Цитата сообщения Оксана_Лютова


Монахиня Адриана - майор Наталия Владимировна Малышева.

Когда убили ее жениха Михаила, ушла на фронт.
Была на тот момент студенткой 3 курса.
Всю Великую Отечественную войну она прошла разведчицей. Секретные задания ей поручал лично маршал Рокоссовский. После войны Наталья Малышева закончила МАИ,
работала в конструкторском бюро С.П. Королева,возглавила разработку боевых ракет “Земля-воздух”.
Потом стала монахиней Пюхтицкого подворья в Москве.
Скончалась 4 февраля 2012 года в возрасте 90 лет.


Наташа Малышева была нежеланным ребенком в семье – мать хотела только сына.
Любовь и внимание приходилось завоевывать с раннего детства, интуитивно: Наташа выучилась читать в 5 лет, и она повторяла за сестрой все ее школьные уроки, так что потом в школе учителя не знали, что с ней и делать. А еще она много развлекала себя сама – например, бегала ловить солнце за горизонт, уверенная, что догонит непременно. Однажды, прочитав про кавалерист-девицу Дурову, поняла – это судьба!
С детства мама напоминала Наташе, что она некрасива, вот сестра Оля – да, а она, что это стоит у зеркала! Поэтому когда однокурсник по МАИ курносый и высокий Миша Бабушкин (сын героя Советского Союза) стал с ней заговаривать чаще других, она заподозрила подвох и решительно прекратила знакомство. Но он продолжал провожать ее, пригласил домой познакомиться с родителями. Неожиданно он вернулся к разговору недельной давности: «Почему же ты не веришь, что мне нравишься?».
"Опустив голову, я рассказала про печаль, с которой жила с самого детства: «Ведь я же некрасивая!». Тогда он подвел меня к платяному шкафу, схватил за плечи и развернул к огромному зеркалу:
«Смотри на себя! Смотри! Какие у тебя глаза! Улыбнись! И не смей никогда больше так говорить!».
Я разревелась. Уткнулась ему в плечо, плачу, и чувствую, будто с меня сползает шкура мерзкой лягушки, в которую я сама себя обрядила." Случилось чудо – Наташа стала хорошеть на глазах – от счастья.
1941 год. Война. Сначала показалось, что на несколько дней – разобьют врага и не успеешь постоять за Родину. Но шли месяцы… «Бомбы падали на Арбате, падали напротив Большого театра. Я понимала, что все получалось совсем не так, как я думала. Мы собирались идти и побеждать. А тут вдруг говорят о пленных, о большом количестве раненых»…
Миша ушел на фронт сразу – он учился на военного летчика. Наташа ушла на фронт в октябре, Миша отговаривал ее – уже по телефону как мог.
«Я отчетливо представляла себе, на что иду, но колебаний не было. Словно какая-то сила руководила мной: я знала, что должна поступить именно так. Домой зашла, чтобы забрать необходимые вещи. Я и раньше уходила иногда на ночные дежурства в госпиталь, так что мама ни о чем не догадалась».
Последний вылет Миши Бабушкина был 25 октября. Наташа узнала о его гибели лишь через 2 года.
Больше той любви, что была к Мише — не встретила в жизни, до сих пор его фотография — на видном месте. До сих пор матушка дружит с Мишиной сестрой….
Она оказалась в разведке. Хороший немецкий язык, совсем молодая – похожа на подростка – она быстро выучилась ползать по-пластунски, наблюдать по ориентиру и главное – не бросать товарища в беде.
Всю войну она молилась: «Помоги, Господи, я сама ничего не могу! Только Ты!». Бог действительно хранил ее. Много раз она была на волосок от гибели. Однажды, в самом начале службы, она тащила раннего в ногу товарища по обстреливаемой территории. Его напарник оставил его, так сам был сильно ранен. Но матушка, даже не дожидаясь приказа, отправилась за ним. В ярких бушлатах они были прекрасной мишенью. Но тут внезапно пошел снег, он падал крупными хлопьями, и под его покровом они добрались до своих невредимыми.
Самое тяжелое на фронте – быт. Быт женщины среди мужчин.
«Большая трудность была с нашими мужчинами даже под куст сходить! Вот идешь с отрядом на лыжах, начнешь понемногу отставать, думаешь – сейчас я быстро и догоню! Но только начинаю отставать, как сразу все мужчины становятся заботливыми как будто специально: «Ребята, шаг поменьше, Наташа устала!». Я думаю: «Ну чтоб вы померли все!». Однажды я все-таки выбрала одного постарше и, говорю: «Ну, что же вы такие глупые все что ли?». А он в недоумении отвечает: «Да нам и в голову не приходило, что ты будешь так бояться сказать»
Сталинград, Курская дуга. Она ходила с призывами немцам сдаваться, один раз на прослушке ее поймал немец – и … отпустил со словами: «С девчонками не воюю!»
Чувство Победы пришло неожиданно, а потом о победе было приказано практически забыть – только в 1965-м году вновь вернулись торжества и почести ветеранам.
После войны матушка работала в КБ Королева, была ведущим конструктором, участвовала в подготовке полета Ю.А. Гагарина в космос. Для многих в то время она являла «блестящий образец современной женщины»: молодая, красивая, талантливая, сделавшая прекрасную карьеру. Ее кандидатуру упорно предлагали в Верховный Совет, прочили несомненный успех в большой политике...
Но чередой определенных событий Господь привел ее в храм. Сначала она встретила сына бывшего однополчанина. Он, блестящий сотрудник научного института, оставил карьеру, стал монахом, уехал в деревню. После поездки к нему матушка стала ездить в паломничества, посещать храмы, познакомилась с отцом Владимиром, ставшем ее духовником. Спустя некоторое время она зашла в церковь Иконы Божией Матери "Знамение" у метро "Рижская". В тот вечер читался акафист Кресту. Встав на колени, чтобы приложиться, матушка узнала это распятие – это был крест из Страстного монастыря! К Богу бывшая разведчица пришла еще в… 4 года. Она увидела деревянное распятие в Страстном монастыре. «Христос был как живой — даже вены на ногах были видны. Хотелось его спасти, и я попыталась зубами вытащить гвозди… Вот так и приложилась к кресту — на всю жизнь!»
Чтобы принять самое активное участие в восстановлении Пюхтицкого подворья в Москве ушла на пенсию, в 2000 году приняла монашеский постриг с именем Адриана. Матушка Адриана стала лауреатом международной премии «За веру и верность», учреждённой Фондом Андрея Первозванного. Скончалась 4 февраля 2012 года в возрасте 90 лет. Через несколько месяцев после ее кончины была издана книга воспоминаний «Монахиня из разведки».
Правила жизни матушки:
«Никогда не задерживайся там, где тебе очень хочется остаться». Это правило стало для меня спасательным на всю жизнь. Я никогда не была назойливой в гостях, всегда уходила, хотя меня просили остаться.
Второе мое правило пришло, когда я уже была старше. Наблюдая за людьми, я поняла, что в обществе ни в коем случае нельзя на людях показывать, что ты обиделась. Даже если тебе какую-то грубость сказали, или не так вежливо обратились. Гораздо лучше взять себя в руки, сделать совершенно непонимающее лицо и спросить у него: «У тебя, наверное, что-то случилось? Настроение плохое?». Уверяю вас – это прекрасное лекарство. Потом, когда я уже стала вникать в христианские законы, я поняла, что это у меня хоть и немного эгоистичное смирение, но смирение. Человек говорит мне грубость, а я выражаю участие, не допускаю никакой мысли о том, что эта грубость относится ко мне и к нашим отношениям. Изумительно хорошо действует».

Удивительный рассказ матушки о Великой Отечественной войне.
"Первое чудо.
Это было в дни битвы под Москвой.
Мне кажется, я до сих пор ощущаю то волнение, которые мы все испытывали в первые минуты тревожного ожидания, когда в разведку ушли наши товарищи. Внезапно послышалась стрельба. Потом снова стало тихо. Неожиданно сквозь метель мы разглядели ковыляющего товарища – к нам шел Саша, один из ушедших в разведку. Вид у него был ужасный: без шапки, с искаженным от боли лицом. Он рассказал, что они наткнулись на немцев и Юра, второй разведчик, тяжело ранен в ногу. У Саши ранение было легче, он все равно не смог вынести товарища. Перетащив его в укрытое место, сам с трудом приковылял к нам для сообщения. Мы оцепенели: как спасти Юру? Ведь добираться до него надо было по снегу без маскировки.
А у меня сразу в сознании всплыли слова командира: «Не оставляй товарища…»
Схватила сумку, в которой был комплект экстренной помощи. Сунула за пазуху гранату (чтобы избежать плена), перетянулась ремнем и бросилась по оставленному Сашей на снегу следу. Остановить меня не успели, хотя и пытались.
- Он ведь ждет помощи, нельзя его оставить там! - бросила на ходу, как бы подчиняясь властному внутреннему приказу, хотя страх сжимал сердце.
Когда я нашла Юру, он открыл глаза и прошептал: «Ой, пришла! А я думал, вы меня бросили!».
И так он на меня посмотрел, такие у него были глаза, что я поняла – если такое еще раз будет – пойду еще и еще раз, только бы вновь увидеть такую благодарность и счастье в глазах.
Нам надо было ползти через место, которое простреливали немцы. Одна я проползла его быстро, а как быть вдвоем? У раненого была разбита одна нога, другая нога и руки были целы. Я перетянула его ногу жгутом, соединила наши ремни, попросила помогать мне руками. Мы двинулись ползком в обратный путь.
И вдруг неожиданно пошел густой снег, как по заказу, словно в театре! Снежинки склеились, падали «лапками», и под этим снежным покровом мы проползли самое опасное место.
На полпути нам бросились навстречу наши ребята, взяли на руки Юру, да и меня тоже пришлось тащить - силы меня оставили.
Чудесное спасение
На Курской дуге мне надо было прослушивать телефонные переговоры немцев. За линию фронта меня переводил сопровождающий. У него была и схема проводной связи. Подключившись, я слушала и запоминала все важное, что передавало немецкое командование своим войскам. Затем возвращалась к своим и сообщала об услышанном в штаб.
Дважды такие операции прошли удачно. Но до конца жизни не забуду того, что случилось в третий мой рейд. Когда я уже отключилась и выбралась из укрытия, чтобы, дождавшись темноты, вернуться к своим, спиной почувствовала, что не одна. Быстро обернулась, выхватив пистолет – по инструкции надо было кончать жизнь самоубийством, чтобы не попасть в плен, — но тут же получила удар по руке. Мой пистолет мгновенно оказался у стоявшего передо мной немца. Я окаменела от ужаса: сейчас меня отведут в немецкий штаб.
Господи, только не это!
Я даже не разглядела, что это был за немец — ни звания, ни возраста не видела от страха. Сердце выскакивало из груди, я почти не дышала. И вдруг, схватив меня за плечи, немец рывком повернул меня спиной к себе. «Ну вот, сейчас он выстрелит», — даже с облегчением подумала я. И тут же получила сильный толчок в спину. Далеко впереди меня упал и пистолет.
- С девчонками не воюю! А пистолет возьми, иначе тебя свои же расстреляют…
Я обомлела, повернулась и увидела длинную фигуру, уходящую в глубь леса..."

via