"Колядки"

Санька пришел из школы и возился на кухне напротив комнаты: подогревал суп, мыл тарелки:

Как трудно лежать и ждать, что двенадцатилетний ребенок тебя накормит! Чувствовать кожей, как общаговские соседки злорадствуют, перемывают тебе кости и не иметь сил, подняться.

Сын принес из кухни кастрюлю, нарезал хлеба.

- Мам, за музыкалку заплатить надо, квитанцию передали.

- Сань, какая может быть музыкальная школа? - решилась я на трудный разговор, - ты же сам продукты покупаешь, видел, сколько у нас денег? Я не знаю, как мы Новый год переживем, а там до пенсии еще пол месяца. А занимать: подо что? Работать я еще не скоро смогу, пенсия - копеечная. На лекарства потратились, и на продукты то не хватает!

Долго молчали. Расстроился, конечно: хлебает суп и молчит. Боже мой, ребенок, да у меня у самой камень на душе, ну, что я поделаю?

- Мама, а помнишь, мы, с батюшкиного благословения, на строительство храма собирали деньги? В электричках и на рынках:- осторожно начал он,- а еще на Рождество батюшка благословляет детей колядовать:

- Выбрось это из головы! Ты думаешь: это легко?

Послушание или сбор пожертвований на храм - это совсем другое дело! А просить милостыню: это невыносимо!

Нас в советское время воспитывали…

- "Человек - это звучит гордо!" Ну почему ты меня в советское время не родила?! - вздохнул Санька и стал собирать тарелки, - Я, когда с ребятами колядовал, мне всегда больше всех давали. Ты же знаешь: я раздавал деньги малышам или отдавал на церковь, но все равно мальчишки на меня злились и прогоняли. Им обидно было, что мне больше дают.

Скоро рождественская неделя, я один поеду в электричках, ребят со мной не будет и никому не будет обидно!

- Я тебе поеду! Ты хочешь, чтобы меня  хватил инфаркт?! Да я же тут с ума начну сходить от беспокойства!

Пару дней спустя, он поднял меня с постели. Та еще была акробатика!

Обследовать позвоночник не было ни сил, ни денег. Что там  было с ним,  не представляю, но боли были нестерпимые.

Вела я себя, как заржавевший робот: только лежа или стоя. Остальные позиции: такие как "сидеть" или "вставать с кровати", были из разряда средневековых пыток.

Сын надел мне носки, помог обуться, с остальной одеждой я справилась сама.

Посмотревшись в зеркало, усмехнулась: ну прямо упитанная деревенская тетка, укутанная в платки!

Кто поверит, что нам есть нечего, что мы и без поста поствуем, и постное время от праздничного не отличаем? На молоко, мясо и яйца  никогда денег нет.

Нужны мочегонные таблетки и другие лекарства, чтобы водянку согнать.

Зато по мальчику видать: бледный, худой, синяки под глазами. Только на съемки фильма про фашистский концлагерь: и без грима.

Ладно, соберет ли он денег на оплату музыкальной школы, или нет, главное - заставлю его с этих денег наесться, как следует.

Договорились с ним про отсутствие "лекарства для больной мамы и денег на продукты", не упоминать. С этой фразой на бутылку родителям собирают чересчур часто, никто не верит этому.

В электричке я с самого же начала сломалась: попыталась сказать о том, что с моей пенсии, не хватает музыкальному ребенку на оплату музыкальной школы, и тут же внутри что-то крякнуло, дыханье перехватило, и я разрыдалась.

- Отойди в сторонку и сядь, - прошептал Санька, - я сам!

"В Рождество Христово Ангел прилетел,

Он летел по небу, людям песню пел:

Вы, люди, ликуйте, в сей день, торжествуйте!

Днесь Христово Рождество!.."

Звонко и весело полетел мальчишеский голос над вагоном.

Пропев несколько колядок, которые он выучил в воскресной церковной и в музыкальной школах, мальчик пошел по вагону, подставляя желтую шапку с помпоном  под монетки и кланяясь людям. Потом вернулся ко мне.

- Сиди тут, мам! А то тебе с сердцем плохо станет, что делать будем?

Я сам пройду электричку и вернусь к тебе, ладно?

И потом: не надо мне помогать, не надо со мной ходить - ты же слабая, плачешь, а они подумают, что ты нарочно, чтобы на жалость давить:

Ушел.

Санька шел ко мне по вагону, какой-то торжественный: Сел рядом и, заговорщически, подал в руки шапку: тяжелая! Шепнул:

- Некоторые и по пять рублей давали, наверно потому, что я пел: "Не дадите пятака, я корову за рога!" – засмеялся.

Доехали до ближайшего районного городка, и сошли с электрички.

В железнодорожной кассе предложила поменять мелочь, кассирша обрадовалась:

- Только посчитайте сами раздельно по монеткам: рубли отдельно, полтинники отдельно.

Сидели и, раскладывая по целлофановым пакетикам, считали. А когда кассирша выдала бумажками общую сумму, удивились: более ста рублей!

- Так, - завела я, - а сейчас пойдем, я тебя с этих денег накормлю!

- Ма!!! - возмущенно заорал сын, - я же на музыкальную школу!..

- Если не будешь есть, ни в каких электричках ты петь не будешь!

Сидел угрюмый, пока я не принесла пакет молока, булку и несколько сарделек. Забыв обо всем, набросился на еду:

- Ого! Здорово! Как давно у нас молока и колбаски не было!

На обратную электричку мы сели уже вечером. Сын ушел, оставив меня в первом вагоне.

- Сиди тут, я начну со второго вагона, чтобы тебя не расстраивать:

В полуоткрытые двери второго вагона донесся его звонкий голос:

- Мы живем с мамой в общежитии на мамину пенсию по инвалидности. На хлеб и самые необходимые продукты денег нам хватает, а на оплату музыкальной школы денег сейчас нет. С Рождеством Христовым вас!

"В Рождество Христово Ангел прилетел..."

 

Люди из первого вагона вытягивали шеи, прислушивались.

Раздались голоса:

- Молодец, хоть правду говорит! А то заведут: "На еду не хватает, на лекарства для больной мамы":

- Ага! Аж, тошно!

- А хорошо поет парнишка! Такому и дать не жалко - пусть учится!

- Какой это парнишка?! Девочка! У мальчишек такого высокого голоса и не бывает.

- Да нет, парень, вроде…

Дома Санька ликовал:

- Вот здорово! Ты в церкви полы мыла, работа тяжелая, я знаю, помогал же тебе. А батюшка тебе только 500 рублей платил за месяц! А я за две электрички: туда и обратно и: 300 рублей!  Завтра еще поедем! - потом глянул на меня и осекся. Я молчала, чернея душой.

- Мам, ну потерпи, а! А то и каникулы кончатся, и рождественская неделя закончится, а с твоей пенсии мы не оплатим!

Ночью, когда он уснул, я не выдержала и завыла, затыкая себе рот подушкой, чтобы не напугать ребенка.

Обслюнявила, измазала соплями всю подушку, пока не успокоилась. Потом начала молиться.

"Господи, возьми моего сына под свою защиту! Ты видишь, ты ведаешь все! Ты видишь: я бессильна, но по грехам  моим и ради исполнения обета, я не отказываюсь терпеть столько, сколько Ты мне положил.

Но пошли Ангела своего, чтобы защитил ребенка моего, как Ты посылаешь его сиротам!

Пусть и в музыкальной школе женщины заменят ему мать, пока я прикована болезнью. И в электричках никто не обидит его…"