|
Теперь, кажется, всё. Нет ещё салфетки.
На каждую тарелочку сложить веером, очень красиво.
Значит, так: бутылка коньяку по центру, бутерброды с красной икрой,
ветчина, лимон тоненькими кружочками.
— Входи!
Вошёл. Развёл руками, обнял; чмокнул в щёку:
— Ну, ты даёшь! Такой пир закатила.
Получился сюрприз. Ну что, начнём чревоугодничать?
Поезд покачивался, и хрустальные рюмки
(она и рюмки прихватила из дома) легонько позванивали.
— Неужели вырвались... —
Ирина откинула назад голову, прислонилась к мягкой спинке.
Коньяк расслабил её, ей было хорошо и спокойно.
Вдруг она встрепенулась:
Вырвались...
Ирину переполняли чувства, она уже не могла
и не хотела справляться с ними.
 — Думал ли ты, — начала она свои философские рассуждения, —
думал ли ты, когда женился на мне,
что пройдёт двадцать пять лет, и мы будем
отмечать с тобой нашу серебряную свадьбу вот так —
в двухместном купе по дороге в Сочи.
И пить коньяк, и говорить друг другу
нежные слова, и никто нам не будет нужен?
— Это какие такие нежные слова? —
Олег смотрел на неё с лёгкой иронией, —
что-то я не слышал сегодня от тебя нежных слов.
— Я тебя очень люблю, Олег, —
Ирина провела рукой по его слегка седеющим волосам, —
я благодарю Бога, что встретила тебя,
и родила тебе сына, и прожила с тобой
целых двадцать пять лет.
— Я тоже тебя люблю и тоже счастлив...
А потом она пошла мыть яблоки и несла их,
вымытые, в пакете, пакет разорвался,
и яблоки посыпались к ногам смотревшей в окно женщины.
Женщина бросилась поднимать их
и складывать обратно в пакет.
— Зайдите к нам на минуточку, —
Ирине хотелось, чтобы кто-то видел,
как они с Олегом счастливы.
У нас событие, серебряная свадьба,
вот вырвались в Сочи, взяли десять дней в счёт отпуска,
решили позволить себе.
— Нет, нет, что вы, неудобно, —
женщина смущённо замахала руками.
— Глупости! Мы попутчики, нам ещё ехать и ехать.
Пора познакомиться. Я Ира, мужа Олегом зовут. А вас?
— Я Таня... Татьяна Николаевна, нет, просто Таня, -
женщина была очень смущена.
Ирина слегка подтолкнула Таню к купе:
— Олег, принимай гостью на нашей серебряной свадьбе!
Прошу полную рюмку и — тост.
Таня, пожелайте нам счастья.
— Я желаю вам счастья, —
Татьяна сделала маленький глоток,
смущённо протянула руку к лимончику.
Она была напряжена, робела.
Ирине приятна была даже робость попутчицы.
Рядом с ней она чувствовала себя этакой
раскрепощённой, почти светской львицей,
благополучной, обожаемой мужем, красивой..
Олег вежливо подливал Татьяне коньяк.
— Вы совсем не пьёте...
— Да я вообще не любительница.
Говорили о пустяках, смеялись.
Потом выяснилось, что и Таня едет в их пансионат.
Дали путёвку на работе, бесплатную,
грех отказываться. Где работает?
Бухгалтер в одной из торговых фирм.
Попутчики. До места вместе.
...Первый день Олег и Ирина, как дети,
бегали по пансионату, осваивая всё новые и новые уголки.
Посидели на веранде под густым плющом, попили кофе.
Потом выбрали в саду одинокую лавочку,
над которой плыл дурманящий запах магнолий,
и Ирине показалось, что она от счастья
растворяется в этом аромате.
Потом пошли на пляж, и она брызгалась водой,
а он сердился .
— Давай пригласим к нам вечером Татьяну.
Ей скучно, она одна.
Да и вообще, мне кажется, она одинока.
Пусть погреется у нашего огня, жалко, что ли...
— А мне кажется, нам лучше побыть вдвоём.
Ещё два дня, и всё, кончится наша с тобой сказка.
Опять будни, как не хочется обратно в Москву...
— Как два дня? Всего два дня?
Олег, как быстро кончается всё хорошее.
— Да, быстро.
И моя Иришка опять начнёт пилить меня
за позднее возвращение домой, за то,
что курю в постели, за то, что совсем
не помогаю по хозяйству.
Нет-нет, она ничего такого и не помнит.
Подумаешь, какие-то мелкие семейные неудовольствия.
Теперь всё будет по-другому.
Роскошные десять дней в Сочи
вернули Ирину в молодость,
когда она была беззаботной,
лёгкой и не придавала значения
таким пустякам, как немытые тарелки.
Как много зависит от женщины.
Вот захотела и Олег опять у её ног,
не сводит с неё влюблённых глаз,
предупредителен, заботлив.
Эти десять дней тоже не прошли для него— бесследно.
И он помолодел.
Даже походка стала упругой, лёгкой,
а глаза, давно она не помнит таких его глаз —
лучистых, нетерпеливых, озорных.
 — Сегодня вечером идём в ресторан! —
объявила Ирина. «Вот сегодня-то я его удивлю...» —
Иди, погуляй пока, зайдёшь за мной через час.
Она встала под холодную струю душа.
Очень холодная, но что делать — придётся потерпеть.
Холодная вода — её спасение.
Она, как хлыстом, стегала себя струёй душа
по ногам, животу, бёдрам.
Потом направила струю на лицо,
и сердце зашлось — так холодно.
Теперь растереться, сделать маску,
полежать минут десять совершенно расслабившись
Она наносила на лицо тональный крем
и молодела с каждой минутой. И — пела.
Тихонько, умиротворённо,
как поёт только счастливая женщина.
Вошёл Олег. Она увидела его в зеркале.
С достоинством повернулась,
грациозно подняла голову, протянула руку для поцелуя.
Он коснулся губами запястья,
потом отошёл на два шага, присвистнул:
— Ну, мать, ты даёшь!
И как тебе удаётся не стареть
рядом с таким обормотом, как я? А платье!
Прошло месяца два,
и Ирина устала от мести, ей захотелось сочувствия,
и она стала искать его среди близких. Да разве нашла? .
— Пришла к батюшке за утешением.
А он - утешать не буду,
а вот настроить душу на прощение помогу.
А я опять ему: «Не прощу, не смогу простить».
Как на работу ходила в храм. Сын заволновался:
«Мать, как бы тебе не перемолиться».
А потом вдруг говорит:
«Смотрю на тебя и не узнаю, ты или не ты.
Какая-то светлая, ты, мать, стала»
А я сама чувствую, внутри посветлело.
А потом как завеса открылась: столько увидела в своей душе,
Олегу со мной не сахар жилось,
не от хорошей жизни на молодую засмотрелся.
И я решила, будь что будет.
Позвонила. Таня взяла трубку.
Я говорю, это Ирина, ты меня прости за всё.
И Олегу передай, что прошу у него прощения.
И так легко стало! Какое это удивительное чувство —
чистая совесть.
Нам бы эти праздники каждый день праздновать,
а мы из них событие делаем.
Вроде как подвиг — человека простить.
А это наша обязанность перед Богом.
|
| |
|
Почему мы страдаем… и любим… 
Чтобы дарить лишь то, о чем мечтаешь…
— Думал ли ты, — начала она свои философские рассуждения, — 
— Сегодня вечером идём в ресторан! — 
Ночь с тобою снова нас укрыла,