«Хочу жить! Дневник советской школьницы».......

Среда, 26 Января 2011 г. 00:45 + в цитатник

Перед вами реальный дневник московской школьницы 1930-х годов, чудом уцелевший в архивах НКВД. Талантливая и независимая девочка писала в дневнике то, что другие боялись прошептать в те страшные времена. Она отказывалась принять «советский проект», ее не затронула идеологическая пропаганда. Она откровенно и правдиво описывала реальность своего непростого времени, а также свой внутренний противоречивый мир.
Эта пронзительная книга уже издана и пользуется огромной популярностью в Англии, Франции, Германии, Италии, Швеции и других странах.

ЧИТАТЬ.......
ЧИТАТЬ.......
ЗДЕСЬ........
ЗДЕСЬ........

Дневник московской школьницы тридцатых годов ХХ века Нины Луговской, извлеченный из архивов НКВД, уже издан во многих странах Европы, однако его русский оригинал только сейчас стал доступен читателю. Дневник Нины Луговской, публикуемый без купюр и сокращений, с сохранением даже карандашных отметок следователя НКВД (антисоветчина!) — это уникальное свидетельство страшного времени, которое сейчас многими идеализируется как эпоха сталинского "порядка" и сталинской "справедливости".

В предисловии к изданию этого дневника Людмила Улицкая размышляет в том числе о причинах того, почему сейчас культивируется умиление перед советским прошлым и ностальгия по "порядку":
"… короткая память, отвращение к обществу потребления, не достигаемая нигде и никогда мечта о социальной справедливости, фантом бедных…"
Дневники Нины Луговской способны отрезвить человека, купившегося на рекламные ролики индустрии "серпа и молота" и мечтающего о славном советском прошлом.
Дневник московской школьницы Улицкая рассматривает как документ, родственный знаменитым "Дневникам Анны Франк", разумеется, с поправкой на то, что случай Анны Франк "более острый".
Едва ли Нина Луговская, дочь левого эсера, который искренне презирал большевиков, избежала бы ареста и обвинений в антисоветской деятельности и "подготовке террористического акта против Сталина", если бы не вела ТАКОГО дневника — ее сестры, вовсе не придерживающиеся антисоветских взглядов, получили все те же обвинения.
Нине посчастливилось выжить. Она вышла из ГУЛАГА живой…
"Мечта ее детства осуществилась, — пишет Улицкая, — она стала художником, дожила до старости, и мало кто из ее окружения знал о ее прошлом. Наверное, она и сама не помнила о тех изъятых во время обыска дневниках. Но они сохранились. Они здесь. Они для нас…"

Что такое сам дневник?

Три общих тетради, заполненные чувствами и переживаниями, типичными для всех чувствительных девочек (тоска о любви, жажда ее, ревность и зависть, влюбленность и разочарование — трудное взросление, мучительное состояние юности), но одновременно здесь представлен исторический фон, на котором происходит действие ее жизни. Нина рассказывает о том, что не попадает в поле зрения выставки "Коммунизм — фабрика мечты". Оказывается, не все "шагают в ногу".
Удивительно, почему она пишет то, что другие люди боятся прошептать кому-то на ухо. Эта смелость мышления — редкость во все времена.
Вот отрывок из дневниковой записи 1934 года:
"После убийства Кирова в Смольном… Прошло уже много дней. Много передовиц в газетах кричало об этом происшествии, и много докладчиков-попугаев и советских шкурников с пафосом, потрясая кулаками, кричало над головами рабочих "Добить гадюку!", "Расстрелять предателя, который трусливым выстрелом вырвал из наших рядов" и т.д. И много так называемых советских граждан, потерявших всякое представление о человеческом сознании и достоинстве, по-скотски поднимали за расстрел руки. И трудно поверить, что в двадцатом веке в Европе есть уголок, где поселились средневековые варвары, где с наукой, искусством и культурой так странно уживаются дикие, первобытные понятия…"
О том, как великая утопия обернулась кровавой историей, свидетельствует Нина Луговская.

Начало 30-х годов. Такой Ниночка Луговская была, когда начала вести свои дневники.

Откровения советской школьницы 30-х годов пользуются огромным успехом на Западе, их автора называют "русской Анной Франк". В России о девочке, которая из-за своего личного дневника оказалась в ГУЛАГе, не знают практически ничего. И знать не хотят.

"На русском я почти ничего не слушала, какая-то магическая сила тянула мои глаза к первой парте у окна, к светлому профилю Левки, и я, быстро перебегая с предмета на предмет, вдруг неожиданно вскидывала на него глаза, совсем не останавливаясь, и так без конца. Он все чаще смотрел в окно, иногда на учителя и редко в нашу сторону". Это писала в своем дневнике в 30-е годы школьница Нина Луговская. Подобные банальности во все времена пишут — хоть в общей тетради в клеточку, хоть в подзамочном посте в ЖЖ — все девочки, влюбленные в одноклассников. Но не у всех проходят дома обыски. Не всех девочек отправляют в ГУЛАГ из-за их тайных дневников.

"Мерзавцы большевики"

Нина вела записи с 1932 по 1937 год. Дочь политического ссыльного, она ненавидела тоталитарный режим. Но в 13 лет, как и положено человеку столь солидного возраста, бралась анализировать подряд все, с чем сталкивалась: школьные дела, аресты знакомых, собственное взросление, фокстрот, девичьи восторги по поводу самого симпатичного героя-челюскинца.

Письмо Нины отцу, в котором следователи НКВД тоже нашли крамолу

Луговскую арестовали, когда ей исполнилось 17. Инкриминировали заговор с целью убийства вождя партии, обвинение основывалось на строках, написанных Ниной после того, как ее отцу отказали в паспорте: "Несколько дней я часами мечтала, лежа в постели, о том, как убью его. Его обещания, его диктатуру, порочного грузина, который искалечил Россию. Как такое возможно? Великая Россия, великий народ попали в руки негодяя". А через несколько страниц автор с не меньшей подростковой яростью восклицала: "Уроков, боже мой, как много уроков. Мерзавцы большевики! Они вовсе не думают о ребятах, не думают о том, что мы тоже люди".

Опасалась ли Нина, что когда-нибудь ее записи обнаружат? Судя по всему — вполне. В доме врага народа время от времени проводились обыски. Но девичьи тревоги насчет дневника были так наивны: "Вдруг... его возьмут случайно, наткнувшись на нецензурные слова о Сталине. И он очутится в руках шпиков. Будут читать его, смеяться над моим любовным бредом". Так и получилось. Нашли. Первым читателем дневника стал следователь НКВД — красным карандашом он подчеркнул крамольные, антисоветские высказывания. Смеялся ли он над "любовным бредом", не представляющим интереса для следствия? О чем думал, разбирая детский почерк: "А все-таки мне Левка порядком нравится", "Мы весь урок географии перекидывались с мальчишками записками", "Левка, по обыкновению, ноль внимания, фунт презрения", "Три дня назад мне показалось, что Левка бегает за Зиной", "На уроках я все время дралась с ребятами и вообще очень хорошо себя чувствовала", "Они думают, что он глядит только на меня, я иногда тоже так думаю, но не уверена". Следователь, такой же вчерашний Левка, улыбался ли он, читая все это?

"Меня вдруг оставила всякая надежда, что он меня любит... Случилось это на уроке рисования, я, вероятно, показалась смешной мальчишкам, они заржали, потом начали кричать "дура", и мне даже показалось, что Левка кричит "косая". Я вспыхнула и, продолжая спокойно рисовать, почувствовала вдруг, как что-то рушится в душе моей и, смешиваясь с оскорблением, исчезает надежда. Как неприятны такие минуты... Жизнь, если взглянешь с холодным вниманием кругом, такая пустая и глупая шутка".

Строгий и внимательный читатель отметил красным карандашом последнюю фразу. Чем не понравилась раскавыченная лермонтовская цитата? Может быть, он решил, что пионерка Луговская возражает против утвержденного партией оптимизма и речи самого товарища Сталина — "Жить стало лучше, товарищи. Жить стало веселее"?

Беспощадный красный карандаш заметил и недовольство ценами: "60 копеек — кило белого хлеба! 50 копеек — литр керосина! Москва ворчит", не пропустил свидетельства голода: "Упорно и безостановочно стекаются беженцы в крупные города. Не раз их гнали обратно, целыми длинными составами туда, на верную смерть", он даже отреагировал на недостаточный энтузиазм: "На демонстрацию я не ходила, накануне поздно легла спать, и не хотелось рано вставать". Ну и конечно же не мог не подчеркнуть пассаж: "В душе вдруг поднялась вся злость и досада на того, кто смел отнять папу... О, большевики, большевики! До чего вы дошли, что вы делаете?"

На допросах школьница была вынуждена признать, что "резко враждебно настроена против руководителей ВКП(б), и в первую очередь против Сталина" — формулировку "порочный грузин" расшифровали как надо. И причину тоже нашли быстро — дочь хотела отомстить за отца. В следственном деле сохранилось наивное признание Луговской, явно написанное под диктовку: "Я думала только встретить Сталина у Кремля и совершить покушение выстрелом из револьвера, предварительно узнав, когда он выходит из Кремля".

Почти через 20 лет, после тюрьмы, лагерей и ссылки, Нина Луговская будет добиваться реабилитации и в письме Хрущеву объяснит, что фразы из ее отроческого дневника были предъявлены ей в качестве доказательств обвинения, что допросы были слишком жестоки, с угрозами, вплоть до расстрела. Все это довело ее до состояния, когда уже "не имело значения, что подписываешь, лишь бы поскорее все кончилось".

Свои дневники Нина Луговская писала с ненавистью по отношению к Сталину

Третья попытка

Вряд ли Нина могла предположить, что в архивах сохранились документальные свидетельства по ее делу. Три ученические тетради обнаружат через годы после ее смерти, в начале 2000-х. И эти тетради сделают ее знаменитой. "Советская Анна Франк" — так будут называть ее во всем мире. Дневник будет переведен на 20 языков, претерпит множество переизданий, будет рекомендован для чтения в школах, дети других стран станут участвовать в национальных конкурсах сочинений на тему "Nina Lugovskaya". И только в России о судьбе школьницы-политзаключенной будут знать лишь некоторые специалисты.

Нина и ее сестра Елена при аресте.

С мамой после лагеря, в ссылке на Колыме

Лия Должанская, сотрудник правозащитного общества "Мемориал", первой обнаружила дневники и письма Нины в Государственном архиве. "Несколько дней я сидела в слабоосвещенном и холодном хранилище, читала эти тетради и не могла оторваться. Очень хотелось, чтобы и другие это прочли".

Девичьи откровения всегда трогают непрошеного читателя, особенно если он, читатель, уже в курсе, чем все закончится. Поэтому так пронзителен дневник Анны Франк: "Неужели действительно придет долгожданное освобождение, которого мы так давно ждем? Станет ли этот 1944 год годом победы?", а читатель уже знает, что в 44-м Анна сделает свою последнюю запись. И этот предрешенный финал делает наивные отроческие записи необычайными по силе воздействия.

Вот и сотрудники "Мемориала", вручную переписывающие страничку за страничкой из тетрадок Нины Луговской, не могли сдержать слез. Барышня перебрасывается с мальчиками записками на уроке географии и хихикает, а безжалостная система уже готова перемолоть ее судьбу — отца Нины расстреляют, мама, как указано в ее деле, во время собственного ареста будет громко кричать: "До свидания, прощайте детки", "пытаясь своим криком обратить внимание прохожих". Мама скончается в Магадане, сестры тоже пройдут через лагеря. Но пока, пока: "Черемуха... Она стоит у меня на столике. Чудесный пышный букет белых хлопьев... Я счастлива. Вчера... у меня все настолько было переполнено счастливой радостью жизни и весны, так все пело, нежно, немножко грустно и прекрасно..."

Эти ученические тетради, исчерканные в НКВД,— важное свидетельство эпохи. "Почему сохранился дневник — для меня загадка,— удивляется доктор исторических наук Ярослав Леонтьев, ставший первым экспертом по документам Нины Луговской.— Подобные вещественные доказательства обычно уничтожались. Но, может, у следователя рука дрогнула. А может, это промысел божий".

Все, кто соприкасался с записями Нины, говорили одно и то же: "Люди должны это знать". Почему-то казалось, что россияне, ознакомившись с безумным процессом "Государство против ребенка", поймут что-то новое о своей истории. Сначала дневники вышли в 2001 году в "Мемориале" крошечным тиражом 500 экземпляров и быстро разошлись среди своих. Затем, в 2003 году издатель Наталья Перова на собственные деньги подготовила второе издание — "Хочу жить! Дневник советской школьницы", 1000 экземпляров: "Я не могла не издать это. Для меня это была миссия. Я думала о нашем общем долге, который надо отдать жертвам сталинизма".

Но соотечественников книга не заинтересовала. На пресс-релизы, рассылаемые издательством, журналисты не реагировали, рецензий практически никто не писал, в магазинах покупатели активности тоже не проявляли — тысячу экземпляров не могли продать в течение 3 лет, в итоге большую часть тиража опять раздарили. Зато когда те же пресс-релизы послали в иностранные СМИ и издательства, реакция была мгновенной. О книге тут же начали писать в западной прессе, стали переводить ее. Все эти годы "Хочу жить!" пользуется огромной популярностью в Англии, Италии, Германии, Японии, многих других странах.

На такой успех глядя, в этом году в России была предпринята еще одна попытка публикации "Дневников", на этот раз издательством "РИПОЛ классик". Однако, спустя несколько месяцев после выхода книги в печать, приходится признать, что массовому российскому читателю произведения такого рода неинтересны.

Наталья Перова, чьи пороги до сих пор обивают иностранные журналисты, лишь предполагает, в чем причина: "Мне кажется, что наши люди просто не хотят копаться в своем ужасном прошлом. Слишком уж это болезненно, слишком много было разоблачений в последние годы". Социолог Борис Дубин тоже считает, что очередная правда о Большом терроре нашим гражданам не нужна: "Это травматическая ситуация для массового сознания, а травмы сегодняшние россияне всячески избегают".

Более того, по данным опроса Левада-центра, две трети респондентов готовы даже представить сталинскую эпоху как нечто позитивное. "Власть и СМИ всячески способствуют этому — усилия пропаганды также направлены на то, чтобы не ворошить историю, не признавать ответственности за историю. Не случайно так просветлела в последнее время фигура Сталина".

Дневники Нины Луговской, по мнению Бориса Дубина, неизвестны в России еще и потому, что в нашем обществе нет интереса к личности: "У нас принято использовать панорамно-героическую картину — великое прошлое великой страны. Личные записки маленького человека, школьницы, конечно, проигрывают по масштабу". "Да что она могла понимать,— махнет рукой потенциальный читатель,— что она могла там видеть?"

Однако к этому потенциальному читателю обращалась Людмила Улицкая, которая написала предисловие к дневнику: "На фотографиях у Нины детское растерянное лицо. Миллионы таких фотографий хранятся в архивах. Но все уже умерли: кто от пули, кто в лагере, кто в ссылке. Нине Луговской повезло. Она вышла из ГУЛАГа. Мечта ее детства осуществилась — она стала художником, дожила до старости, и мало кто из ее окружения знал о ее прошлом. Наверное, она и сама не помнила о тех изъятых во время обыска дневниках. Но они сохранились. Они здесь. Они для нас".

Для нас?

Наталья Радулова / «Огонёк» , 19.04.2010

Источник........

Рубрики:

Читальный зал

Метки: дневник советской школьницы нина луговская

Процитировано 20 раз
Понравилось: 5 пользователям

<a href="https://www.liveinternet.ru/users/3596969/post148956893/">В«РҐРѕС‡Сѓ Р¶РёС‚СЊ! Р”РЅРµРІРЅРёРє СЃРѕРІРµС‚СЃРєРѕР№ С€РєРѕР»СЊРЅРёС†С‹В».......</a><br/>

РџРµСЂРµРґ РІР°РјРё СЂРµР°Р»СЊРЅС‹Р№ РґРЅРµРІРЅРёРє РјРѕСЃРєРѕРІСЃРєРѕР№ С€РєРѕР»СЊРЅРёС†С‹ 1930-С… РіРѕРґРѕРІ, С‡СѓРґРѕРј СѓС†РµР»РµРІС€РёР№ РІ Р°СЂС…РёРІР°С… РќРљР’Р”. РўР°Р»Р°РЅС‚Р»РёРІР°СЏ Рё РЅРµР·Р°РІРёСЃРёРјР°СЏ РґРµРІРѕС‡РєР° РїРёСЃР°Р»Р° РІ РґРЅРµРІРЅРёРєРµ С‚Рѕ, С‡С‚Рѕ РґСЂСѓРіРёРµ Р±РѕСЏР»РёСЃСЊ РїСЂРѕС€РµРїС‚Р°С‚СЊ РІ С‚Рµ СЃС‚СЂР°С€РЅС‹Рµ РІСЂРµРјРµРЅР°. РћРЅР° РѕС‚РєР°Р·С‹РІР°Р»Р°СЃСЊ РїСЂРёРЅСЏС‚СЊ В«СЃРѕРІРµС‚СЃРєРёР№ РїСЂРѕРµРєС‚В», РµРµ РЅРµ Р·Р°С‚СЂРѕРЅСѓР»Р° РёРґРµРѕР»РѕРіРёС‡РµСЃРєР°СЏ РїСЂРѕРїР°РіР°РЅРґР°. РћРЅР° РѕС‚РєСЂРѕРІРµРЅРЅРѕ Рё РїСЂР°РІРґРёРІРѕ РѕРїРёСЃС‹РІР°Р»Р° СЂРµР°Р»СЊРЅРѕСЃС‚СЊ СЃРІРѕРµРіРѕ РЅРµРїСЂРѕСЃС‚РѕРіРѕ РІСЂРµРјРµРЅРё, Р° С‚Р°РєР¶Рµ СЃРІРѕР№ РІРЅСѓС‚СЂРµРЅРЅРёР№ РїСЂРѕС‚РёРІРѕСЂРµС‡РёРІС‹Р№ РјРёСЂ.
РС‚Р° РїСЂРѕРЅР·РёС‚РµР»СЊРЅР°СЏ РєРЅРёРіР° СѓР¶Рµ РёР·РґР°РЅР° Рё РїРѕР»СЊР·СѓРµС‚СЃСЏ РѕРіСЂРѕРјРЅРѕР№ РїРѕРїСѓР»СЏСЂРЅРѕСЃС‚СЊСЋ РІ РђРЅРіР»РёРё, Р¤СЂР°РЅС†РёРё, Р“РµСЂРјР°РЅРёРё, РС‚Р°Р»РёРё, РЁРІРµС†РёРё Рё РґСЂСѓРіРёС… СЃС‚СЂР°РЅР°С….

Р§РРўРђРўР¬.......
Р§РРўРђРўР¬.......
Р—Р”Р•РЎР¬........
Р—Р”Р•РЎ... <a href="https://www.liveinternet.ru/users/3596969/post148956893/">Р§РёС‚Р°С‚СЊ РґР°Р»РµРµ...</a>

Комментировать

« Пред. запись — К дневнику — След. запись »

Страницы: [1] [Новые]

Sergey1958 обратиться по имени Среда, 26 Января 2011 г. 01:05 (ссылка)

Спасибо огромное! Процитирую к себе.

Ответить С цитатой В цитатник

Среда, 26 Января 2011 г. 01:35ссылка

Оксана_Лютова

Благодарю)))

Ответить С цитатой В цитатник Обратиться по имени

liudvas обратиться по имени Среда, 26 Января 2011 г. 01:40 (ссылка)

Спасибо

Ответить С цитатой В цитатник

Среда, 26 Января 2011 г. 14:02ссылка

Оксана_Лютова

Благодарю...............

Ответить С цитатой В цитатник Обратиться по имени

соня_лифинская обратиться по имени Среда, 26 Января 2011 г. 03:49 (ссылка)

Непременно прочту,как уже читала дневник Анны Франк.Об ужасах того времени знаю не понаслышке,отец отсидел 10 лет,как враг народа.

Ответить С цитатой В цитатник

Среда, 26 Января 2011 г. 14:05ссылка

Оксана_Лютова

Ты права, Сонечка... время было просто страшное.
Очень много людей пострадали ни за что...

Ответить С цитатой В цитатник Обратиться по имени

SEOdrom обратиться по имени Среда, 26 Января 2011 г. 07:06 (ссылка)

Тяжело такое принимать... Режим - это ведь не только приказы Сталина, это ведь сотни тысяч разных негодяев, от простых крестьян и рабочих - до номенклатуры. Нет, одному грузину (или клаке евреев) не под силу было бы такое осуществить. Это был массовый психоз.

Ответить С цитатой В цитатник

LiveInternetLiveInternet

-Цитатник

-Метки

-Рубрики

-Музыка

-Поиск по дневнику

-Подписка по e-mail

-Друзья

-Постоянные читатели

-Статистика

«Хочу жить! Дневник советской школьницы».......