Я в глазах твоих утону! Можно?
Ведь в глазах твоих утонуть. Счастье!
Я любить тебя буду . Можно?
Очень трудно любить. Ты мне веришь?
Ну, а если уеду. Напишешь?
Я хочу быть с тобою. Слышишь?
Долго, долго, всю жизнь. Понимаешь?

Ты ответишь глазами. Любишь!
Если, да, то тебе обещаю,
Что ты самым счастливым будешь!
Если, нет, то тебя умоляю,
Не тяни глазами в омут,
Я любить тебя буду. Можно?
Даже, если нельзя. Буду!!!

Повиниться хочу, покаяться,
Попросить у тебя прощения.
берегла, чтоб потом не маяться,
На Прощеное Воскресенье.

Упаду на колени, поплачу,
С просветлённою чистой душой.
Ничего я не скрою, не спрячу.
Впрочем, список не так уж большой.

Ты простишь, или нет, я незнаю.
Может, скажешь, пусть Бог простит.
Я же душу свою облегчаю,
И сама не держу обид.

Хорошо как придумано это.
Только солнце блеснуло весной,
И душа запросила рассвета.
Ты постой на коленях, постой.

Помолчи, покаянно и скромно.
И царицу-гордыню уйми.
Что-то есть в этом мире огромном,
Что владеет душой и людьми.

Заставляет подняться над злобой.
Раз за разом, прощать и любить.
Ты прости, если можешь, попробуй,
Я же знаю, ты сможешь простить

Шла дворами чужой окраины,
Отвращение к жизни испытывая,
Проститутка мертвецки пьяная,
И клиентом своим избитая.

Ночь морозная, воздух колется,
Снег скрипучий душу царапает…
Эх, была б она не детдомовской,
Да жила бы у мамы с папою!

И красавица ведь, и умница;
И любви так хочется очень ей.
А ее подобрала улица
И швырнула на жизни обочину…

Хмель выходит - мороз кусается,
Дрожь по телу листом осиновым.
Хорошо, хоть пальто на платьице,
Убегая, она накинула

И куда идти? Дело к полночи.
Нужно где-то ночлег подыскивать.
Вдруг услышала плач: ребеночек
Еле слышно в бачке попискивал.

Разгребая мусор наваленный,
Отгоняла прочь ужас стынущий;
И увидела: плачет маленький,
И завернут в одну простыночку.

И почти уже не шевелится,
Только водит головкой белою.
Ну, а ей еще все не верится:
Разве люди такое делают?!

Вмиг - в пальто… Но кто посоветует,
Что ей делать с ее находкою,
Ведь она - чужая, раздетая,
В кровь избитая, пахнет водкою.

С малышом, в пальтишко укутанным,
Прямиком к подъезду ближайшему.
В двери стук… объяснение путанное,
А в ответ лишь - идти подальше ей...

На ступеньках, присев на корточки,
Прижимала дитя к груди своей…
Ветер дул из разбитой форточки
На Младенца и Деву Пречистую…

Легенда о Соколе и Жигуле

Красива, величава Волга,
Быстра, строптива и хитра!
Непринужденно, своенравно,
Двух Братьев обмануть смогла.
Легенду рассказать хочу Вам
О Соколе и Жигуле:
О схватке с буйною стихией,
Обмане, дружбе и воде.
У Сокола была собака -
Сторожевой и верный пес,
Всегда он очень громко тявкал
И службу свою честно нес.
Оповещал своих хозяев
О каждом, кто б ни подплывал.
Лихих людей, зверей, лентяев…
Он своим лаем отгонял.
Наказ дан псу был очень строгий:
«Не смей ты Волгу прозевать!
Ты должен очень звонко лаять,
Ее подхода чутко ждать!»
Капризна Волга, своевольна,
Задумав путь свой сократить:
«Разъединю я их, довольно,
Холостякам с собакой жить!»
Волн на разведку посылала,
Чтоб разузнали что, да как…
«Мне тесно, места мало стало,
Хочу узнать, каков мой враг!»
Они вплотную подбирались,
Лизали, щупали бока,
И как бы, очень ни старались
Не обманули Соколка!
Пес чуял их, и лаял звонко,
Не разрешал ему дремать!
Тот гнал навязчивые волны,…
Бой и не думал затихать!
Но, вновь к горам неслися волны,
Неугомонны и шальны,
Им надобно приказ исполнить
И вот опять – отражены!!!
Не нравится все это Волге,
Терпеть не может Братьев-Гор!
Один лишь лай приносят волны!
Когда ж затихнет этот спор?!?!?!
Разведала, что сам брат Сокол
Красоток очень уж любил
Из деревенек близлежайших,
Он на груди цветы растил,
И наслаждался безгранично
Прикосновеньем нежных рук,
Когда они цветы срывали!
Нельзя псу лаять на подруг!
Запрещено пугать красоток!
Собаку Сокол будет бить!
И, заприметив, это Волга
Над ним решила подшутить:
Она взяла и нарядилась
Красавицей, что лучше нет,
И к Соколу пошла навстречу
Собачий лай затих в ответ!
Она боится грозных братьев!
«Красавиц нечего пугать!
Девичий облик не опасен!»
И Сокол будет сладко спать!
Тем временем, красотка Волга
Вздохнула и,… расправив грудь,
Ударила с размаху!...
Волны
Кричали зычно: «Помнит пусть!»
Затрепетали от удара,
Проснулись в разных сторонах,
Жигуль и Сокол!!!
Эхо лая: « тип-тяв»,
Застыл сей звук в горах!
С тех пор стоят не вместе Братья,
Меж них раскинулась Река!
Сокольи Горы охраняет
Собака верная всегда!
Сквозь величавые Ворота
Проходит Волга каждый день.
Её два Брата провожают
И дарят ей прохлады тень!

(С) Мария Черняева

Уж вы, горы, горы Жигулевские,

Ничего-то вы, горы не спородили.

Спородили да вы, горы, бел горюч-от камень,

Из-под камешка бежит речка быстрая,

Как названье да этой речке было Волга-матушка,

Широко ли тв, Волга, разливалася,

Потопила ли ты, Волга все горы, все горы и долы,

Оставляла Волга част ракитов куст,

Как на том-то кусту да свито гнездышко,

Во этом гнезде-то млад ясен сокол,

Высоко да высоко сокол сидит да далеко глядит,

Далеко глядит да во чисто поле,

Во чистом поле да все чистехонько,

в зеленом поле зеленехонько.

Легенда.

Давно это было, очень давно. В те времена на месте жигулевских гор простиралась обширная равнина. На ней паслись несметные стада, хлеба колосились в рост человека.

Хорошо тут жилось людям. Но случилось так, что соседей, кочевавших за Волгой обуяла зависть. Они и до этого разбойничали по чужим землям. А тут решили совершить набег на Волгу, взять в полон мирных жителей, что жили по ее берегам.

Подплыли они на челнах. И только хотели было высадиться, как услышали грозный окрик: - Что вам тут надо, вражьи люди? Уходите, пока не поздно!

Оглянулись в страхе пришельцы. И видят: на берегу мтоят двое - добрый молодец по имени Микула и подруга его Дарьица. Осмелели враги. Что им два человека? У них-то целая рать. И стали они стрелять из луков в русского богатыря и его подругу. Пустили в них целую тучу стрел.

А потом пригляделись и ахнули. Увидели чудо: перед ними не люди, а два высоких утеса с отвесными скалами. Встали они на крутом берегу непреступной стеной.

В это время Волга будто глубоко вздохнула. Поднялась она мощной волной и стала опрокидывать один за другим вражьи челны. Тонут они в бурных волнах. Кого-то на помощь зовут. Но никто их не слышал. Только время от времени раздавался тот же грозный окрик: - Что вам тут надо, вражьи люди? Уходите, пока не поздно!

Много жадных и жестоких кочевников погибло тогда в волжских водах. А тех кто уцелел, поспешили на восток, откуда явились.

И стоят с тех пор на крутом берегу Волги два славных утеса. Один называют Молодецким курганом, а другой Девичьей горой.

Во время одного из своих походов русский царь Иоанн Грозный остановился как-то раз в Жигулевских горах. Захотелось ему свое войско посчитать.

Повелел царь каждому воину по горсти земли на одно и то же место бросить. Когда войско исполнило царский приказ, из горстей земли образовался курган-великан.

И стали называть его Царевым курганом

Жили два брата: Сокол и Жигуль. Никогда не разлучались.
У Сокола была сторожевая собака. Она охраняла покой братьев. Сокол строго-настрого приказал, чтобы собака зорко караул несла, отгоняла прочь зверей и птиц и лихих людей. Но еще строже наказывал Сокол, чтобы верная его собака не подпускала близко Волгу.
О, Волга жадна, своевольна! Хочется ей вырваться на простор и прямым, самым коротким путем бежать к морю. Она хитра, чего доброго, может разъединить братьев.
Давно уже между ними шла борьба. Волга заигрывала с братьями и все ближе, ближе подбиралась к ним. Часто посылала на разведку своих слуг - волны.
Сторожевая собака выбегала вперед и звонко лаяла - будила Сокола и его брата Жигуля.
Братья просыпались и гнали от себя волны. Возвращались они обратно. И Волга снова задумывалась, как ей подобраться к неразлучным братьям.
Узнала она, что Сокол любит красавиц. Для него было великой радостью, когда они поднимались на его крутые плечи и могучую грудь. Красавицы срывали желтые цветы, которые в их руках тут же превращались в алые. Сокол был горд тем, что обладал волшебством давать цветам, росшим на его плечах, любые краски и запахи. И если собака начинала вдруг лаять на красавиц, он бил ее, чтоб не лаяла на кого не следует.
Узнала все это Волга. Нарядилась красавицей, какой ни Сокол, ни Жигуль отродясь не видели. И подошла к братьям. Оба они несказанно обрадовались. А собака не лает - боится, чтоб Сокол ее снова не стал бить.
Видит Волга, что братья зачарованы ее красотой. Осмелела, вздохнула всей грудью, напряглась да и ударила со всего размаху, так ударила, что затрещали братья и раздались в разные стороны.
Собака только и успела тявкнуть - тип-тяв! Пали эти звуки на вершину Сокола, да там и замерли. А собака полетела от сильной встряски в воды Волги, которая уже неслась, хохоча и резвясь, между двумя братьями…
Так и стоят теперь горы Сокол и Жигуль, разделенные могучей и своенравной Волгой.

Приходит жена домой и видит: её муж сидит прижавшись животом к горячей батарее и голова у него замотана полотенцем. Жена:
- Что, Вань, заболел?
- Нет. Это я новый способ испытываю, как забалдеть без выпивки. Я съел 200 грамм дрожжей, стакан сахара и запил литром воды. Сейчас должно забродить и выделить алкоголь.
- А зачем голова замотана?
- Чтоб крышку не сорвало.
Ушла жена на кухню готовить и вдруг слышит в комнате страшный треск. Жена:
- Что, Вань, всё-таки сорвало крышку?
- Нет, это днище вышибло!

Студент отвечает на вопрос по Уголовному праву. Вопрос: отличие клеветы от оскорбления. Приводит пример:
- Клевета, это когда я говорю, что вон та девушка на первой парте (показывает на однокурсницу) совершила со мной непристойный половой акт на улице. (девушка краснеет). А оскорбление - это то, что она сейчас подумала.

- Серёга, ты заметил, что у твоей тёщи зуб золотой?
- Да я давно заметил, всё никак повода не найду.

- Почему блондинки носят обтягивающие юбки?
- Чтобы держать ноги вместе!

- Пусенька моя, я на рыбалку!
- Сланцы возьми, зайчик!
- Сланцы?! А это ещё зачем?
- Кто знает, что это за сауна?

Приметы времени: в завещаниях XXI века будет очень много логинов и паролей.

Подозревая, что муж завёл служебный роман, жена начала ему угрожать:
- Предупреждаю тебя! Если ты не прекратишь свои шашни с девками на работе, я утоплюсь или повешусь!
- Опять твои обещания... Всю жизнь одни обещания!

Щенок - это два ремонта (обои повисли в клочьях).
Щенок - это два пожара (прокушен электропровод).
Щенок - это разоренье (пропали мамины туфли.
Съедена рукопись папы. А на паркете лужи.
Пододеяльник в дырах. Лезет перо из подушек.
Подточены ножки стульев...).

Щенок - тридцать три несчастья.
Но боже, какое счастье, когда тебя утром лижут
И смотрят лукавым глазом, и шоколадным носом
(Таким холодным и мокрым) тычутся в твою шею!

Когда твою руку нежно сжимают страшные зубы,
Но вовсе тебе не больно, но весело и умильно...
И, боже, какая радость, когда приходишь усталый,
И скачут четыре лапы вокруг тебя в диком танце,
А хвостик, будто пропеллер, описывает круги!

Кто-то высек из камня его лицо...
Он подносит охотничий рог к губам.
Угадать пытаюсь, каким резцом
Нанесен этот старый шрам.

Он трубит, призывая мою судьбу -
Впрочем, есть ли у лис судьба?
Он не бог, но слышит мою мольбу -
Нарастающий лай собак.

Для него моя тишина слышней,
Чем копыта и голоса.
Я слежу за странной игрой теней
И усмешкой его лица.

Я в лесу хитрее других зверей,
Слишком ярок предатель-мех...
Только он, мой егерь, меня хитрей
Он сильнее и лучше всех.

И когда собаки возьмут свое -
У него не дрогнет лицо...
Это люди тешат себя враньем
От удара на волосок.

А лисе к чему сверх нужды хитрить
И с самою собой играть?
Мне осталось пару мгновений жить,
Задыхаясь, в кустах петлять...

Он смеется, будто бы разгадав
Все загадки шальной лисы...
Я бы спряталась тихо в его рукав,
Не страшась никакой грозы.

Я устала от псов и дурных погонь,
И от жадного воронья...
Я хочу залезть под его ладонь,
Чтобы он погладил меня.

Ты спишь еще...

Ты спишь ещё... А я тобой любуюсь.
Так трепетно мгновенье тишины,
Когда владею всем. А пульс, беснуясь,
Дыханье разгоняет ... всплеск волны...

Касаюсь нежно пряди - проседь боли,
Вдыхая запах, что родным мне стал.
Изгиб бровей, как горизонт юдоли,
В морщинках отраженной, сон унял.

А взгляд ласкает губы ошалело -
Манящ, изящен чувственный изгиб.
Не устою и язычком не смело
Скользну меж них, дыханье затаив.

И, как нектар собрав, от наслаждения
Смакую с вожделением страсти вкус.
Мгновенно растекаясь возбуждением,
Дурманит мысли он. К тебе склонюсь,

Прислушаюсь, сердечко птицей бьётся.
Боюсь тебя до срока разбудить.
Я так люблю! - душа к полётам рвётся,
И каждый миг пытаюсь сохранить.

От жажды словно - в горле пересохло.
На грудь щекой тихонько опущусь
И обниму. Ты невзначай проснёшься,
Прижмёшь к себе в пылу любовных уз.

Поцелуй меня еще...

Поцелуй меня ещё, любимый.
В небе пляшет звёздная метель.
Тонкий месяц, одинокий схимник,
Золотым рожком цепляет ель.

Поцелуй твой нежен – сердце тает.
Ночь кружит, роится высоко.
Сыплет лунным эфемерным тальком
В наше приоткрытое окно.

Поцелуй ещё, ещё, любимый.
Рук разнять нет сил, да и зачем...
И с душой, любовью опалимой,
Засыпаю на твоём плече…