Наверное, это был один из самых коротких браков в истории. Но имя невесты и дата её гибели запомнились совсем по другому поводу. Возле церкви молодожёнов ждала не нарядная карета, а боевые кони, и уже через несколько минут после обряда они мчали поручика Давыдова и вахмистра Черкасскую на линию огня к околице очередной кубанской станицы, которую пыталась удержать Добровольческая армия. И именно в этом сражении, точно в дурной мелодраме, новобрачную отыскала пуля, ни разу не зацепившая Тамару Черкасскую за те три года, которые девушка лихо дралась на фронтах сначала германской, а потом Гражданской войны.

 

По легенде, княжна явилась во второй взвод конноартиллерийской батареи ниоткуда, рассказала, что большевики убили её папеньку и она, отличная наездница и стрелок, желает отомстить. На самом деле не месть заставила оранжерейную аристократку сменить шелка-бархаты на шинель (её отец, штаб-ротмистр Н.А. Черкасский, умер в 1922 году от тифа), а самый что ни на есть чистейшей воды патриотизм, усугублённый юной пылкостью и кавказской кровью.

Она одна из первых записалась в феврале 1917 года в женский ударный батальон Марии Бочкарёвой, который и был сформирован для того, чтобы прекрасный пол своей храбростью и самоотверженностью воскресил утраченную силу духа регулярной армии. Но стереотип требовал, чтобы у женщины был личный мотив взять в руки оружие, и потому в историю почти каждой такой амазонки вплетён сюжет о потере при зловещих обстоятельствах жениха, родителей, братьев, а лучше − всех скопом.

«…мы с Женей пошли на разгрузку, и в одном из вагонов лежала убитая в бою княжна Черкасская… Возле неё сидел муж, поручик Давыдов, не спуская с неё глаз, никого не замечая». [Из дневника Марии Бочкарёвой]

via