В происхождении Пушкина много таинственных мест. Общепризнанной версией считается, что его прадедом по материнской линии был "арап Абрам Петрович Ганнибал" - выходец из Африки. И до сих пор многие африканские страны спорят между собой, из какой страны был предок Пушкина. Но есть и другие версии, хотя и менее известные, но некоторые исследователи считают их более основательными. В статье Марии Странд "Нашлась такая дура" приведена версия о ...индийском происхождении бабушки Пушкина по материнской линии от индийца А.И. Порюса-Визапурского. Ох, уж эти бабушки! Кажется, нам всем чаще следует смотреть в зеркало и внимательно читать письма наших бабушек

"В «Рассказах бабушки» Е.П.Яньковой, изданных в 1885 году и через 100 лет переизданных, есть место, относящееся к Пушкину (она видала его в детстве) и к его происхождению. На это место часто ссылаются или о нем вспоминают, не подвергая сомнению его достоверность:

«Бабушка его со стороны матери (Надежды Осиповны Ганнибал) Марья Алексеевна, бывшая за Осипом Абрамовичем Ганнибалом, была дочь Алексея Федоровича Пушкина, женатого на Сарре Юрьевне Ржевской, и они между собой родством считались, оттого была и я с нею знакома, да, кроме того, видались мы еще у Грибоедовых. Когда она выходила за Ганнибала, то считали этот брак для молодой девушки неравным, и кто-то сложил по этому случаю стишки:



Нашлась такая дура,

Что, не спросясь Амура,

Пошла за Визапура.



Но с этим Визапуром, как называли Осипа Абрамовича (потому что он был сын арапа и крестника Петра Великого – Абрама Петровича), она жила счастливо, и вот их-то дочь и вышла за Сергея Львовича Пушкина».

Между тем в этих строчках – по меньшей мере 4 неточности, а их смысл вообще не понят; это и немудрено: ведь рассказы записывались со слов бабушки чуть ли не через 100 лет после описываемых событий. Поэтому, ни в чем ее не упрекая, попробуем эти неточности исправить.

Во-первых, брак не был неравным и не мог считаться таковым, поскольку, хотя Ганнибал и не был дворянином с такой древней родословной, как Пушкины, имя сподвижника Петра I было тем не менее славным.

Во-вторых, по давности лет и по непониманию (или незнанию) мифологии, бабушка неправильно воспроизвела вторую строчку частушки, что и заметил в свое время А.Лацис, поправив ее: «Не спросясь Авгура», то есть не спросясь совета. Правда, цитируя этот стишок, он добавил, в свою очередь, лишнее слово («В Москве нашлась такая дура»); поскольку я не нашла такого варианта в других изданиях, полагаю, что пушкиниста просто подвела память и привычка к пушкинскому четырехстопному ямбу. На самом деле частушка, пущенная в свет какою-нибудь московскою кузиною бабушки поэта и не нуждалась в таком уточнении («В Москве»).

В-третьих, Визапуром был не Осип Абрамович Ганнибал, а выходец из Индии, цыганский князь Визапур – Александр Порюс-Визапурский, чье имение находилось по соседству с имением отца Осипа Ганнибала, Абрама Петровича Ганнибала, – Суйдой. Визапур был известным дамским угодником, был экстравагантен, и его поступки и поведение часто служили поводом для толков и сплетен, а некоторые привычки стали предметом подражания (например, прическа а ля Визапур). Это о нем строчка в «Горе от ума»: «Тот черномазенький, на тонких ножках…»

Наконец, в-четвертых, совершенно не соответствует действительности и утверждение, что Марья Алексеевна жила с Осипом Ганнибалом долго и счастливо. Осип Ганнибал в своей семейной жизни повторил судьбу своего отца. «Арап Петра Великого» Абрам Ганнибал женился на дочери греческого шкипера Евдокии Диопер против ее желания; к тому же она любила другого человека, согрешила с ним и родила мужу белую дочь, что произвело в обществе в Пярну, куда они переехали, настоящий шок. Ганнибал запер жену в сарае, бил ее смертным боем, истязал, морил голодом, а потом добился развода через военный суд, который разводить их не имел права – это была прерогатива синода. В результате он женился на Христине Шеберг, фактически не будучи разведен с первой женой. Христина родила ему восемь детей, «шорных, как шорт», и он не мог оформить отцовство в течение 21 года, пока длился бракоразводный процесс; окончательное решение по его разводу принимала Екатерина II.

В свою очередь Осипу Ганнибалу Марья Алексеевна родила белую дочь, что стало для него неоспоримым доказательством ее измены, а через год после рождения дочери она уехала от него к родителям, попросив в письме только отдать ей дочь, без каких либо материальных претензий. Ганнибал был оскорблен в лучших чувствах и, когда возник материальный спор между ним и женой после смерти ее отца, писал Екатерине II, объясняя ситуацию: «Всевышний возмездник знает происхождение дочери моей».

Он сошелся впоследствии с женщиной, которая опутала его со всех сторон, в том числе и с денежной, женился на ней, не разведясь с женой, и тоже оказался двоеженцем – причем этот второй брак был признан недействительным, а развода он так и не получил.

Мать Пушкина, Надежду Осиповну, называли прекрасной креолкой. На сохранившемся ее портрете это совершенно европейский тип лица, а если и с южной кровью, то не с африканской. В ее характере была одна черта, с головой выдававшая ее происхождение: она терпеть не могла жить на одном месте и постоянно меняла квартиры. Эта цыганская черта в самом Пушкине была не слабее («Когда б я не был избалован Цыганской жизнию моей…»), но главное – в нем никогда не было никаких африканских черт; не было их и в его потомках. Если по линии других Ганнибалов нет-нет да и проявлялись ярко именно «арапские» черты – как в характерах, так и во внешности, то по пушкинской линии никогда ничего подобного не бывало, что по теории вероятности просто невозможно на протяжении стольких поколений. А цыганские?

Эта тяга Пушкина к кочевой жизни общеизвестна; видимо, эта черта обусловлена очень сильным доминантным геном. Пушкин, можно сказать, всю жизнь провел в кибитке, и его издатель П.А.Плетнев жаловался, что из-за постоянных разъездов Пушкина им пришлось постоянно переписываться. Будучи в Бессарабии он провел две или три недели в цыганском таборе, и ему наверняка не только подтвердили нагаданное о смерти от руки белокурого человека: рассказали ему и о происхождении. Иначе невозможно объяснить стихотворение «Цыганы», которому поэт предпослал подзаголовок «С английского»:



Здравствуй, щастливое племя!

Узнаю твои костры;

Я бы сам в иное время

Провожал сии шатры.

Завтра с первыми лучами

Ваш исчезнет вольный след.

Вы уйдете – но за вами

Не пойдет уж ваш поэт.



«С английского» – очередная мистификация Пушкина, такого стихотворения в английской поэзии не существует. «Ваш поэт» – сказано почти недвусмысленно, но есть и гораздо более сильные аргументы в пользу того, что Пушкин знал о своем цыганском происхождении. В монологе Алеко, исключенном из окончательного текста поэмы «Цыганы» из-за слишком откровенных строк, прямо отсылавших читателя к стихотворению «Романс», где речь идет о судьбе незаконнорожденного ребенка, Пушкин писал:



От общества, быть может, я

Отъемлю ныне гражданина, -

Что нужды, – я спасаю сына…



Можно было бы отметить и то, что отца ребенка зовут Алеко – а у Пушкина ни одно имя не выбрано случайно, но и это не главный аргумент. Прямое подтверждение и своего, и сына цыганского происхождения Пушкин вынес на обложку поэмы «Цыганы», не поставив на ней своего имени: название объединило в себе все – автора, рассказчика, отца, сына и племя.

– Помилуйте, – скажут мне, – пусть так, и все эти доводы справедливы; но куда же девать пушкинские подтверждения его родства с Ганнибалом? А как же его знаменитая «Моя родословная»? Ведь вы говорите, с одной стороны, что он знал о своем цыганском происхождении, а с другой – сам он не единожды открыто говорил о своем происхождении от Ганнибала!

Все так – и, как это ни парадоксально, справедливо и то, и другое. Пушкин действительно знал о своем истинном происхождении, но как он мог об этом сказать вслух, не подвергнув испытанию достоинство матери и, прежде всего, бабки? То, о чем он узнал и догадался, было не его тайной, он был не вправе это обнародовать – да и глупо было подставлять себя под удар завистливых сплетников вроде Булгарина. В то же время его происхождение «от Ганнибала» было общеизвестно, и само это происхождение давало ему возможность бросить вызов самой знатной придворной аристократии. Этот открытый вызов «Моей родословной» не мог не заметить и царь, запретивший ее публикацию.

При всей кажущейся фантастичности этой выдвинутой Лацисом версии у нее есть одно очень важное достоинство: ее можно проверить. Как известно, у Осипа Ганнибала детей, кроме матери Пушкина, не было; если эта версия справедлива, получается, что он детей вообще не оставил. Сегодня живы только потомки Ганнибалов по ветвям его братьев – Ивана, Петра и Исаака, в крови которых нет пушкинской. В то же время сегодня живы и потомки Пушкина, в крови которых – по этой версии – нет крови Ганнибалов. Сравнительный генетический анализ дал бы окончательный ответ.

Заканчивая эту заметку, хотелось бы вернуться к воспоминаниям Е.П.Яньковой. Если читать стишок, который не совсем точно вспомнила бабушка, в том прямом прочтении, как она его поняла, это обыкновенная грубость – даже не шутка. В таком понимании он бы даже не сохранился. Между тем у этой частушки-эпиграммы был подтекст, она намекала на связь Марьи Алексеевны с настоящим Визапуром, и вот этот-то смысл и сделал банальный на первый взгляд стишок живым и живучим".