Лев Ленц "Верная жена"
Фельетон Льва Ленца "Верная жена" (1922)
1
Милая моя! Пишу Вам, чтобы рассказать, до чего может дойти преданность женщины. Вы видели Сергея? Нет? Это совсем новый Сергей. Дорогая моя! Как я люблю его. Ну, хорошо, ну, конечно, он моложе меня, но всего на два года. -- Вы ведь знаете: я никогда не скрываю своих лет. Так вот мой Серж заболел -- корью. Милый, чудный мальчик! Другая женщина так бы и бросила его, сразу, но я нет, я верна ему. А жить ведь чем-нибудь надо. Другая женщина... -- ну Вы понимаете, но я -- чтоб изменила Сержу! Правда, хозяин "Казино" тут в нашем доме помогает мне, а даром, знаете, ничего не дается, но ведь этого не хватает. И вот я, при моем воспитании, при моем трэне, я пустилась в "les affaires", стала -- fi!-- спекулянткой. Оделась я попроще. Старенький каракулевый сак, муфта скунсовая. Вы еще не видели ее, моя милая, это обновочка, мне ее подарил на прошлой неделе один финн, интересный мужчина. Так вот я пошла на рынок, au marche. Иду себе, оглядываюсь и вдруг вижу: стоит, -- как это говорится по русски? -- шлюха и продает золотые часы, сто миллионов. А я в золоте так, немножечко, понимаю -- в Варшаве приходилось. Я и вижу: такие часы пятьсот миллионов стоят. Бог мой, моя дорогая! Если-б Вы видели, как сложена эта баба. С'est! Extraordinaire. Ноги, как бочки, одета по стариннейшей моде, двадцать лет назад такие платья носили, у меня самой тогда было, желтенькое, очень хорошенькое платьице...
Одним словом, пока я на эту бабу смотрела, подходит к ней матрос, un matelot, очень хорошенький, волосы, знаете, русые, рост приятный... Одним словом, пока я на него глядела и любовалась, он часы сторговал. И уж совсем -- было купил, да я спохватилась: "Pardon, monsieur", -- говорю: "я раньше".
Он и так, и этак, даже что-то насчет моей покойной мамы сказал, но я часы купила.
Только, как отошла, да начала часы рассматривать, смотрю -- пробы-то нет! Я назад -- бабы и след простыл, исчезла, comme un eclair. А ведь это были наши последние деньги, и Серж боль-ной лежит. Милая моя! Что же делать теперь? Я боюсь ему сказать, а он, бедный, голодненький. Правда, я сегодня вечером зайду к одному комиссару, но ведь ста миллионов жалко. Прощайте, моя добрая.
2
Дорогая моя! Какие новости! Удивительные! Все об этих часах. Это при моем воспитании, при моем трэне! Встала я назавтра чуть свет и пошла опять на рынок. Иду себе, и вдруг, вижу, другая баба тоже часы продает. Подхожу, а сбоку опять un jeune homme, только не матрос -- тот был хорошенький, волосы, знаете, русые, рост приятный, а этот просто un crapaud. Я хочу часы рассмореть, а он перебивает, торгует.
-- Excusez moi -- говорю: -- но идемте в милицию.
-- Это по какому -- такому праву? -- кричит ce crapaud, а женщина в слезы:
-- Я, -- говорит: -- только десять миллионов получаю, а все он.
И плачет и плачет. А уродец кричит:
-- Канай! Хряй! Сгорели!
-- Простите, -- говорю: -- Вы беззащитную женщину обманули. Вы гайменник. Вы меня не обмачивайте, sacrebleu!
Он так рот и разинул.
-- Как, -- говорит: -- вы по банковски знаете?
-- Parfaitement, елки зеленые, говорю: -- сцыкали вас, так и сидите спокойно. А не то в хай поведу, parole d'honneur!
А надо вам сказать, что я эту музыку ce langage, знаю -- un tout petit peu, так приходилось в Вологде. А mon crapaud испугался, трясется.
-- Мы вас, говорит: -- наверно, на веснухах объегорили.
-- То-то, -- говорю и показываю ему часы.
А он:
-- Это не наши, это Петрухи.
-- Все равно мне -- говорю: -- а только будьте любезны, гоните мне мои бабки, сто миллионов. Зовите вашего казака Петруху, а не то каплюжников крикну.
А он трясется.
-- Сейчас, -- говорит: -- маруха!...
-- Это я-то маруха! Quel argot, милая моя! Это при моем-то воспитании! А все из-за любви, из-за маленького, беленького Сержа.
Прощайте, пока, дорогая. Уже ночь, а Серж во сне стонет, бедненький мой.
3
Ma chere! Вы мне писали, что с замиранием сердца ждете продолжения моей истории. С величайшим удовольствием исполняю Вашу просьбу. Прошло минут пять, я с бабой стою, -- приходит их главный казак. Шейка у него открытая, ногти, правда, грязные, но, знаете ли, c'est tres romantique. Посмотрел на часы.
-- Точно, -- говорит: -- мои струканцы. Мы вас ограндили. Только денег у меня нет. А вот дайте мне эти веснухи, я их сейчас тут продам, и бабки вам в зубы.
-- Дудки, говорю: -- я хоть и женщина, а за нос не проведете.
-- Ну, хорошо -- говорит: -- идем в каппу, а ребята мои пока порыщут, наберут.
-- В трактир, так в трактир, -- говорю.
Зашли мы тут dans un cabaret, -- "Сан-Франциско" называется.
Ну что ж Вам, моя хорошая, дальше рассказывать? Напоил меня матрос на славу, хороше-нький мальчик, -- волосы, знаете, русые, шейка открытая, -- этак ближе присел, m'embrasse, у меня голова кружится. А тут, на горе деньги принесли.
-- Клевая ты, баба, -- говорит -- только денег не получишь.
-- Как так?
-- Очень просто. Мы разве тебе струканцы за золотые выдавали? Ни-ни. Сама купляла, а насчет пробы ни пол-слова не было.
Я-то хотя и пьяна была, но сообразить -- сообразила.
-- А я на рынке разглашу, что веснухи твои поддельные, и никто не станет покупать.
-- От, валдайская звезда -- говорит: -- ну, и баба! Получай свои деньги. А не хочешь ли к нам в хоровод поступать? Нам такую стреляную как-раз нужно. И рассказал мне, моя дорогая, что у него целая шайка, une troupe, на всех рынках, зовутся пушкари. Две пары в день спускают, а на третьей садятся. Тогда деньги назад отдают, чтоб огласки не было. Ils sont, в общем, des gentil-hommes, моя милая.
И что ж вы думаете? Я еще с неделю промучилась. Назавтра обошла я все другие рынки и всюду этих пушкарей с часами ловила, чтоб деньги заработать. По сто миллионов откупались. Сколько страданий я перенесла! И это при моем воспитании... А все из-за моего милого, хорошего Сержика. Только, знаете, я теперь с этим негодяем, avec ce petit faquin, больше не живу. Я теперь с тем казаком ихним... Оказалось, вовсе он не матрос... Очень интересный мужчина, un vrai gentil-homme. Я очень, очень люблю его.
Прощайте, дорогая моя.
Примечания
Фельетоны "В вагоне" и "Верная жена" были напечатаны в журнале "Мухомор", 1922 г., NoNo 9 и 10.
