Друзья! Заранее прошу прощенья - Быть может, и не время вспоминать, А я вот вспомнил, вспомнил все мгновенно: Деревню нашу, дом, отца и мать. Отец и мать мне часто говорили "Сыночек, милый, к Богу обратись!" И ежедневно обо мне молились Но я любил совсем другую жизнь. Вино, друзья и сотни развлечений Мне ослепили сердце и глаза И ослепленный, с диким наслажденьем Смотрел я в рюмку а не в небеса. Молитвы для меня страшнее яда были, О Боге я и слышать не хотел. Мне не забыть, наверное, навеки Тот страшный день, - отец мой умирал... Из материнских глаз слез вытекали реки, А я стоял хмельной и хохотал: "Ну где же Бог твой? Что ж Он не спасает? Он Исцелитель, что ж ты не встаешь? Без Бога люди также умирают, - И ты, отец, как все в земле сгниешь." Он улыбнулся и сказал сердечно: "Я жив еще, а ты, сынок, мертвец, Но знай, что мертвым ты не будешь вечно, И вскоре воскресит тебя Творец." Я стал слепцом, не видел рядом Света, И в страшном мраке по теченью плыл. Метался я не находя ответа. И вот, однажды летом, в сильный дождь На улице я друга детства встретил, Увидев земляка, почувствовал я дрожь... Предстал передо мною милый образ: Глаза печальные и мокрые всегда. Забилось сердце, задрожал мой голос, И вырвались бездушные слова: "Ну, как там мать, меня хоть вспоминает? Когда сбежал ты, мать твоя от горя Вся поседела - ведь тобой жила! И каждый день, в любую непогоду, Шла на распутье, и тебя ждала. и руки простирая свои к Богу Молясь во имя пролитой Крови, Она стояла, влитая в дорогу, Столпом надежды, веры и любви. Ну, а когда стоять была не в силах, Когда она в постель свою слегла, - Кровать к окну подвинуть попросила, Смотрела на дорогу и ждала..." Я побежал, подстегнутый, как плетью, Одним желаньем, жгущим как огнем: Увидеть мать, не опоздать, успеть бы Упасть пред ней, раскаяться во всем! Вокзал и поезд... И одно лишь слово В висках стучало молота сильней. Хотел не думать, но напрасно, - снова Я слышал лишь одно: скорей, скорей! Знакомая дорога и деревья, И только незнакомый сердца стук... Вот кладбище, за кладбищем деревня. Могилы... И отца я вспомнил вдруг. И ноги как-то сами повернули... И в тишине, зашелестев листвой, Меня к его могиле потянули Заросшей и заброшенной тропой. Я шел до боли напрягая зренье: Знакомая березка - значит здесь... Впервые в жизни встал я на колени, Прижав к щеке холодный, мокрый крест: "Отец, прости безумную ошибку! Ты прав! - ты жив - я слышу шепот губ. Стоишь ты предо мной, твоя улыбка... А я -зловонный, сгнивший, мерзкий труп. Но я заботой и любовью к маме Сотру все прошлое, клянусь тебе! И ты, мой папа, будешь в сердце с нами... А если?... Мать уже в земле?!" И сердце снова бешено забилось. Я огляделся... Тьма, ни зги кругом И вдруг - луна... Окрестность осветилась И я увидел рядом свежий холм... Да, лишь луна и звезды только знают, Как я со стоном на могилу пал И мамин холмик обнимал, рыдая, И землю по сыновьи целовал... "Ты слышишь, мамочка? Прости родная! Не надо, не молчи, открой уста! Давай молиться вместе, дорогая, - Встань, мама, слышишь, умоляю - встань!" Но холм молчал, дыша могильным тленьем. Кругом - ни звука, словно мир уснул. И вдруг, я понял, Кто мне даст прощенье, - И с воплем к небу руки протянул!... И эта ночь последней стала ночью В моей безбожной жизненной ночи, - Она открыла мне слепые очи, Она влила мне в сердце Божий мир. С тех пор живу я с Господом Иисусом, - Моя в Нем радость, счастье, чистота! И никому теперь сказать не побоюсь я, Что я не мыслю жизни без Христа. Когда я вижу пред собой картину: Заплаканную, сгорбленную мать, А рядом - гордого, напыщенного сына, От всей души мне хочется сказать: "Вы, матери, имеющие сына, Прострите ваши руки к небесам - И верьте, что молитвы ваши сильны Творить и после смерти чудеса!.. Вы, сыновья, забывшие о Боге, Взгляните на молящуюся мать И встаньте рядом, чтоб в своей дороге Вам эти слезы не пришлось пожать!" Автор Николай Фёдорович Шалатовский Муз. Stamatis_Spanoudakis_-_For_Smyrni_

Моя искренняя благодарность автору рамки

На-Туся