Эпизод четвертый: Оперативники Целяков и Носенко

Группа Шантина, остановленная на главном направлении, зашла Двоскину в тыл. Из Ростова пришел (после обысков в СК МВД, а потому не изъятый) официальный ответ о том, что российский паспорт, выданный в июне 2002 года на фамилию матери (или бабушки, или жены, Двоскин сменил ее в Одессе в 2001-м), был оформлен без необходимых подтверждений и аннулирован. Чуть раньше пришел официальный ответ из США, подтверждавший, что Двоскин, известный там как Слускер (Шустер, Альтман, Козин, а всего под девятью фамилиями), разыскивается за мошенничество с акциями и легализацию доходов, за что по совокупности может быть назначено до 35 лет тюрьмы. Подтверждалось и то, что один из прежних сроков Слускер проводил в одной тюрьме с Вячеславом Иваньковым (Япончиком).

Самой большой свиньей, которую подложила Двоскину группа Шантина, было, по-видимому, даже не аннулирование его заграничного паспорта (покровители могли бы легко выхлопотать ему и другой), а сообщение в США, которые потеряли его из виду под фамилией Слускер, новой фамилии: Двоскин. С этого момента любой его выезд за рубеж становился предельно рискованным предприятием. А зачем-то ему туда было срочно нужно, и именно в Монако. О том, что Двоскин находится в Монако (где он был вскоре после этого задержан), посольству США в Москве, по нашим сведениям, в мае 2008 года сообщил Целяков. И вот этого коллеги ему простить уже не могли.

Конечно, агенту Шаркевичу работать было намного проще в том смысле, что его «коррумпированность» была прямо прописана в легенде. Целякову и Носенко, как и любому оперу, который хочет что-либо узнать и понять в сложной банковской сфере, «коррумпироваться» приходилось на собственный страх и риск. Целяков и Носенко были задержаны за взятку в начале июня 2008 года. Описание дела, по которому они были осуждены за мошенничество в 2010-м, увело бы нас слишком далеко, тем более что оно (связанное с другой группой лиц, занимающихся незаконными банковскими операциями) прямого отношения к Двоскину или к Шантину не имеет.

Здесь мы отметим лишь, что если бы таким же образом и с такими же нарушениями закона была реализована вся информация такого рода, то в МВД (в ФСБ, ЦБ и т.д.) не осталось бы ни одного опытного в банковских делах оперативника. Именно грубо провокационный характер этого дела и точное совпадение по датам позволяет сделать вывод, что истинной причиной задержания Целякова и Носенко стала работа в группе Шантина: до июня 2008 года их никто не трогал. Только что, в июне 2011-го, Носенко было отказано в освобождении по УДО после отбытия половины срока, хотя для этого не было законных препятствий, а суды к сотрудникам МВД в таких случаях обычно благосклонны. Оказавшись вне изоляции, Носенко (как и Целяков, который может обратиться с ходатайством об УДО вскоре) представлял бы сейчас слишком большую опасность для Двоскина и его кураторов.

Очень интересной и необычной была сцена выступления Двоскина осенью 2010 года в Пресненском суде, где для установления личности он предъявил водительские права. При этом он не смог или не захотел ответить на многие вопросы, связанные с его родственными связями, с регистрацией в Ростове, с обстоятельствами пребывания в США. Да и сами показания Двоскина для «дела Целякова и Носенко» ничего не означают. Но и не привести его в суд обвинение не могло: иначе ФСБ не смогла бы объяснить, на каком основании Двоскин охраняется по программе защиты свидетелей после того, как «дело Шаркевича» уже прошло все стадии кассации.

В настоящее время, как пояснил на встрече Двоскин, государственная охрана с него снята, но есть своя, частная (несомненно, как-то неформально связанная с прежней). Но сейчас его положение внутри страны не так опасно: группа Шантина разгромлена, а те, кто, возможно, стоял за нею и за Двоскиным в сложной игре между руководством различных правоохранительных органов и спецслужб, пришли, вероятно, к какому-то консенсусу и предпочитают эту тему не ворошить.