Дома у Вероники повсюду – цветные лоскуты. Разбросаны по полу, разложены по столам и стульям, развешаны по стенам, приколоты булавками к шторам, к подушкам, к платью самой Вероники. Побывать дома у Вероники – всё равно, что заглянуть внутрь калейдоскопа.
Перед тем, как начать шить, Вероника долго возится, разыскивая нужные цвета, потом подбирает узоры, раскладывает лоскутки в правильном порядке. Красное – к зелёному, синее в полоску – к оранжевому, белое – к золотому. Зато шьёт Вероника быстро, вечер-другой – и можно отдавать заказчику. Или нести сдавать в магазинчик для всяких рукодельных вещей, если заказчика никакого нет, а шилось – просто так, для души. Вероникино шитьё, которое для души, расхватывают быстро – иной раз быстрее, чем она успевает вернуться из магазинчика домой.
Прямо сейчас Вероника заканчивает юбку для Матильды: кружева и бахрома, индиго и берлинская лазурь. Матильде восемьдесят пять лет, она плохо видит и, приходя на примерку, каждый раз долго недоверчиво ощупывает недошитую юбку, водит по ней руками.
Деточка, спрашивает Матильда у Вероники, деточка, ну когда же будет готово. Скоро, отвечает ей Вероника. Завтра, с надеждой уточняет Матильда. Завтра, соглашается Вероника. Юбка почти закончена. Вот, я принесла вам ещё для работы, если нужно, говорит Матильда. Открывает сумку и высыпает перед Вероникой разноцветный ворох лоскутов.
Все её знакомые, и конечно все заказчики знают: Веронике всегда нужны новые лоскуты, чем больше – тем лучше. Она терпеть не может шить из того, что попадается под руку. Михель говорит: ты жуткая привереда, дорогая моя подруга. Михель говорит: я никогда не дождусь.
Вероника отвечает: дождёшься, непременно, когда-нибудь. Она совершенно точно знает, какие именно материалы, цвета и оттенки требуются ей, чтобы закончить куртку для Михеля. Разве же она виновата, что такие ей до сих пор ни разу не попались?
Вероника перебирает новые лоскуты (клюквенно-красный – к серебристо-серому, шоколадный – к лимонно-кремовому). Кое-что пригодится для недошитых вещей, ожидающих в шкафу, когда же для них найдутся недостающие куски, давным-давно задуманные Вероникой. Она выуживает из груды шафраново-жёлтый лоскут с золотой искрой, разглаживает его, размышляя, куда бы пристроить такую красоту.
Вам нравится, деточка, говорит Матильда, я очень рада. Вы только не подумайте, я ведь не для того, чтобы вы скорее закончили, я просто так, разгребла старые запасы, порылась на полках. Мне они незачем, особенно теперь, а вот вам пригодятся. Ещё как пригодятся, кивает Вероника, а вот знаете что, если у вас есть время, вы посидите часик-другой, я прямо сейчас дошью ваш заказ. Тоже просто так, хотите?
Позже, тем же вечером, проводив Матильду, Вероника решает, что на сегодня, пожалуй, достаточно. Она спускается вниз по лестнице, на улицу, где уже начинает темнеть, хотя фонари ещё не зажглись.
О, привет, подруга, кричит ей Михель – оказывается, они с Анной как раз собирались вытащить её прогуляться и стояли у крыльца, раздумывая, подняться наверх, в Вероникину квартирку, или позвонить, а тут вот она, Вероника, сама спускается, как удачно.
Они втроём идут по проспекту. На перекрёстке расположился уличный барабанщик, молотя палочками, он отбивает какой-то умопомрачительно сложный ритм – но успевает заметить Веронику, Михеля и Анну и подмигнуть им. Вероника кивает в ответ, Михель машет рукой. На барабанщике – его зовут Эдди – цветная лоскутная жилетка, из тех, что Вероника шила для души и отнесла в магазин на удачу (ярко-зелёный и оливковый, терракотовый и фиолетовый, медные пуговицы и кожа). По мнению Вероники, тут, на перекрёстке, просто ужасно не хватало уличного музыканта. Жилетка, против обыкновения, висела довольно долго, ждала своего хозяина – ну так и пошив был сложный, случайному человеку вовсе не пойдёт.
Рядом с барабанщиком, в толпе – а Эдди всегда собирает толпу, с его-то манерой играть – открыв рот, стоит, слушая ритм, совсем молодая женщина, лет двадцать, двадцать пять, может быть, ветер треплет юбку, кружева и бахрома, индиго, берлинская лазурь.
Пойдёмте уже, торопит Анна, ветер, между прочим, холодный, а мы все знаем, кое-кому тут нельзя простужаться, я просто на всякий случай, мало ли что. Вот ещё, возражает Михель, всё в порядке. И вообще, я когда-нибудь дождусь от тебя, Вероника, обещанной тёплой куртки? Обязательно, обещает Вероника. Как только подберу для неё нужные цвета.
Они идут дальше, над их головами загораются фонари, улицу заливает светом, шафраново-жёлтым, с золотой искрой. О, и вправду, думает Вероника. И в самом деле, нам ведь просто ужасно нужен настоящий фонарщик. И ещё она думает: пожалуй, это будет шарф.
Сказка про Колобка.
