"Нет, отец, Бога не существует, или он есть лишь у вас, в ваших псалмах и молитвах, в проповедях священников и пасторов, в звоне колоколов, в запахе ладана, но в Сталинграде его нет. И вот сидишь ты в подвале, топишь чьей-то мебелью, тебе только двадцать шесть, и вроде голова на плечах, еще недавно радовался погонам и орал вместе с вами «Хайль Гитлер!», а теперь вот два пути: либо сдохнуть, либо в Сибирь";

"Сталинград — хороший урок для немецкого народа, жаль только, что те, кто прошел обучение, вряд ли смогут использовать полученные ими знания в дальнейшей жизни";

"Русские не похожи на людей, они сделаны из железа, они не знают усталости, не ведают страха. Матросы, на лютом морозе, идут в атаку в тельняшках. Физически и духовно один русский солдат сильнее целой нашей роты";

"Русские снайперы и бронебойщики - несомненно ученики Бога Они подстерегают нас и днем и ночью, и не промахиваются.58 дней мы штурмовали один – единственный дом. Напрасно штурмовали… Никто из нас не вернется в Германию, если только не произойдет чудо. А в чудеса я больше не верю. Время перешло на сторону русских";

"Разговариваю с обер-вахмистром В. Он говорит, что борьба во Франции была более ожесточенной, чем здесь, но более честной. Французы капитулировали, когда поняли, что дальнейшее сопротивление стало бесполезным. Русские, даже если это безрезультатно, продолжают бороться... Во Франции или Польше они бы уже давно сдались, считает вахмистр Г., но здесь русские продолжают фанатически бороться";

"Моя любимая Цылла. Это, право говоря, странное письмо, которое, конечно, никакая почта не пошлёт никуда, и я решил отправить его со своим раненым земляком, ты его знаешь – это Фриц Заубер... Каждый день приносит нам большие жертвы. Мы теряем наших братьев, а конца войны не видно и, наверное, не видеть мне его, я не знаю, что со мной будет завтра, я уже потерял все надежды возвратиться домой и остаться в живых. Я думаю, что каждый немецкий солдат найдёт себе здесь могилу. Эти снежные бури и необъятные поля, занесённые снегом, наводят на меня смертельный ужас. Русских победить невозможно…";

"Я полагал, что война закончится к концу этого года, но, как видно, дело обстоит иначе… Я думаю, что в отношении русских мы просчитались";

"Мы находимся в 90 км от Москвы, и это стоило нам много убитых. Русские оказывают ещё очень сильное сопротивление, обороняя Москву... Пока мы придём в Москву, будут ещё жестокие бои. Многие, кто об этом ещё и не думает, должны будут погибнуть... В этом походе многие жалели, что Россия – это не Польша и не Франция, и нет врага более сильного, чем русские. Если пройдёт ещё полгода – мы пропали...";

"Мы находимся у автострады Москва – Смоленск, неподалёку от Москвы... Русские сражаются ожесточённо и яростно за каждый метр земли. Никогда ещё бои не были так жестоки и тяжелы, и многие из нас не увидят уже родных...";

"Вот уже более трёх месяцев я нахожусь в России и многое уже пережил. Да, дорогой брат, иногда прямо душа уходит в пятки, когда находишься от проклятых русских в каких-нибудь ста метрах...";

Из дневника генерала Блюментрита: "Многие из наших руководителей сильно недооценили нового противника. Это произошло отчасти потому, что они не знали ни русского народа, ни тем более русского солдата. Некоторые наши военачальники в течение всей первой мировой войны находились на Западном фронте и никогда не воевали на Востоке, поэтому они не имели ни малейшего представления о географических условиях России и стойкости русского солдата, но в то же время игнорировали неоднократные предостережения видных военных специалистов по России... Поведение русских войск, даже в этом первом сражении (за Минск) поразительно отличалось от поведения поляков и войск западных союзников в условиях поражения. Даже будучи окруженными, русские не отступали со своих рубежей".

• В течение 10 лет после Дня Победы Советский Союз формально находился в состоянии войны с Германией. Вышло так, что, приняв капитуляцию немецкого командования, Советский Союз решил не подписывать мир с Германией, и тем самым остался с ней в состоянии войны. И лишь 25 января 1955 года Президиум Верховного Совета СССР издал указ «О прекращении состояния войны между Советским Союзом и Германией», тем самым юридически оформив окончание боевых действий.

• 17 лет в Советском Союзе не праздновали День Победы. С 1948 года долгое время этот «самый главный» сегодня праздник фактически не отмечался и являлся рабочим днём (взамен выходным было сделано 1 января, которое с 1930 не было выходным днём). Впервые широко был отпразднован в СССР лишь спустя почти два десятилетия - в юбилейном 1965 году. Тогда же День Победы вновь стал нерабочим.

• Отмену праздника некоторые историки связывают с тем, что советская власть изрядно побаивалась независимых и активных ветеранов. Официально же было приказано: о войне забыть, все силы бросить на восстановление разрушенного войной народного хозяйства.

• С 7 до 43 миллионов возросло количество советских граждан, убитых во время Великой Отечественной войны.

• Советская власть не горела желанием заниматься реальным подсчетом потерь за время боевых действий. Поэтому сразу после завершения войны Иосиф Сталин «с потолка» взял цифру 7 миллионов человек. Правда, на Западе сразу отметили, что данная цифра не соответствует действительности. Однако до смерти Сталина число не пересматривалось.

• Уже после развенчания «культа личности» эта цифра возросла до «более 20 миллионов» (об этом сказал тогдашний генсек Хрущев). Реальное же исследование потерь началось лишь в конце 1980-х годов. Тогда уже начали говорить о почти 30 миллионах. Согласно оценке российского публициста Бориса Соколова, общие людские потери СССР в 1939-1945 гг. - 43 млн. 448 тыс. человек, а общее число погибших в рядах Советских Вооруженных Сил в 1941-1945 гг. - 26,4 млн. человек (из них 4 млн. человек погибли в плену). Если верить его данным, то соотношение потерь бойцов Красной Армии и Вермахта на Восточном фронте достигает 10:1. Однако вопрос о количестве погибших до сих пор остается открытым, и вряд ли на него когда-нибудь смогут дать окончательный ответ.

• 80 тысяч советских офицеров во время Великой Отечественной войны были женщины.

• В целом же на фронте в разные периоды с оружием в руках сражались от 600 тысяч до 1 миллиона представительниц слабого пола. Впервые в мировой истории в Вооруженных Силах СССР появились женские военные формирования. В частности, из женщин-добровольцев было сформировано 3 авиационных полка: 46-й гвардейский ночной бомбардировочный (воительниц из этого подразделения немцы называли «ночными ведьмами»), 125-й гвардейский бомбардировочный, 586-й истребительный полк ПВО. Также были созданы отдельная женская добровольческая стрелковая бригада и отдельный женский запасной стрелковый полк. Женщин-снайперов готовила Центральная женская школа снайперов. Кроме того, была создана отдельная женская рота моряков. Стоит отметить, что воевал слабый пол достаточно успешно. Так, звание «Герой Советского Союза» по время Великой Отечественной войны получили 87 женщин.

• Интересно, что согласно секретным приложениям к постановлениям Государственного комитета обороны зафиксировано: на всех этапах войны, победных и провальных, пили в Красной Армии примерно одинаково. К примеру, уже в декабре 1943 года Красная Армия «употребила» 5 млн. 665 тыс. литров.

• Правда, горячительное полагалось не всем. 20 июля 1941 года главный «снабженец» СССР Анастас Микоян предложил в своем постановлении «установить, начиная с 1 сентября 1941 года, выдачу 40-градусной водки в количестве 100 грамм в день на человека красноармейцам и начальствующему составу действующей армии». Но Сталин после слов «составу» дописал «войск первой линии». Мол, хочешь выпить – иди воюй, а не отсиживайся в тылу.

• Около 400 тысяч наград и медалей не были выданы советским ветеранам.

• Причем, к окончанию Великой Отечественной войны не было вручено около трех миллионов наград. Кроме высокой ротации личного состава (кого-то перевели, кого-то – в лазарет, а многие погибали), причиной такой задержки стала банальная нехватка самих орденов и медалей. Не успевали выпускать.

• Сразу после войны Главное управление кадров Министерства обороны, архивные службы, военкоматы начали активно заниматься розыском награжденных. К 1956 году было вручено около миллиона наград. Затем розыск, по сути, прекратился. Выдавали только в случае обращения граждан. За последующие десятилетия было вручено еще порядка полумиллиона орденов и медалей. Однако оставшиеся 400 тысяч орденов вряд ли уже когда-нибудь найдут своих героев: настоящих ветеранов уже практически не осталось в живых.

• Более 400 человек совершили подвиг, аналогичный «матросовскому».

• Первым, кто пошел на амбразуру, стал младший политрук танковой роты Александр Панкратов. 24 августа 1941 года в боях за оборону Новгорода Панкратов закрыл собой вражеский пулемет, что позволило красноармейцам без потерь занять плацдарм. В целом же, до «распиаренного» Александра Матросова, аналогичный подвиг совершили 58 человек.

• 334 населенных пункта в Украине были сожжены немецкими нацистами вместе со всеми жителями.

• Самым крупным городком, уничтоженным захватчиками, стала Корюковка Черниговской области. За два дня из 1300 домов были сожжены 1290, убиты и сожжено около 7 тысяч жителей городка.

• По данным историков Дробязко и Романько, во время войны на службу к немцам перешло около 400 тысяч полицаев. Правда, данная цифра достаточно условна, поскольку проверить ее не представляется возможным. Во-первых, части регулярной армии СССР в плен полицаев старались не брать. Их уничтожали сразу. Кроме того, начиная с 1942 года, многие начали переходить к партизанам. Уже к 1944 году подобные переходы стали массовыми, и только полицейские, у которых были руки в крови по самые локти, оставались верными немцам.

Корсунь-Шевченковский выступ образовался в январе 1944 года на Днепре, южнее Киева, в результате действий советских 1-го и 2-го Украинских фронтов. Там немецкие войска продолжали удерживать позиции по берегу Днепра (в районе Канева, 80 км юго-восточнее Киева).





По замыслу советского Верховного Главнокомандования, 1-й Украинский фронт (генерал армии Ватутин) наносил удар с севера, 2-й Украинский фронт (генерал армии Конев) – с востока. Они должны были соединиться в районе Христиновки (пройдя 120 и 170 км), с целью окружения немецкой 8-й армии. Действия этих фронтов курировал маршал Жуков.






Однако войска 1-го Украинского фронта были остановлены немцами примерно в 30 км севернее Христиновки, а войска 2-го Украинского фронта к 10 января 1944 вообще смогли продвинуться не более чем на 40 км (поскольку в ходе этого наступления был взят Кировоград, действия этого фронта были в последствии названы Кировоградской операцией).





12 января 1944 года Ставка ВГК поставила перед 1-м и 2-м Украинскими фронтами менее масштабную задачу – соединиться не в районе Христиновки (возле Умани), а в основании Корсунь-Шевченковского выступа, и уничтожить окружённую немецкую группировку (директива № 220006).





Вторая попытка ликвидировать Корсунь-Шевченковский выступ (там оборонялись немецкие 11-й и 42-й корпуса – 5 пехотных дивизий, танковая дивизия СС «Викинг», бельгийская бригада СС, общей численностью около 60 тысяч человек) была начата 24 января 1944 года, войсками 1-го Украинского фронта (6-я танковая армия, 27-я и 40-я армии) и 2-го Украинского фронта (5-я гвардейская танковая армия, 4-я гвардейская, 52-я и 53-я армии, гвардейский кавалерийский корпус). В общей сложности – советские 5 танковых корпусов, 27 стрелковых дивизий, кавалерийский корпус – всего около 300 тысяч человек.





28 января передовые части 5-й гвардейской танковой и 6-й танковой армий вошли в соприкосновение в районе Звенигородки. К 3 февраля было образовано внутреннее кольцо окружения двух немецких корпусов и внешний фронт, на котором советские войска (5-я гвардейская танковая, 6-я танковая, 40-я и 53-я армии – 5 танковых корпусов и 22 стрелковые дивизии) перешли к обороне, отбивая атаки немецких войск, срочно переброшенных с других участков фронта (3-й и 47-й танковые корпуса – 7 танковых дивизий). С 10 февраля к участию в этой операции была дополнительно привлечена советская 2-я танковая армия.





В окружение попали два армейских корпуса, 42 и XI, в составе шести дивизий (корпусная группа «Б», 88-я, 57-я, 72-я и 389-я пд, 5-я тд СС «Викинг») и одной бригады (5-я тгрбр СС «Валлония»). Называемые в советских источниках ещё ряд частей зачастую входили организационно в вышеперечисленные дивизии. Например, в 88-й пд из трех родных полков (245-й, 246-й и 248-й) в наличие был только 248-й. 245-й был отправлен в 68-ю пд, а из 246-го сформировали батальон в 248-м полку, 2-й батальон которого, в свою очередь, был переименован в дивизионный фузилерский батальон. Вторым полноценным полком дивизии стала 323-я дивизионная группа из двух батальонов (591-я и 593-я полковые группы). Также дивизии были приданы 417-й пехотный полк из 168-й пд (размером с батальон) и два батальона 318-го охранного полка 213-й охранной дивизии. 389-й пд были приданы два батальона из 167-й пд. Полк 198-й пд 28 января временно попал в окружение в районе Босовка-Дашуковка, но сумел прорваться на юг. Численность группировки составляла около 59 000 человек, 313 артиллерийских орудий (в том числе 23 самоходных без учета минометов и пехотных орудий), примерно 70 танков и штурмовых орудий.





Однако созданный фронт окружения имел большие промежутки и участки, которые прикрывались незначительными силами. Так, разрыв между бригадами 20-го танкового корпуса, находившимися в Звенигородке, и 7-й гвардейской мотострелковой бригадой, оборонявшейся в Шполе, составлял 30–35 км. Здесь не было наших частей. Между 7-й бригадой и правофланговыми частями 29-го танкового корпуса также был промежуток 10–12 км. Стрелковые соединения 53-й армии и второй эшелон 5-й гвардейской танковой армии — 18-й танковый корпус — все еще вели бои на рубеже Капитановка, Тишковка.





Создалась сложная оперативная обстановка. Танковые соединения 5-й гвардейской и 6-й танковых армий, вышедшие в район Звенигородки, далеко оторвались от основных сил фронтов и, по сути дела, сами находились в окружении. Противник, продолжая нависать на флангах коридора в районе Капитановки и Тишковки, продолжал создавать реальную угрозу перехвата и без того узкого пути, связывавшего наступавшие войска с фронта с прорвавшимися в глубину вражеской обороны танковыми соединениями.





Следует заметить, что немецкие войска, оказавшись в окружении, придерживались уже иной тактики действий. Если под Сталинградом противник стремился упорной обороной не допустить сжатия кольца окружения и ожидал помощи извне, то сейчас вражеская группировка, хотя и рассчитывала на помощь, прежде всего сама предпринимала решительные попытки ускользнуть из котла, сосредоточивая на отдельных направлениях крупные силы. В то же время делались неоднократные попытки крупных танковых сил деблокировать корсунь-шевченковскую группировку.





Особенно упорные бои разгорелись 28 января. Против 3-го батальона 181-й танковой бригады капитана В. А. Янушкевича фашисты бросили в контратаку до 20 танков с пехотой на бронетранспортерах. Янушкевич поставил танки батальона в засаду и приказал подпустить вражеские машины как можно ближе. Когда они подошли на расстояние 200–250 м, роты по команде открыли ураганный огонь из пушек. Комбат лично подбил 5 танков. Наша пехота, воодушевленная действиями танкистов, решительно продвинулась вперед, на новый рубеж.
12 февраля окружённая немецкая группировка пошла на прорыв. Навстречу продвигался немецкий 3-й танковый корпус (дивизия СС «Лейбштандарт», 16-я и 17-я танковые дивизии). Расстояние между этими группировками сократилось до 10 км. В этот день Сталин в большой тревоге связывался с Жуковым и Коневым, поскольку ему кто-то доложил о прорыве группировки немцев из Корсунь-Шевченковского котла.





Сталин в директиве Ставки ВГК № 220021 (12 февраля 1944) прямо обвинил маршала Жукова в том, что у того «не было продуманного общего плана уничтожения корсуньской группировки немцев совместными усилиями 1-го и 2-го Украинских фронтов», и что «не было принято решительных мер к выполнению моих указаний».





В то же время генерал Конев заверил Сталина, что с котлом всё в полном порядке и что он перебросил 5-ю гвардейскую танковую армию с внешнего фронта на кольцо окружения. После этого разговора Сталин поручил Коневу лично заниматься ликвидацией окружённой немецкой группировки, переподчинил ему 27-ю армию (из состава 1-го Украинского фронта), а маршалу Жукову приказал курировать действия 1-го и 2-го Украинских фронтов только на внешнем фронте (директива Ставки ВГК № 220022, 12 февраля 1944).





К полуночи 17 февраля начался сильный снегопад, разыгралась пурга, дороги занесло снегом. Гитлеровцы решили хотя бы небольшими группами под покровом темноты пробиться через боевые порядки наших войск.





Стянув все боеспособные части и соединения в район Шендеровки, гитлеровцы попытались прорваться двумя колоннами. Левую колонну составляли подразделения дивизии ОС «Викинг», мотобригады «Валония», 72-й и 112-й пехотных дивизий. В этой колонне под охраной танков находились на бронетранспортерах генералы и старшие офицеры. В правой колонне были остатки 57, 82 и 167-й пехотных дивизий. Танков в колонне не было. По замыслу командования, она должна была отвлечь на себя удар наших войск и таким образом обеспечить прорыв левой колонне. Прорыв намечался на фронте 4,5 км.

Сосредоточение войск противника обнаружила наша разведка, и вскоре по врагу был нанесен артиллерией мощный удар. Несмотря на пургу и густой снегопад, в воздух поднялись самолеты По-2 5-й воздушной армии.

Пока гитлеровцы приводили в порядок свои части, попавшие под бомбежку и артиллерийский обстрел, наступил рассвет. Разведгруппа армии, которую возглавлял офицер разведки 1-го отдельного мотоциклетного полка гвардии лейтенант С. И. Полежайкин, обнаружила выдвижение колонн противника с рубежа Хильки, Комаровка в направлении Лысянки. Танки разведгруппы открыли огонь. Продвижение колонн приостановилось. Разведчики уничтожили до 100 солдат и офицеров, 20 повозок и взяли в плен 17 гитлеровцев, принадлежавших подразделениям 72-й и 112-й пехотных дивизий.

Но вот вражеские колонны подошли к переднему краю наших войск и развернулись. Сосредоточенный удар танков и пехоты приняли на себя воины 27-й и 4-й гвардейской армий. Завязался ожесточенный бой. Бойцы стояли насмерть. В метель и при густом снегопаде часто трудно было разобраться в обстановке.

В это время 29-й танковый корпус наступал на Шендеровку, в тыл прорвавшейся группировке. В 10 час. он овладел южной частью Шендеровки и стал развивать наступление на Хильки, все больше сужая круг, в котором находились прорвавшиеся части. Танки врезались в колонны врага.

В 17 час. 17 февраля командиры корпусов генералы Полозков, Кириченко и Лазарев были информированы командармом о том, что группировка противника окружена, взято в плен много солдат и офицеров. Одновременно войскам была поставлена задача добить остатки разрозненных групп.

Группировка в районе Комаровка, Журжинцы, Почапинцы к исходу 17 февраля была разгромлена решительным ударом 29-го и 18-го танковых корпусов, стрелковыми соединениями 27-й армии и частями 5-го гвардейского кавалерийского корпуса. Только небольшой группе вражеских танков и бронетранспортеров с генералами и старшими офицерами удалось прорваться в направлении Лысянки.





Позднее пленные из дивизии «Викинг» так рассказывали о последних часах окруженной группировки: «Наша дивизия, насчитывавшая около 7000 солдат и офицеров, за две недели потеряла более 4000 человек. Нам приходилось все время отступать под ураганным огнем русских. Дороги были запружены брошенными машинами и орудиями. Мы были в отчаянии. В ночь на 17 февраля солдатам выдали по усиленной порции водки и разрешили съесть неприкосновенный запас продуктов. В 2 часа был объявлен приказ, в котором говорилось, что на помощь извне больше нечего рассчитывать. На рассвете была предпринята последняя, и самая отчаянная, попытка вырваться из кольца. Впереди шла дивизия СС «Викинг», за ней мотобригада «Валония». Замыкали колонну штабы и остатки 72-й и 112-й пехотных дивизий. Всего в колонне было около 8000 солдат и офицеров. Пушки, автомашины, все военное имущество и даже личные вещи было приказано бросить. Едва мы прошли 300 м, как на нас напали русские танки. За танками появились казаки. Нам удалось спрятаться около разбитых автомашин. На следующий день утром мы сдались в плен».





18 февраля соединения 5-й гвардейской танковой армии завершали уничтожение и пленение последних разрозненных групп врага, которые укрывались в лесах и оврагах. За день боя было уничтожено свыше 1800 солдат и офицеров, пытавшихся оказать сопротивление, и до 2000 взято в плен.





Но в результате прорыва из котла вышли 35 тысяч немцев (включая бельгийцев), из них – 7 тысяч раненых, и около 1 тысячи хиви (советские граждане, служившие в вермахте). В ходе этого прорыва погиб командующий группировкой генерал артиллерии Штеммерман. Также была оставлена вся артиллерия, после израсходования боеприпасов. Потери немцев в ходе боёв в котле и прорыва из него – составили около 20 тысяч убитыми и пропавшими (включая бельгийцев и хиви).


Генерал армии Конев 17 февраля 1944 года доложил Верховному Главнокомандующему Сталину, что из котла не удалось выйти ни одному немецкому солдату. В результате Конев получил звание маршала Советского Союза, а генерал-полковник Ротмистров (командующий 5-й гвардейской танковой армией) – звание маршала бронетанковых войск и орден Суворова 1-й степени.

Гитлер также наградил своих генералов и офицеров за бои в этом котле и прорыв из него. Генералы Штеммерман и Либ (командующие корпусами) были награждены Рыцарскими крестами (7 февраля 1944), а после прорыва – Дубовыми Листьями к Рыцарскому кресту (Штеммерман – посмертно). Группенфюрер СС Гилле (командир танковой дивизии СС «Викинг») получил Мечи к Рыцарскому кресту с Дубовыми Листьями. Полковник Хон (командир 72-й пехотной дивизии) – Дубовые Листья к Рыцарскому кресту и произведён в звание генерал-майора. Награждены Рыцарскими крестами были командиры 57-й и 88-й пехотных дивизий, а также ещё несколько офицеров, в том числе один бельгиец (Леон Дегрель, был также произведён в звание хауптштурмфюрера СС).

Потери советских войск в этой операции (с 24 января по 17 февраля) составили 24 тысячи погибшими и пропавшими, и 56 тысяч ранеными (согласно исследованиям генерал-полковника Кривошеева).

Следует отметить, что во всех советских военно-исторических трудах и мемуарах всегда утверждалось, будто бы вся немецкая группировка в этом котле была полностью уничтожена. При этом в послевоенных советских изданиях всегда писалось о 55 тысячах убитых и 18 тысячах пленных немцев в котле (первоначально, в тексте благодарности генералу Коневу 18 февраля 1944 года – Сталин объявил, что в том котле было уничтожено 52 тысячи немцев и 11 тысяч взято в плен, но позднее цифры Сталина подкорректировали). Также в советских трудах и мемуарах упорно утверждалось, что в том котле были 10 немецких дивизий, бригада и еще несколько подразделений, общей численностью якобы 80 тысяч человек.





Ещё можно отметить, что в серии исследований опыта Второй мировой войны, выпущенной министерством обороны США в послевоенные годы, один том был посвящён успешному опыту выходов из окружений. Одним из таких примеров приводилась история Корсунь-Шевченковского котла.


А вот, что пишут немцы в мемуарах о выхде с окружения :

В течение последующей операции можно легко выделить два этапа. В начале, все шло в соответствии с планом. В надлежащей последовательности и под великолепным контролем войска вышли на исходное положение ночью, несмотря на труднейшие дорожные и погодные условия. Поскольку они были зажаты в узком пространстве, подразделение за подразделением переходили через единственный целый мост в Шендеровке, находившийся под сильным огнем неприятеля. Штыковая атака началась точно по расписанию. Ее полная внезапность для врага подтвердила, что для нее было выбрано подходящее время. Без особых боевых действий и с единичными потерями немецкие ударные передовые части прорвали вражеские линии обороны и за достаточно небольшой срок достигли окрестностей Лисянки. Арьергардные части держались на противоположном конце котла, что и обеспечило успех в начале прорыва.

На втором этапе эвакуация окруженных частей быстро превратилась в дикий человеческий поток, устремившийся на запад. Следом за успешными ударными частями около 30 000 человек вырвалось через позиции русских из окружения. Однако на рассвете они наткнулись на находившиеся на линии Дзурженцы — Почапинцы позиции ничего не подозревавшего неприятеля, вооруженного противотанковыми орудиями, танками и артиллерией. Под сильным вражеским огнем, атаками танков противника и неприятельскими контратаками немецкие войска распались на множество маленьких групп, каждая из которых пыталась самостоятельно пробраться на запад. Их танки, истребители танков и тяжелое оружие, которое они до того момента с трудом протащили через снежные заносы и пересеченную местность, пришлось бросить, уничтожив их после того, как были израсходованы все боеприпасы. Здесь же, после того как были взорваны последние машины, на произвол судьбы были брошены раненые, которых до того их товарищи взяли с собой.





Тем временем возникли новые обстоятельства, приведшие к чудовищным последствиям. Под тяжелым огнем противника, его контрударами и танковыми атаками большая часть немецких войск, вырывавшихся из котла, отклонилась от первоначального направления удара. Они больше не наступали, как это было предусмотрено планом, в район к северо-западу от Почапинцев. Вместо того чтобы приближаться к передовым позициям деблокирующих сил, созданным III танковым корпусом, они прошли мимо них гораздо южнее. Там их наступление на запад было остановлено руслом Гнилого Тикича, чей ближний к ним берег был занят противником. В этом месте не было ни переправ, ни каких-либо плацдармов III танкового корпуса, поскольку соединения с окруженными частями в этом районе не предусматривалось.

Хотя немецкие войска были сильно утомлены, теперь им пришлось преодолеть сопротивление русского боевого охранения вдоль реки и перебраться через нее вплавь, бросив свое оружие. Они несли значительные потери, поскольку оба берега реки были под сильным вражеским огнем. Только после преодоления этого последнего препятствия они наконец-таки достигли передовые части III танкового корпуса.





Немецкие части на восточном участке котла поддерживали огневой контакт с противником и успешно прикрыли прорыв основных сил. Выполнив эту задачу, они в соответствии с планом двинулись на запад и достигли позиций III танкового корпуса ночью с 17 на 18 февраля.