Прочла в интернете, что сегодня в разработку помады с голографическим эффектом вкладывается больше средств, чем в освоение космоса. Если журналисты и преувеличивают, вряд ли вызывает сомнения тот факт, что, поглощённые вещами и досугом, мы всё меньше смотрим в небо.

«У меня есть» или «я есть»?

«Быть или не быть?» — вопрошал принц Датский. Возьму на себя смелость сказать, что до этого вопроса ещё нужно дорасти. За нашим колебанием между косметическими технологиями и космическими далями стоит философский вопрос-провокация: «иметь или быть?» Обладание и бытие — это два кардинально различных мировоззрения, способа существования, две различных сути человека. Соотнесённость человека с одной из этих категорий определяет его мысли, чувства, поведение — а в итоге и судьбу.

Решив строить рай на земле, человечество выбрало «иметь». Рай земной и сейчас представляется нам местом изобилия, похожим на иллюстрацию из сектантского буклета. Но в Граде Небесном главное — быть, и Господь наш есть Сущий — Тот, Кто есть.

Есть замечательная пословица: «Каждый хочет иметь друга, но не каждый хочет им быть». Сейчас всё чаще мы хотим «иметь». «Хочу ребёнка» — вместо «хочу быть матерью», «хочу иметь мужа» — вместо «хочу быть женой» и т. п. За этими тонкостями языка стоит отношение человека к жизни, его девиз: или — я для кого-то, или — кто-то для меня.

Сказка по-новому: принц-потребитель

Человек, живущий категорией «быть», счастлив, созерцая красоту природы, чувствуя себя её хозяином, неся за неё ответственность. Цветок на поляне будет его цветком, даже если он растёт за сотни километров от дома. Маленький Принц любил Розу, называл своей, но не стал сушить её для гербария, чтобы завладеть ею. Любить и дружить для него значило заботиться и нести ответственность.

Попробуем сочинить сказку, где Принц будет жить категорией «иметь». Её герой — такой себе среднестатистический потребитель. Отправляясь в далёкие странствия на поиски благ и развлечений, обозлённый на Розу за её вечные упрёки, он срывает цветок недрогнувшей рукой: «чтоб другим не досталась». Прилетев на Землю, Принц-потребитель видит клумбу с сотнями роз. Озадаченный открытием, что его роза — не единственная, он, припоминая былые обиды, недовольно разглядывает морщины на её лепестках, затем бросает прочь: зачем ему смятый цветок, когда кругом такая красота? А после с нескрываемым удовольствием рвёт свежие ароматные бутоны... Те, в свою очередь, тоже завянут, но это не беда — на планете Земля чего только нет!

Цель героя — поглощение: знаний, впечатлений, пейзажей, чужих сердец... Ему нет дела до сути вещей и явлений; главное — обладание ими. У банкира он научится банковскому делу, с пьяницей выпьет на брудершафт, от географа, короля и честолюбца постарается взять «что-нибудь полезное». Лиса он если и встретит, то пройдёт мимо: ему некогда слушать шаги рыжего безумца. Он первый купит пилюли от жажды, чтобы не тратить время на поиск родников. Героя не мучают вопросы: отчего пьёт пьяница, зачем король казнит и милует крысу, зачем фонарщику его закон, а честолюбцу — похвалы?

В своём желании иметь мы ломаем жизни, разбиваем сердца — и страдаем от одиночества. Того, что цветок просто есть в мире, нам становится мало, даже если он растёт под нашим окном. Эрих Фромм, известный философ, в своей книге «Иметь или быть» пишет следующее: «При существовании по принципу обладания моё отношение к миру выражается в стремлении сделать его объектом владения и обладания, в стремлении превратить всё и всех, в том числе и самого себя, в свою собственность». Возможно, так мы перестаём видеть образ Божий в человеке и сами перестаём быть Божиими, становясь своими собственными.

«Маловато будет»

«Человеку обладающему» всегда будет мало того, что есть. Мало денег, мало власти, мало одной жены, мало друзей, мало веселья, мало самого себя. Потребитель, не имея собственной сути, состоит из того, чем он обладает. В таком случае естественно желание расширить просторы своего владения.

С одной стороны, потребление ослабляет исконное чувство тревоги, присущее каждому как ответ на существование. С другой стороны, потребности потребителя всё возрастают. Эту адаптацию к получаемым удовольствиям учёные называют гедоническим привыканием. Чтобы сохранить остроту ощущений, глянец советует чередовать виды удовольствия: шопинг, путешествия, экстрим, косметические салоны, клубы и т. п. При смене развлечений человеку не будет скучно, он будет активен и счастлив. Тем не менее, неврозы, вызванные ощущением пустоты и бессмысленности существования, сегодня занимают первое место среди всех прочих.

Оппозиция

Сейчас на Западе входит в силу движение «Отказ от потребления». Молодая пара, пресытившаяся благами цивилизации, объявила миру, что человек может жить, имея не более ста вещей. Они продали всё, что имели, оставив минимум необходимых вещей, переехали в однокомнатную квартиру. Возможно, люди думают, что так ведут борьбу с потреблением, но мне в этом видится всё то же знакомое «иметь», только со знаком минус. Просто теперь вместо обилия вещей эта пара имеет популярность, славу, собственный способ жизни и философию, а также деньги, которые тратят в тех же количествах, но на другие «игрушки».

Так как же быть?

В кризисных ситуациях, на войне, перед лицом смерти человек вынужденно сталкивается с категорией «быть». Хотя, увы, сейчас и это случается всё реже. «Когда меня в 25 лет сбила машина, я остро осознала, что любой день может стать последним и новый день может не настать. Так что смысла копить нет никакого, не говоря о том, что это неприятно и тяжело. Также накопление противоречит молитве „Отче наш“, в которой чётко сказано „хлеб наш насущный даждь нам днесь“ — то есть сегодня, а завтра подумаем про завтра. Это моя потребительская философия, которая безответственна. Я люблю пускать деньги на ветер в прямом смысле»...

Неужели об этом говорится в Господней молитве? Не кощунство ли использовать слова Христа для оправдания своих прихотей? Не плод ли это философии потребительства — вытягивать из молитв нужные слова и использовать, как вздумается, игнорируя суть сказанного? Философия эта часто оперирует понятиями «легко», «приятно» и «комфортно», внушая нам, что таковой должна быть сама жизнь.

Как же научиться быть? Вряд ли можно, однажды избрав для себя путь — быть, — никогда с этого пути не сбиться. «Иметь или быть?» — извечное распутье, на котором мы ежедневно совершаем свой выбор. Иногда ошибаемся. Но у нас есть право исправить свою ошибку, пока мы живы.