Кто мне скажет, что это хорошо..

Теперь вопрос? Проблема демократии - "Делай, что хочешь или живи как хочешь!"

На Международном психоаналитическом конгрессе 1955 года в Женеве У. Г. Гиллеспи представил работу «Общая теория сексуальных перверсий», которая стала краеугольным камнем при исследовании этой области девиантного поведения. При этом он отстаивал мнение, что тема перверсий, хотя и не пренебрегаемая полностью психоаналитиками, с тех пор, как она приобрела столь большое значение во фрейдовских теориях сексуальности и невроза, как ни странно стала привлекать к себе поразительно мало внимания.

Объяснялось это просто: на эту тему в годы становления психоанализа Фрейд написал выдающуюся работу «Три очерка по теории сексуальности» (1905). Здесь он отчетливо признает «тесную связь между проявлениями ранней сексуальности, взрослой сексуальной перверсией, неврозом и психозом» (Gillespie 1956).

В теории Гиллеспи имеется семь основных пунктов:

1. Он полагает, что основу перверсии составляют важные элементы детской сексуальности.

2. «Тем не менее клиническая перверсия специализирована особым образом, оставляя открытыми лишь один или два пути, чтобы испытать сексуальное возбуждение, отвести сексуальное напряжение и создать сексуальные объектные отношения».

3. Перверсия представляет собой защиту от конфликтов в связи с эдиповым комплексом и страхом кастрации.

4. «Защитные системы вызывают а) регрессию проявлений влечения (либидо и агрессии) на догенитальные ступени, в результате чего возрастает садизм и связанные с ним чувства страха и б) чувства вины (и еще одну защиту от них), чтобы защитить объект от ненависти» (Gillespie 1940).

5. Особым свойством перверсии является либидинизация страха, вины и боли как метод защиты.

6. Поведение и защитные меры Я не менее важны, чем судьбы влечений.

7. При перверсии Я присваивает определенную часть инфантильной сексуальности и таким образом становится способным отвергнуть все остальное (механизм Захса). Гиллеспи считал, что Я может сделать это во-первых, потому, что Сверх-Я наиболее толерантно к этой форме сексуальности, а во вторых, «из-за расщепления в Я и в объекте...

Идеализированный объект и относительно свободная от страха и вины часть Я используются в целях построения сексуальных отношений, которые, так сказать, осуществляются в сфере, где не действует контроль со стороны реальности» (Gillespie 1940).

Формулировки Гиллеспи отражают состояние нашей психоаналитической теории и нашего понимания сексуальных отклонений в середине пятидесятых годов. Его работа обширна, поскольку учитывает инфантильную сексуальность и подтверждает, что проблема сексуальных отклонений заключается в защите от эдиповых проблем. В ней делается акцент на концепции, согласно которой при сексуальных отклонениях скорее происходит регрессия либидо и агрессии на доэдиповы стадии, нежели первичная фиксация на этих стадиях. В ней подчеркивается важность поведения Я и защитных мер Я, а также значение механизма Захса. В ней описываются особенности Я, позволяющие ему заимствовать определенную часть инфантильной сексуальности и в результате отвергнуть остальную. Сверх-Я имеет совершенно определенное отношение к Я, которое делает Я толерантным к этой особой форме сексуальности. Расщепление в Я зачастую происходит наряду с расщеплением сексуального объекта, вследствие чего объект идеализируется как «относительно свободный от страха и вины» (Gillespie 1940).

За три года до выступления Гиллеспи Американской психоаналитической ассоциацией был проведен семинар под названием «Психодинамика и лечение перверсий», о котором сообщил Арлоу. Во вступительной речи Лорана, руководителя семинара, указывалось, что перверсии «образуют широкое поле разнообразных клинических феноменов, для которого не разработаны четко очерченные специфические понятия, которые можно было бы использовать для классификации, описания этиологии или психодинамики. Поэтому возникла необходимость систематически подытожить наши знания в этой области. Следует спросить: имеет ли фиксация на догенитальном уровне первостепенное значение в этиологии перверсий и — если это так — как это отражается на понимании психодинамики и терапевтической работе? С другой стороны, если регрессия к предыдущим ступеням фиксации имеет каузальное значение, допустимо ли, используя терапевтическую технику, оставлять в стороне нормальное сексуальное развитие в детстве и главным образом концентрироваться на причине и воздействии такой регрессии?»

На этом же семинаре Бак на примере анализов двух фетишистов (Bale 1953) продемонстрировал, что «использование фетишизма как защиты от страха кастрации... должно быть заложено ранним опытом — переживаниями из дофаллической фазы, неприятными переживаниями в ранних отношениях мать—дитя». Бак полагал, что «потенциальный фетишист... воспринимает угрозу разлуки с матерью как такую же сильную — если не большую, — что и угрозу утраты пениса». Многие участники семинара, напротив, остались при мнении, что истоки перверсий по-прежнему следует искать в конфликте эдиповой фазы.

Хотя автор в значительной мере солидарен с формулировками Гиллеспи и признает полезность концепции эдипова происхождения сексуальных отклонений как с терапевтической, так и с теоретической точек зрения для подхода к любым перверсиям, он бы хотел представить новые гипотезы.

Теория единого происхождения сексуальных перверсий возникла в результате интенсивной работы автора с гомосексуальными пациентами, у которых ядерный доэдипов конфликт драматическим образом вновь проявлялся у индивидов, которые не обнаруживали никаких признаков открытого психоза и которые, если отвлечься от их перверсии и связанных с этим проблем в их жизни, относительно нормально функционировали. Аналогичные клинические наблюдения были сделаны также Фляйшманном (Fleischmann 1960). Эту теорию Сокаридес также применил к случаям психоаналитической терапии фетишизма (1960а), трансвестизма, педерастии (1959), эксгибиционизма, сексуального мазохизма, вуайеризма и сексуального садизма (1974) и так называемого транссексуализма (1969а).

Данная теория, которой придется оставаться предварительной, пока ее не подтвердят другие исследователи, разработана в течение последних пятнадцати лет в результате интенсивного исследования и индивидуальных анализов пациентов, страдающих перверсиями. Она ограничивается сексуальными отклонениями обли-гатного типа — оставляя в стороне те, что обусловлены ситуативными и эпизодическими мотивациями, — и отклонениями, при которых неосуществление извращенных действий вызывает тревогу. Возможно, существуют и другие случаи сексуальных отклонений, которые не укладываются в описанную здесь этиологическую систему.

В проекте 1967 года, представленном мною на собрании Американской психоаналитической ассоциации в декабре 1969 года, говорилось, что сексуальное отклонение вполне может быть результатом нарушений, которые проявились раньше, а не на доэдиповой фазе человеческого развития, как это считалось и признавалось повсеместно.

Основные положения данной теории таковы:

1. Ядерные конфликты у лиц с сексуальными отклонениями проистекают из самых ранних периодов жизни и вынуждают их к сексуальному поведению, которое не только предоставляет оргазмическую разрядку, но и обеспечивает выживание Я.

2. Доэдипова фаза, особенно возраст от полутора до трех лет, имеет большое значение для возникновения сексуальных отклонений. В этой фазе происходит первичная доэдипова фиксация; при неблагоприятных условиях может возникнуть регрессия к этой ранней фазе фиксации.

3. Пациент с сексуальной перверсией неспособен успешно пройти через симбиотическую фазу и фазу «сепарации—индивидуации» (М. Малер) раннего детства; в результате возникает базальная тревога, приводящая к сексуальной перверсии.

4. Источник базальной тревоги при сексуальной перверсии относится к этой доэдиповой фазе. Вследствие такого дефекта в развитии и созревании возникают тяжелые функциональные расстройства Я и тем самым появляется возможность недостаточного развития половой идентичности.

5. Сексуальные отклонения служат вытеснению ядерного комплекса: навязчивому стремлению регрессировать к доэдиповой фиксации, в котором заключено желание и страх слияния с матерью, чтобы восстановить примитивное единство мать—дитя, то есть симбиотические формы отношений.