё о переноске тяжестей. Будучи военным рядовым, грузил я как-то цемент лопатой. Зимой, всю ночь. И часовой отказывался меня пристрелить, несмотря на плевки и оскорбления. Утром дал клятву не поднимать ничего тяжелей бутерброда. Пусть даже для этого мне придётся разбогатеть. Прошло двадцать лет, отличий ноль. Я выбираю жильё подешевле и мой собственный холодильник считает меня конём.

Друзья поддержали морально. Рассказали сто историй о роялях. Судьбы этих красивых инструментов полны скитаний. Кажется, только у меня не было роялей. Все другие люди на Земле или покупали, или брали их напрокат, чтобы разнообразить свой скучный переезд. Один друг открутил роялю ноги и шесть часов тащил инструмент на шестой этаж. Всемером, из соображений мистической безопасности. Второй друг разобрал стену дома, желая украсить гостиную. Прочие стены при этом растрескались. Второму другу пришлось строить новую хату вокруг пианина. В третьей истории некто Штольц, сантехник, купил квартиру с роялем и старушкой. Инструмент и женщина жили ладно, хоть и небогато. Бабушка запивала чёрный хлеб кефиром и была очень стройной. Предложила Штольцу выкупить рояль. Штольц отверг это выгодное предложение. И целый год ждал, когда рояль сам себе найдёт новую старушку. Изредка звонил, спрашивал как дела, но совершенно не торопил. Даже подарил женщине коробку конфет, символ неспешности. Старуха мгновенно раскрыла эту попытку отравления. Раскричалась, конфеты в окно швырнула. Она была очень бедной. Штольц не мог выгнать её на улицу с роялем и паранойей. Она сама вдруг уехала к сестре в Мелитополь. Сразу после конфет. И рояль на себе унесла. В пустой квартире Штольц подобрал записку. Напоминалочку. С таким, примерно, текстом:
1. За плинтусом в гостиной 25.000 долларов.
2. В кухонной столешнице 75.000 долларов.
3. За наличником входной двери 40.000 долларов.
4. В мешке с картошкой 60.000 долларов
5. Итого 200.000.
Поневоле задумаешься о пользе кефирной диеты. После этого рассказа я обследовал своё новое жильё. Убеждал кота подключиться к поискам. С его нюхом и моей жадностью мы стали бы отличной командой. Но прежняя хозяйка, видимо, жила вразнос, на сливочных йогуртах. Ничего не нашли. Зато, у нас прекрасный вид из окна. Когда мы видим далёкий дым, сразу понимаем, это кто-то недопереехал.