В середине сентября, когда президент Обама отбивался от критики по поводу того, что ему надо было сделать больше, сделать меньше, или сделать нечто иное во время пересекающихся кризисов в Ираке и Сирии, он отправился во Флориду на авиабазу Макдилл в штаб Центрального командования. Там он обратился к военнослужащим, которым предстоит на практике осуществлять ту военную стратегию США, которая у нее появится.

Та часть президентской речи, что предназначалась для СМИ, включала доводы Обамы в пользу возобновления американского участия в иракских событиях спустя 10 с лишним лет после вторжения и последующих длительных и болезненных попыток как-то выпутаться из этой ситуации. Это были настолько важные новости, что многие кабельные каналы транслировали президентское выступление в прямом эфире. Я смотрел его по телевизору, когда сидел в чикагском аэропорту О'Хара в ожидании своего рейса. Когда Обама добрался до того раздела выступления, где ему предстояло объявить, намерен он или нет вводить американские войска в Ирак (тогда он не собирался этого делать), я заметил, что многие люди в аэропорту на непродолжительное время обратили внимание на его выступление. Как только этот раздел закончился, пассажиры вернулись к своим смартфонам, ноутбукам и булочкам с кофе, а президент продолжал бубнить у них над головами.Читать далее

2. Трусливо-воинственная экономика

Из-за увеличивающегося разрыва между Америкой и ее армией страна с чрезмерной готовностью отправляется на войну, и слишком бездушно относится к причиняемому ею ущербу. Из-за такого разрыва мы тратим слишком много денег на армию, и тратим их глупо, из-за чего под угрозой оказывается благополучие наших войск и их успех в бою. Мы покупаем оружие, которое в меньшей степени связано с боевыми реалиями и в большей с нашей нескончаемой верой в то, что передовые технологии обеспечат победу, а также с экономическими интересами и политическим влиянием военных подрядчиков. В результате мы получаем дорогостоящих и очень ненадежных белых слонов, а жизненно важное оружие, не отличающееся гламурным блеском, очень часто подводит наших военных.

Мы знаем, что в технике главное преимущество нашей армии. Однако история долгих войн Америки после 11 сентября это неизменное повествование о временных победах нашего высокотехнологичного оружия, которые просто тают перед более старыми и суровыми реалиями самодельных вооружений, фанатичного недовольства и растущей враждебности по отношению к пришедшим издалека оккупантам. Многие из самых новаторских и высокотехнологичных изобретений для нужд Пентагона стали дорогостоящими и яркими провалами, включая (мы еще поговорим об этом) главный авиационный проект последних лет F-35. Если бы у Америки была тесная связь с военными, такие вопросы стратегии и военной практики были бы нам знакомы примерно так же, как, например, стандарты среднего образования. Читать далее