Романс о луне, луне
Ф. Г. Лорка
Перевод А. Гелескула
Луна в жасминовой шали
явилась в кузню к цыганам.
И сморит, смотрит ребенок,
и смутен взгляд мальчугана.
Луна закинула руки
и дразнит ветер полночный
своей оловянной грудью,
бесстыдной и непорочной.
- Луна, луна моя, скройся!
Если вернутся цыгане,
возьмут они твое сердце
и серебра начеканят.
- Не бойся, мальчик, не бойся,
взгляни, хорош ли мой танец!
Когда вернутся цыгане,
ты будешь спать и не встанешь.
- Луна, луна моя, скройся!
Мне конь почудился дальний.
- Не трогай, мальчик, не трогай
моей прохлады крахмальной!

Летит по дороге всадник
и бьет в барабан округи.
На ледяной наковальне
сложены детские руки.

Прикрыв горделиво веки,
покачиваясь в тумане,
из-за олив выходят
бронза и сон - цыгане.

Где-то сова зарыдала -
Так безутешно и тонко!
За ручку в темное небо
луна уводит ребенка.

Вскрикнули в кузне цыгане,
эхо проплакало в чащах...
А ветры пели и пели
за упокой уходящих.

Если б мог по луне гадать я

Ф. Г. Лорка

Перевод Я. Серпина

            Я твое повторяю имя

            по ночам во тьме молчаливой,

            когда собираются звезды

            к лунному водопою

            и смутные листья дремлют,

            свесившись над тропою.

            И кажусь я себе в эту пору

            пустотою из звуков и боли,

            обезумевшими часами,

            что о прошлом поют поневоле.

            Я твое повторяю имя

            этой ночью во тьме молчаливой,

            и звучит оно так отдаленно,

            как еще никогда не звучало.

            Это имя дальше, чем звезды,

            и печальней, чем дождь усталый.

            Полюблю ли тебя я снова,

            как любить я умел когда-то?

            Разве сердце мое виновато?

            И какою любовь моя станет,

            когда белый туман растает?

            Будет тихой и светлой?

            Не знаю.

            Если б мог по луне гадать я,

            как ромашку, ее обрывая!