Актриса Прити Зинта была взбешена ложными сообщениями, которые распространили СМИ о ее разрыве отношений с давним другом Нессом Вадией.
Она пишет в своем блоге: «Смешно, как журналисты пишут все, что им заблагорассудится, при этом не испытывая стыда. Я получила смс-сообщение от автора-журналиста, в котором он просил мои комментарии относительно слухов. Но когда я перезвонила, мне сказали, что номер газеты подписан в печать, и тираж уже отпечатан в типографиии, что они уже ничего не могут сделать. Я побледнела. Тогда зачем они запрашивали мои комментарии?»
Актриса сообщила, что она любит только Несса, что предпримет меры против безотвественных журналистов.SIZE=1]Прити Зинта в стотысячный раз отвергает слухи о своей скорой свадьбе 5 Июля 2006 Шлеп, шлеп, шлеп. Эти звуковые эффекты возникают при нанесении краски для волос и маски для лица. И она еще умудряется при этом коситься, присматриваться ко мне и говорит: «Все мы вынуждены делать это ради своей профессии. Порой меня это утомляет. Но что поделаешь? Приходится делать это». Работенка не пыльная: перед вами, ребята, спортивная Прити Зинта. Часы сменяют друг друга, ее волосы обретают мягкий каштановый оттенок, а лицо становится персиком с кремом. Затем стрижка — и Прити готова предстать перед всем миром. Миром, переполненным слухами о ее скорой свадьбе с Несом Вадия. Я напоминаю ей о том, какие истории циркулируют в прессе: что она не подписывает новые контракты, потому что якобы выходит замуж, — и на молочном лбу возникает хмурая полоса. «В стотысячный раз, я не выхожу замуж», — ядовито говорит она. «Я никак не могу понять, почему эти слухи не желают от меня отставать. До сих пор я всегда была честна с журналистами, говоря о своей личной жизни. Но, если эти слухи не прекратятся, уверяю вас, я просто смолкну и уйду в глухую несознанку. Порой мне кажется, что честность не окупается. В последний раз, я не выхожу замуж. Когда выйду, я объявлю миру об этом». Еще она негодует по поводу разговоров о том, что она не подписывает контракты направо и налево. Она громко гадает: «Почему никто не задал мне этот вопрос четыре года назад, когда я с Dil Chahta Hai начала сниматься в одном фильме в год? Почему об этом заволновались только сейчас? Если честно, я просто не хочу одновременно сниматься в десяти фильмах. Чтобы держаться здесь долго, очень важно закончить фильм в один присест. Почему еще я не подписываю много контрактов — так это потому, что съемки двух моих фильмов: Kabhi Alvida Naa Kehna и Jaaneman, были задержаны, и я должна закончить их. Потом приступлю к Jhoom Barabar Jhoom, это трехмесячные натурные съемки. Потом у меня намечено еще два фильма, но я не хочу о них говорить, пока не подписала контракты». Поговаривают, что она ушла из Jhoom Barabar Jhoom Шада Али. Раздраженно округлив глаза, она заявляет: «Я из него не ушла, не улетела и не была выкинута. Я более чем часть этого проекта. Это один из самых удивительных сценариев, что я когда-либо слышала. Так что у меня нет шансов уйти из проекта. Спустя много времени я наконец услышала сценарий, от которого у меня мурашки по коже. Я с нетерпением жду работы над ним». Парикмахер-стилист проверяет ее волосы на цвет, но Прити все еще волнуется по поводу окружающих ее сплетен. И никак не может понять, почему она стала чьей-то любимой девочкой для битья. «Я не знаю, почему ко мне проявляется такой интерес и почему все ждут, что я уйду из кино и выйду замуж. Я делаюсь больной от вопроса о свадьбе. Иногда мне кажется, что меня больше знают благодаря вопросу о свадьбе, чем благодаря моей работе за всю карьеру. И как актрису меня это оскорбляет. Это нужно остановить. Это уже не смешно. Все зашло немного слишком далеко». Задаю вопрос о Нессе Вадия и его реакции на все это — и она язвительно говорит: «А никакой реакции нет. И я не желаю говорить о своей личной жизни. Но дурацкий слух — не самая лучшая тема для нашего разговора. Пожалуйста, мы не могли бы сменить тему?» Желание исполнено. Смещаем фокус на ее следующий релиз Kabhi Alvida Naa Kehna. Тема эта, совершенно очевидно, близка ей. Она издает одобрительное восклицание. Говрят, ей досталась более интересная женская роль. И сочувствие зрителей будет на ее стороне. Но Прити отказывается влипать в скандал. Она говорит, что никогда не смотрела на фильм с точки зрения того, чья роль лучше: ее или партнерши. Вот что она говорит: «KANK отличается от обычных фильмов Карана Джохара. Это фильм, который вызовет большие споры. Я не знаю, чья роль лучше: моя или Рани Мукхерджи. Мы играем разные характеры и вместе создаем KANK. Фильм был бы неполным без любой из нас. Я знаю, что запомнюсь зрителям в этой роли. Но этот фильм не принадлежит какому-то одному человеку. Единственный, кто может принять на себя все лавры, — это Каран». Она уже довела до совершенства искусство изображения девчонок из соседнего подъезда. Но KANK будет тестом на прочность. Ее роль Рии Саран совершенно не похожа на всех сахарных героинь, что она играла прежде. «Мы действительно очень старались над этим фильмом. Настолько старались, что в какой-то момент мне показалось, что я разучилась играть. Никогда за всю свою карьеру я не играла сцену 16 дублей. В первый же день второго съемочного графика Каран начал говорить мне: „Не делай то, не делай это. Не тряси головой“. Он хотел, чтобы я играла характер, который совершенно не похож на все, что я прежде видела или что играла. Ему не была нужна миленькая, пузыристая Прити. Ему было нужно напряжение, он хотел злости. Он сказал мне: „Мне не нужна девчонка из соседнего подъезда. Мне нужна женщина“. Я сказала: окей, поняла — и пошла на съемочную площадку. А потом было: „Нет, стоп, не двигай головой. Нет, не делай это красиво. Нет, стоп“. После 16 дублей я смотрела на него и была на грани истерики. Я впервые почувствовала себя неуверенно. Я спросила его, считает ли он, что я разучилась играть. А он ответил: „Нет, ты не разучилась играть, но я хочу, чтобы, когда ты будешь смотреть фильм, ты не узнала себя. Мне не нужна Прити. Мне просто нужно твое лицо. Не твой дух, не твоя теплота. Мне нужна Рия Саран“. И мне кажется, в трех сценах, что я посмотрела потом, я не увидела Прити. Мое лицо впервые так малоподвижно». Она отрицает, что испытывает чувство неуверенности, когда снимается с другими актрисами в целом и с Рани Мукхерджи в частности. Вот что она говорит: «Чувство неуверенности возникает, только если сомневаешься в своих способностях. А я никогда в себе не сомневалась. Я не эгоистичная актриса. Если сцена принадлежит другому актеру, я не буду перетягивать одеяло на себя. Потому что в итоге я буду выглядеть по-дурацки. Точно так же, если сцена написана для меня, другой актер должен грациозно отступить в тень. Сцена должна быть снята так, как и запланирована. Если актер не может это принять, значит, он не уверен в себе». Развивая тему, она продолжает: «Я работаю с актерами очень благородными и великодушными. Работая с ними, начинаешь понимать, как они стали звездами. Возьмите, например, тетю Джаю. Когда я работала с ней в Kal Ho Naa Ho, я поняла, какое может быть большое сердце у актера. У нас была совместная сцена, и она сказала: „Дитя мое, это твоя сцена. Смотри в камеру и играй“. Шах Рукх — вот еще актер, который никогда не тянет одеяло на себя. Если это его сцена, он ее сделает так или иначе. Как актер он очень великодушен. Точно так же у нас с Рани на экране возникает хорошая „химия“. Мы подстегиваем друг друга вставать на цыпочки. Мы полезны друг для друга». И она довольна теми чудесами, что происходят с Рани Мукхерджи? «Ну конечно, я рада за нее, — сочувственно говорит она. — Я здесь более восьми лет, она — более десяти. И вот, спустя столько лет старательной работы, она наконец получила то, чего так явственно заслуживала. Ко мне успех пришел намного раньше, чем к ней, при меньших усилиях — да и желала я его не так сильно. Она трудилась днем и ночью. Девушка действительно много работала и заслужила это. Почему бы нет? Здесь всем места хватит». Задаю вопрос о соперничестве, что якобы есть между ними, и она делает гримаску: «Это тоже было раздуто. Но я не возражаю, потому что это может послужить рекламой нашему фильму. Так что пусть все думают, что хотят. Это глупо. Как-то на наши съемки пришел журналист, а потом запустил этот идиотский слух. Потом принес извинения, сказав, что он просто хотел пошутить. Но этот слух вышел из-под контроля. Если кто-то хочет верить в то, что мы друг друга терпеть не можем, — ради Бога». Изучая свое лицо в зеркале, она добавляет: «Я изучала криминальную психологию и не предполагала, что стану актрисой. У меня все здорово. Лучше не бывает. Почему я должна кого-то бояться? Мне не нужно бежать за людьми, чтобы получить разряд. Мне не нужно ходить по режиссерам и просить у них роль, или расхваливать их, или приходить к ним, становиться членом их семьи. Мне везло — я работала с режиссерами, которые не считали, что если я буду топтаться возле них, то я как актриса лучше других». Ее уверенность проистекает из воспитания, говорит она. «Из того факта, что мои мать и отец проводили со мной качественное время. Они не только обеспечили мне уверенность в завтрашнем дне, но и дали своему ребенку то, что вы называете сердцем. Я и ребенком не была неуверенна. Я сама пожелала отправиться в пансионат и посмотреть мир. Мне было 11, а я уже самостоятельно летела на самолете». К тому же, фильмы для нее еще не все, заявляет она. Она вышла за пределы мира кино и расширила свои личные интересы. «Позвольте вам сказать, что если бы меня сейчас переехала машина и мне оставалось жить двадцать минут, я бы не стала думать о своей следующей сцене или о наряде, который мне нужно на себя натянуть. Я бы задумалась о том, что я еще должна была сделать в своей жизни. Я бы чувствовала себя неполной не из-за того, что не подписала какой-то контракт, а из-за того, что не использовала жизнь в полной мере. Актерство — это часть моей жизни. Часть, которой я очень горжусь. Часть, которая мне много дала. Но, в конце концов, это всего лишь работа. И работа очень временная. Потому что я человек. С возрастом я буду стареть. Всегда есть кто-то моложе, кто жадно дышит в затылок. Я поняла, что на своем пути должна уважать окружающих. И то, что я делаю. Я поняла, что успешна не потому, что делаю попытку, а потому, что вместе со мной делают попытку другие. И когда я перестану, я не хочу жить в мыльном пузыре звездности. Я сознательно решила это понять и просто жить». «К тому же, — на одном дыхании продолжает она, — моя мама не вбивала мне в голову, что я должна стать героиней. Она не кричала на каждом углу, что ее дочь станет величайшей звездой. Когда я впервые одела свое белое платье, никто из соседей не сказал: она непременно станет кинозвездой. Может, родись я в других условиях, у кого-то из киноиндустрии, если бы вокруг меня все говорили, что однажды я стану звездой, я стала бы другой. Но такого не было». Возвращаясь к фильмам, хотелось бы знать, как она пережила то, что упустила Rang De Basanti. «Позвольте просто сказать, что не судьба. Ракейш Мехра — очень талантливый режиссер. Я едва не попала в другой его проект. Просто помешал еще один мой проект. А я не из тех, кто снимется пять дней и уйдет от продюсера, иссушенного и нервничающего. Сценарий был просто фантастика. Но вряд ли он был предначертан мне, потому что я сделала все, чтобы его заполучить, но не смогла. Я рада за всех, кто связан с ним». Так куда дальше? Не кажется ли ей, что она стоит на перепутье? Нет, следует ответ. «Когда я почувствую, что попала на перепутье, я сама скажу. Знаете, я подбросила монетку и решила прийти в кино. В тот момент я не думала о том, что стану звездой. Все, о чем я думала, было: надеюсь, мне не придется в белом сари плясать под дождем. Едва ли я уже на том этапе, когда можно говорить о второй стадии карьеры. Когда я почувствую, что вторая стадия наступила, первая уже не будет меня держать. Потому что я — это не только моя работа». Сама сказала, Прити. Filmfare 07’2006/СИЗЕ] FONT=arial]Актриса Прити Зинта была взбешена ложными сообщениями, которые распространили СМИ о ее разрыве отношений с давним другом Нессом Вадией. Она пишет в своем блоге: «Смешно, как журналисты пишут все, что им заблагорассудится, при этом не испытывая стыда. Я получила смс-сообщение от автора-журналиста, в котором он просил мои комментарии относительно слухов. Но когда я перезвонила, мне сказали, что номер газеты подписан в печать, и тираж уже отпечатан в типографиии, что они уже ничего не могут сделать. Я побледнела. Тогда зачем они запрашивали мои комментарии?» Актриса сообщила, что она любит только Несса, что предпримет меры против безотвественных журналистов.СИЗЕ=1]Прити Зинта в стотысячный раз отвергает слухи о своей скорой свадьбе 5 Июля 2006 Шлеп, шлеп, шлеп. Эти звуковые эффекты возникают при нанесении краски для волос и маски для лица. И она еще умудряется при этом коситься, присматриваться ко мне и говорит: «Все мы вынуждены делать это ради своей профессии. Порой меня это утомляет. Но что поделаешь? Приходится делать это». Работенка не пыльная: перед вами, ребята, спортивная Прити Зинта. Часы сменяют друг друга, ее волосы обретают мягкий каштановый оттенок, а лицо становится персиком с кремом. Затем стрижка — и Прити готова предстать перед всем миром. Миром, переполненным слухами о ее скорой свадьбе с Несом Вадия. Я напоминаю ей о том, какие истории циркулируют в прессе: что она не подписывает новые контракты, потому что якобы выходит замуж, — и на молочном лбу возникает хмурая полоса. «В стотысячный раз, я не выхожу замуж», — ядовито говорит она. «Я никак не могу понять, почему эти слухи не желают от меня отставать. До сих пор я всегда была честна с журналистами, говоря о своей личной жизни. Но, если эти слухи не прекратятся, уверяю вас, я просто смолкну и уйду в глухую несознанку. Порой мне кажется, что честность не окупается. В последний раз, я не выхожу замуж. Когда выйду, я объявлю миру об этом». Еще она негодует по поводу разговоров о том, что она не подписывает контракты направо и налево. Она громко гадает: «Почему никто не задал мне этот вопрос четыре года назад, когда я с Дил Цхахта Хаи начала сниматься в одном фильме в год? Почему об этом заволновались только сейчас? Если честно, я просто не хочу одновременно сниматься в десяти фильмах. Чтобы держаться здесь долго, очень важно закончить фильм в один присест. Почему еще я не подписываю много контрактов — так это потому, что съемки двух моих фильмов: Кабхи Алвида Наа Кехна и Жаанеман, были задержаны, и я должна закончить их. Потом приступлю к Жхоом Барабар Жхоом, это трехмесячные натурные съемки. Потом у меня намечено еще два фильма, но я не хочу о них говорить, пока не подписала контракты». Поговаривают, что она ушла из Жхоом Барабар Жхоом Шада Али. Раздраженно округлив глаза, она заявляет: «Я из него не ушла, не улетела и не была выкинута. Я более чем часть этого проекта. Это один из самых удивительных сценариев, что я когда-либо слышала. Так что у меня нет шансов уйти из проекта. Спустя много времени я наконец услышала сценарий, от которого у меня мурашки по коже. Я с нетерпением жду работы над ним». Парикмахер-стилист проверяет ее волосы на цвет, но Прити все еще волнуется по поводу окружающих ее сплетен. И никак не может понять, почему она стала чьей-то любимой девочкой для битья. «Я не знаю, почему ко мне проявляется такой интерес и почему все ждут, что я уйду из кино и выйду замуж. Я делаюсь больной от вопроса о свадьбе. Иногда мне кажется, что меня больше знают благодаря вопросу о свадьбе, чем благодаря моей работе за всю карьеру. И как актрису меня это оскорбляет. Это нужно остановить. Это уже не смешно. Все зашло немного слишком далеко». Задаю вопрос о Нессе Вадия и его реакции на все это — и она язвительно говорит: «А никакой реакции нет. И я не желаю говорить о своей личной жизни. Но дурацкий слух — не самая лучшая тема для нашего разговора. Пожалуйста, мы не могли бы сменить тему?» Желание исполнено. Смещаем фокус на ее следующий релиз Кабхи Алвида Наа Кехна. Тема эта, совершенно очевидно, близка ей. Она издает одобрительное восклицание. Говрят, ей досталась более интересная женская роль. И сочувствие зрителей будет на ее стороне. Но Прити отказывается влипать в скандал. Она говорит, что никогда не смотрела на фильм с точки зрения того, чья роль лучше: ее или партнерши. Вот что она говорит: «КАНК отличается от обычных фильмов Карана Джохара. Это фильм, который вызовет большие споры. Я не знаю, чья роль лучше: моя или Рани Мукхерджи. Мы играем разные характеры и вместе создаем КАНК. Фильм был бы неполным без любой из нас. Я знаю, что запомнюсь зрителям в этой роли. Но этот фильм не принадлежит какому-то одному человеку. Единственный, кто может принять на себя все лавры, — это Каран». Она уже довела до совершенства искусство изображения девчонок из соседнего подъезда. Но КАНК будет тестом на прочность. Ее роль Рии Саран совершенно не похожа на всех сахарных героинь, что она играла прежде. «Мы действительно очень старались над этим фильмом. Настолько старались, что в какой-то момент мне показалось, что я разучилась играть. Никогда за всю свою карьеру я не играла сцену 16 дублей. В первый же день второго съемочного графика Каран начал говорить мне: „Не делай то, не делай это. Не тряси головой“. Он хотел, чтобы я играла характер, который совершенно не похож на все, что я прежде видела или что играла. Ему не была нужна миленькая, пузыристая Прити. Ему было нужно напряжение, он хотел злости. Он сказал мне: „Мне не нужна девчонка из соседнего подъезда. Мне нужна женщина“. Я сказала: окей, поняла — и пошла на съемочную площадку. А потом было: „Нет, стоп, не двигай головой. Нет, не делай это красиво. Нет, стоп“. После 16 дублей я смотрела на него и была на грани истерики. Я впервые почувствовала себя неуверенно. Я спросила его, считает ли он, что я разучилась играть. А он ответил: „Нет, ты не разучилась играть, но я хочу, чтобы, когда ты будешь смотреть фильм, ты не узнала себя. Мне не нужна Прити. Мне просто нужно твое лицо. Не твой дух, не твоя теплота. Мне нужна Рия Саран“. И мне кажется, в трех сценах, что я посмотрела потом, я не увидела Прити. Мое лицо впервые так малоподвижно». Она отрицает, что испытывает чувство неуверенности, когда снимается с другими актрисами в целом и с Рани Мукхерджи в частности. Вот что она говорит: «Чувство неуверенности возникает, только если сомневаешься в своих способностях. А я никогда в себе не сомневалась. Я не эгоистичная актриса. Если сцена принадлежит другому актеру, я не буду перетягивать одеяло на себя. Потому что в итоге я буду выглядеть по-дурацки. Точно так же, если сцена написана для меня, другой актер должен грациозно отступить в тень. Сцена должна быть снята так, как и запланирована. Если актер не может это принять, значит, он не уверен в себе». Развивая тему, она продолжает: «Я работаю с актерами очень благородными и великодушными. Работая с ними, начинаешь понимать, как они стали звездами. Возьмите, например, тетю Джаю. Когда я работала с ней в Кал Хо Наа Хо, я поняла, какое может быть большое сердце у актера. У нас была совместная сцена, и она сказала: „Дитя мое, это твоя сцена. Смотри в камеру и играй“. Шах Рукх — вот еще актер, который никогда не тянет одеяло на себя. Если это его сцена, он ее сделает так или иначе. Как актер он очень великодушен. Точно так же у нас с Рани на экране возникает хорошая „химия“. Мы подстегиваем друг друга вставать на цыпочки. Мы полезны друг для друга». И она довольна теми чудесами, что происходят с Рани Мукхерджи? «Ну конечно, я рада за нее, — сочувственно говорит она. — Я здесь более восьми лет, она — более десяти. И вот, спустя столько лет старательной работы, она наконец получила то, чего так явственно заслуживала. Ко мне успех пришел намного раньше, чем к ней, при меньших усилиях — да и желала я его не так сильно. Она трудилась днем и ночью. Девушка действительно много работала и заслужила это. Почему бы нет? Здесь всем места хватит». Задаю вопрос о соперничестве, что якобы есть между ними, и она делает гримаску: «Это тоже было раздуто. Но я не возражаю, потому что это может послужить рекламой нашему фильму. Так что пусть все думают, что хотят. Это глупо. Как-то на наши съемки пришел журналист, а потом запустил этот идиотский слух. Потом принес извинения, сказав, что он просто хотел пошутить. Но этот слух вышел из-под контроля. Если кто-то хочет верить в то, что мы друг друга терпеть не можем, — ради Бога». Изучая свое лицо в зеркале, она добавляет: «Я изучала криминальную психологию и не предполагала, что стану актрисой. У меня все здорово. Лучше не бывает. Почему я должна кого-то бояться? Мне не нужно бежать за людьми, чтобы получить разряд. Мне не нужно ходить по режиссерам и просить у них роль, или расхваливать их, или приходить к ним, становиться членом их семьи. Мне везло — я работала с режиссерами, которые не считали, что если я буду топтаться возле них, то я как актриса лучше других». Ее уверенность проистекает из воспитания, говорит она. «Из того факта, что мои мать и отец проводили со мной качественное время. Они не только обеспечили мне уверенность в завтрашнем дне, но и дали своему ребенку то, что вы называете сердцем. Я и ребенком не была неуверенна. Я сама пожелала отправиться в пансионат и посмотреть мир. Мне было 11, а я уже самостоятельно летела на самолете». К тому же, фильмы для нее еще не все, заявляет она. Она вышла за пределы мира кино и расширила свои личные интересы. «Позвольте вам сказать, что если бы меня сейчас переехала машина и мне оставалось жить двадцать минут, я бы не стала думать о своей следующей сцене или о наряде, который мне нужно на себя натянуть. Я бы задумалась о том, что я еще должна была сделать в своей жизни. Я бы чувствовала себя неполной не из-за того, что не подписала какой-то контракт, а из-за того, что не использовала жизнь в полной мере. Актерство — это часть моей жизни. Часть, которой я очень горжусь. Часть, которая мне много дала. Но, в конце концов, это всего лишь работа. И работа очень временная. Потому что я человек. С возрастом я буду стареть. Всегда есть кто-то моложе, кто жадно дышит в затылок. Я поняла, что на своем пути должна уважать окружающих. И то, что я делаю. Я поняла, что успешна не потому, что делаю попытку, а потому, что вместе со мной делают попытку другие. И когда я перестану, я не хочу жить в мыльном пузыре звездности. Я сознательно решила это понять и просто жить». «К тому же, — на одном дыхании продолжает она, — моя мама не вбивала мне в голову, что я должна стать героиней. Она не кричала на каждом углу, что ее дочь станет величайшей звездой. Когда я впервые одела свое белое платье, никто из соседей не сказал: она непременно станет кинозвездой. Может, родись я в других условиях, у кого-то из киноиндустрии, если бы вокруг меня все говорили, что однажды я стану звездой, я стала бы другой. Но такого не было». Возвращаясь к фильмам, хотелось бы знать, как она пережила то, что упустила Ранг Де Басанти. «Позвольте просто сказать, что не судьба. Ракейш Мехра — очень талантливый режиссер. Я едва не попала в другой его проект. Просто помешал еще один мой проект. А я не из тех, кто снимется пять дней и уйдет от продюсера, иссушенного и нервничающего. Сценарий был просто фантастика. Но вряд ли он был предначертан мне, потому что я сделала все, чтобы его заполучить, но не смогла. Я рада за всех, кто связан с ним». Так куда дальше? Не кажется ли ей, что она стоит на перепутье? Нет, следует ответ. «Когда я почувствую, что попала на перепутье, я сама скажу. Знаете, я подбросила монетку и решила прийти в кино. В тот момент я не думала о том, что стану звездой. Все, о чем я думала, было: надеюсь, мне не придется в белом сари плясать под дождем. Едва ли я уже на том этапе, когда можно говорить о второй стадии карьеры. Когда я почувствую, что вторая стадия наступила, первая уже не будет меня держать. Потому что я — это не только моя работа». Сама сказала, Прити. Филмфаре 07’2006/SIZE] /ФОНТ] FONT=times new roman]Актриса Прити Зинта была взбешена ложными сообщениями, которые распространили СМИ о ее разрыве отношений с давним другом Нессом Вадией. Она пишет в своем блоге: «Смешно, как журналисты пишут все, что им заблагорассудится, при этом не испытывая стыда. Я получила смс-сообщение от автора-журналиста, в котором он просил мои комментарии относительно слухов. Но когда я перезвонила, мне сказали, что номер газеты подписан в печать, и тираж уже отпечатан в типографиии, что они уже ничего не могут сделать. Я побледнела. Тогда зачем они запрашивали мои комментарии?» Актриса сообщила, что она любит только Несса, что предпримет меры против безотвественных журналистов.СИЗЕ=1]Прити Зинта в стотысячный раз отвергает слухи о своей скорой свадьбе 5 Июля 2006 Шлеп, шлеп, шлеп. Эти звуковые эффекты возникают при нанесении краски для волос и маски для лица. И она еще умудряется при этом коситься, присматриваться ко мне и говорит: «Все мы вынуждены делать это ради своей профессии. Порой меня это утомляет. Но что поделаешь? Приходится делать это». Работенка не пыльная: перед вами, ребята, спортивная Прити Зинта. Часы сменяют друг друга, ее волосы обретают мягкий каштановый оттенок, а лицо становится персиком с кремом. Затем стрижка — и Прити готова предстать перед всем миром. Миром, переполненным слухами о ее скорой свадьбе с Несом Вадия. Я напоминаю ей о том, какие истории циркулируют в прессе: что она не подписывает новые контракты, потому что якобы выходит замуж, — и на молочном лбу возникает хмурая полоса. «В стотысячный раз, я не выхожу замуж», — ядовито говорит она. «Я никак не могу понять, почему эти слухи не желают от меня отставать. До сих пор я всегда была честна с журналистами, говоря о своей личной жизни. Но, если эти слухи не прекратятся, уверяю вас, я просто смолкну и уйду в глухую несознанку. Порой мне кажется, что честность не окупается. В последний раз, я не выхожу замуж. Когда выйду, я объявлю миру об этом». Еще она негодует по поводу разговоров о том, что она не подписывает контракты направо и налево. Она громко гадает: «Почему никто не задал мне этот вопрос четыре года назад, когда я с Дил Цхахта Хаи начала сниматься в одном фильме в год? Почему об этом заволновались только сейчас? Если честно, я просто не хочу одновременно сниматься в десяти фильмах. Чтобы держаться здесь долго, очень важно закончить фильм в один присест. Почему еще я не подписываю много контрактов — так это потому, что съемки двух моих фильмов: Кабхи Алвида Наа Кехна и Жаанеман, были задержаны, и я должна закончить их. Потом приступлю к Жхоом Барабар Жхоом, это трехмесячные натурные съемки. Потом у меня намечено еще два фильма, но я не хочу о них говорить, пока не подписала контракты». Поговаривают, что она ушла из Жхоом Барабар Жхоом Шада Али. Раздраженно округлив глаза, она заявляет: «Я из него не ушла, не улетела и не была выкинута. Я более чем часть этого проекта. Это один из самых удивительных сценариев, что я когда-либо слышала. Так что у меня нет шансов уйти из проекта. Спустя много времени я наконец услышала сценарий, от которого у меня мурашки по коже. Я с нетерпением жду работы над ним». Парикмахер-стилист проверяет ее волосы на цвет, но Прити все еще волнуется по поводу окружающих ее сплетен. И никак не может понять, почему она стала чьей-то любимой девочкой для битья. «Я не знаю, почему ко мне проявляется такой интерес и почему все ждут, что я уйду из кино и выйду замуж. Я делаюсь больной от вопроса о свадьбе. Иногда мне кажется, что меня больше знают благодаря вопросу о свадьбе, чем благодаря моей работе за всю карьеру. И как актрису меня это оскорбляет. Это нужно остановить. Это уже не смешно. Все зашло немного слишком далеко». Задаю вопрос о Нессе Вадия и его реакции на все это — и она язвительно говорит: «А никакой реакции нет. И я не желаю говорить о своей личной жизни. Но дурацкий слух — не самая лучшая тема для нашего разговора. Пожалуйста, мы не могли бы сменить тему?» Желание исполнено. Смещаем фокус на ее следующий релиз Кабхи Алвида Наа Кехна. Тема эта, совершенно очевидно, близка ей. Она издает одобрительное восклицание. Говрят, ей досталась более интересная женская роль. И сочувствие зрителей будет на ее стороне. Но Прити отказывается влипать в скандал. Она говорит, что никогда не смотрела на фильм с точки зрения того, чья роль лучше: ее или партнерши. Вот что она говорит: «КАНК отличается от обычных фильмов Карана Джохара. Это фильм, который вызовет большие споры. Я не знаю, чья роль лучше: моя или Рани Мукхерджи. Мы играем разные характеры и вместе создаем КАНК. Фильм был бы неполным без любой из нас. Я знаю, что запомнюсь зрителям в этой роли. Но этот фильм не принадлежит какому-то одному человеку. Единственный, кто может принять на себя все лавры, — это Каран». Она уже довела до совершенства искусство изображения девчонок из соседнего подъезда. Но КАНК будет тестом на прочность. Ее роль Рии Саран совершенно не похожа на всех сахарных героинь, что она играла прежде. «Мы действительно очень старались над этим фильмом. Настолько старались, что в какой-то момент мне показалось, что я разучилась играть. Никогда за всю свою карьеру я не играла сцену 16 дублей. В первый же день второго съемочного графика Каран начал говорить мне: „Не делай то, не делай это. Не тряси головой“. Он хотел, чтобы я играла характер, который совершенно не похож на все, что я прежде видела или что играла. Ему не была нужна миленькая, пузыристая Прити. Ему было нужно напряжение, он хотел злости. Он сказал мне: „Мне не нужна девчонка из соседнего подъезда. Мне нужна женщина“. Я сказала: окей, поняла — и пошла на съемочную площадку. А потом было: „Нет, стоп, не двигай головой. Нет, не делай это красиво. Нет, стоп“. После 16 дублей я смотрела на него и была на грани истерики. Я впервые почувствовала себя неуверенно. Я спросила его, считает ли он, что я разучилась играть. А он ответил: „Нет, ты не разучилась играть, но я хочу, чтобы, когда ты будешь смотреть фильм, ты не узнала себя. Мне не нужна Прити. Мне просто нужно твое лицо. Не твой дух, не твоя теплота. Мне нужна Рия Саран“. И мне кажется, в трех сценах, что я посмотрела потом, я не увидела Прити. Мое лицо впервые так малоподвижно». Она отрицает, что испытывает чувство неуверенности, когда снимается с другими актрисами в целом и с Рани Мукхерджи в частности. Вот что она говорит: «Чувство неуверенности возникает, только если сомневаешься в своих способностях. А я никогда в себе не сомневалась. Я не эгоистичная актриса. Если сцена принадлежит другому актеру, я не буду перетягивать одеяло на себя. Потому что в итоге я буду выглядеть по-дурацки. Точно так же, если сцена написана для меня, другой актер должен грациозно отступить в тень. Сцена должна быть снята так, как и запланирована. Если актер не может это принять, значит, он не уверен в себе». Развивая тему, она продолжает: «Я работаю с актерами очень благородными и великодушными. Работая с ними, начинаешь понимать, как они стали звездами. Возьмите, например, тетю Джаю. Когда я работала с ней в Кал Хо Наа Хо, я поняла, какое может быть большое сердце у актера. У нас была совместная сцена, и она сказала: „Дитя мое, это твоя сцена. Смотри в камеру и играй“. Шах Рукх — вот еще актер, который никогда не тянет одеяло на себя. Если это его сцена, он ее сделает так или иначе. Как актер он очень великодушен. Точно так же у нас с Рани на экране возникает хорошая „химия“. Мы подстегиваем друг друга вставать на цыпочки. Мы полезны друг для друга». И она довольна теми чудесами, что происходят с Рани Мукхерджи? «Ну конечно, я рада за нее, — сочувственно говорит она. — Я здесь более восьми лет, она — более десяти. И вот, спустя столько лет старательной работы, она наконец получила то, чего так явственно заслуживала. Ко мне успех пришел намного раньше, чем к ней, при меньших усилиях — да и желала я его не так сильно. Она трудилась днем и ночью. Девушка действительно много работала и заслужила это. Почему бы нет? Здесь всем места хватит». Задаю вопрос о соперничестве, что якобы есть между ними, и она делает гримаску: «Это тоже было раздуто. Но я не возражаю, потому что это может послужить рекламой нашему фильму. Так что пусть все думают, что хотят. Это глупо. Как-то на наши съемки пришел журналист, а потом запустил этот идиотский слух. Потом принес извинения, сказав, что он просто хотел пошутить. Но этот слух вышел из-под контроля. Если кто-то хочет верить в то, что мы друг друга терпеть не можем, — ради Бога». Изучая свое лицо в зеркале, она добавляет: «Я изучала криминальную психологию и не предполагала, что стану актрисой. У меня все здорово. Лучше не бывает. Почему я должна кого-то бояться? Мне не нужно бежать за людьми, чтобы получить разряд. Мне не нужно ходить по режиссерам и просить у них роль, или расхваливать их, или приходить к ним, становиться членом их семьи. Мне везло — я работала с режиссерами, которые не считали, что если я буду топтаться возле них, то я как актриса лучше других». Ее уверенность проистекает из воспитания, говорит она. «Из того факта, что мои мать и отец проводили со мной качественное время. Они не только обеспечили мне уверенность в завтрашнем дне, но и дали своему ребенку то, что вы называете сердцем. Я и ребенком не была неуверенна. Я сама пожелала отправиться в пансионат и посмотреть мир. Мне было 11, а я уже самостоятельно летела на самолете». К тому же, фильмы для нее еще не все, заявляет она. Она вышла за пределы мира кино и расширила свои личные интересы. «Позвольте вам сказать, что если бы меня сейчас переехала машина и мне оставалось жить двадцать минут, я бы не стала думать о своей следующей сцене или о наряде, который мне нужно на себя натянуть. Я бы задумалась о том, что я еще должна была сделать в своей жизни. Я бы чувствовала себя неполной не из-за того, что не подписала какой-то контракт, а из-за того, что не использовала жизнь в полной мере. Актерство — это часть моей жизни. Часть, которой я очень горжусь. Часть, которая мне много дала. Но, в конце концов, это всего лишь работа. И работа очень временная. Потому что я человек. С возрастом я буду стареть. Всегда есть кто-то моложе, кто жадно дышит в затылок. Я поняла, что на своем пути должна уважать окружающих. И то, что я делаю. Я поняла, что успешна не потому, что делаю попытку, а потому, что вместе со мной делают попытку другие. И когда я перестану, я не хочу жить в мыльном пузыре звездности. Я сознательно решила это понять и просто жить». «К тому же, — на одном дыхании продолжает она, — моя мама не вбивала мне в голову, что я должна стать героиней. Она не кричала на каждом углу, что ее дочь станет величайшей звездой. Когда я впервые одела свое белое платье, никто из соседей не сказал: она непременно станет кинозвездой. Может, родись я в других условиях, у кого-то из киноиндустрии, если бы вокруг меня все говорили, что однажды я стану звездой, я стала бы другой. Но такого не было». Возвращаясь к фильмам, хотелось бы знать, как она пережила то, что упустила Ранг Де Басанти. «Позвольте просто сказать, что не судьба. Ракейш Мехра — очень талантливый режиссер. Я едва не попала в другой его проект. Просто помешал еще один мой проект. А я не из тех, кто снимется пять дней и уйдет от продюсера, иссушенного и нервничающего. Сценарий был просто фантастика. Но вряд ли он был предначертан мне, потому что я сделала все, чтобы его заполучить, но не смогла. Я рада за всех, кто связан с ним». Так куда дальше? Не кажется ли ей, что она стоит на перепутье? Нет, следует ответ. «Когда я почувствую, что попала на перепутье, я сама скажу. Знаете, я подбросила монетку и решила прийти в кино. В тот момент я не думала о том, что стану звездой. Все, о чем я думала, было: надеюсь, мне не придется в белом сари плясать под дождем. Едва ли я уже на том этапе, когда можно говорить о второй стадии карьеры. Когда я почувствую, что вторая стадия наступила, первая уже не будет меня держать. Потому что я — это не только моя работа». Сама сказала, Прити. Филмфаре 07’2006/SIZE] /ФОНТ] COLOR=deeppink]Актриса Прити Зинта была взбешена ложными сообщениями, которые распространили СМИ о ее разрыве отношений с давним другом Нессом Вадией. Она пишет в своем блоге: «Смешно, как журналисты пишут все, что им заблагорассудится, при этом не испытывая стыда. Я получила смс-сообщение от автора-журналиста, в котором он просил мои комментарии относительно слухов. Но когда я перезвонила, мне сказали, что номер газеты подписан в печать, и тираж уже отпечатан в типографиии, что они уже ничего не могут сделать. Я побледнела. Тогда зачем они запрашивали мои комментарии?» Актриса сообщила, что она любит только Несса, что предпримет меры против безотвественных журналистов.СИЗЕ=1]Прити Зинта в стотысячный раз отвергает слухи о своей скорой свадьбе 5 Июля 2006 Шлеп, шлеп, шлеп. Эти звуковые эффекты возникают при нанесении краски для волос и маски для лица. И она еще умудряется при этом коситься, присматриваться ко мне и говорит: «Все мы вынуждены делать это ради своей профессии. Порой меня это утомляет. Но что поделаешь? Приходится делать это». Работенка не пыльная: перед вами, ребята, спортивная Прити Зинта. Часы сменяют друг друга, ее волосы обретают мягкий каштановый оттенок, а лицо становится персиком с кремом. Затем стрижка — и Прити готова предстать перед всем миром. Миром, переполненным слухами о ее скорой свадьбе с Несом Вадия. Я напоминаю ей о том, какие истории циркулируют в прессе: что она не подписывает новые контракты, потому что якобы выходит замуж, — и на молочном лбу возникает хмурая полоса. «В стотысячный раз, я не выхожу замуж», — ядовито говорит она. «Я никак не могу понять, почему эти слухи не желают от меня отставать. До сих пор я всегда была честна с журналистами, говоря о своей личной жизни. Но, если эти слухи не прекратятся, уверяю вас, я просто смолкну и уйду в глухую несознанку. Порой мне кажется, что честность не окупается. В последний раз, я не выхожу замуж. Когда выйду, я объявлю миру об этом». Еще она негодует по поводу разговоров о том, что она не подписывает контракты направо и налево. Она громко гадает: «Почему никто не задал мне этот вопрос четыре года назад, когда я с Дил Цхахта Хаи начала сниматься в одном фильме в год? Почему об этом заволновались только сейчас? Если честно, я просто не хочу одновременно сниматься в десяти фильмах. Чтобы держаться здесь долго, очень важно закончить фильм в один присест. Почему еще я не подписываю много контрактов — так это потому, что съемки двух моих фильмов: Кабхи Алвида Наа Кехна и Жаанеман, были задержаны, и я должна закончить их. Потом приступлю к Жхоом Барабар Жхоом, это трехмесячные натурные съемки. Потом у меня намечено еще два фильма, но я не хочу о них говорить, пока не подписала контракты». Поговаривают, что она ушла из Жхоом Барабар Жхоом Шада Али. Раздраженно округлив глаза, она заявляет: «Я из него не ушла, не улетела и не была выкинута. Я более чем часть этого проекта. Это один из самых удивительных сценариев, что я когда-либо слышала. Так что у меня нет шансов уйти из проекта. Спустя много времени я наконец услышала сценарий, от которого у меня мурашки по коже. Я с нетерпением жду работы над ним». Парикмахер-стилист проверяет ее волосы на цвет, но Прити все еще волнуется по поводу окружающих ее сплетен. И никак не может понять, почему она стала чьей-то любимой девочкой для битья. «Я не знаю, почему ко мне проявляется такой интерес и почему все ждут, что я уйду из кино и выйду замуж. Я делаюсь больной от вопроса о свадьбе. Иногда мне кажется, что меня больше знают благодаря вопросу о свадьбе, чем благодаря моей работе за всю карьеру. И как актрису меня это оскорбляет. Это нужно остановить. Это уже не смешно. Все зашло немного слишком далеко». Задаю вопрос о Нессе Вадия и его реакции на все это — и она язвительно говорит: «А никакой реакции нет. И я не желаю говорить о своей личной жизни. Но дурацкий слух — не самая лучшая тема для нашего разговора. Пожалуйста, мы не могли бы сменить тему?» Желание исполнено. Смещаем фокус на ее следующий релиз Кабхи Алвида Наа Кехна. Тема эта, совершенно очевидно, близка ей. Она издает одобрительное восклицание. Говрят, ей досталась более интересная женская роль. И сочувствие зрителей будет на ее стороне. Но Прити отказывается влипать в скандал. Она говорит, что никогда не смотрела на фильм с точки зрения того, чья роль лучше: ее или партнерши. Вот что она говорит: «КАНК отличается от обычных фильмов Карана Джохара. Это фильм, который вызовет большие споры. Я не знаю, чья роль лучше: моя или Рани Мукхерджи. Мы играем разные характеры и вместе создаем КАНК. Фильм был бы неполным без любой из нас. Я знаю, что запомнюсь зрителям в этой роли. Но этот фильм не принадлежит какому-то одному человеку. Единственный, кто может принять на себя все лавры, — это Каран». Она уже довела до совершенства искусство изображения девчонок из соседнего подъезда. Но КАНК будет тестом на прочность. Ее роль Рии Саран совершенно не похожа на всех сахарных героинь, что она играла прежде. «Мы действительно очень старались над этим фильмом. Настолько старались, что в какой-то момент мне показалось, что я разучилась играть. Никогда за всю свою карьеру я не играла сцену 16 дублей. В первый же день второго съемочного графика Каран начал говорить мне: „Не делай то, не делай это. Не тряси головой“. Он хотел, чтобы я играла характер, который совершенно не похож на все, что я прежде видела или что играла. Ему не была нужна миленькая, пузыристая Прити. Ему было нужно напряжение, он хотел злости. Он сказал мне: „Мне не нужна девчонка из соседнего подъезда. Мне нужна женщина“. Я сказала: окей, поняла — и пошла на съемочную площадку. А потом было: „Нет, стоп, не двигай головой. Нет, не делай это красиво. Нет, стоп“. После 16 дублей я смотрела на него и была на грани истерики. Я впервые почувствовала себя неуверенно. Я спросила его, считает ли он, что я разучилась играть. А он ответил: „Нет, ты не разучилась играть, но я хочу, чтобы, когда ты будешь смотреть фильм, ты не узнала себя. Мне не нужна Прити. Мне просто нужно твое лицо. Не твой дух, не твоя теплота. Мне нужна Рия Саран“. И мне кажется, в трех сценах, что я посмотрела потом, я не увидела Прити. Мое лицо впервые так малоподвижно». Она отрицает, что испытывает чувство неуверенности, когда снимается с другими актрисами в целом и с Рани Мукхерджи в частности. Вот что она говорит: «Чувство неуверенности возникает, только если сомневаешься в своих способностях. А я никогда в себе не сомневалась. Я не эгоистичная актриса. Если сцена принадлежит другому актеру, я не буду перетягивать одеяло на себя. Потому что в итоге я буду выглядеть по-дурацки. Точно так же, если сцена написана для меня, другой актер должен грациозно отступить в тень. Сцена должна быть снята так, как и запланирована. Если актер не может это принять, значит, он не уверен в себе». Развивая тему, она продолжает: «Я работаю с актерами очень благородными и великодушными. Работая с ними, начинаешь понимать, как они стали звездами. Возьмите, например, тетю Джаю. Когда я работала с ней в Кал Хо Наа Хо, я поняла, какое может быть большое сердце у актера. У нас была совместная сцена, и она сказала: „Дитя мое, это твоя сцена. Смотри в камеру и играй“. Шах Рукх — вот еще актер, который никогда не тянет одеяло на себя. Если это его сцена, он ее сделает так или иначе. Как актер он очень великодушен. Точно так же у нас с Рани на экране возникает хорошая „химия“. Мы подстегиваем друг друга вставать на цыпочки. Мы полезны друг для друга». И она довольна теми чудесами, что происходят с Рани Мукхерджи? «Ну конечно, я рада за нее, — сочувственно говорит она. — Я здесь более восьми лет, она — более десяти. И вот, спустя столько лет старательной работы, она наконец получила то, чего так явственно заслуживала. Ко мне успех пришел намного раньше, чем к ней, при меньших усилиях — да и желала я его не так сильно. Она трудилась днем и ночью. Девушка действительно много работала и заслужила это. Почему бы нет? Здесь всем места хватит». Задаю вопрос о соперничестве, что якобы есть между ними, и она делает гримаску: «Это тоже было раздуто. Но я не возражаю, потому что это может послужить рекламой нашему фильму. Так что пусть все думают, что хотят. Это глупо. Как-то на наши съемки пришел журналист, а потом запустил этот идиотский слух. Потом принес извинения, сказав, что он просто хотел пошутить. Но этот слух вышел из-под контроля. Если кто-то хочет верить в то, что мы друг друга терпеть не можем, — ради Бога». Изучая свое лицо в зеркале, она добавляет: «Я изучала криминальную психологию и не предполагала, что стану актрисой. У меня все здорово. Лучше не бывает. Почему я должна кого-то бояться? Мне не нужно бежать за людьми, чтобы получить разряд. Мне не нужно ходить по режиссерам и просить у них роль, или расхваливать их, или приходить к ним, становиться членом их семьи. Мне везло — я работала с режиссерами, которые не считали, что если я буду топтаться возле них, то я как актриса лучше других». Ее уверенность проистекает из воспитания, говорит она. «Из того факта, что мои мать и отец проводили со мной качественное время. Они не только обеспечили мне уверенность в завтрашнем дне, но и дали своему ребенку то, что вы называете сердцем. Я и ребенком не была неуверенна. Я сама пожелала отправиться в пансионат и посмотреть мир. Мне было 11, а я уже самостоятельно летела на самолете». К тому же, фильмы для нее еще не все, заявляет она. Она вышла за пределы мира кино и расширила свои личные интересы. «Позвольте вам сказать, что если бы меня сейчас переехала машина и мне оставалось жить двадцать минут, я бы не стала думать о своей следующей сцене или о наряде, который мне нужно на себя натянуть. Я бы задумалась о том, что я еще должна была сделать в своей жизни. Я бы чувствовала себя неполной не из-за того, что не подписала какой-то контракт, а из-за того, что не использовала жизнь в полной мере. Актерство — это часть моей жизни. Часть, которой я очень горжусь. Часть, которая мне много дала. Но, в конце концов, это всего лишь работа. И работа очень временная. Потому что я человек. С возрастом я буду стареть. Всегда есть кто-то моложе, кто жадно дышит в затылок. Я поняла, что на своем пути должна уважать окружающих. И то, что я делаю. Я поняла, что успешна не потому, что делаю попытку, а потому, что вместе со мной делают попытку другие. И когда я перестану, я не хочу жить в мыльном пузыре звездности. Я сознательно решила это понять и просто жить». «К тому же, — на одном дыхании продолжает она, — моя мама не вбивала мне в голову, что я должна стать героиней. Она не кричала на каждом углу, что ее дочь станет величайшей звездой. Когда я впервые одела свое белое платье, никто из соседей не сказал: она непременно станет кинозвездой. Может, родись я в других условиях, у кого-то из киноиндустрии, если бы вокруг меня все говорили, что однажды я стану звездой, я стала бы другой. Но такого не было». Возвращаясь к фильмам, хотелось бы знать, как она пережила то, что упустила Ранг Де Басанти. «Позвольте просто сказать, что не судьба. Ракейш Мехра — очень талантливый режиссер. Я едва не попала в другой его проект. Просто помешал еще один мой проект. А я не из тех, кто снимется пять дней и уйдет от продюсера, иссушенного и нервничающего. Сценарий был просто фантастика. Но вряд ли он был предначертан мне, потому что я сделала все, чтобы его заполучить, но не смогла. Я рада за всех, кто связан с ним». Так куда дальше? Не кажется ли ей, что она стоит на перепутье? Нет, следует ответ. «Когда я почувствую, что попала на перепутье, я сама скажу. Знаете, я подбросила монетку и решила прийти в кино. В тот момент я не думала о том, что стану звездой. Все, о чем я думала, было: надеюсь, мне не придется в белом сари плясать под дождем. Едва ли я уже на том этапе, когда можно говорить о второй стадии карьеры. Когда я почувствую, что вторая стадия наступила, первая уже не будет меня держать. Потому что я — это не только моя работа». Сама сказала, Прити. Филмфаре 07’2006/SIZE] /ЦОЛОР] B]Актриса Прити Зинта была взбешена ложными сообщениями, которые распространили СМИ о ее разрыве отношений с давним другом Нессом Вадией. Она пишет в своем блоге: «Смешно, как журналисты пишут все, что им заблагорассудится, при этом не испытывая стыда. Я получила смс-сообщение от автора-журналиста, в котором он просил мои комментарии относительно слухов. Но когда я перезвонила, мне сказали, что номер газеты подписан в печать, и тираж уже отпечатан в типографиии, что они уже ничего не могут сделать. Я побледнела. Тогда зачем они запрашивали мои комментарии?» Актриса сообщила, что она любит только Несса, что предпримет меры против безотвественных журналистов.СИЗЕ=1]Прити Зинта в стотысячный раз отвергает слухи о своей скорой свадьбе 5 Июля 2006 Шлеп, шлеп, шлеп. Эти звуковые эффекты возникают при нанесении краски для волос и маски для лица. И она еще умудряется при этом коситься, присматриваться ко мне и говорит: «Все мы вынуждены делать это ради своей профессии. Порой меня это утомляет. Но что поделаешь? Приходится делать это». Работенка не пыльная: перед вами, ребята, спортивная Прити Зинта. Часы сменяют друг друга, ее волосы обретают мягкий каштановый оттенок, а лицо становится персиком с кремом. Затем стрижка — и Прити готова предстать перед всем миром. Миром, переполненным слухами о ее скорой свадьбе с Несом Вадия. Я напоминаю ей о том, какие истории циркулируют в прессе: что она не подписывает новые контракты, потому что якобы выходит замуж, — и на молочном лбу возникает хмурая полоса. «В стотысячный раз, я не выхожу замуж», — ядовито говорит она. «Я никак не могу понять, почему эти слухи не желают от меня отставать. До сих пор я всегда была честна с журналистами, говоря о своей личной жизни. Но, если эти слухи не прекратятся, уверяю вас, я просто смолкну и уйду в глухую несознанку. Порой мне кажется, что честность не окупается. В последний раз, я не выхожу замуж. Когда выйду, я объявлю миру об этом». Еще она негодует по поводу разговоров о том, что она не подписывает контракты направо и налево. Она громко гадает: «Почему никто не задал мне этот вопрос четыре года назад, когда я с Дил Цхахта Хаи начала сниматься в одном фильме в год? Почему об этом заволновались только сейчас? Если честно, я просто не хочу одновременно сниматься в десяти фильмах. Чтобы держаться здесь долго, очень важно закончить фильм в один присест. Почему еще я не подписываю много контрактов — так это потому, что съемки двух моих фильмов: Кабхи Алвида Наа Кехна и Жаанеман, были задержаны, и я должна закончить их. Потом приступлю к Жхоом Барабар Жхоом, это трехмесячные натурные съемки. Потом у меня намечено еще два фильма, но я не хочу о них говорить, пока не подписала контракты». Поговаривают, что она ушла из Жхоом Барабар Жхоом Шада Али. Раздраженно округлив глаза, она заявляет: «Я из него не ушла, не улетела и не была выкинута. Я более чем часть этого проекта. Это один из самых удивительных сценариев, что я когда-либо слышала. Так что у меня нет шансов уйти из проекта. Спустя много времени я наконец услышала сценарий, от которого у меня мурашки по коже. Я с нетерпением жду работы над ним». Парикмахер-стилист проверяет ее волосы на цвет, но Прити все еще волнуется по поводу окружающих ее сплетен. И никак не может понять, почему она стала чьей-то любимой девочкой для битья. «Я не знаю, почему ко мне проявляется такой интерес и почему все ждут, что я уйду из кино и выйду замуж. Я делаюсь больной от вопроса о свадьбе. Иногда мне кажется, что меня больше знают благодаря вопросу о свадьбе, чем благодаря моей работе за всю карьеру. И как актрису меня это оскорбляет. Это нужно остановить. Это уже не смешно. Все зашло немного слишком далеко». Задаю вопрос о Нессе Вадия и его реакции на все это — и она язвительно говорит: «А никакой реакции нет. И я не желаю говорить о своей личной жизни. Но дурацкий слух — не самая лучшая тема для нашего разговора. Пожалуйста, мы не могли бы сменить тему?» Желание исполнено. Смещаем фокус на ее следующий релиз Кабхи Алвида Наа Кехна. Тема эта, совершенно очевидно, близка ей. Она издает одобрительное восклицание. Говрят, ей досталась более интересная женская роль. И сочувствие зрителей будет на ее стороне. Но Прити отказывается влипать в скандал. Она говорит, что никогда не смотрела на фильм с точки зрения того, чья роль лучше: ее или партнерши. Вот что она говорит: «КАНК отличается от обычных фильмов Карана Джохара. Это фильм, который вызовет большие споры. Я не знаю, чья роль лучше: моя или Рани Мукхерджи. Мы играем разные характеры и вместе создаем КАНК. Фильм был бы неполным без любой из нас. Я знаю, что запомнюсь зрителям в этой роли. Но этот фильм не принадлежит какому-то одному человеку. Единственный, кто может принять на себя все лавры, — это Каран». Она уже довела до совершенства искусство изображения девчонок из соседнего подъезда. Но КАНК будет тестом на прочность. Ее роль Рии Саран совершенно не похожа на всех сахарных героинь, что она играла прежде. «Мы действительно очень старались над этим фильмом. Настолько старались, что в какой-то момент мне показалось, что я разучилась играть. Никогда за всю свою карьеру я не играла сцену 16 дублей. В первый же день второго съемочного графика Каран начал говорить мне: „Не делай то, не делай это. Не тряси головой“. Он хотел, чтобы я играла характер, который совершенно не похож на все, что я прежде видела или что играла. Ему не была нужна миленькая, пузыристая Прити. Ему было нужно напряжение, он хотел злости. Он сказал мне: „Мне не нужна девчонка из соседнего подъезда. Мне нужна женщина“. Я сказала: окей, поняла — и пошла на съемочную площадку. А потом было: „Нет, стоп, не двигай головой. Нет, не делай это красиво. Нет, стоп“. После 16 дублей я смотрела на него и была на грани истерики. Я впервые почувствовала себя неуверенно. Я спросила его, считает ли он, что я разучилась играть. А он ответил: „Нет, ты не разучилась играть, но я хочу, чтобы, когда ты будешь смотреть фильм, ты не узнала себя. Мне не нужна Прити. Мне просто нужно твое лицо. Не твой дух, не твоя теплота. Мне нужна Рия Саран“. И мне кажется, в трех сценах, что я посмотрела потом, я не увидела Прити. Мое лицо впервые так малоподвижно». Она отрицает, что испытывает чувство неуверенности, когда снимается с другими актрисами в целом и с Рани Мукхерджи в частности. Вот что она говорит: «Чувство неуверенности возникает, только если сомневаешься в своих способностях. А я никогда в себе не сомневалась. Я не эгоистичная актриса. Если сцена принадлежит другому актеру, я не буду перетягивать одеяло на себя. Потому что в итоге я буду выглядеть по-дурацки. Точно так же, если сцена написана для меня, другой актер должен грациозно отступить в тень. Сцена должна быть снята так, как и запланирована. Если актер не может это принять, значит, он не уверен в себе». Развивая тему, она продолжает: «Я работаю с актерами очень благородными и великодушными. Работая с ними, начинаешь понимать, как они стали звездами. Возьмите, например, тетю Джаю. Когда я работала с ней в Кал Хо Наа Хо, я поняла, какое может быть большое сердце у актера. У нас была совместная сцена, и она сказала: „Дитя мое, это твоя сцена. Смотри в камеру и играй“. Шах Рукх — вот еще актер, который никогда не тянет одеяло на себя. Если это его сцена, он ее сделает так или иначе. Как актер он очень великодушен. Точно так же у нас с Рани на экране возникает хорошая „химия“. Мы подстегиваем друг друга вставать на цыпочки. Мы полезны друг для друга». И она довольна теми чудесами, что происходят с Рани Мукхерджи? «Ну конечно, я рада за нее, — сочувственно говорит она. — Я здесь более восьми лет, она — более десяти. И вот, спустя столько лет старательной работы, она наконец получила то, чего так явственно заслуживала. Ко мне успех пришел намного раньше, чем к ней, при меньших усилиях — да и желала я его не так сильно. Она трудилась днем и ночью. Девушка действительно много работала и заслужила это. Почему бы нет? Здесь всем места хватит». Задаю вопрос о соперничестве, что якобы есть между ними, и она делает гримаску: «Это тоже было раздуто. Но я не возражаю, потому что это может послужить рекламой нашему фильму. Так что пусть все думают, что хотят. Это глупо. Как-то на наши съемки пришел журналист, а потом запустил этот идиотский слух. Потом принес извинения, сказав, что он просто хотел пошутить. Но этот слух вышел из-под контроля. Если кто-то хочет верить в то, что мы друг друга терпеть не можем, — ради Бога». Изучая свое лицо в зеркале, она добавляет: «Я изучала криминальную психологию и не предполагала, что стану актрисой. У меня все здорово. Лучше не бывает. Почему я должна кого-то бояться? Мне не нужно бежать за людьми, чтобы получить разряд. Мне не нужно ходить по режиссерам и просить у них роль, или расхваливать их, или приходить к ним, становиться членом их семьи. Мне везло — я работала с режиссерами, которые не считали, что если я буду топтаться возле них, то я как актриса лучше других». Ее уверенность проистекает из воспитания, говорит она. «Из того факта, что мои мать и отец проводили со мной качественное время. Они не только обеспечили мне уверенность в завтрашнем дне, но и дали своему ребенку то, что вы называете сердцем. Я и ребенком не была неуверенна. Я сама пожелала отправиться в пансионат и посмотреть мир. Мне было 11, а я уже самостоятельно летела на самолете». К тому же, фильмы для нее еще не все, заявляет она. Она вышла за пределы мира кино и расширила свои личные интересы. «Позвольте вам сказать, что если бы меня сейчас переехала машина и мне оставалось жить двадцать минут, я бы не стала думать о своей следующей сцене или о наряде, который мне нужно на себя натянуть. Я бы задумалась о том, что я еще должна была сделать в своей жизни. Я бы чувствовала себя неполной не из-за того, что не подписала какой-то контракт, а из-за того, что не использовала жизнь в полной мере. Актерство — это часть моей жизни. Часть, которой я очень горжусь. Часть, которая мне много дала. Но, в конце концов, это всего лишь работа. И работа очень временная. Потому что я человек. С возрастом я буду стареть. Всегда есть кто-то моложе, кто жадно дышит в затылок. Я поняла, что на своем пути должна уважать окружающих. И то, что я делаю. Я поняла, что успешна не потому, что делаю попытку, а потому, что вместе со мной делают попытку другие. И когда я перестану, я не хочу жить в мыльном пузыре звездности. Я сознательно решила это понять и просто жить». «К тому же, — на одном дыхании продолжает она, — моя мама не вбивала мне в голову, что я должна стать героиней. Она не кричала на каждом углу, что ее дочь станет величайшей звездой. Когда я впервые одела свое белое платье, никто из соседей не сказал: она непременно станет кинозвездой. Может, родись я в других условиях, у кого-то из киноиндустрии, если бы вокруг меня все говорили, что однажды я стану звездой, я стала бы другой. Но такого не было». Возвращаясь к фильмам, хотелось бы знать, как она пережила то, что упустила Ранг Де Басанти. «Позвольте просто сказать, что не судьба. Ракейш Мехра — очень талантливый режиссер. Я едва не попала в другой его проект. Просто помешал еще один мой проект. А я не из тех, кто снимется пять дней и уйдет от продюсера, иссушенного и нервничающего. Сценарий был просто фантастика. Но вряд ли он был предначертан мне, потому что я сделала все, чтобы его заполучить, но не смогла. Я рада за всех, кто связан с ним». Так куда дальше? Не кажется ли ей, что она стоит на перепутье? Нет, следует ответ. «Когда я почувствую, что попала на перепутье, я сама скажу. Знаете, я подбросила монетку и решила прийти в кино. В тот момент я не думала о том, что стану звездой. Все, о чем я думала, было: надеюсь, мне не придется в белом сари плясать под дождем. Едва ли я уже на том этапе, когда можно говорить о второй стадии карьеры. Когда я почувствую, что вторая стадия наступила, первая уже не будет меня держать. Потому что я — это не только моя работа». Сама сказала, Прити. Филмфаре 07’2006/SIZE] /Б]
