Мои пять копеек в "рыжую" тему. Мария Тюдор.

Пишу это небольшое эссе просто потому, что поскольку атрибуцией парадного портрета я занимаюсь всю свою сознательную жизнь, то хорошо представляю себе то чувство легкого (или не очень) недоумения, которое возникает при попытке сравнить описание в тексте с имеющимися портретами. Особенно это касается каких-то внешних характеристик, цвета волос, глаз и т.д., я уже не говорю о понимании и восприятии такого критерия внешности, как красота.

К сожалению, серьезно подобными исследованиями не занимался никто, ибо у нас, в России, до сих пор бытует мнение, что серьезному историку, искусствоведу, культурологу (нужное подчеркнуть) заниматься такими пустяками зазорно. Итак, что же надо учитывать при чтении любой монографии?

Во-первых, это, безусловно, менталитет и мировосприятие, в нашем случае, XVI века. Правда, в данном контексте все довольно просто. Мы подробно это обсуждали на лекциях. Несмотря на прогресс, сознание людей в первой половине века еще во многом оставалось средневековым, т.е. довольно полярным. Таким образом, во многих еще вопросах существовали только две краски – черная и белая. Применительно к цвету волос это означало, что все, что было светлее цвета «воронова крыла» вполне могло описываться как «белокурое».

В этом плане наибольшее затруднение вызывают, мемуары и письма; причем письма я бы подчеркнула, т.к. при чтении их надо учитывать, помимо полярности мышления, еще и тот факт, что в отдельных случаях, применительно к отдельным людям, в сознании масс всплывало  еще и чисто средневековое представление о том, что у человека со светлыми волосами и душа светлая, а у человека с темными (черными) волосами и душа такая же. И наоборот – если человек вызывал у людей негативные эмоции, его описывали в основном в темных красках, как «черного человека», включая цвет волос, даже если это было не совсем или совсем не так. Я понимаю, что с современной точки зрения это в лучшем случае наивно. В худшем – дико, но такое представление имело место быть. Не буду говорить о южных странах, там было немножко свое, но на территории современных Германии, Австрии и части Франции такое верование имело место быть.

Применительно к XVIвеку это ярче всего видно на образе Анны Болейн. Анна, строго говоря, была темно-каштановая. Во всяком случае, на этом настаивают некоторые британские ученые, среди которых можно назвать профессора Дэвида Старки, признанного знатока эпохи Генриха VIII, известного женоненавистника. Уж он точно подходил к вопросу беспристрастно. Но, несмотря на это, даже у таких исследователей, как нежно мною любимая Эриксон, мы до сих пор можем встретить описание «длинных черных волос Анны». Ссылаются они при этом именно на мемуары и письма того времени, хотя мнение Старки подтверждается и более поздними портретами и донесениями послов, которые все-таки были людьми образованными и взгляд на жизнь имели трезвый. Более – менее. Но Анна, своим безобразным поведением, грубостью с придворными и послами, попытками как можно больнее унизить, и если верить донесениям некоторых людей, то и отравить Екатерину Арагонскую и принцессу Мэри Тюдор, сумела настроить против себя практически всех, и простой народ не без причин считал ее ведьмой. Отсюда и стойкая "чернота" Анны, вопреки портретам.

Правда, общаясь с портретами надо помнить еще и то, что они в 16 веке часто играли роль современной фотографии, и служили средством для пиар-акции по внушению безраздельной любви народу к своему монарху. К сожалению, Гольбейн у Тюдоров был только один и ван Клеве тоже, и посему, зачастую портреты копировал кто попало - уровень английских художников тогда был на весьма доморощенном уровне. Поэтому портреты надо очень строго фильтровать - многим из них верить можно только с очень большой натяжкой, а лучше вообще не верить, а посмотреть их штук 15 - тогда можно выяснить хоть что-то близкое к правде. И тут у нас снова встает проблема писем и донесений. Бывало и такое, что человек описывал портрет, а не реальную личность, с которой встретиться, например, не удалось. И какой портрет человек описывал - шут его знает. Посему каждого респондента тоже нужно просвечивать - кто, откуда, с кем в родстве, бывал ли при дворе, занимал ли придворную должность и т.д.

Проблема идентификации «рыжего» цвета впервые возникла, когда король Франции Франциск I, после поражения французских войск в битве при Павии, был вынужден жениться на сестре императора Карла V Элеоноре Австрийской. Она была, строго говоря, темно-рыжей. Привожу портрет.

Но само слово «рыжий» 16 веку было неведомо, и именно поэтому возникало множество ассоциаций, на основании которых и давали название этому цвету. Элеонора поразила придворных поэтов тем, что могла стоять на своих волосах, и в своих сонетах этот каскад темно-рыжих, или даже каштановых волос они называли «яростно-белокурым».

Екатерина Арагонская тоже была темно-рыжей, но ее волосы имели оттенок, который мы сейчас называем оттенком «красного дерева». Английские историки пишут, что Генрих VIIIсходил с ума от их красоты, и королева в молодости часто появлялась на балах с распущенными волосами, вопреки этикету. Генрих, как и все Тюдоры, был рыжим, поэтому логично предположить, что и его ребенок от Екатерины Арагонской, Мария Тюдор, тоже будет рыжей. Она была чем-то средним, между папой и мамой, к сожалению, не унаследовав шарма Екатерины.

Елизавета же, как мы все хорошо знаем, пошла в отца, ярко-рыжая, с очень светлыми бровями и ресницами. Будущий Эдуард VI, всего на четыре года моложе сестры, проводил с ней довольно много времени, и в детстве, совсем как сегодня, называл ее «морковкой». Хотя сам тоже, как и все Тюдоры, был рыжим.

А вообще, надо сказать, что вся королевская семья Тюдоров  была рыжей, разной степени интенсивности.