Романсы на стихи К.Р

Но именно то, что в этом выдающемся сыне России «струилась царская кровь», стало причиной полного забвения его на многие десятилетия. Несколько поколений советских людей, слушая шедевры мировой вокальной культуры – романсы Чайковского и Глазунова " Растворил я окно," "Сирень Сирень распустилась у двери твоей ‎И лиловыми манит кистями: О, выйди! Опять любоваться мы ей ‎Восхищенными будем глазами. Смотри: гнутся ветви все в пышном цвету, — ‎Как обильны они и пушисты! Не долго глядеть нам на их красоту ‎И вдыхать этот запах душистый. Весна промелькнет словно шаткая тень, ‎Как во сне пронесется крылатом… Скорей! Наглядимся ж на эту сирень ‎И упьемся ее ароматом. Красное Село 6 июня 1888" "Повеяло черемухой Повеяло черемухой, Проснулся соловей, Уж песнью заливается Он в зелени ветвей. Учи меня, соловушко, Искусству твоему! Пусть песнь твою волшебную Прочувствую, пойму. Пусть раздается песнь моя Могуча и сильна, Пусть людям в душу просится, Пусть их живит она; И пусть все им становится Дороже и милей, Как первая черемуха, Как первый соловей! Красное Село 20 июня 1884" "О дитя, по окошком твоим". Не знали, что музыку к ним великий композиторы сочиняли на стихи К.Р.

Серия сообщений "ЖИЗНЬ ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЫСОЧЕСТВА ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ":
Часть 1 - Великий Князь КНЯЗЯ КОНСТАНТИНА КОНСТАНТИНОВИЧА РОМАНОВ - К.Р
Часть 2 - Биография К.Р
Часть 3 - Романсы на стихи К.Р
Часть 4 - Великий князь К. Р. Президент Императорских Академии Наук.
Часть 5 - Великий князь К. Р. Основал Пушкинский дом
...
Часть 9 - Царская Россия
Часть 10 - Белый вальс
Часть 11 - СЛОВА О ЛЮБВИ ИМПЕРАТРИЦЫ АЛЕКСАНДРЫ ФЕДОРОВНЫ СЛОВА О ЛЮБВИ ИМПЕРАТРИЦЫ АЛЕКСАНДРЫ ФЕДОРОВНЫ

Биографы К.Р. считали первой пробой его поэтического дарования стихотворение , написанное в Ореанде в мае 1879 года . Поэтому именно им обычно начинался во все сборниках его произведений цикл прекрасных лирических стихов "У БЕРЕГОВ" Задремали волны, Ясен неба свод; Светит месяц полный Над лазурью вод. Серебрится море, Трепетно горит... Так и радость горе Ярко озарит. Однако внимательное изучение дневника великого князя за 1879 г. дало нам право суверенно утверждать ,что не это, а совсем другое стихотворение было первым сочиненяем 12 –го флигель – адьютанта Константина РоОднако внимательное изучение дневника великого князя за 1879 г. дало нам право уверенно утверждать ,что не это, а совсем другое стихотворение было первым сочиненяем 12 –го флигель – адьютанта Константина Романова. Записи апреля – мая предоставляют редчайшую для мировой мемуарной литературы возможность проследить зарождение особого состояния души, охватывающего ее восторга, трепета, - то, что в старину образно называли « томления души», - которые предшествуя чудесному мгновению: рука будущего поэта берет перо и запечатлевает на бумаге первые в жизни стихотворные строки. Итак, обратимся к 12 мая 1879 года: « После завтрака «…» отправились в Алупку. День чудный. Розы всевозможные там, в полнном цвету сад, за дыхаеться там от их пьянящей красоты. Было так хорошо и чудесно, что я стал богу молиться, а потом уселся под сводом Бальшой арки замка и стал глядеть на безмолвное море. «…» И мне захотелось самому сочинить стихи... После обеда я вышел на крытую террасую. Вечер был тих и тепел; совсем уже смеркалось. Я продолжал свои стихи. Вот готовое начало: Когда заката наблюдаешь луч пурпурный, Когда безоблачный вечерний небосклон Во глубине морской – прозрачной и лазурной – Как в гладких зеркалах безбрежных отражен…» Но полностью текст этого стихотворения неизвестен, таких как сам К.Р. в дальнейшем никогда не включал его в свои сборники.

Серия сообщений "ЖИЗНЬ ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЫСОЧЕСТВА ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ":
Часть 1 - Великий Князь КНЯЗЯ КОНСТАНТИНА КОНСТАНТИНОВИЧА РОМАНОВ - К.Р
Часть 2 - Биография К.Р
Часть 3 - Романсы на стихи К.Р
Часть 4 - Великий князь К. Р. Президент Императорских Академии Наук.
...
Часть 9 - Царская Россия
Часть 10 - Белый вальс
Часть 11 - СЛОВА О ЛЮБВИ ИМПЕРАТРИЦЫ АЛЕКСАНДРЫ ФЕДОРОВНЫ СЛОВА О ЛЮБВИ ИМПЕРАТРИЦЫ АЛЕКСАНДРЫ ФЕДОРОВНЫ

99 просмотров

Когда Анастасия подросла, две младших стали просто неразлучны, однако, и все четверо любили гулять и играть вместе; именно в эти годы родилось сокращение ОТМА, образованное из первых букв имени каждой. В семье Романовых Татьяне и Ольге «большой паре» называли в противовес Марию и Анастасию —«маленькой парой» Галерея_Дефне

Серия сообщений "Ж.Бичевская - С.Бехтеев та инши":
Часть 1 - Святой Царице Мученице Александре Федоровне
Часть 2 - ОТМА
Часть 3 - Белый вальс
Часть 4 - Царь Николай II

Биография

Краткая хронология

«В 1711 году, в эпоху когда Пётр I совершал свои великие преобразования и когда плод этих преобразований, Полтавская победа, — „наше русское воскресение“, по выражению Петра, — уже решила вопрос о будущности России, как могущественного европейского государства», родился человек, который окончательно разделил науку и искусство, чудесным образом сочетая и объединив их в своём творчестве, «будущий славный русский учёный, вития и поэт» — произошло это 19 ноября в деревне Мишанинской Куростровской волости Двинского уезда Архангелогородской губернии в довольно зажиточной семье помора Василия Дорофеевича (1681—1741) и дочери просвирницы погоста Николаевских Матигор, Елены Ивановны (урождённой Сивковой) Ломоносовых. О первых годах жизни Михаила Ломоносова имеются крайне скудные сведения. Отец, по отзыву сына, был по натуре человек добрый, но «в крайнем невежестве воспитанный»[ Мать М. В. Ломоносова умерла очень рано, когда ему было девять лет. В 1721 году отец женился на Феодоре Михайловне Усковой, дочери крестьянина соседней Ухтостровской волости. Летом 1724 год она умерла. Через несколько месяцев, возвратившись с промыслов, отец женился в третий раз — на вдове Ирине Семёновне (в девичестве Корельской). Для тринадцатилетнего Ломоносова третья жена отца оказалась «злой и завистливой мачехой»
Историк, славист Владимир Иванович Ламанский пишет: «в целой России в начале XVIII века едва ли была какая иная область, кроме Двинской земли, с более благоприятной историческою почвою и более счастливыми местными условиями». Личность М. В. Ломоносова можно понять, только составив представление о природе, в окружении которой он вырос, о том, что он был выходцем из той части русского народа, которая никогда не испытывала гнёта ига и не знала рабства. Здесь обретались потомки новгородцев, не знавшие крепостного права, «черносошные», государственные крестьяне, строгие в нравах, деятельные, независимые, «умевшие за себя постоять, сплотившись в „земские миры“» Им неведома была барщина, бремя государственных обложений, они избывали деньгами, развивая товарное хозяйство, торговлю и ремёсла. Поморы владели навигацией, ходили в Ледовитый океан, к Груманту, к Новой Земле. На Мурмане — промысловые становища, лов вели огромными сетями, охотились, варили соль, смолу, добывали слюду. Здесь богатая традиция художественного рукоделия. При отсутствии школ поморы учили грамоте друг друга, переписывали и бережно хранили рукописные книги.
Деревня Мишанинская, позже слившаяся с деревней Денисовкой, находилась на Курострове, против города Холмогоры, на одном из девяти островов дельты Северной Двины, примерно в 140 км от места её впадения в Белое море. С давних времён эти острова были густо заселены. Здесь имелись хорошие пахотные земли, богатые выгоны для скота, а главное — открытый выход в море.
Основная статья: Предки и потомки М. В. Ломоносова
Упоминание о поморской семье Ломоносовых восходит к XVI веку, к временам Ивана Грозного. Дед будущего учёного Дорофей Леонтьевич (1647—1683), его отец Василий Дорофеевич, и многие родственники были жителями Курострова. Как и большинство куростровских крестьян-поморов, они занимались хлебопашеством, но их основным делом были рыбная ловля и зверобойный промысел.В начале XVIII века семья Ломоносовых имела средний достаток. Она располагала сравнительно крупным земельным наделом (около 67 мерных саженей — длина пахотной полосы), но главным источником благосостояния являлся морской промысел.


Гукор. Модель. Музей М. В. Ломоносова. Санкт-Петербург
Плавания в суровых северных морях были нелёгким и опасным делом. Поморы объединялись в артели. Почти все Ломоносовы деревни Мишанинской до начала 20-х годов XVIII века жили одной семьёй, мужчины сообща выходили в море. Семья Ломоносовых принадлежала к опытным мореходам. Документы свидетельствуют, что ещё в 1710 году Лука Леонтьевич Ломоносов (1646—1727), двоюродный дед будущего учёного, был кормщиком — старшим в промысловой артели. А это значит, что он хорошо знал морские пути, умел управлять судами, то есть знал навигационное дело. В 1722 году отец Ломоносова, Василий Дорофеевич, получил 34 сажени пашни, построил собственный дом и стал жить самостоятельно, по-прежнему занимаясь в основном морским промыслом. Позже, в 1753 году, М. В. Ломоносов писал, что отец «довольство кровавым по́том нажил».
Лучшими моментами в детстве М. В. Ломоносова были, по-видимому, его походы с отцом в море, оставившие в его душе неизгладимый след. М. В. Ломоносов начал помогать отцу с десяти лет. Они отправлялись на промыслы ранней весной и возвращались поздней осенью. Вместе с отцом будущий учёный в детстве ходил рыбачить в Белое море и до Соловецких островов. Нередкие опасности плавания закаляли физические силы юноши и обогащали его ум разнообразными наблюдениями. Влияние природы русского севера легко усмотреть не только в языке М. В. Ломоносова, но и в его научных интересах: «вопросы северного сияния, холода и тепла, морских путешествий, морского льда, отражения морской жизни на суше — всё это уходит далеко вглубь, в первые впечатления молодого помора» Его окружали предания о великих делах Петра Великого, которых и доселе немало сохранилось на севере.
Юношеский почерк М. В. Ломоносова. 1725
Грамоте обучил Михайлу Ломоносова дьячок местной Дмитровской церкви С. Н. Сабельников. Он оказывал помощь односельчанам в составлении деловых бумаг и прошений, писал письма. Рано, по-видимому, зародилось в Ломоносове сознание необходимости «науки», знания. «Вратами учёности»[4], по его собственному выражению, для него делаются «Грамматика» Мелетия Смотрицкого, «Арифметика» Л. Ф. Магницкого, «Стихотворная Псалтырь» Симеона Полоцкого. В четырнадцать лет юный помор грамотно и чётко писал. Жизнь Ломоносова в родном доме делалась невыносимой, наполненной постоянными ссорами с мачехой. И чем шире становились интересы юноши, тем безысходнее казалась ему окружающая действительность. Особенно ожесточала мачеху страсть Ломоносова к книгам.
Страсть к знаниям, тяжёлая обстановка в семье заставили Ломоносова принять решение — оставить родной дом и отправиться в Москву. Узнав, что отец хочет женить его, Ломоносов решил бежать в Москву. Он прикинулся больным, женитьбу пришлось отложить
Годы, проведённые Ломоносовым в Поморье, сыграли большую роль в формировании его мировоззрения, наложили свой отпечаток на интересы и стремления юноши, в значительной степени определили направление его дальнейшего творчества.

В декабре 1730 года из Холмогор в Москву отправлялся караван с рыбой. Ночью, когда в доме все спали, Ломоносов надел две рубахи, нагольный тулуп, взял с собой подаренные ему соседом «Грамматику» Смотрицкого и «Арифметику» Магницкого и отправился вдогонку за караваном. На третий день он настиг его и упросил рыбаков разрешить идти вместе с ними. Отъезд из дома Ломоносов тщательно продумал. Он узнал, что только в трёх городах России — в Москве, Киеве и Санкт-Петербурге — можно овладеть высшими науками. Свой выбор он остановил на Москве. Ломоносова ожидала долгая и нелёгкая зимняя дорога. Преодолев весь путь за три недели с рыбным обозом, Ломоносов в начале января 1731 года прибыл в Москву[4], где он никого не знал.

1730 — 7 декабря в Холмогорской воеводской канцелярии получил паспорт.
1730 — 15 (?) декабря отправился пешком в Москву[14].


Московская славяно-греко-латинская академия.
О своём поступлении в «Спасские школы», то есть в Московскую славяно-греко-латинскую академию М. В. Ломоносов пишет[28]:
В декабре 1730 года из Холмогор в Москву отправлялся караван с рыбой. Ночью, когда в доме все спали, Ломоносов надел две рубахи, нагольный тулуп, взял с собой подаренные ему соседом «Грамматику» Смотрицкого и «Арифметику» Магницкого и отправился вдогонку за караваном. На третий день он настиг его и упросил рыбаков разрешить идти вместе с ними. Отъезд из дома Ломоносов тщательно продумал. Он узнал, что только в трёх городах России — в Москве, Киеве и Санкт-Петербурге — можно овладеть высшими науками. Свой выбор он остановил на Москве. Ломоносова ожидала долгая и нелёгкая зимняя дорога. Преодолев весь путь за три недели с рыбным обозом, Ломоносов в начале января 1731 года прибыл в Москву[4], где он никого не знал.
Московская славяно-греко-латинская академия.
О своём поступлении в «Спасские школы», то есть в Московскую славяно-греко-латинскую академию М. В. Ломоносов пишет[28]:
"В Московских Спасских школах записался 1731 года января 15 числа. Жалованья в шести нижних школах по 3 копейки на день, а в седьмой 4 копейки на день.В Московских Спасских школах записался 1731 года января 15 числа. Жалованья в шести нижних школах по 3 копейки на день, а в седьмой 4 копейки на день. "



В письме И. И. Шувалову (10 мая 1753 года) он вспоминает обстоятельства своей жизни того времени и рассказывает о страстной тяге своей к учёбе
Высочайшая щедрота несравненныя монархини нашея, которую я вашим отеческим предстательством имею, может ли меня отвести от любления и от усердия к наукам, когда меня крайняя бедность, которую я для наук терпел добровольно, отвратить не умела... Обучаясь в Спасских школах, имел я со всех сторон отвращающие от наук пресильные стремления, которые в тогдашние лета почти непреодоленную силу имели. ...Несказанная бедность: имея один алтын в день жалования, нельзя было иметь на пропитание в день больше как на денежку хлеба и на денежку квасу. Таким образом жил я пять лет и наук не оставил. С одной стороны, пишут, что, зная моего отца достатки, хорошие тамошние люди дочерей своих за меня выдадут, которые и в мою там бытность предлагали; с другой стороны, школьники, малые ребята, кричат и перстами указывают: смотри-де, какой болван лет в двадцать пришёл латыни учиться!
Удивительная целеустремлённость была присуща М. В. Ломоносову. В то время как многие его товарищи по Спасским школам свободные от занятий часы проводили беззаботно, в библиотеке Заиконоспасского монастыря он читал летописи, патристику и другие богословские книги, — издания светского содержания и философские, и даже — физические и математические сочинения; «находимыя в оной книги утвердили его в языке славянском». Современные исследователи отмечают глубокое знакомство Ломоносова с самыми разными жанрами древнерусской литературы[29]. Из академической биографии известно, что по прошествии первого полугодия он был переведён из нижнего класса во второй, и в том же году — в третий. Через год, в достаточной мере овладев латынью, и будучи уже способен на латинском сочинять небольшие стихи, начал учить греческий. Извлекая урок из «наказания» — «Calculus dictus» (лат. calculus — камешек; лат. dictus — слово) — за учинённый им школьный проступок, Михайло Ломоносов в стихотворной форме излагает перевод латинской нравоучительной притчи
СТИХИ НА ТУЯСОК
Услышали мухи
Медовые духи,
Прилетевши, сели,
В радости запели,
Егда стали ясти,
Попали в напасти;
Увязли бо ноги:
Ах! — плачут убоги,
Мёду полизали,
А сами пропали.

Учитель пишет на это: pulchre (лат. превосходно)…
В бытность М. В. Ломоносова в Заиконоспасском училище ректором там был архимандрит Герман Концевич, а префектом — Софроний Мегалевич, «за латинскую азбуку посадил его иеромонах Модест Ипполитович. В 1730 году его перевели в латинский грамматический класс Германа Канашевича; …синтаксис преподавал ему белец Тарасий Посников; в российской и латинской поэзии наставлял иеромонах Феофилакт Кветницкий; …слушал риторику у иеромонаха Порфирия Крайского, который после того заступил место ректора училища»
Академик Я. К. Грот в своей речи на праздновании в Академии Наук юбилея М. В. Ломоносова 6 апреля 1865 года отмечает:
К счастию Ломоносова классическое учение Спасских школ поставило его на твёрдую почву европейской цивилизации: оно положило свою печать на всю его умственную деятельность, отразилось на его ясном и правильном мышлении, на окончености всех трудов его.
В 1734 году Ломоносов отправляется в Киев, где на протяжении нескольких месяцев обучается в Киево-Могилянской академии, но не найдя там совершенно материалов для физики и математики, он «прилежно перечитывал летописи и творения святых отцов»[4]. В следующем, 1735 году, не дойдя ещё до богословского класса, Ломоносов из философского был вызван в Академию Наук, и вместе с другими двенадцатью учениками Спасского училища, отправлен в Петербург и зачислен в студенты университета при Академии Наук (Первоначально предполагалось принять двадцать человек, но ректор Калиновский избрал из них наиболее способных, в числе которых, помимо Ломоносова, оказался Виноградов, будущий товарищ его по заграничному путешествию, и Никита Попов, впоследствии ставший первым русским астрономом. — Полное Собрание Законов, т. IX, № 681
1731 — 15 января зачислен учеником в Московскую Славяно-греко-латинскую академию.
1731—1735 — учёба в Московской Славяно-греко-латинской академии.
1734 — учёба в Киево-Могилянской академии[15].
1736 — 12 января зачислентом в Санкт-Петербургский студен академический университет.
Петербургская академия
М. В. Ломоносов прибыл в Петербургскую Российскую Императорскую Академию Наук в период, когда она вступила во второе десятилетие своей деятельности. Это было уже сложившееся научное учреждение, имевшее значительный для того времени штат сотрудников. В Академии были представлены все ведущие научные дисциплины того времени.
Несмотря на длительную переписку по поводу приезда из Москвы новых студентов, Академия Наук не позаботилась об их устройстве. В первые дни пребывания в Петербурге Ломоносов и его товарищи поселились при самой Академии Наук, а в дальнейшем переехали на жительство в снятое Академией каменное здание новгородской епархии на 1-й линии Васильевского острова, около Невы. Здесь Ломоносов прожил почти полгода до отъезда в Германию. По отчётам о расходах за февраль—апрель 1736 года, затраченных на нужды студентов, можно представить их скромный быт в Петербурге. Для них были куплены простые деревянные кровати с тюфяками, по одному маленькому столу и стулу, на всех три платяных и три книжных шкафа. Им были выданы необходимые одежда, обувь, бельё и т. д.
Первое время положение Ломоносова и его товарищей в Петербургской Академии Наук было весьма неопределённым: они не были зачислены ни в Академическую гимназию, ни в Академический университет. Различный уровень знаний учеников Спасских школ не позволял создать единый класс Академического университета. Одним из существенных пробелов в их образовании было то, что они не знали немецкого языка, распространённого в то время в Академии. Занятия начались с изучения немецкого языка, которому их обучал ежедневно учитель Христиан Герман.
Несмотря на тяжёлые условия жизни, любознательный студент Ломоносов с первых дней прибытия в Академию проявил интерес к наукам. Под руководством В. Е. Адодурова он начал изучать математику, у профессора Г. В. Крафта знакомился с экспериментальной физикой, самостоятельно изучал стихосложение. По свидетельству ранних биографов, в течение этого довольно непродолжительного периода обучения в Петербургской академии Ломоносов «слушал начальные основания философии и математики и прилежал к тому с крайнею охотою, упражняясь между тем и в стихотворении, но из сих последних его трудов ничего в печать не вышло. Отменную оказал склонность к экспериментальной физике, химии и минералогии»[32]
В 1735 году в Академии было создано Российское собрание для разработки основ русского языка. Ломоносов, получив в Славяно-греко-латинской академии достаточно хорошую подготовку в области грамматики и стихосложения, вероятно, интересовался занятиями Российского собрания.
Серьёзное отношение Ломоносова к научным занятиям выделяло его из общей массы воспитанников Спасских школ, прибывших в Петербург. В Академии Наук любознательный и трудолюбивый помор, приобщаясь к новой науке, ознакомился с современным подходом к исследованиям, сильно отличавшимся от дисциплин средневекового схоластического образца, которые преподавались в Славяно-греко-латинской академии. В кабинетах и мастерских Академии Наук Ломоносов мог видеть новейшие приборы и инструменты для проведения исследований, в академической лавке познакомиться с только что изданными книгами и журналами. Уже тогда Ломоносов начал изучать европейские языки, и делал пометки на полях книг на французском и немецком языках[33]


1736 — 4 октября для обучения горн
ому делу и металлургии направлен в Германию.
1736—1739 — обучался в Марбургском университете.
1737 — с января слушает курс механики профессора Х. Вольфа и курс теоретической химии профессора Ю. Г. Дуйзинга.
1739 — в феврале женился на дочери квартирной хозяйки Елизавете-Христине Цильх[16].
1739 — 8 ноября родилась дочь; 9 ноября — крещена в церкви реформатской общины с именем Екатерина-Елизавета.[16].
1739—1740 — под руководством И. Ф. Генкеля обучался горному делу.Ломоносов за границей
Предыстория того, как Ломоносов попал в Германию такая: В Сибири работала экспедиция из Академии наук, но в ее составе не хватало химика, знающего горное дело. Западноевропейские химики отказывались от предложения ехать на большое расстояние порядка 10 тысяч вёрст. Тогда и было решено послать русских студентов на обучение в Германию.
В марте 1736 года Академия Наук принимает решение отправить 12 наиболее способных молодых людей, учеников «Спасских школ», для учёбы в Европу. Документально это выразилось следующим[11]:
1736 Марта 7 Императорская Академия Н. тогдашнему Имп. Кабинету докладом представила, что ежели несколько молодых людей послать во Фрейберг к горных дел физику Генкелю для обучения металлургии; то можно туда Густава Ульриха Райзера, Дмитрия Виноградова и Михайлу Ломоносова[34]. На содержание их в каждой год потребно 1200 рублей, и потом на каждого по 400 рублей, а именно по 250 на кушанье, платье, книги и инструменты, да 150 на проезд в разные места и в награждение учителям проч. И хотя у них из сей суммы в Фрайберге по несколько рублей останутся, однакож достальныя деньги пригодятся им на проезд их в Голландиию, Англию и Францию, куда им необходимо ехать должно для смотрения славнейших там лабораторий химических.
В марте 1736 года президент Академии Наук Иоганн Корф представил правительству два списка учеников, предлагавшихся для отправки обучаться в Германии горному делу. «Учёный горный физик» Генкель заверял, что проучившись год или полтора, эти молодые люди «по возвращении на родину смогут сами обучать других». В первом списке Корф назвал тех, кто знал немецкий и латинский, во втором — только латинский. Во втором списке значился и Ломоносов («понеже они все те свойства имеют, каких помянутой берг-физикус требует… Хотя Дмитрий Виноградов с Михайлом Ломоносовым немецкого языка и не знают, однако ещё в бытность свою здесь через три месяца столько научиться могут, сколько им надобно…»)[12]. Корф сообщал, что в Германию могут быть посланы:
Густав Ульрих Райзер, советника Берг-коллегии сын, имеет от роду семнадцать лет.
Дмитрий Виноградов, попович из Суздаля, шестнадцати лет.
Михайло Ломоносов, крестьянский сын из Архангелогородской губернии Двинского уезда Куростровской волости, двадцати пяти лет.
Это показывает, что способности Ломоносова были настолько очевидны, что правительство и руководство Академии не смутило его крестьянское происхождение.
За границей Ломоносов пробыл пять лет: около 3 лет в Марбурге, под руководством знаменитого Христиана Вольфа, и около года во Фрайберге, у Генкеля; около года провел он в переездах, был в Голландии. Из Германии Ломоносов вынес не только обширные познания в области математики, физики, химии, горном деле, но в значительной степени и общую формулировку всего своего мировоззрения. На лекциях Вольфа Ломоносов мог выработать свои взгляды в области тогдашнего так называемого естественного права, в вопросах, касающихся государственый
Марбург, Марбургский университет


Дом, в котором Ломоносов жил в Марбурге
Ломоносов и его коллеги, прибыв в Марбург, явились в Марбургский университет к Христиану Вольфу — видному математику и выдающемуся педагогу — с рекомендательным письмом, в котором президент Петербургской Академии Наук представлял студентов, направленных в Германию, чтобы «усовершенствоваться за границей в металлургии и прочих науках». Президент писал Вольфу: «Инструкция их покажет Вам, что они обязаны делать, а в самом непродолжительном времени я сам буду иметь честь уведомить Вас обо всём остальном». Вольф с большой ответственностью отнёсся к устройству прибывших к нему из Петербурга студентов, а также принял участие в обсуждении их программы занятий. Х. Вольф читал лекции не на латыни, как было принято в те времена, а на немецком языке, что подтолкнуло Ломоносова к выводу: и в России преподавание надо вести на родном языке[11].
Официально Ломоносов и его товарищи были зачислены в Марбургский университет 6 ноября 1736 года, и их фамилии были внесены в университетскую книгу за подписью проректора И. К. Санторока. С помощью Х. Вольфа они быстро приобщились к занятиям: с января 1737 года начали слушать курс теоретической химии профессора Дуйзинга, а затем лекции Вольфа по механике, гидростатике, аэрометрии, гидравлике, теоретической физике. С мая наряду с изучением немецкого языка Ломоносов стал брать уроки французского, рисования, танцев и фехтования. Прошло менее года пребывания русских студентов в Марбургском университете, а успехи их в изучении различных дисциплин были весьма значительны. Уже достаточно хорошо зная немецкий (при отправке в Германию он им не владел[13]), с октября 1738 года, продолжая совершенствоваться в латыни, Михаил Ломоносов не только стремился к овладению французским, предусмотренным программой обучения, но уже, по собственной инициативе — приступил к занятиям итальянским[27];
В период обучения в Марбургском университете Ломоносов начал собирать свою первую библиотеку, потратив на книги значительную часть выдававшихся денег. Весьма внушителен список художественной литературы, вошедшей в это его первое собрание; здесь и античность, и современные авторы: Анакреон, Сафо, Вергилий, Сенека, Овидий, Марциал, Цицерон, Плиний Младший, Помей, Эразм Роттердамский, Фенелон, Свифт, Гюнтер, «Избранные и лучшие письма французских писателей, переведённые на немецкий язык» (Гамбург, 1731), «Вновь расширенное поэтическое руководство, то есть кратко изложенное введение в немецкую поэзию» И. Гюбнера (Лейпциг, 1711) и другие.[27]
1737—1738 годы Ломоносов посвятил занятиям различными науками. Доказательством известных успехов русского студента в изучении естествознания служит его первая студенческая работа по физике «О превращении твёрдого тела в жидкое, в зависимости от движения предшествующей жидкости». Ломоносов проявил в ней большую самостоятельность — стремился опереться на данные опытов.
Весной 1739 года Ломоносов представил ещё одну работу «Физическая диссертация о различии смешанных тел, состоящих в сцеплении корпускул», в которой рассматривались вопросы о строении материи и намечались контуры новой корпускулярной физики и химии.
Изучение естественных наук Ломоносов успешно сочетал с литературными занятиями. В Марбурге он познакомился с новейшей немецкой литературой. Ломоносов занимался с увлечением не только теоретическим изучением западноевропейской литературы, но практической работой над стихотворными переводами.
Жизнь Ломоносова и его товарищей за границей осложнялась из-за неурядиц с пересылкой денег на их содержание и обучение. Средства от Академии Наук поступали нерегулярно, и студентам приходилось жить в долг.
К началу 1739 года Ломоносов и его товарищи завершили своё обучение в Марбурге. Вскоре из Петербурга пришло предписание готовиться к отъезду во Фрайберг к Генкелю для изучения металлургии и горного дела.
Фрайберг


Паспорт, выданный М. Ломоносову Марбургским университетом 13 мая 1741 года
Пять дней потребовалось русским студентам на дорогу до Фрайберга. 14 июля 1739 года они прибыли в этот старейший горнозаводской центр Саксонии.
После относительно независимой и свободной университетской жизни в Марбурге русские студенты попали в полное подчинение к строгому и педантичному Й. Ф. Генкелю. Обучение Генкель начал с занятий минералогией и металлургией. Преподавание строилось в основном на практических занятиях: посещение рудников и металлургических заводов сопровождалось объяснениями производственных процессов. Здесь Ломоносов познакомился с устройством рудников, способами укрепления шахт, подъёмными машинами. Позднее, в своей книге «Первые основания металлургии, или рудных дел», Ломоносов широко использовал знания и опыт, приобретённый во Фрайберге.
Гордостью Генкеля была его химическая лаборатория. В то время многие высшие учебные заведения не имели собственных лабораторий. Эта лаборатория служила учебной, производственной и экспериментальной базой. Вероятно, Ломоносов оценил значение экспериментальной базы для исследовательской работы. По возвращении в Россию он упорно добивался постройки химической лаборатории при Академии Наук.
Генкель, сосредотачивая основное внимание на практических занятиях, не давал возможности своим ученикам размышлять над теоретическими проблемами. Он не поддерживал в учениках энтузиазма исследователей.
Первые четыре месяца жизни русских студентов во Фрайберге прошли без особых инцидентов; их взаимоотношения с Генкелем были вполне нормальными. В это время во Фрайберге находился Готлиб Юнкер, «профессор поэзии», встреча с которым стала для Ломоносова судьбоносной. Юнкер покровительствовал российским студентам и повлиял на становление Ломоносова как поэта. Но в конце 1739 года Юнкер уехал, и между студентами и Генкелем начались трения, которые затем переросли в конфликт. Основной причиной столкновений являлась нерегулярная отправка из Петербурга средств на содержание студентов. Тяжёлые условия жизни, мелочная опека, постоянная слежка за его перепиской тяготили Ломоносова, который уже имел собственное сложившееся мировоззрение. Накапливалась неприязнь учителя и ученика друг к другу.
Первая серьёзная ссора разразилась в конце декабря 1739 года. Поводом послужил отказ Ломоносова выполнить черновую работу, которую ему поручил Генкель. Весной, когда Ломоносов и его коллеги после очередного скандала пришли просить денег на своё содержание, Генкель им отказал. Отношения оказались окончательно испорчены. Кроме того, Ломоносов считал, что ему уже нечему учиться во Фрайберге.
В начале мая 1740 года Ломоносов, оставив некоторые свои книги товарищам и захватив с собой небольшие пробирные весы с гирьками, навсегда покинул Фрайберг. Ломоносов рассчитывал с помощью барона Г. К. фон Кейзерлинга, русского посланника, уехать в Россию. Но прибыв в Лейпциг, где, по его расчётам, должен был находиться посланник, Ломоносов не застал его там. С этого момента для Ломоносова началась полная скитаний жизнь, которая продолжалась больше года.
Вернувшись на некоторое время в Марбург, он женился на Елизавете Цильх, дочери хозяйки дома, в котором он проживал.
В 1741 году Ломоносов смог вернуться в Петербург.
1740 — 26 мая обвенчался в церкви реформатской общины Марбурга с Елизаветой-Христиной Цильх[17].
1740 — в конце мая, направляясь на родину, под Дюссельдорфом «показался пруссакам годною рыбою на их уду» и обманом «забрит» был в рекруты, но в октябре бежал, прибыл чрез Арнгейм и Утрехт в Амстердам, далее — в Гаагу и, только после возвращения вновь в Амстердам, оттуда отправился морем в Россию[18].
1741 — 8 июня вернулся в Санкт-Петербург.
1741 — 22 декабря в Марбурге у Ломоносова родился сын, названный при крещении Иваном[19].
1742 — 8 января определён адъюнктом физического класса Академии наук и художеств.
1745 — 25 июля назначен профессором химии Академии наук и художеств.

1746 — 20 июня впервые читает на русском языке публичные лекции по физике.
1748 — создал первую в России научно-исследовательскую и учебную химическую лабораторию.
1748—1757 — проводил в химической лаборатории работы по изготовлению цветных стёкол и красок, химическому анализу руд.
1749 — 21 февраля родилась дочь Елена.
1752—1753 — в химической лаборатории читал первый в истории курс лекций по физической химии.
1753 — основана стекольная фабрика в деревне Усть-Рудица.
1755 — по проекту М. В. Ломоносова учреждён Московский университет.
1757 — назначен советником Академической канцелярии.
1758 — становится руководителем Исторического собрания, Географического департамента, академических университета и гимназии.
1760 — 30 апреля Шведская королевская академия наук избрала М. В. Ломоносова своим почётным членом.
1763 — 10 октября избран членом Академии трёх знатнейших художеств (за мозаичные работы).
1764 — 17 (?) апреля избран почётным членом Академии наук Болонского института.
1765 — 4 апреля скончался от воспаления лёгких в собственном доме на реке Мойке.
1765 — 8 апреля похоронен на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры[20].

1700

1.


2.


3.


4.


5.


6.


7.


8.


1800 - 1870



1.


2.


3.


4.


5.


6.


7.


8.


9.


10.


1900



1.


2.


3.


4.


5.


6.


7.


8.

Фарфоровые статуэтки — непревзойдённый подарок утончённым дамам.

1.


2.


3.


4.


5.


6.
История создания статуэток уходит в глубокую древность. Появление первых статуэток связано с верой человека в духов и богов. Изначально люди вырезали их из дерева, лепили из глины.

1.


2.


3.


4.


5.


6.


7.


8.


9.
С освоением различных материалов стали появляться металлические статуэтки.

1.


2.


3.


4.


5.


6.


7.


8.


9.


10.


11.


12.


13.
А фарфоровые статуэтки стали производить уже в 18 веке. Они служили украшением для столов и являлись показателем роскоши, богатства и престижа.

1.


2.


3.


4.


5.


6.


7.


8.


9.
Через некоторое время производство фарфоровых статуэток охватило всю Европу. Их дизайн усложнялся, воплощая в себе ансамбли и сцены из аристократического и буржуазного общества. Эта тема популярна и сегодня: дамы, дамы с собачкой, корзиной, арфой, в карете, изображение серенад, посвящённых жещинам и так далее.

1.


2.


3.


4.


5.


6.


7.


8.


9.


10.


11.


12.
Через некоторое время производство фарфоровых статуэток охватило всю Европу. Их дизайн усложнялся, воплощая в себе ансамбли и сцены из аристократического и буржуазного общества. Эта тема популярна и сегодня: дамы, дамы с собачкой, корзиной, арфой, в карете, изображение серенад, посвящённых жещинам и так далее.

1.


2.


3.


4.


5.


6.


7.


8.


9.


10.


11.


12.


13.


14.

Попытки организовать производство фарфора или фаянса в России начались еще при Петре 1 - большом его ценителе. По заданию Петра 1 русский заграничный агент Юрий Кологривый пытался выведать секрет фарфорового производства в Мейссене и потерпел неудачу. Несмотря на это, в 1724 г. русский купец Гребенщиков основал в Москве за свой счет фаянсовую фабрику; на ней же велись опыты по изготовлению фарфора, но они не получили должного развития.

1.


2.


3.
Первая мануфактура была основана в 1744 году императрицей Елизаветой. Ею был приглашен в Петербург из Швеции И.-Кр. Гунгер, который уже содействовал раньше учреждениям в Вене и Венеции. Однако он не удержался и здесь и в 1748 году был отпущен.

1.


2.


3.
После всех упомянутых ранее неудач, оставался один путь, наиболее трудный и долгий, но зато единственно надежный: организовать поисковую систематическую научно-технологическую работу, которая в результате должна была привести к разработке технологии производства фарфора. Для этого нужен был человек, имевший значительную подготовку, обладающий достаточной технической инициативой и изобретательностью. Таковым оказался Дмитрий Иванович Виноградов, уроженец города Суздаля.

1.


2.


3.

В 1736 г. Д.И. Виноградов со своими товарищами - М. В. Ломоносовым и Р. Райзером - по представлению Петербургской Академии Наук и по императорскому указу был послан “в немецкие земли для изучения между прочими науками и художествами особливо и главнейшие химии и металлургии к сему тому, что касается до горного дела или рукописного искусства”. Обучался Д.И.Виноградов преимущественно в Саксонии, где находились тогда “славнейшие во всем немецком государстве рукописные и плавильные заводы” и где работали в то время искуснейшие учителя и мастера этого дела. Он пробыл за границей до 1744 г. и вернулся в Россию с аттестатами и свидетельствами о присвоении ему звания “бергмейстера”.

1.


2.


3.



1.


2.


3.


4.


5.
В работах Виноградова по организации фарфорового производства в России значительный интерес представляют его поиски “рецепта” фарфоровой массы. Эти работы относятся преимущественно к 1746-1750 гг., когда он усиленно искал оптимальный состав смеси, совершенствовал рецепт, ведя технологические исследования по применению глин различных месторождений, меняя режим обжига и т.д. Наиболее ранний из всех обнаруженных сведений состав фарфоровой массы имеет дату 30 января 1746 г. Вероятно, с этого времени Виноградов приступил к систематической экспериментальной работе по нахождению оптимального состава русского фарфора и продолжал ее в течение 12 лет, до своей смерти, т.е. до августа 1758г.

1.


2.


3.


4.
С 1747 г. Виноградов приступает к изготовлению пробных изделий из своих опытных масс, как можно судить о том по отдельным экспонатам, хранящимся в музеях и носящим его марку и дату изготовления (1749г. и более поздние годы). В 1752 г. заканчивается первый этап работ Виноградова по созданию рецептуры первого русского фарфора и организации технологического процесса его производства. Следует обратить внимание на то, что, составляя рецепт, Виноградов старался по возможности зашифровать его. Он не пользовался русским языком, а применял итальянские, латинские, древнееврейские, и немецкие слова, пользуясь кроме того, их сокращением. Это объясняется тем, что Виноградову давались специальные указания о необходимости засекречивать работу, насколько это возможно.

1.


2.


3.


4.


5.

Успехи Виноградова по изготовлению фарфора на порцелиновой фабрике в это время были уже столь значительны, что 19 марта 1753 г. в “Санкт-Петербургских ведомостях” (№ 23) появилось объявление о приеме заказов на фарфоровые “пакетовые табакерки” от частных лиц.

1.


2.


3.


4.


5.


6.
Помимо разработки рецептуры фарфоровых масс и исследования глин различных месторождений, Виноградов разрабатывал составы глазурей, технологические приемы и инструкции по промывке глин на месторождениях, вел испытания различных сортов топлива для обжига фарфора, составлял проекты и строил печи и горны, изобретал рецептуру красок по фарфору и решал многие смежные проблемы. Можно сказать, что весь технологический процесс производства фарфора ему пришлось разрабатывать самому и, кроме того, одновременно же подготавливать себе помощников, преемников и сотрудников различной квалификации и профиля. В результате “прилежного труда” (так он сам оценил свою деятельность), был создан самобытный русский фарфор, создан независимо от заграницы, не случайно, не вслепую, а путем самостоятельной научной работы.

1.


2.


3.
Продукция первого периода (примерно до 1760 года) ограничивалась мелкими изделиями, как правило, мейсенского образца. С царствованием Екатерины Великой (с 1762 г.), которая с художественными целями приглашает иностранных модельеров, сменив значительную часть персонала, наступил художественный подъем. Восхищение французской культурой сказывается и на фарфоровом производстве: в формах и благородных декорах роскошной столовой посуды ощутимо влияние Севра. В области пластики примерно с 1780 года действовал в Петербурге Франсуа-Доминик Рашет, глашатай зрелого классицизма. При Екатерине еще находишь тут и там местную традицию, при Павле ее след окончательно теряется, и изделия принимают ярко выраженный французский характер. За несколько упадочной в это время тенденцией следует новый подъем при Александре I; однако в третьей четверти XIX века воспрепятствовать художественному упадку было уже невозможно.

1.


2.


3.


4.
С царской мануфактурой состязался качеством товаров частный фарфоровый завод англичанина Френсиса Гарднера, основанный в 1754 году в Вербилках под Москвой. В 1780 году его перевели в Тверь, а в 1891 году он переходит во владение М. С. Кузнецова. Завод располагал весьма обширной продукцией, в том числе изготовленной и для двора. Выпускалась столовая посуда с росписью преимущественно серо-зеленым и светло-зеленым тоном в различном сочетании с красным или светло-желтым.

1.


2.


3.


4.


5.


6.


7.


8.

6689 просмотров

Вальс – от старо-немецкого слова «walzen» - кружиться, вертеться, скользить в танце. Вальс – бальный танец музыкального размера 3/4 с особым упором на первый такт и основной фигурой «шаг-шаг-закрытая позиция». Вальс – это движение или скольжение в живой и выдающейся манере исполнения (достигается легко и исполняется с успехом). Вальс зародился в окрестностях Вены и альпийской области Австрии. Вальс танцевали на балах при Габсбургском дворе ещё в начале XVII столетия. Гораздо ранее этого времени «кружащиеся танцы» исполняли австрийские и баварские крестьяне. Множество легко узнаваемых вальсовых мотивов можно проследить в простых крестьянских напевах. В середине восемнадцатого столетия немецкая разновидность вальса была очень популярна во Франции. Первоначально этот танец танцевали как одну из фигур контрданса (кадрили) с переплетенными руками на уровне плеч, но вскоре вальс стал самостоятельным танцем, и была введена «закрытая позиция». К концу XVIII столетия этот старо-австрийский крестьянский танец был принят высшим обществом с музыкальным размером 3/4 (три четверти). Несмотря на популярность вальса в противниках недостатка не было. Учителя танцев видели в вальсе угрозу их профессии. Основные шаги в вальсе можно было выучить в относительно короткое время, тогда как менуэт и другие придворные танцы требовали значительной практики не только в изучении множества сложных фигур, но и в совершенствовании соответствующих позиций и манер поведения во время танца. Вальс критиковался также и по моральным убеждениям: возражали против слишком тесной и близкой позиции в танце, а также быстрых кружащихся движений. Религиозные лидеры почти единодушно считали этот танец вульгарным и греховным. Европейские придворные круги упорно противились вальсу. В Англии (стране строгой морали) вальс был принят ещё позже. В июле 1816 года вальс был включен в программу бала, который давал в Лондоне принц- регент. Через несколько дней в газете The Times передовая статья гневно сообщала: «Мы с болью наблюдали за тем, как неприличный иностранный танец, называемый «Вальс», был представлен (мы надеемся, в первый и последний раз) при Английском дворе в пятницу…, совершенно достаточно бросить взгляд на чувственно переплетенные конечности и тесно прижатые друг к другу тела в танце, чтобы увидеть, насколько далеко мы ушли от скромной сдержанности, которая до сих пор считалась отличительной чертой английских женщин. Пока этот непристойный танец ограничивался кругом проституток и прелюбодеек, мы не думали, что он заслуживает нашего внимания, но теперь, когда вальс пытается проникнуть в респектабельные классы нашего общества посредством гражданского примера, подаваемого нам нашими правителями, мы чувствуем себя обязанными предупредить каждого родителя против показа этого танца их дочерям, ибо вальс неизбежно окажет на них пагубное влияние.» (Источник: The Times, Лондон, 16 июля 1816г.) Даже позже, в 1866 году, статья в английском журнале Belgravia сообщала: «Тот, кто ночи напролет, наблюдает без особого беспокойства, как его сестра или жена, схваченная незнакомым мужчиной и подчиненная страстным объятиям, кружится в танце по небольшой комнате – единственным очевидным извинением такого неприличного обращения может быть только то, что все это происходит под звуки музыки – едва ли сможет понять тот ужас, с каким было встречено представление этого безнравственного танца.» Сильное неодобрение звучало со стороны старшего поколения, но изредка упоминался тот факт, что правящая королева (королева Виктория), являвшаяся прекрасной и искусной танцовщицей бальных танцев, испытывала особую страсть к вальсу. Но история, как правило, повторяется вновь и вновь, и сопротивление только послужило возрастанию популярности вальса. Буржуазия с восторгом переняла этот танец сразу же после французской революции. Только в Париже существовало около семисот бальных залов! Немецкий путешественник в Париже в 1804 году сообщал: «Эта любовь к вальсу и полное усвоение немецкого танца совершенно новое явление, ставшее одной из вульгарных послевоенных привычек, таких, как курение.» Как сообщают, впервые вальс был представлен в Соединенных Штатах в Бостоне в 1834 году. Лоренцо Папанти, бостонский учитель танцев, организовал показ в особняке миссис Отис – Beacon Hill. Общественные лидеры были ошеломлены тем, что они назвали «неблагопристойный, нарушающий всякие приличия показ.» К середине XIX века вальс прочно укоренился в обществе Соединенных Штатов. Музыка играет важную роль в танце, и каждый танец зависит от наличия соответствующей музыки. Приблизительно в 1830 году вальсу оказали огромную поддержку два великих австрийских композитора – Франц Ланнер и Иоганн Штраусс. Эти два композитора были широко известны и популярны в XIX веке; они установили стандарт для Венского вальса (очень быстрая вариация вальса). К 1900 году стандартная танцевальная схема для вальса была 3/4 и 1/4 для всех других комбинированных танцев. К концу XIX столетия окончательно сформировались две разновидности вальса. Первая – Вальс-Бостон, медленный вальс с длинными скользящими шагами. Хотя данный стиль исчез после Первой Мировой Войны, он стимулировал развитие Английского или Международного стиля, который существует и сегодня. Вторая разновидность – вальс с задержкой шага, который включает в себя один шаг в три такта музыкального размера. Шаги с задержкой до сих пор широко используются в вальсе. К счастью, сильное сопротивление постепенно исчезло, и вальс пережил захватывающий и разносторонний успех. На сегодняшний день существуют две наиболее распространенные формы, обе отражающие основные характеристики танца. Они известны как Современный вальс и Венский (Быстрый) вальс. Не выпускай моей ладони - Объявлен вальс, объявлен вальс. Пусть в звуках музыки утонет Все то, что огорчало нас. У входа шумной танцплощадки Среди нарядных строгих пар На этот миг волшебный, краткий Прими меня легко, как дар. Все будет также и иначе. Знакомство в танце, а потом Прикосновенья тел горячих И жадный шепот жарким ртом. Ночная музыка сближенья, Полет, невидимый для глаз. Ты излучаешь притяженье, Смутив меня как в первый раз. Я подниму тебя на сцену. Не выпускай мою ладонь! И все случится постепенно, Пока в глазах горит огонь. Последним танцем в этот вечер Объявлен вальс, ты слышишь, вальс! Но я хочу, чтоб длилась вечно Его божественная власть. Пусть дни несутся нам навстречу И возвышают нашу страсть! Я обниму тебя покрепче, Закрой глаза, чтоб не упасть… Последним танцем в этот вечер Текст песни Русский вальс Песня-печаль. Дальняя даль. Лица людей простые… Вера моя, совесть моя, Песня моя – Россия. Время дает горестный бал В Зимнем дворце тоски. Я прохожу в мраморный зал Белой твоей пурги. Русcкий вальс – трепетный круг солнца и вьюг. Милый друг, вот и прошли годы разлук… Милый друг, вот и пришли годы любви… Русcкий вальс, - нашу любовь благослови! Жизнь моя – Русь. Горе и грусть. Звезды твои седые… Издалека я возвращусь Песней твоей, Россия. Все позабыв и не скорбя, Можно прожить вдали… Но без тебя, но без тебя Нет у меня любви. Русcкий вальс – трепетный круг солнца и вьюг. Милый друг, вот и прошли годы разлук… Милый друг, вот и пришли годы любви… Русcкий вальс, - нашу любовь благослови! Вешних лугов, праведных слов Буду беречь ростки я. Вера моя, удаль моя, Песня моя – Россия. Время дает горестный бал В Зимнем дворце тоски. Я прохожу в мраморный зал Белой твоей пурги. Милый друг, вот и пришли годы любви… Русcкий вальс, - нашу любовь благослови! Русcкий вальс, - нашу любовь благослови! Русcкий вальс, - нашу любовь благослови! Русcкий вальс, - нашу любовь благослови! Кандидат исторических наук Слово "этикет" ввел в обиход французский король Людовик XIV в XVII веке. На одном из пышных приемов у этого монарха приглашенным были вручены карточки с правилами поведения, которые должны соблюдать гости. От французского названия карточек — "этикеток" — и произошло понятие "этикет" — воспитанность, хорошие манеры, умение вести себя в обществе. При дворах европейских монархов строго соблюдался придворный этикет, исполнение которого требовало как от августейших лиц, так и от окружения выполнения жестко регламентированных правил и норм поведения, иногда доходивших до абсурда. Так, например, испанский король Филипп III предпочел сгореть у своего камина (у него вспыхнули кружева), чем самому гасить огонь (ответственный за церемониал придворного огня отлучился). Придворный этикет в России появился во времена великого государственного архитектора, царя-реформатора Петра I. Элементы западной культуры в обновленной России XVIII века зачастую насаждались Петром I "кнутом и дыбом", заставляя бояр рушить не только свои домостроевские традиции и нравы, но и радикально менять свой облик, быт, уклад жизни, разворачиваться лицом к продвинутой Европе. В "теремную" Россию с Запада проникали новые манеры, этикет, музыка и европейская мода. Среди первых новых придворных церемониалов были балы. Высочайший указ 1719 г. указывал на балы как на обязательную часть знаменитых петровских ассамблей. В веденной в 1722 году "Табели о рангах" предусматривались и придворные чины, которые впоследствии, несмотря на неоднократные изменения, выстроились в строгую иерархию Российского Императорского двора. После смерти Петра I, при императрице Елизавете Петровне, светская культура динамично развивалась, но не слепо копировала западную модель, а наполнялась специфическими русскими чертами. Ослабевало немецкое влияние, сменяясь французским. Французский язык входил в употребление среди придворного общества и становился частью дворянского воспитания. Придворный этикет становится более регламентированным, привнося в жизнь особую пышность и великолепие Российского Императорского двора. В первую очередь, это коснулось посольских приемов. В 1744 году при Елизавете Петровне, был выработан "Церемониал для чужестранных послов при Российском Императорском дворе", который расписывал действо от начала въезда гостей в столицу до организации приема. Несомненно, особую роль в формировании придворного этикета сыграла императрица Екатерина II. Она сама составила специальный "Эрмитажный" этикет, в котором настоятельно просила: "Есть и пить вкусно и сладко, но не такой степени, чтобы забывать свои ноги под столом, когда начнутся танцы". Она также рекомендовала гостям Эрмитажа: "Дорогие фарфоровые статуэтки и прочие вещицы разглядывать глазами, а если попадут оные в руки, то по забывчивости в карманы не класть". Императорскому Двору принадлежала огромная собственность: дворцы, парки, театры, певческие капеллы, великолепные собрания произведений искусств. Находясь в Петербурге, монархи жили в Зимнем дворце, реже в других дворцах столицы. В летнее время Двор перебирался в одну из загородных резиденций — в Царское Село или Петергоф. Обширное хозяйство нуждалось в слаженной системе управления. Структура придворных ведомств складывалась и менялась в течение многих десятилетий. В 1826 году было учреждено Министерство Императорского Двора и уделов, а возглавлявший ведомство сановник подчинялся только царю и, как правило, был очень доверенным ему лицом. Главной функцией Двора являлось поддержание престижа монарха. Двор состоял из лиц, имевших придворные чины и звания. Придворные чины распадались на два класса. В первый входили 15 лиц (к 1908 г.), именовавшихся обер-гофмейстер, обер-гофмаршал, обер-егермейстер и обер-шенк. Второй класс насчитывал 134 персоны. Кроме того, Двор дополнялся лицами, носивших придворные звания: камергеры, камер-юнкеры, "состоящие при их величествах, медики, камергеры и т.д. Придворные дамы носили звания: обер-гофмейстерин Двора Ее Величества, гофмейстерин Императорского Двора и великокняжеских дворов, фрейлин и т.д. Ни один представитель придворных чинов не мог вступить в брак без разрешения императора В 1831 году вышли указы, регламентирующие придворные мундиры, а в 1834 году специальным указом устанавливался характер женского придворного платья так называемого "русского" покроя. Цвет бархата и узор золотого или серебряного шитья определялся рангом владелицы. Каждый придворный чин имел званию его присвоенный мундир, причем различалась форма бальная, праздничная, обыкновенная и походная. Чем выше было положение лица, тем больше было золотого шитья. У обер-гофмейстера не было ни одного шва без сверкающих арабесок и гирлянд. Придворные звания не были абсолютно теоретическими — с ними соединилось некоторое фактическое исполнение соответствующих обязанностей. Обер-форшнейдер следовал за блюдами, которые подносились Его Величеству во время коронационного обеда, обер-шенк подавал царю золотой кубок с вином, обер-егермейстер присутствовал при высочайших охотах, шталмейстеры помогали государю садиться в карету и т.д. Этикет и церемониал Двора всецело находился в руках и обер-церемониймейстера и обер-гофмейстерины Двора Ее Величества. Следует отметить, что императоры Александр III и его сын Николай II весьма равнодушно относились к вопросам церемониальной части, но совершенно невозможно было допустить малейшего промаха обер-церемонийместерам императоров Николая I и Александра II, которые весьма строго смотрели на соблюдение дворцового этикета, организации различных приемов, высочайших выходов и т.д. Одним из важных церемониалов Российского Императорского Двора были Высочайшие выходы, которые делились на большие и малые. На больших присутствовали все придворные чины. На малые выходы посылались личные приглашения. Этот церемониал был связан с выходом императора и императрицы из внутренних апартаментов и торжественным проходом в церковь. Все члены Императорской Фамилии собирались в Малахитовом зале Зимнего дворца, а придворные чины — в других залах, готовые принять участие в торжественном шествии. Здесь главная роль была у чинов церемониальной части, которые наблюдали за порядком и выстраивали высочайший кортеж. Все придворные чины должны были быть в специальных костюмах и платьях. Военные чины на выходах являлись только в свитской форме, придворные дамы — в платьях белого цвета русского покроя со шлейфами. В церковь допускались только великие князья, особо важные сановники и гофмейстерины. Все остальные ожидали конца службы вне церкви. Возвращаясь из церкви, Их Величества останавливались в Концертном зале, и им представляли вновь назначенных фрейлин, а также дам, удостоившихся столь высокого отличия; в январе — дипломатический корпус. Еще более важной церемонией являлись придворные балы. Церемониалы балов были строго расписаны, не допускали никаких вольностей, соблюдая этикет и жесткую социальную иерархию. В XVIII веке в культуру балов были привнесены игры: карты, лото, фанты. Кроме того, частью бальных развлечений стало новомодное курение. Особое внимание уделялось, конечно, искусству танца. Открывались специальные школы, состоятельные люди нанимали личных танцмейстеров. Постепенно обязательным элементом воспитания детей стало обучение бальным танцам. Среди них — полонез, контрданс, кадриль, хоровод, трепак, камаринские и т.д. Сам бал становится "особенно для XVIII столетия непросто зрелищем, а "зрелищем в зрелище". Для бала большое значение имело обрамление: архитектоникаВсе гонения на французское были отменены. В начале XIX века подражают не только внешним европейским идеалам — поведение светского человека должно соответствовать моде на сентиментализм (позднее романтизм): желательна "интересная бледность", разговоры на чувствительные темы. Обязательным становится интерес к музыке, литературе и живописи. Несомненно, что все эти веяния сказались и на придворном этикете. В XIX веке бал стал обязательным атрибутом придворной и аристократической светской жизни. Бал становится не только церемониальным мероприятием, но и местом амурных флиртов и развлечением. Новые танцы — котильон, экосез, мазурка, английский "променад" — стали модным увлечением молодежи. Однако бал всегда открывался величественным полонезом, который не устаревал и пережил нашествие вальса и мазурки. Именно этот танец, несмотря на поверхностную легкость, был витиеват по фигурам, смыслу и требовал от партнеров особого искусства и царственной осанки. Обязательной частью бала был ужин, потрясающий изобилием изысканных и сложнейших по приготовлению блюд. Можно вспомнить знаменитую гурьевскую кашу, которую придумал повар графа Д.А. Гурьева. Каша готовилась из манки на сливочных пенках вместе с грецкими орехами, ананасами и множеством других фруктов. Для бала большое значение имело обрамление: архитектоника зала, окружавшее его пространство, заключительный фейерверк, даже сервировка стола — словом, все то, что можно отнести к его "раме" (Дуков Е.В. Бал в культуре России. В кн. Развлекательная культура России. XVIII — XIX вв. СПб. 2001. С.179). Балы в эпоху Екатерины Великой отличались таким богатством, роскошью, великолепием, что поражали воображение многих современников. Подчинение жесткому церемониалу, демонстрация себя и своих нарядов, личных навыков светского этикета и танцевального искусства превращало бал для участника в некий экзамен на сословную принадлежность. Балетмейстеры обучали детей аристократических и дворянских семей и придворному этикету: сколько шагов необходимо сделать, чтобы должным образом подойти к императору, как держать голову, глаза, руки и т.д. После Великой Французской революции 1789 г. в Россию хлынул поток иностранцев, несших сюда моду, язык, правила поведения и манеры. Император Павел I, боясь революционной заразы, объявил войну вальсам, круглым шляпам, всему французскому, что было принято при Дворе его матери. Однако вскоре свой запрет на вальс он отменил ради своей фаворитки Анны Лопухиной, которая очень любила этот танец. Но, в основном, нововведения Павла I в придворной жизни больше напоминали современникам прусские воинские маневры. Эпоха императора Александра I была открыта серией балов в обеих столицах, общество радовалось возвращению к открытой и веселой жизни.Бальная мода начала XIX века — это смесь костюмов различных эпох, культур. Здесь можно было встретить одежду с веяниями классической греческой культуры, и екатерининские камзолы, и башмаки с красными каблуками (признак знатности во Франции). Особый шик, который говорил о европейских вкусах дворянина, — фрак и длинные брюки. Для военных — вицмундир, разнообразный по форме, знакам отличия многочисленных частей. Обязательным для офицеров были белые перчатки, белые панталоны и обувь с серебряными пряжками. Ношение оружия во время танцев на балу запрещалось или строго регламентировалось. Непременными для бала являлись два атрибута: для дам — веер (целая женская наука о виртуальном выражении своих эмоций и чувств), для мужчин — перчатки. После Отечественной войны 1812 г. возросло влияние Европы на российскую культуру, в том числе и на моду. Уходят в прошлое парики и короткие панталоны. На смену пришли фрак, длинные панталоны поверх башмаков, игла в галстуке и карманные часы. Создается образ современного молодого человека, говоря языком А.С. Пушкина, "как денди лондонский одет". Это не только дань модному платью, это своеобразная философия — скучающий вид на балах, томный и презрительный взгляд... Сам император Александр I танцевать любил, делал это чрезвычайно элегантно и изысканно. "Дон-Кихот российского самодержавия", как называли императора Николая I, был большим сторонником различных придворных увеселительных действий; для него они были частью имиджа сильной богатой империи, чей двор должен поражать своим блеском, изящностью, роскошью, великолепием. Для этого российского монарха проведение балов было таким же регулярным и естественным придворным ритуалом, как прием министров или служба в церкви. "Во времена молодости императора Николая Павловича и императрицы Александры Федоровны, двор был очень оживлен. Они оба были весьма общительного и веселого нрава, да притом считали своим долгом много принимать, развлекать общество, часто показываться на публике: в театрах, концертах и т.п., показываться народу на народных гуляниях и проч.; словом, вели жизнь со всеми и для всех. Вся обстановка была царская, величественная; они понимали, что престиж необходим в их высоком положении. Большие балы и обеды давались очень часто в течение всего года во дворце. Два раза в год: 1-го января и 1-го июля, давались огромные народные балы, так называемые "маскарады"; это название сохранилось еще с прежних времен; "мушкарады" были очень в ходу, как известно, во времена царствования Петра Великого и его высоких преемников. Маскарады же времени, описываемого мною, давались зимой в больших залах Зимнего дворца, открывавшихся для всей публики без исключения, а летом в большом Петергофском дворце", — вспоминала баронесса М.П.Фредерикс (Из воспоминаний баронессы М.П. Фредерикс. В кн. Тайны царского дворца (из записок фрейлин). М.1997. С.299). Его сын, император Александр II, также любил давать балы. Однако что-то неуловимое менялось в тональности придворных празднеств. В первую очередь, отношение к ним царской четы. Сам Александр II, любивший женское внимание и веселье, растворялся в атмосфере праздника, а его жена, императрица Мария Александровна, воспринимала балы, по словам графа С.Д. Шереметева, как долг и "скучную обязанность" (Мемуары графа С.Д. Шереметьева. М.2001. С.115). Любопытно, что у следующей императорской четы отношение к балам было диаметрально противоположным. Александр III, не успев открыть бал, мечтал о его окончании, а императрица Мария Федоровна могла танцевать хоть до утра. В царствование этого императора придворный этикет и церемониал стали гораздо проще. Он сильно сократил штат Министерства Двора, уменьшил число слуг и ввел строгий надзор за расходованием средств. Дорогие заграничные вина были заменены крымскими и кавказскими, а число придворных балов было ограничено четырьмя в год. Придворный этикет строго определял правила проведения бала. Приглашения на императорские балы посылались не позже, чем за две недели до начала праздника. Первый бал сезона проходил в Николаевской зале Зимнего Дворца, куда приглашали до 3 000 гостей. Далее устраивались балы концертные (до 700 человек) и эрмитажные (до 200 человек). Названия соответствовали тем залам, которые отводились в Зимнем дворце под танцы. На придворные балы приглашались гражданские чины с супругами первых четырех классов Табели о рангах; высшие воинские чины, придворные, иностранные дипломаты с семьями, молодые офицеры — "танцоры" и гости по специальному приказанию императорской семьи. Гофмаршал вел особый реестр приглашенных. Непременным условием приглашения на придворные балы для мужчин было обладание формальным правом быть представленным императору, для дам — предварительное фактическое представление императрице. Празднество начиналось, как правило, в половине девятого вечера. Нельзя было опаздывать, а также перепутать подъезд дворца. Для женщин была принята верхняя одежда — ротонда или сорти-де-баль (специальная верхняя накидка), куда прикреплялась визитка гостьи. Украшения головы также было определено этикетом: замужние женщины надевали диадемы, а барышни убирали волосы цветами. Придворные дамы на левой стороне прикрепляли соответствующий их рангу шифр (осыпанный бриллиантами вензель — отличительный знак фрейлин) или портрет (высокое отличие, дававшее звание "портретной дамы"). Офицеры красовались в парадных мундирах. А придворные чины, согласно установленным правилам, были вынуждены надевать короткие панталоны и белые шелковые чулки. Бал открывал церемониймейстер. В его руках жезл — длинная трость черного дерева с шаром слоновой кости наверху, двуглавым орлом и бантом Андреевской ленты. Оркестр начинал играть полонез. В первой паре шел император, как правило, с женой главы дипломатического корпуса. Обер-гофмаршал, окруженный церемониймейстерами, шел впереди царя, как бы прокладывая ему путь. Придворный полонез являлся настоящим священнодействием", — вспоминал начальник канцелярии Министерства Императорского Двора А.А. Мосолов (Мосолов А.А. При дворе последнего императора. М. 1993. С.141). Далее — вальс, потом — мазурка, а после гости переходили в зал, где был приготовлен ужин. Празднество завершалось котильоном. В царствование императора Николая II последний придворный бал состоялся 19 января 1904 г, а через несколько дней началась Русско-японская война. Императрица Александра Федоровна все дальше и дальше удалялась от придворной жизни, замыкаясь в кругу своей семьи, озабоченная проблемами больного гемофилией сына Алексея. Общество ей этого не простило — придворным нужна было царица, олицетворявшая гостеприимную, приветливую, заботившуюся о своих подданных хозяйку страны. Время по-своему разрешило этот конфликт. Первая мировая война и две революции поставили окончательную точку не только в истории придворной жизни, но и в истории императорской России. имп